Факультет закрытых знаний

Ох, что-то я совсем разошлась, надо бы успокоить инстинкты.

Я – черная тень. Частичка мрака, затаившаяся в ожидании. Опасный хищник, поджидающий добычу. Я парда, невидимая и смертоносная. Я…

– Болтун! Подай мне молоток! – отвлекая от аутотренинга, крикнул дворф.

– Тебе какой? Есть с красной длинной ручкой, есть гвоздодер, есть отбойный, а вот тут еще один… маленький.

– Мне бы тот, который я из дома принес!

Наверху послышались чьи-то тяжелые шаги, словно шел не дворф, а синхронно топало стадо цирковых носорогов.

– Держи! – с фальшивой радостью в голосе отозвался рабочий, прокашлялся и как заорет: – А ты знал, что молоток один из древнейших инструментов? Он даже старше кирки!

– Да ну! – крикнул в ответ собеседник.

Я закатила глаза, покачала головой и мысленно застонала. Ведь просила же – не рушьте нам с Джеромом конспирацию! Но на логичный вопрос: «И что же нам делать?» я откровенно растерялась и предложила делать то, что они делают обычно: кричать, стучать, пыхтеть, ругать начальство. Только почему-то из всего перечня рабочие выбрали первое.

Дворфы затянули длинную и, что самое обидное, громкую дискуссию, выясняя, какого диаметра должна быть крышка у гвоздя, чтобы он идеально входил в поверхность. И все это на пределе возможностей голосовых связок…

Нет, ну как так можно? Я же оглохну!

Со стороны лестницы послышалась возня. Я строго глянула в сторону Джерома, но парень в темноте подвала не смог оценить мой недовольный взгляд. Напрасно, конечно, ректор поставил его со мной в пару, я ведь и сама могла с легкостью справиться, но кто ж будет интересоваться мнением пардочки, когда все считают себя ого-го какими умными!

Дернув хвостом, я перестала сверлить младшего наследника недовольным взглядом и вновь сконцентрировалась на норке в мышиное царство. Как оказалось, не зря!

Рыжий упитанный мышонок выглянул из норки, затем без всяких сомнений высунулся почти наполовину и посмотрел в мою сторону. Я восторженно замерла, готовясь к прыжку, но в планы грызуна стать обедом для кошки не входило. Этот отожравшийся гад гаденько запищал и (хвостом клянусь) вновь показал мне язык!

Мне! Чистокровной парде!

Челюсть сама собой уехала вниз, а наглый мышонок продолжил глумиться. Он выскочил из норки, повернулся спиной, поднял лысый хвост и энергично завилял задом.

Нет, ну вот такого моя кошачья сущность стерпеть уже не смогла.

Оттолкнувшись задними лапами, я, словно отпущенная на свободу пружина, полетела в сторону мелкого грызуна. Но тот был тоже не дурак. Не дожидаясь, пока когтистая лапа кошки закончит его бренную жизнь, мышонок сноровисто шмыгнул в безопасную глубину норки.

Рассерженно зарычав, я в ярости принялась раздирать когтями доски в надежде слегка увеличить дырку и выловить этого маленького нахала. Мышиный Батя все это время сидел в глубине и с интересом наблюдал за моими потугами, чем бесил еще больше!

Не выдержав натиска, доска с правой стороны поддалась, и я с утробным низким рыком всунула правую лапу в нору, чтобы достать добычу. Мышонок наотрез отказался быть добычей и, вместо того чтобы идти ко мне в лапы, уклонился от когтя и укусил меня за подушечку.

Взревев не столько от боли, сколько от раздражения, я зачем-то сунула морду прямо в дыру, грозно рявкнула на попискивающего от смеха мышиного Батю, угрожающе щелкнула зубами, подалась назад с намерением сломать все доски в стене, чтобы достать этого мелкого грызуна, но обнаружила, что застряла!

– Мя-а-ау! – выдала я и в панике попыталась выбраться обратно. Щель словно нарочно сузилась, поймав мою глупую голову в капкан.

– Ноэми, – раздался обеспокоенный голос Джерома, и я застонала.

Нет, ну дважды за день – это перебор!

Даже не знаю, что хуже: насмешки над тем, как я прощалась с завтраком над тазиком, или застрявшая в мышиной норе голова.

Рыжий мышонок смело приблизился, встал на задние лапы и ехидно запищал, показывая в мою сторону лапой. Из глубин норы выглянули сотни любопытных крохотных мышиных глаз, и ехидный писк стал коллективным.

Пятки тролля! Надо мной ухохатываются мыши! Дожили!

В отчаянии я уперлась передними лапами в стену и предприняла еще одну попытку высвободить дурную голову. На помощь пришел Джером, который ухватился за сломанную наполовину доску и потянул на себя.

Почувствовав, что проем стал шире, я резко дернулась и обрела свободу.

– Ты в порядке? – присел рядом с расстроенной пардой младший наследник. Затем поднял руку и нерешительно коснулся моего уха. – У тебя кровь…

Ухо и вправду немного саднило, подтверждая слова Джерома, но злость и обида застилали глаза. К тому же в проеме появилась знакомая рыжая моська. Громко издевательски пискнув, мышонок выбежал из норки, проскочил между моих лап и, петляя, рванул в сторону лестницы.

– Мя-уф! – взревела черная кошка и рванула следом.

Преодолев ступеньки, я черной молнией ворвалась в просторный холл пристройки, опрокинула зазевавшегося дворфа и кинулась за мышиным Батей. Это уже не было охотой за добычей, это было преследованием обидчика. А нет ничего смертоноснее, чем задетая за живое парда!

Прошмыгнув по коридору, мышонок сделал резкий вираж, уклоняясь от занесенной над ним когтистой лапы, и нырнул в ближайший кабинет. Преследуя грызуна, я снесла с петель новенькую дверь (ой, ректор будет в ярости) и оказалась в просторном классе для занятий. Парты еще не поставили, зато на стене висела черная доска, а на подоконниках высились ровные стопочки учебников, стояла пара чьих-то портретов, свернутые в трубочки карты и чучело головы кабана.

И вот там-то и поджидал меня рыжий бесстыжий грызун. Мало того! Он снова начал дразниться: строил рожи, гадко смеялся, указывая на меня крохотной лапкой, и показывал язык!

Ах так!

Черная взбешенная кошка бросилась к окну, но едва расстояние до цели сократилось до нескольких сантиметров, мышиный Батя повернулся, спустил с подоконника тонкий голый хвостик и с силой ударил по батарее.

Мощная струя горячей воды ударила меня в морду. Истерично завизжав, обожженная и полностью деморализованная, я рванула обратно в коридор.

Вода! Терпеть не могу воду!

Пропустив меня в дверном проходе, Джером смело шагнул в кабинет, принимая эстафету. Оказавшись в коридоре, я быстро встряхнулась, встала на задние лапы и начала превращение в боевую форму.

Парды – на особом счету в прайде. Мы смертоносны и опасны, хитры и непредсказуемы, владеем магией крови и умеем вести за собой… Но главное наше качество заключается именно в боевой форме. Для тела это промежуточный вариант между человеком и леопардом с сохранением самых сильных сторон. Треугольной формы уши, смертоносные когти на руках и ногах, рефлексы и хвост оставались от кошачьей составляющей, при этом сохранялось человеческое строение тела, головы, конечностей. Лицо, если не брать в расчет клыков, тоже практически не менялось.

Пард в боевом воплощении быстрее, сильнее и выносливее, чем самый сильный из крупных котов. Кое-кто даже поговаривал, что мы самые-самые сильные среди оборотней. Хотя это невероятно льстило, парды не принимали слухи на веру.

В тот момент, когда мое тело полностью изменилось, хлопнула входная дверь, и в пристройку вбежал Маккалич. На миг он замер, разглядывая меня с каким-то особым восхищением, а затем взял себя в руки и сухо поинтересовался:

– Где?

Я махнула когтистой рукой в сторону дверного проема и, пряча насмешливую улыбку, вошла следом за телохранителем в кабинет.

Двое магов и парда в боевой форме – на одного маленького наглого мышонка… Грызуну хана. Однозначно!

– Блокируй двери, – приказал Маккалич. – Джером, это ларь, а не домовой.

Младший наследник бросил магическое плетение удавки Коровяка, рассчитанное исключительно для поимки нежити, и отступил под защиту своего телохранителя. Быстро опустившись на одно колено, принц коснулся ладонями деревянного пола, закрыл глаза и приступил к мысленной постройке заклинания. Прикрывая светловолосого юношу, Маккалич вышел вперед.

Почуяв, что расстановка сил меняется, мышонок встал на задние лапки и грозно зашипел. По рыжему меху пробежала волна искр, и существо стало увеличиваться прямо на глазах.

– Серьезно? – насмешливо произнес Дерен, незаметно – даже для моего взгляда – перетекая в боевую стойку и активизируя защитный контур.

С моего места было очень хорошо видно, как мышонок, выросший до размеров взрослой собаки, прыгнул вперед, но был отброшен щитом и мощным ударом Маккалича.

Смотря на магов, я невольно начала сравнивать их между собой. Высокий худой Джером на фоне широкоплечего телохранителя казался тщедушным птенцом, неоперившимся, не познавшим жизни, не умеющим летать. Маккалич же был идеальным воином-защитником. В нем чувствовались внутренняя сила, стержень, несгибаемая воля и что-то еще, чему я пока не могла подобрать нужного слова.

– Подвинься, – раздался тихий голос за моей спиной, и я невольно вздрогнула от неожиданности.

Оглянулась и с удивлением заметила ректора, сосредоточенно наблюдающего за происходящим. Я не почувствовала его запаха, не уловила шума шагов! Как такое возможно?

В этот момент Джером резко вскинул руки, выпуская магическое плетение. Вспышка оранжевого цвета озарила кабинет, раздался возмущенный писк пойманного духа, а затем все стало как прежде.

– Неплохо, – громко похвалил ректор поднимающегося на ноги юношу, – но в следующий раз не стоит тратить так много энергии.

Соглашаясь, Джером коротко кивнул, отряхнул брюки и оглянулся в мою сторону, словно тоже искал одобрения. Я поспешно перевела взгляд на скованного заклинанием духа.

Ларь висел в метре над полом. Заклинание развеяло физическую форму рыжего мышонка, но взгляд широко посаженных темно-желтых глаз был все таким же наглым.

– Блош, что я приказал тебе сделать? – строго посмотрел на него ректор.

Дух буркнул что-то себе под нос и указал в мою сторону.

– Кошка! – с отвращением выдал он.

Я возмущенно фыркнула и тихонько зашипела.

– Привыкай, Блош, – непримиримым тоном сказал Итон-Бенедикт. – Теперь в этом месте будут жить оборотни. Возможно, даже кошки.

– Но мыши… – жалобно протянул дух.

– И мыши привыкнут, – холодно отрезал мужчина. – Ты должен смириться. Иначе… – он не договорил, но красноречивое молчание сказало все вместо него. – А теперь иди и займись делом. Узнаю, что кому-то пакостишь, – выгоню и тебя, и твоих любимцев.

Итон-Бенедикт щелкнул пальцами, и невидимый кокон, удерживающий духа, рассыпался. Ларь опустился на пол, вернулся в форму рыжего мышонка и с поникшей головой побежал к выходу.

Но ведь характер не переделаешь!

Пробегая мимо меня, мышонок украдкой обернулся, проверяя, не наблюдает ли ректор. Итон-Бенедикт был занят (что-то негромко пояснял в плетениях Джерома), поэтому мелкий и рыжий покровитель мышей в который раз показал мне язык и рванул с места преступления.

В другое время я бы ринулась следом на разборки, но сейчас стояла, словно каннисом за хвост укушенная. Ректор знал про ларя. Более того, тот был подчинен, а значит, не причинил бы мне и Джерому вреда. Выходит, добрый Итон-Бенедикт играл с нами.

Я долго сверлила спину ректора тяжелым взглядом, но потом бросила попытки обратить на себя внимание и пошла одеваться.

Пусть он делает со мной что хочет, но на сегодня моя общественная деятельность окончена.

Глава 4. Встреча

– Через полчаса сдаем, – оповестил Дерен Маккалич.

Мужчина сидел на преподавательским месте, по-хозяйски закинув ноги на стол, и увлеченно разгадывал кроссворд на последней страничке «Вестника трупоеда». Следить за обучающимися нужды не было – в аудитории и так царила мертвая тишина, нарушаемая жалобными вздохами идущих ко дну двоечников, шелестом страниц да хлопаньем крыльев каменной горгульи.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.