Пропуск в будущее

Глава СТАБСа марсианин Имнихь также распоряжался вполне материальными объектами, доставшимися ему в наследство от прежнего фундатора, но предпочитал жить на родине, то есть на Марсе, во времена процветания марсианской цивилизации. Свою обитель на берегу Бериллиева залива он покидал редко. Его руками и глазами становились сотрудники рангом пониже: комиссары, инспектора, чистильщики, наблюдатели, расчётчики. Все они служили СТАБСу добровольно, отличаясь степенью ответственности и рангом в его иерархии, и все подчинялись воле фундатора, редко проявляя свои психологические особенности. Такие в СТАБСе не уживались. Они становились ненадёжными элементами в отлаженной системе и выбраковывались ещё на стадиях низших специалистов. Поэтому внезапное своеволие оперативного агента высшего звена – комиссара! – Ста-Пана заставило фундатора проанализировать деловую атмосферу во всех звеньях СТАБСа и сделать неприятный вывод: он выдохся!

Проблема замены главы Системы появилась давно. Каждая новая сегрегация разума в Регулюме выдвигала своих лидеров, и прежние уходили, передав бразды правления СТАБСом в надёжные руки (ветви, лапы, щупальца, псевдоподии). Однако Имнихь хотел остаться фундатором вплоть до Стохастического Предела, а ещё лучше – до полного сброса Регулюма в Хаос, для чего предпринял беспрецедентные меры в этом направлении.

Он ликвидировал двух лидеров земной Атлантиды и Гипербореи, готовых его заменить, пережил тринадцать покушений и не допустил к власти таких известных на Земле личностей, как Гермес Трисмегист, Кецалькоатль, Александр Македонский, Будда и Серебряный Всадник.

Бунт Ста-Пана, человека вполне предсказуемого, стал для фундатора сюрпризом. Такого удара от комиссара он не ждал. И приказал комбе Оллер-Бату, потомку атлантов, нейтрализовать милиссы всех Станиславов Пановых во всех виртуалах, даже в засыхающих, то есть в «хрономогилах».

На седьмой день после принятия решения Оллер-Бат заявился к нему в резиденцию, называя её по старинке Центром. У фундатора было два десятка таких «центров» по всей Солнечной системе, и вычислить, в каком из них он в данный момент находится, было невозможно. Однако Оллер-Бата он всегда принимал в резиденции на Марсе, в зале стратегала.

Оллер-Бат бывал здесь не один раз, давно привык к сложнейшей системе управления Регулюмом, но и он какое-то время с интересом смотрел на грандиозное сооружение в центре гигантского зала, отслеживающее все важнейшие события, которые происходили в Солнечной системе.

В принципе стратегал являлся точной моделью Регулюма, использующей для контроля физических и социальных процессов все достижения цивилизаций, родившихся и уже умерших с момента образования временно стабилизированного пространственного узла. Но больше всего Оллер-Бата воодушевляла не беспрецедентная сложность стратегала, а прозорливость и ум тех, кто его строил «с нуля». Видимо, они умели ходить в далёкое будущее и создавали контроль-систему с таким расчётом, чтобы ею могли пользоваться все последующие разумники. А ведь первыми, кто задумал стратегал как системный компьютер – задатчик, были плутониане, то есть разумные системы микроорганизмов.

«Докладывайте», – прошелестел в голове атланта бестелесный голос фундатора.

Он оглянулся.

Похожий на седого лемура в золотистом комбинезоне на него смотрел Имнихь, расположившийся на антигравитационном «блюде», с узким и длинным стаканчиком в лапке, заполненным какой-то дымящейся оранжевой жидкостью.

«Комба Ста-Пан нейтрализован», – сказал Оллер-Бат.

«Уничтожен?»

«Сброшен в хроник, не имеющий выхода в мейнстрим».

«Надо было его физически уничтожить. А его дубли?»

«Милиссы Пановых в базовой реальности отсутствуют».

«Я приказывал найти и нейтрализовать милиссы Пановых во всех забракованных хрониках».

«Но ведь род Ста-Пана очень глубок, он уходит в прошлое на миллионы лет…»

«Вы не поняли? Я сказал – всех!»

Из стаканчика в лапке фундатора выплеснулся фонтанчик оранжевого пара.

Имнихь вдохнул этот фонтанчик, расслабился, глаза его заблестели.

«Это нецелесообразно, – осторожно возразил Оллер-Бат. – Ликвидация полной милиссы рода Пановых может спровоцировать нежелательные бифуркационные волнения в базовой реальности».

«Панов опасен, – Имнихь сделал глоток, блаженно закрыл глаза, посидел так немного, закончил: – И моя воля – закон! Вам этого недостаточно, комиссар?»

«Я считал, что закон – это сохранение равновесия в Регулюме».

«Выполняйте!» – бросил фундатор.

Его невесомое кресло-блюдо поплыло прочь, скрылось в протаявшей щели выхода.

Оллер-Бат проводил главу СТАБСа ничего не выражающим взглядом, глянул на сверкающий «букет» сфер стратегала. Впервые в жизни его душу охватило сомнение. Фундатор не привёл ни одного убедительного доказательства в пользу необходимости полного «стирания» рода Пановых. А его обоснование: «Моя воля – закон!» – не могло служить доказательством, потому что было сугубо субъективным.

В глубине хрустальных сфер стратегала вспыхнул язычок пламени.

Оллер-Бат задержался, уверенно находя объект: Земля, страна – Иран, время – начало две тысячи восьмого года. Ну, правильно, Соединённые Штаты Америки нанесли бомбовый удар по Ирану, одна из ракет попала в подземный ядерный реактор, тот взорвался.

Среди операторов, обслуживающих стратегал, наметилось оживление.

Оллер-Бат понял их чувства.

Земные Равновесия А и К должны были нейтрализовать намерения США и не допустить военного конфликта, однако Равновесие-К, управляемое маршалессой, отстаивало другой вариант развития Регулюма, и война между Ираном и США всё же началась.

«Пора вмешаться, – подумал Оллер-Бат рассеянно. – Иначе Регулюм из-за несогласования действия Равновесий не доживёт и до Отражающего Предела».

«Вы ещё здесь, комиссар?» – вкрадчиво поинтересовался внезапно объявившийся в зале Имнихь.

«Анализирую задание, – ответил Оллер-Бат. – Намечаю варианты исполнения».

Слегка поклонившись, он протянул тхабс-линию на Землю.

Вышел в России, в Ярославле, чтобы оттуда двинуться в прошлое и проследить милиссу родственников Пановых. Но мысль проанализировать задание фундатора вернулась, и Оллер-Бат «просочился» в зал дублирующего стратегала, расположенного на Луне.

На самом деле стратегал был один на весь Регулюм. Но для удобства пользования были «проявлены» три его дубля: два – на Земле, ими пользовались Равновесия, и один – на Луне, которым могли пользоваться все, кто имел доступ к системе контроля.

Оллер-Бат расположился в свободном операционном коконе и углубился в расчёты последствий, которые могли возникнуть после «стирания» рода Пановых.

Расчёты заняли более восьми часов и потребовали много энергии. Пришлось даже прибегать к стимулирующим средствам. Но комба остался удовлетворён. Его предположение подтвердилось: ветви рода Пановых протягивались в бездны прошлого и будущего, и «стереть» их все было очень трудно. Мало того, их исчезновение нельзя было сгладить ламинарно, возникали «тёмные» узлы непросчитываемых дисперсий, которые тоже надо было гасить.

Так, оказалось, что ликвидация милиссы деда Панова по матери в начале новой эры, около двух тысяч лет назад, приводила к возникновению Хохлопанской империи, занимавшей пол-Европы – от Чёрного моря до Балтийского (если иметь в виду современную терминологию). А в конце двадцатого века к власти в Белой Расее, преемнице Хохлопанской империи, приходил Сталер, одиозная личность, мечтающая объединить весь мир под протекторатом Великой Голубой Орды и сократить население Земли до одного миллиарда. Его правой рукой был не менее выдающийся диверсант, шпион и террорист Дюла Инлер, род которого занял место рода Пановых.

Впрочем, хватало и «мелких» конфликтов, рассеянных по истории Регулюма, возникших по вине «сброса» рода Пановых, «стирания» его из памяти стратегала. К примеру, русско-шведских войн становилось вдвое больше, Турция как государство в результате Русско-турецкой войны тысяча семьсот тридцать пятого [2] года исчезала вовсе, европейцы обнаружили Америку на три столетия раньше, а индейцы майя переселились на Африканский континент, позже в Австралию и выжили.

В принципе Оллер-Бата это никак не касалось, да и сентиментальным он не был, и тем не менее он являлся жителем Земли, которая представляла собой в нынешние времена базовую реальность Регулюма. Поэтому всё, что на ней происходило, касалось и его.

Сначала он перепроверил получившиеся выводы.

Потом задумался.

До сего момента он выполнял задания фундатора, не особенно переживая за последствия своей работы. «Обрезал» два десятка «хрономогил»: то есть подчистил грубые просчёты земных Равновесий и закрыл доступ к сброшенным виртуалам из базовой реальности. И обратно. Изменил милиссы более двух сотен существ, людей и других разумников, способных поколебать стабильно закреплённый пространственный узел. Ликвидировал физически два десятка особо опасных лидеров, деятельность которых могла нарушить и без того хрупкое равновесие регулирующих Регулюм сил. Исправил возникшие в прошлом нелинейности исторического развития земной цивилизации, хотя при этом пришлось пожертвовать красивыми вариантами бытия, техническими достижениями и спокойствием мировых социальных процессов. Об одном из таких вариантов он сожалел до сих пор: когда в первой войне Атлантиды и Арктиды победила его родина, и на Земле временно возник Социальный Структурный Артефакт – Абиссинида, объединившая всех трёхглазых обитателей Земли в единый «мозг». Однако при этом исчезло более девяноста процентов крупных форм жизни, в том числе динозавры, и вариант пришлось забраковать.

Правда, последующий вариант реальности потребовал новых жертв: пришлось расстаться с теми же динозаврами, свалив на победившую Атлантиду гигантский десятикилометровый астероид. Зато впоследствии развитие цивилизации людей пошло «в нужном направлении», и СТАБС оставил этот вариант в качестве базового.

В тихой «пещере» головы Оллер-Бата возник источник мысленного «звука» – словно кто-то робко тронул струну бас-гитары. Это снова стучался в сознание комбы вызов фундатора.

Оллер-Бат привычно настроил нужные структуры мозга в резонанс с поступившим сигналом, услышал щебечущий «голосок»:

«Вам нужна помощь, комиссар?»

Оллер-Бат хотел отказаться, но вовремя подумал, что и Ста-Пан начал с подобного отказа, поэтому вежливо ответил:

«Помощь не помешала бы».

«В ваше распоряжение поступают инба Ханом и чисба Вериж-Нец».

«Благодарю, экселенц».

«Докладывайте о продвижении дела каждые двадцать четыре земных часа».

«Слушаюсь, экселенц».

Оллер-Бат расшнуровал операционный кокон и обнаружил ждущих его оперативников: инбу Ханома – в прошлом монаха в эпоху царствования Иоанна Грозного, и чисбу Вериж-Неца – фаэтонца, похожего на гигантское земное насекомое – богомола.

Фундатор абсолютно точно вывел своих посланцев «на объект», тонко подчёркивая комбе важность приказа. Какие инструкции он им выдал, можно было только догадываться.

Глава 6

ЧТО Я ЗДЕСЬ ДЕЛАЮ?!

Полётом этот процесс перемещения в мглистом «нигде» назвать было трудно. Все чувства Стасу практически отказали, и лишь «мигающее» сознание слегка поддерживало его во время слепого движения, успокаивая, давая понять, что он ещё не умер.

«Полёт» в эфемерном «колодце неизвестно чего» закончился ударом обо что-то твёрдое, хотя после того, как Стас обрёл способность видеть, ничего твёрдого он не обнаружил, кроме гладкой тёмной поверхности под ногами.

Сначала он подумал, что это асфальтовая площадка во дворе дома.

Потом диапазон зрения скачком увеличился, и Стас понял, что стоит на плоской круглой вершине скалы, утопающей в море подсвеченного снизу голубоватого тумана. Скала была не единственной в этом странном мире. Цепочка таких же скал уходила вправо и влево, причём та ветвь, которая шагала к горизонту вправо, становилась всё более светлой, накаляясь до почти лунного сияния, а уходящая влево становилась тусклей, краснела, багровела и, наконец, растворялась в темноте.

Небом здесь служила сизая пелена, похожая на скрывающий звёзды облачный слой. А дышать было практически нечем, и спасла Стаса только инстинктивно созданная им витасфера.

«Где я?!» – мелькнула задавленная эмоциями мысль.

Вторая была под стать первой: что я здесь делаю?!

Потом пришла третья: надо бежать отсюда!

Перед глазами всплыло лицо Ста-Пана, на губах которого играла снисходительная усмешка. Комба хорошо знал самого себя, что означало – одновременно он отлично понимал всех своих «родичей». И это давало ему повод сомневаться в успехе задуманного.

Стас невольно покраснел, кинул по сторонам косой взгляд, словно боялся увидеть свидетелей его страха. Сжал зубы.

Сдрейфил? Да! Но чёрта с два отступлю! Ста-Пан скорее всего погиб, защищая его отступление, и об этом теперь придётся помнить всю жизнь.

Итак, где мы оказались, товарищ Панов?

В облачно-туманном небе родилась звёздочка, плавно покатилась за горизонт, оставляя за собой светящийся метеорный след.

Это что – знак свыше? Или просто местное природное явление?

Ещё один «метеор» прочертил глухую пелену неба, исчезая в той стороне, куда уходила цепочка скал с плоскими вершинами. Причём – в более яркую, золотистую ветвь.

Может быть, и в самом деле стоит посмотреть, что там есть? Кстати, Ста-Пан рассказывал, что эта дорога ведёт к сайту Матрицы Мироздания, или, как её называют чаще, к Знаниям Бездн. Кто бы подсказал, что это такое на самом деле – Знания Бездн?

Вдали, на вершине одного из ближайших мрачных багровых столбов, появилась сияющая серебристая фигурка.

Стас замер, пытаясь разглядеть существо, похожее на женщину в сверкающем плаще.

Что делать? Позвать? Или попытаться подойти к ней самому? Но Ста-Пан не оставил инструкций, как это можно сделать. Между столбами-скалами метров по сто, если не больше, перепрыгнуть не удастся. А тхабсом он ещё не владеет в должной мере.

Фигурка исчезла.

Зато на «лунной» скале ветви возникла другая фигура – нечто вроде дракона с чешуйчатыми крыльями и огнедышащей пастью.

«ИЗАР!» – всплыло в памяти имя инспектора Закона Равновесия, служащего Метакону. Чёрт бы его побрал! Ста-Пан в своё время изрядно побегал от него, нарабатывая печальный опыт контактов с инспектором. Как там называется его должность? Этик-мнемор первого уровня? Чего ему надо от меня?

«Дракон» раскрыл пасть шире и прыгнул.

Стас отшатнулся и совершенно инстинктивно нырнул в «колодец» тхабс-режима.

Он уже не видел, как дракон превратился в седого старика в длинном белом плаще, задумчиво прогулявшегося по сизой от инея поверхности скалы.

На сей раз переход в тхабс-состояние дался ему проще и по ощущениям длился всего несколько секунд.

Помня своё первое «приземление», Стас сгруппировался, поджал ноги и никакого удара вообще не почувствовал.

Он оказался в гулком пустом коридоре с мокрыми на вид стенами. По стенам снизу вверх (!) текли струйки и наплывы похожей на жидкий бетон субстанции, вливались в такой же «водянисто-бетонный» потолок. Стас даже поёжился, ожидая ливня капель сверху, но потолок был гладким и лишь подрагивал, когда в него вливались более обильные натёки.

А пол коридора был сухим, покрытым слоем давней беловатой пыли, в которой отпечатались цепочки следов. Стас разглядел три таких следа, и все они принадлежали разнокалиберным ходокам: совсем крохотные, овальные, с намёком на коготки (что за зверёк здесь прошагал?), обыкновенные человеческие – шёл мужчина в ботинках с рифлёной подошвой, и огромные, в полметра длиной, разделённые посредине странным швом. Трудно было представить, кто мог оставить такие следы, навевающие мрачные ассоциации.

«Интересно, куда это я попал?» – сам себя спросил Стас.

Память молчала.

Эйконал, которым загрузил Панова комба Ста-Пан, спасибо ему большое, сведений об этом помещении не имел.

Стас потоптался на месте, испытывая разнообразные чувства, повертел в руках мономолик, царапнул им стену и удивился. Нож просто соскользнул, не оставив на «текучей» стене ни малейшего следа.

«Это мне кажется, что стена плывёт, – успокоил себя молодой человек. – И весь коридор скорее всего выглядит по-другому. Здесь царят иные физические законы, и пространство имеет другое количество измерений. Знать бы, куда ведёт этот «бетонный» тоннель. Кстати, чем он освещается? Ни одной лампы, а видно всё как днём».

Стас двинулся вперёд, стараясь не наступать на чужие следы. Потом увидел, что штанины внизу пропитываются пылью, и стал, наоборот, ставить ноги в следы прошедшего здесь неведомо когда великана.

Шагов через сорок он уткнулся в перекрёсток с обыкновенной лестничной площадкой. Перпендикулярный коридор ничем не отличался от первого, уходя в обе стороны в бесконечность, и Стас решил перейти на другой уровень. Инстинктивно избрал подъём. Лестница имела четыре пролёта и привела его на площадку, соединявшую точно такие же коридоры, что и этажом ниже.

– Пусто, – сказал Стас вслух, обнаруживая, что дышит воздухом витасферы. – Поднимемся повыше.

Он взобрался ещё на этаж, увидел знакомые «текучие» стены коридоров, сплюнул.

– Тест на упрямство? Или на умение думать?

Стены коридора содрогнулись, то ли от его слов, то ли по иной причине, потёки «жидкого бетона» застыли.

– Ну, и что дальше? – посмотрел на них Стас.

Потёки поплыли к потолку снова.

– Ясно, я не оправдал ваших надежд. Что ж, надо отсюда сма… – Стас вдруг обратил внимание, что в этих коридорах почти нет пыли, но следы – есть! И их гораздо больше, чем в первом коридоре, будто верхними этажами пользовались чаще, чем нижними.

Ну-ка, ну-ка, откуда и куда шли люди? Да и люди ли?

Следы без сомнения принадлежали людям, мужчинам и женщинам и даже, похоже, детям. Хотя среди них изредка попадались очень странные, не то звериные, не то «пришельческие», если судить по их форме. И большинство вело по коридору в одну сторону.

Ладно, посмотрим, куда топала вся эта весёлая компания.

Стас поспешил в нужном направлении, чувствуя, что витасфера «выдыхается». В голове поплыл тонкий комариный звон, сердце заколотилось сильнее, горло пересохло, дышать стало труднее. Все эти признаки падения тонуса указывали на энергетический голод организма, и Стас подумал с тревогой, что он вполне может внезапно отключиться, а что с ним случится после этого, неизвестно.

Ускорил шаг, почти побежал.

Сто метров, двести, триста…

Чёртов коридор! Когда же он закончится?!

В тот же момент коридор расширился и превратился в гигантский куполовидный зал, в центре которого расположилась дырчато-ажурная конструкция, похожая на огромную люстру из хрустальных висюлек и свеч. Внутри «люстры» горел рубиновый огонёк, похожий на угрюмый глаз. А вокруг неё располагались странные выросты из пола, напоминающие двухметровой высоты бутоны невиданных цветов и страусиные яйца одновременно.

Стратегал, мелькнула в голове догадка.

«Не может быть!» – возразил Стас сам себе.

Однако чем дольше он всматривался в «люстру», тем больше убеждался в правильности догадки. Перед ним и в самом деле был стратегал, но неработающий, мёртвый, заброшенный или же просто выключенный.

Стратегал существует всего в одном экземпляре, вспомнились слова Ста-Пана. Но в разных слоях Регулюма «проявлены» три его копии: одна на Луне и две на Земле.

Что это означает? Данный стратегал сохраняется на всякий случай? Как резерв? Или он в натуре давно сдох?

Комариный звон в ушах усилился, Стаса начало подташнивать, закружилась голова.

К чёрту, надо уходить! Ста-Пан сказал, что оставил какие-то метки, чтобы я не промахнулся. Где он их оставил? Стрелку на заборе нарисовал?

Сознание померкло.

Отчаянным усилием Стас буквально «воткнул» себя в состояние волхваря, рухнул в темноту и вынырнул из неё в странном дымчато-стеклянном пузыре, хватая ртом воздух как выброшенная на берег рыбина.

Однако пузырь был всё той же витасферой, проявившейся в результате каких-то внутренних побуждений (жажды жизни?), надо было идти дальше, Стас ткнулся головой в «стекло», снова провалился в «колодец» инобытия и увидел мигающую лучистую звезду «справа» от себя.

Метка? Туда, к ней!..

Он с трудом «развернулся», слепо шаря вокруг – не руками – мысленными щупальцами, обнаружил тёмную дыру «под звездой» и последним усилием протиснулся в неё, как в люк…

* * *

Свежий воздух ворвался в лёгкие, судорожно искавшие хотя бы глоточек кислорода, и Стас, очутившийся зимним вечером на берегу какой-то замёрзшей речки, сел в снег и какое-то время просто дышал, ни о чём не думая. Потом встал и начал осматриваться.

Во-первых, стало ясно, что одет он не по погоде: здесь царила зима, и температура воздуха держалась не выше минус пятнадцати градусов по Цельсию.

Во-вторых, судя по чистому небу с россыпью звёзд и почти полному отсутствию облаков, он прибыл на «место спасения» девушки Дарьи как минимум на сутки раньше.

В-третьих, он совсем не знал города, где она жила.

В голове проскочила «электрическая искра».

«Суздаль Владимирской губернии, – забубнил в памяти сам собой включившийся эйконал Ста-Пана. – Расстояние от Москвы – двести три километра…»

Стас выслушал «запись», выбрался на мостовую. Прохожие, скрючившиеся от морозного ветра, с удивлением поглядывали на него, одетого в легкий костюм, а он вдруг с не меньшим удивлением заметил, что совсем не страдает от холода. Организм сам, «автоматически», на уровне инстинкта, начал «регулировать» внутренний биохимический обмен, поддерживая нужную температуру тела.

– Спасибо, – пробормотал Стас, имея в виду комбу Ста-Пана. «Родич» позаботился и об этом, передав ему знания и приёмы внутреннего регулирования.

«Однако надо готовиться к предстоящей операции, друг мой, – подумал Стас. – Но в первую очередь следует заняться обмундированием, чтобы люди вокруг перестали обращать на тебя внимание».

Он посмотрел на табличку с названием улицы: улица Калинина. Сюда он ещё вернётся. А где у них тут магазин одежды? Ближе к центру? И какие здесь ходят деньги?

Стас поднял воротник пиджака, сделал вид, что мёрзнет, остановил прохожего:

– Извините, вы не знаете, есть поблизости универмаг? – Заметив взгляд мужчины, добавил с извиняющейся улыбкой: – Прилетел с юга, не рассчитал погоду.

– На Васильевской целая куча магазинов, – ответил прохожий. – До перекрёстка и налево.

– Благодарю, – кивнул Стас, торопливо двигаясь в указанном направлении.

Универмаг с отделом по продаже одежды обнаружился ближе к площади, на которой располагались две церкви: Воскресенская и Цареконстантиновская. Шёл восьмой час вечера, над городом потянулись черные струи облаков, предвещая снегопад, дул пронзительный ветер, и покупателей в универмаге было мало.

Стас походил по отделам, присматриваясь к тем, кто платил в кассу деньги, никаких отличий местной валюты от своих купюр не заметил и направился на второй этаж универмага, где располагался отдел верхней одежды. Нашёл куртку нужного размера, вязаную шапочку наподобие спортивной, примерил, протянул продавщице:

– Я это возьму.

Девушка привычно выписала чек, начала складывать куртку.

– Не надо, – попросил Стас, – я её сразу надену.

Подошёл к кассе, протянул деньги, внутренне напрягаясь. Однако никакой реакции кассирши на его дензнаки не последовало. Девушка сунула тысячные купюры в аппарат контроля, протянула сдачу. Обрадованный удачей Стас вежливо поблагодарил продавщиц, сорвал с куртки все этикетки и тут же надел.

– Нормально.

Девушки переглянулись, он подмигнул им, помахал рукой и вышел из универмага, довольный тем, что первая часть задачи оказалась легко выполнимой. Теперь настала очередь устраиваться на ночлег.

Ни знакомых, ни родственников у Пановых здесь не было, поэтому Стас начал искать гостиницу и обнаружил таковую в квартале от универмага. Он уже выяснил, что прибыл в Суздаль «засыхающего квистора» восемнадцатого февраля, ровно за сутки до «момента икс», то есть до гибели девушки Дарьи. Ста-Пан, очевидно, поставил метку не только в виртуальном пространстве тхабс-режима, но и во времени, чтобы спаситель прибыл чуть раньше и смог разобраться в обстановке. В гостинице ему предстояло прожить всего лишь одну ночь.

На всякий случай Стас сделал небольшой круг, прошёл мимо детсада на улице Ленина, где Дарья работала воспитательницей, и лишь после этого вернулся к гостинице, вполне современной на первый взгляд, носящей гордое название «Отель «Кремлёвский».

Он усмехнулся, отдавая дань фантазии владельца. Потом подумал, что название гостинице могли дать вследствие близости местного кремля, и решительно шагнул в вестибюль сквозь вертящуюся стеклянную дверь.

Здесь его тоже не ждали неприятные сюрпризы.