Гастроль в мертвый сезон. Книга вторая. Стреляющие горы

Двигавшийся в голове колонны Аслан-Бек вдруг внезапно оглянулся, скользнув взглядом по лицам своих бойцов, задержавшись на встревоженном выражении моих глаз. И хотя его дальнейшим действиям не имелось рационального объяснения, своевременно принятые меры полностью себя оправдали. Немедленно заняв оборону, мы лишили противника его главного преимущества – эффекта неожиданности. Место для засады здесь было настолько идеальным, что не использовать всех особенностей столь выгодного положения было сложно. По нашему отряду ударили сразу с трех сторон, и втянись весь отряд на плато, наша участь была бы предрешена. Воспользовавшись секундным замешательством противника, в складках каменистой местности отряду удалось выбрать места, чтобы переждать первый огневой вал.

По застигнутому на открытом пространстве передовому дозору, длинными злыми очередями били сразу с нескольких направлений. Словно в бессильной злобе пытаясь на ощупь добраться до ускользнувшей добычи. В момент атаки я находился в хвосте колонны, поэтому мне найти укрытие не составило особого труда, да и еще с прекрасным обзором общей диспозиции. Два пулемета, установленные на господствующих высотах уверенно перекрывали все пространство внизу, прикрывая расположенных в скальных уступах бойцов пехоты.

Момент их перезарядки подошел практически синхронно, потому как они поддерживали примерно одинаковый темп стрельбы. И стоило лавине огня пойти на спад, поддерживаемой только мерным стуком пулеметов, застигнутые на открытой местности бойцы передового дозора предприняли попытку отойти к спасительным скалам. Удалось далеко не всем. Двоих у меня на глазах перерубило пулеметным огнем, немедленно отреагировавшим на появление доступных целей. Уже избавившись от всего лишнего груза, и приведя ПК в боевое положение, я был вынужден констатировать, что попасть в пулеметчика снизу можно было разве что чудом.

Поэтому вместо того, чтобы осознав данный факт, заняться бессмысленным расходованием боеприпасов, постарался развить мысль до ее логического завершения. В свете которой сам собой напрашивался вывод, что если цель невозможно достать снизу, остается только поразить ее сверху. А мешали эти пулеметы, как кость в горле. Ведь, несмотря на то, что отряду удалось занять оборону, выходы из ущелья уверенно перекрывали пулеметы, расположенные практически на всех высотах. К тому же, под прикрытием их огня, стрелки вели себя намного уверенней, в свою очередь тоже обильно поливая наши позиции свинцовым ливнем.

И теперь, раз уж не удалась хитрость с засадой, противник перешел в наступление, чтобы окончательно зажать нас на ограниченном пространстве. Впрочем, наступление в привычном понимании этого слова, происходящее напоминало мало. Под прикрытием шквального пулеметного огня бравые спецназовцы не совсем ловко перебегали из-за одного укрытия за другое, понемногу подбираясь к нашим позициям. Действуя на автомате, я принял активное участие в отражении этой затяжной атаки. Но учитывая величину калибра моего оружия, долго “отсвечивать” на одном месте мне не стоило. Ответный огонь противника практически немедленно накрывал занятую мной позицию, заставляя искать себе новую.

В очередной раз, выбрав сектор огня на новой позиции, и дождавшись, когда неуклюжая фигура спецназовца покажется из-за камня, поведя стволом ему навстречу, длинной очередью я пресек его попытку укрыться за соседним валуном. Возможно, меня “спалили” еще раньше, уж очень быстро последовала ответная реакция противника. Судя по тому, как крупной дрожью отозвалась закрывающая меня скала, лупанули явно из чего-то довольно крупнокалиберного. И прежде чем скальная твердь сдалась ярости снарядов, я успел свалить со ставшей обжигающе горячей позиции. Помимо прочего, своим огнем вражеский пулеметчик указывал направление стрелкам, которые с готовностью принимались рвать демаскировавшую себя позицию в клочья. И пара царапин на лице от летящего во все стороны каменного крошева, которыми я отделался, могли показаться большой удачей.

Тем не менее, не привыкшие нести потери спецназовцы заметно снизили темп продвижения вперед, и вскоре стало ясно, что наступление окончательно захлебнулось. По крайней мере, пока пострадавшим пытаются оказать помощь, и эвакуировать с поля боя. В результате чего коренным образом поменялся характер перестрелки. Новый стиль можно было назвать “охота на кролика”, в роли которых выступали санитары противника. Может, и негуманно, зато эффективно. Причем, убивать их было совершенно незачем, скорее наоборот. Ведь каждый новый раненый на поле боя снижал общую эффективность, да и время эвакуации увеличивалось.

Впрочем, я в этой забаве участия не принимал. Отчасти из-за яростного ответного огня, который противник открывал по каждому такому охотнику практически из всех стволов. Вместо этого, воспользовавшись установившимся затишьем, попытался собраться с мыслями после столь внезапного нападения. С кем мы имели дело, догадаться было не сложно по звездно-полосатым шевронам на амуниции спецназовцев, и по фирменной трусливой манере воевать. Но столкнувшись даже со столь обделенным боевым духом противником, стратегическое превосходство их позиции сомненья не вызывало.

От горного ущелья, из которого мы сюда вышли, и до условно равнинного плато, наш путь пролегал между отдельных скальных возвышенностей. Оставалось только порадоваться, что мы не успели покинуть этот участок, получив возможность занять оборону. На правом фланге от противника нас отделяла громадная скала, уверенно соперничавшая в высоте с соседними вершинами, на которых расположились пулеметные расчеты противника.

Вот они-то и играли ключевую роль в сложившейся диспозиции. По всей видимости, имея возможность заблаговременно приготовиться к нашей встрече, противник оборудовал пулеметные точки на большей части соседних вершин. В результате не только наглухо перекрыв проход на плато, но и получив контроль над участком на выходе из ущелья. Неудивительно, что на вершинах, выходивших на эти направления, находилось сразу по два пулемета. А значит, они могли действовать на два фронта, уверенно перекрывая оба направления нашего возможного прорыва.

Оптимальный вариант действий в сложившейся ситуации, пришел мне в голову практически сразу. Но к его осуществлению я приступил, лишь окончательно убедившись, что иного выхода попросту не существует. Прикрывавший наш правый фланг скалистый пик, предоставлял нам небольшое пространство, не просматриваемое противником, и те никоим образом не могли знать, что происходит на этой стороне его склона. В результате сам собой следовал вывод, что кому-то придется лезть. А смутное предчувствие подсказывало, что этим добровольцем буду именно я.

Однако вовремя вспомнив, что я теперь не сам по себе, а вроде как подчиненный, а значит, все свои поступки следует согласовывать с командиром. К тому же долго искать Аслан-Бека не потребовалось, и стоило мне появиться поблизости, он сам вопросительно посмотрел на меня. Махнув ему головой, предлагая отойти подальше от линии соприкосновения в тыл нашей позиции, я вкратце изложил ему суть своего плана.

– Это безумие, сорвешься!

Такова была первая реакция Аслан-Бека, после того как он оглядел уходивший практически вертикально склон скалы.

– А иначе нам всем здесь хана! – привел я в ответ не менее убедительный довод.

Судя по ответной реакции, Аслан-Бек понял сказанное мной во всех нюансах, потому как после недолгой заминки, был вынужден согласиться. Получив благословение, я приступил к последним приготовлениям к восхождению. Ведь только заняв позицию, схожую с их пулеметными расчетами, можно было рассчитывать противостоять противнику на равных. А значит, предстояло карабкаться по практически отвесной скале, не имея никаких специальных приспособлений.

Наверняка противник начал готовить эту точку задолго до нашего прихода, покорив стратегически важные вершины при помощи команды альпинистов. Мне же оставалось полагаться только на свою удачу, и выбор маршрута, к которому я пришел после рассмотрения нескольких вариантов. Вопреки ожиданиям, он пролегал не через изредка встречавшиеся откосы, как правило, идущие практически горизонтально, а напрямую к вершине. На мой взгляд, на пути имелось достаточно выступов, за которые при большом желании можно зацепиться.

Конечно, маршрут был проработан довольно условно, особенно в районе вершины. Не помогал даже бинокль, потому как под этим углом рассмотреть особенности скального рельефа было проблематично. Следовательно, придется действовать по обстоятельствам, определяясь с дальнейшим маршрутом уже на месте. Но другого выбора не оставалось. Скоро америкосы снова пойдут в атаку, и в результате сложно спрогнозировать, чем все закончится. Особенно учитывая наши сравнительно скромные запасы боеприпасов, и судя по всему, их неограниченное количество у противника.

А значит, времени на долгие сборы не оставалось. Избавившись от всего лишнего, я прихватил только запасной короб для ленты. Пулемет я оставил своим единственным вооруженьем, потому как он один стоил трех стволов, как по массе, так и по эффективности. Тем более что разместить на спине эту громоздкую конструкцию более-менее удобно, удалось, лишь оставив его в гордом одиночестве.

Напоследок я не отказал себе в удовольствии оглянуться. В процессе сборов многие сослуживцы догадались о моих намереньях, не пытаясь скрыть удивления от подобного безумства. Именно так на меня и смотрела основная часть невольных провожающих. В основной массе, представленная в лице раненых бойцов, и тех, кто оттянулся в тыл для перезарядки. Откровенное сомнение относительно состояние моего душевного здоровья и являлось причиной моего триумфа. Сумасшедших всегда предпочитают опасаться, а раз боишься – значит уважаешь. По крайней мере, теперь ни о каком прежнем презрительном отношении уже не могло быть и речи.

Начальный этап восхождения я уже наметил, и вскоре забрался на достаточную высоту, с которой просто жутко не хотелось бы упасть. Но быстро преодолев этот рубеж, я приблизился к высоте, когда это уже не имело особого значения. Потому как результат подобного падения не оставлял никаких сомнений. Значит, следовало сосредоточиться на филигранной точности каждого движения, вместо того, чтобы кошмарить себя без всякого толка. Оставалось только возблагодарить судьбу за неоценимый опыт скалолазания, полученный под руководством своей верной боевой подруги Жасмин.

По крайней мере, пока мне сопутствовала удача, и рельеф скального склона имел достаточно трещин и разломов. Отчаянно цепляясь за которые, я прокладывал свой путь наверх, осознавая, что обратного пути у меня попросту нет. Впрочем, во время восхождения я постоянно маневрировал, стараясь выбирать вариант маршрута, где возможностей найти точку опоры было “с запасом”. Вот только вскоре просчитался, и столкнулся с участком, где возможность зацепиться практически отсутствовала. С обеих сторон расстилалась ровная гранитная поверхность скалы, представлявшая собой практически монолитный массив. Вот только стоило представить, сколько времени уйдет на возвращение и поиск нового маршрута, становилось тошно. Бой внизу давно разгорелся с новой силой, и это еще сильней стимулировало мыслительный процесс.

У нас русских, если что-то нельзя, но очень хочется – то немного, да можно. Я в который раз оглядывал коварный участок, просчитывая количество мест возможных зацепов. Но мало того, что эти точки и сами были довольно “слабые”, то есть неглубокие трещины и мелкие уступы. Одной точки не хватало на самом выходе из неблагополучной зоны, и с этим нечего нельзя было поделать. Вот только ничего ли?

В одном месте, где необходимо обрести точку опоры, на гранитной поверхности пролегала лишь узкая щель, в которую нечего было и рассчитывать засунуть пальцы. Но ведь можно что-нибудь другое, и как нельзя лучше для этой цели подходило лезвие ножа. Стоило этой мысли посетить мою голову, я преодолел опасный участок, и приблизился к месту пролегания трещины на расстояние вытянутой руки. Процесс извлечения Бабочки, и развертывание ее в боевое положение, был совершен в условиях предельной концентрации, ведь уронить нож я попросту не имел права.

Но как только изготовленный к бою нож был зажат у меня в руке, после короткого замаха я вонзил его лезвие в щель. И, несмотря на то, что лезвие вошло в тело скалы с трудом, глухой удар в конце послужил доказательством, что оно провалилось в щель по самую рукоятку. С огромным облегченьем я перенес на эту руку основной вес тела, потому как до этого был вынужден удерживаться за совсем уж незначительную складку. И теперь, практически повиснув на одной руке, я старался дать отдохнуть сведенным судорогой пальцам левой руки, которыми до этого цеплялся за небольшой уступ практически одними ногтями.

После нескольких секунд отдыха, я продолжил восхождение, благо дело шло к вершине, и дальнейший маршрут изобиловал спасительными складками на отступающем склоне скалы. Опираясь на рукоятку Бабочки уже ногой, я ни на секунду не усомнился в прочности лезвия, однако нагрузку наращивал плавно. По мере того, как я приближался к вершине, угол восхождения становился все более комфортным. И теперь недавние впечатления о том, как увешанный оружием, я висел на практически отвесной скале, не могли вспоминаться без содрогания.

Теперь можно было не бояться сорваться. Зато подход к вершине скалы представлял собой ужасную каменную мешанину, заставляя искать проходы в этих скальных разломах. Но обнаружив первую относительно ровную площадку, я посчитал необходимым подготовиться, чтобы вступить в бой с максимальным потенциалом. Смотав с себя запасные ленты, я заполнил ими оба имевшихся короба.

Вопреки моим опасениям, что вершина окажется ровная, как ладошка, пара глубоких складок в наличии имелось. К тому-же, разломы в скале оказались достаточно глубокими, чтобы не попасть в зону видимости с соседних вершин. Учитывая, что наша скала возвышалось над большинством соседних пиков, рассмотреть позиции пулеметных расчетов особой сложности не представляло. Тем более что прежде чем их увидеть, я услышал достаточно, чтобы точно сказать, сколько стрелков действует на каждой вершине. В чем вскоре смог убедиться и визуально.

Несмотря на то, что каждая секунда боя могла стать решающей, анализируя особенности позиций каждого из своих “визави”, я размышлял, как правильней обставить свое внезапное появление. Хотя, если разобраться, то первый ход не вызывал ни малейших сомнений. Поодаль стояла не менее высокая скала, вследствие чего, позиция засевшего на ее вершине пулеметчика стала для меня приоритетной целью. А значит, его надлежало устранить первым, и для достижения этой цели, боеприпасов я решил не экономить.

Учитывая, что ему приходилось стрелять вниз с самого края, мною его позиция просматривалась относительно неплохо, но только если он не отойдет назад. В таком случае он сможет надежно укрыться вне зоны моей видимости, и вот тогда с его стороны могут последовать крайне нежелательные сюрпризы. Оставалось только пожалеть, что у меня не было возможности проверить пристрелку пулемета, учитывая, что от этого зависит благополучный исход всей операции. Конечно, соответствующую поправку можно сделать уже “по ходу пьесы”, но работать на идеально выверенном прицеле значительно проще и эффективней.

Первая же очередь наглядно продемонстрировала, что мои опасения оказались напрасны. Ну, если только прицел немного “заваливал” влево, поэтому следующую очередь я положил, целясь чуть правей от фигуры пулеметчика. И если результативность первой очереди можно было считать спорной, ввиду того что пулеметчик элементарно “шуганулся” от неожиданности. То вторая очередь заставила его фигуру изогнуться от гарантированного попадания выпущенной точно в цель очереди. Буквально парой следующих очередей я оборвал его мучения, потому как его судьба была уже предрешена.

Но выбирая свою первую жертву, я определил и приоритеты последующих целей, по которым предстояло отработать в первую очередь. Как эта одиночная пулеметная точка на дальнем утесе, тем не менее, доставлявшая моим сослуживцам наибольший дискомфорт. Ввиду того, что находясь вне досягаемости для ответного огня, надежно прикрывала идущих в атаку спецназовцев. Благо, что его вершина имела ровную поверхность, и с моей позиции просматривалась практически полностью. Поэтому, несмотря на ее внушительную удаленность, покончить с этой пулеметной точкой не потребовало особых усилий.

Ведь мое внезапное появление не осталось незамеченным, и результатом столь хамского поведения стала вполне предсказуемая ответная реакция. Конечно, первыми меня обнаружили пулеметчики на соседних вершинах, незамедлительно приложив все усилия для моей ликвидации. Стоило мне зачистить дальнюю точку, как скальный уступ рядом со мной хлестнули первые очереди пулеметов противника с соседних вершин. Как не вызывало сомнений, что стреляли с двух позиций, которые я рассматривал как наиболее опасные направления.

Скользнув назад в глубину гранитного нагромождения, я оказался надежно укрыт от пулеметного огня противника, получив полную свободу передвижения по дальней части вершины. Чем и воспользовался в полной мере, в процессе подготовки своего следующего “выхода на публику”. Благодаря богатому выбору, по какой из расщелин безопасней подобраться к каждой пулеметной позиции противника, чтобы мое появление оказалось для них наиболее неожиданным.

По понятным причинам, моему нападению подвергались в первую очередь пулеметные расчеты на наиболее высоких вершинах. Во-первых, у них было больше возможных укрытий, помимо возможности укрыться от моего огня на противоположной стороне вершины. Но даже оттуда они будут иметь возможность продолжать мне досаждать, поэтому я приложил все усилия, чтобы со следующей атакованной мною вершины никто не ушел живым.

Несмотря на свое численное превосходство сдвоенной позиции, быстро поняв всю бесперспективность дальнейшего выяснения отношений, противник решил отойти. Вот только их попытки прикрывать друг друга во время передислокации особого результата не принесли, в результате чего до края вершины добрался лишь один пулеметчик. Но замешкавшись с веревками, получил от меня полновесную очередь в спину, и отправился вниз уже без всякой страховки.

Последующую сдвоенную позицию на другой вершине удалось вынести еще быстрей. Потому как те быстро поняли, что пришел их черед, и не стали медлить. Успев отойти к краю скалы прежде, чем я взялся за них всерьез. В результате одному удалось “улизнуть”, вот только по той поспешности, с какой он скрылся, опасений, что он вернется, не возникало.

Оставалось еще две пулеметных позиции, когда у меня закончилась лента. И неудивительно, ведь предпочитая действовать наверняка, патронов я не жалел, вот две сотни патронов как-то незаметно оказались израсходованы. Впрочем, временно покидая поле боя, я был вполне удовлетворен переломом, который внес в его ход. По крайней мере, силы теперь примерно уровнялись, и немедленный разгром моим “подельникам” уже не грозил. И как будут развиваться дальнейшие события, теперь зависело от них самих.

Как я и планировал, после установки новой ленты, первым делом я прояснил ситуацию с оставшимися пулеметными точками. Но в виду того, что располагались они значительно ниже, то просматривались мною как на ладони. Поэтому прежде, чем я закончил с пулеметным расчетом на одной вершине, весь личный состав последней предпочел самостоятельно покинуть свою обреченную позицию.

Правда теперь придется постоянно отвлекаться, ведь чтобы разглядеть ряды атакующих спецназовцев, мне требовалось выглядывать вниз намного дальше. Поэтому я невольно подставлялся для стрелка, решившего вновь занять свою прежнюю позицию. Но вопрос о целесообразности поддержки своих соратников огнем не подлежал сомнению, поэтому я был вынужден пойти на определенный риск. Впрочем, держа все свои сторожевые рецепторы на максимуме, в полной готовности отреагировать на появление малейшего движения на соседних вершинах.

Но к этому времени мои воинственные соратники уже и сами разобрались в ситуации, и как только завеса пулеметного огня спала, перешли в решительное наступление. Оставшись без прежнего эшелонированного прикрытия, бравые спецназовцы были вынуждены занять оборону. Немилосердно расходуя боеприпасы, чтобы не позволить противнику приблизиться. Вот только бойцы Аслан-Бека, похоже, были прекрасно осведомлены о подобной пиндосовской привычке. Поэтому приближались, активно используя рельеф местности, укрываясь от интенсивного огня со стороны противника.

Судя по всему, патроны у этих ребят еще и не думали заканчиваться, поэтому я счел нужным вмешаться в происходящее. И как только мои первые очереди ударили по позициям спецназовцев, в ходе боя произошел переломный момент. Хотя интенсивность огня противника практически не снизилась, ее эффективность упала в разы, потому как теперь противник продолжал активно отстреливаться, одновременно отступая.

Немедленно уловив это изменение, с целью окончательно сломить боевой дух противника, мои соратники перешли в решительное наступление. Конечно, они по-прежнему предпочитали не подставляться, тем не менее, их ответный огонь по своей результативности значительно превосходил показатели противника. А учитывая поддержку, которую я оказывал сослуживцам, находясь на значительно более выгодной позиции, вскоре отступление противника переросло в откровенное бегство. В связи с чем, вскоре театр боевых действий переместился за ближайшую скалу, а потом и вовсе исчез из поля моего зрения.

И только в этот момент пришло понимание, какой же я осел! Когда собирался штурмовать вершину, нет бы моток веревки с собой прихватить, пусть даже не очень толстой. Только тогда настолько далеко я не загадывал, и теперь пришла пора расплачиваться за подобную недальновидность. Ведь как мне теперь спускаться вниз, у меня не было ни единого предположения. Спускаться по пройденному ранее маршруту мне и в голову не приходило, потому что если имело смысл так рисковать в тех условиях, то разбиться сейчас будет до обидного глупо.

Ну а с другой стороны скалы, как я успел убедиться, дела обстояли еще хуже. Мне показалось, что там имелись даже участки с “отрицательным уклоном”, так что, во время восхождения мне еще повезло с маршрутом. Тем не менее, пройти там еще раз желания не прибавилось. Тем более, может и действительно, пошло оно к лешему! Самому мне не спуститься, как никому не придет в голову лезть сюда. Вот и пусть валят по своим делам, а я уж тут как-нибудь сам.

Ну а что, вариант такого “разбега” с Аслан-Беком я считал вполне приемлемым. По крайней мере, выполнение с моей стороны всех взятых на себя обязательств оспорить сложно. Я только что спас отряд от пораженья и полного разгрома, и теперь с полным основанием мог полагать, что мы квиты. А значит, решать эту проблему предстояло Аслан-Беку, и здесь все зависело, как он отреагирует на понесенные потери. Мне показалось, что в наступлении участвовало не более половины нашего отряда. И судя по тому, что довелось наблюдать в первые минуты боя, так оно могло оказаться и в действительности.

Может и махнет рукой, смирившись с потерей еще одной боевой единицы, или напротив, теперь с особенным вниманием будет относиться к судьбе каждого бойца. В этом заключалось доселе незнакомое мне обстоятельство. Раньше мне нужно было самому принимать решения, и нести ответственность за чужие жизни. А теперь я ничего не решал, поэтому мог с чистой совестью завалиться на нагретом солнцем гранитном утесе, и, закурив, сбросить тягостное напряженье боя.

Звуки перестрелки откатывались все дальше в сторону плато, предоставив мне возможность предаться раздумьями относительно своей дальнейшей судьбы. Раньше все как-то не до этого было. Оставшись в живых разве что чудом, строить далеко идущих планов в голову попросту не приходило. Тем более что первый же пункт всех возможных вариантов – побег, с большой степенью вероятности грозил стать его окончанием. Ведь если кого и можно назвать спецназовцами, так это моих теперешних соратников. Поэтому бегать от них по пустыне, представлялось крайне бесперспективным занятием.

А теперь я уже предвкушал вариант, если Аслан-Бек будет вынужден меня оставить, тем самым разрывая условия нашего контракта. Поэтому сейчас я просчитывал все возможные варианты, как после ухода отряда можно будет быстро спуститься, желательно до того момента, когда здесь появятся америкосы. Даже по сравнению с моим теперешним положением, угодить в Гуантанамо представлялось не самой радужной перспективой. Особенно, если застанут на скале, с которой были уничтожены все их пулеметные расчеты. Я думаю, объяснять тогда что-то будет просто бесполезно, лучше прикинуться немым, а еще лучше – невменяемым. Только тут уже нужен особый талант, и я не уверен, что владею им в полной мере.

А значит, валить нужно будет как можно резче, и я набрасывал варианты, как лучшим образом справиться с этой задачей. Что и говорить, будь у меня веревка, проблема преодолеть особо коварные места на спуске не стояла так остро. Но ведь можно использовать что есть. И речь не только о ремне с пулемета, длинна которого не превышает полтора метра, существуют и скрытые резервы. Как говорится, у доброго мужика и бычий хвост – веревка. Ну а тем более три пулеметные ленты, которые по длине в комплексе легко перекрывали каждый из двух опасных участков. Ну а уж как устроить, чтобы всю эту связку сдергивать, находясь в ее нижней точке – это уже дело техники.