Я говорил, что ты нужна мне?

Эстель Маскейм

Я говорил, что ты нужна мне?

Роман

Посвящается тем,

кто в меня верил,

и тем, кто не верил

* * *

Estelle Maskame

Did I Mention I Need You?

(Dimily Trilogy, Book 2)

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© 2016 by Estelle Maskame

© Казанская М., перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Э“», 2018

Глава 1

Триста пятьдесят девять дней.

Столько времени я прождала.

Столько дней я пометила крестиком в календаре.

Ровно столько прошло с тех пор, как мы виделись с ним в последний раз.

Облокотившись о свой чемодан, я задумчиво посмотрела в окно. Мало-помалу меня одолевала нервозность от предстоящего путешествия. Подошла Гуччи и плюхнулась рядом. На часах было шесть утра. Минут двадцать я наблюдала за восходом солнца. Оно выплыло из-за горизонта, рассеивая ночную тьму, и проспект разом преобразился. На припаркованных вдоль улицы автомобилях заиграли блики. Вот-вот должен был подъехать Дин.

Я перевела взгляд на огромную немецкую овчарку, развалившуюся у моих ног, нагнулась и почесала ее за ухом. Довольная, та пошла на кухню. В сотый раз перебирая в уме список вещей, которые мне надо было упаковать в дорогу, я уставилась в окно. Пустое дело! Осталось лишь, выкатив чемодан, заново все перепроверить. Расстегнув на нем молнию, я принялась рыться в куче шортиков, конверсов и браслетов.

– Иден, уймись. Уверяю тебя, ты ничего не забыла, – сказала с кухни мама, взглянув на меня поверх разделочного столика.

Я перестала копаться в вещах и посмотрела на нее. Скрестив руки, мама устремила на меня тоскливый взгляд со смесью недоверчивости и недовольства. За последнюю неделю это выражение прочно закрепилось на ее лице.

Вздохнув, я принялась заталкивать вещи в туго набитый чемодан и, застегнув молнию, водрузила его на колесики.

– Просто немножко волнуюсь, – проговорила я, вставая с корточек.

Мне сложно было описать свои чувства. Ну да, вроде бы неспокойно, ведь впереди неизвестность. Триста пятьдесят девять дней – срок долгий, мало ли что поменялось. А вдруг у нас все осталось по-прежнему? От этой мысли мне стало еще страшнее, ведь тогда при встрече чувства нахлынут с новой силой. В том-то весь фокус, когда у вас любовь на расстоянии: ты либо окончательно отдаляешься от человека, либо понимаешь, что не можешь без него больше жить.

Я никак не могла понять, что во мне преобладает: тоска по брату или по любимому. Мне вообще сложно провести между ними границу. Особенно если учесть, что оба в одном флаконе.

– Да не волнуйся ты. Нет никакого повода для переживаний. – Мама зашла в гостиную, следом вприпрыжку влетела Гуччи. Мама прищурилась, бросив взгляд на окно, и уселась на подлокотник дивана. – А когда обещал подъехать Дин?

– Прямо сейчас, – тихо ответила я.

– Надеюсь, вы застрянете в пробке и ты опоздаешь на самолет.

Я стиснула зубы и отвернулась. Мама с самого начала была против моей поездки. Ей казалось, что я только зря потрачу время. У нее каждый день на счету, а тут целых полтора месяца. До моего отъезда в Чикаго оставалось всего ничего, и она с ужасом ждала этой минуты. Можно подумать, мы больше никогда не увидимся!.. Ерунда! Следующее лето я проведу дома, вот экзамены сдам – и приеду.

– Нельзя быть такой пессимисткой.

– Я не пессимистка, – улыбнулась мама. – Это, скорей всего, зависть и эгоизм.

На улице послышался рокот мотора, и даже не глядя в окно, я догадалась: Дин. С тихим урчаньем машина свернула на подъездную аллею. Джек, мамин новый приятель, привык парковать свой джип у самого дома, и мне пришлось тянуться всем корпусом, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть позади его автомобиля.

Дверь открылась, Дин вышел из машины. Всем своим обликом он напоминал сомнамбулу, на его лице застыло безжизненное выражение. Ему мой отъезд сильно не по душе. Когда мы вчера разговаривали, он был сух и немногословен, без конца пялился в телефон, а когда я ушла, даже не проводил меня до авто. А ведь раньше всегда провожал. Видимо, как и мама, порядком испереживался.

У меня встал ком в горле. Я попыталась его сглотнуть и, вытащив ручку чемодана, направилась к парадной двери, по пути перехватив беспокойную мамину мину. Пора ехать в аэропорт.

Дин вошел в дом без стука. Так повелось, и он знал, что ему здесь всегда рады. Медленно приоткрыв дверь, он понуро застыл на пороге.

– Здрасьте.

– Здравствуй, Дин, – ответила мама. Ее робкая улыбка раздалась вширь. – Иден готова в дорогу.

Дин не улыбнулся мне как обычно при встрече, а просто посмотрел и вскинул брови, словно желая спросить: «Так и не передумала?»

– Привет, – выдавила я тоненьким нервным голосом. Посмотрела на свой чемодан, перевела взгляд на Дина. – Спасибо, что не пожалел выходного и решил меня проводить.

– Не напоминай, – пробормотал он и нечаянно улыбнулся. На душе сразу стало спокойнее. – Я бы сейчас дрых до полудня.

– Спасибо, ты настоящий друг. – Я подошла к нему и обхватила за шею, уткнулась лицом в его рубашку, а он засмеялся и крепко меня обнял. Задрав кверху лицо, я взглянула на него из-под полуопущенных век. – Нет, правда.

– Ах, – глядя на нас, заумилялась мамуля, и я вспомнила, что она все еще в комнате.

Я кинула на нее упреждающий взгляд и посмотрела на Дина.

– Занавес, дамы и господа. Пора в путь.

– Нет, сначала выслушай меня. – Миг светлой радости прошел, в лице мамы угадывалось неодобрение. Как бы к моему возвращению эта хмурая мина не превратилась в неизменный атрибут ее лица. – Не заходи в метро, не разговаривай с незнакомцами, не вздумай гулять по Бронксу и, пожалуйста, возвращайся домой.

Я закатила глаза. Подобную лекцию я уже слышала пару лет назад, когда уезжала в Калифорнию на воссоединение с отцом. Правда, тогда все предостережения касались главным образом папы.

– Знаю-знаю. Попросту говоря, без глупостей.

– Вот именно, – сказала мама, нахмурившись.

Отпустив руку Дина, я подошла к маме и обняла ее. Обнимашечки – лучший способ заткнуть этот фонтан красноречия. Безотказное средство! Она крепко прижала меня к груди и вздохнула.

– Я буду скучать, – пробормотала я.

– Я тоже, сама знаешь, – сказала мама и отстранилась. Бросив взгляд на настенные часы, мягко подтолкнула меня навстречу Дину. – Отправляйтесь. Не хочу, чтобы ты опоздала на самолет.

– Да, пора трогаться, – подхватил Дин. Распахнув дверь, он выкатил за порог чемодан и помедлил в дверях. Может, решил, что мама захочет кинуть вдогонку еще парочку бесполезных напутствий?.. По счастью, она смолчала.

Я подхватила с дивана рюкзак и вышла на улицу вслед за Дином. Обернулась и напоследок помахала рукой.

– Наверное, увидимся месяца через полтора.

– Не трави душу, – пробормотала мама и поспешно захлопнула дверь.

Я закатила глаза и пошла по газону. Ничего, успокоится. Рано или поздно.

– Ладно, хоть я не единственный, кого ты здесь бросила, – буркнул через плечо Дин, пока мы направлялись к машине.

Зажмурившись, я запустила в волосы ладонь. Дин подошел к багажнику уложить мой чемодан, а я осталась ждать возле двери.

– Не начинай, пожалуйста.

– Так нечестно, – пробормотал он. Мы одновременно залезли в машину. Захлопнув дверь, он в голос застонал. – Неужели тебе обязательно ехать?

– Обязательно, – ответила я, искренне не понимая, чего они так раскипятились. Дин с мамой с самого начала были против моей поездки в Нью-Йорк. Можно подумать, я больше не вернусь. – Обычная поездка.

– Обычная? – Дин насупился, однако покорно завел мотор и, сдав задом, вырулил на улицу. – Ты уезжаешь на шесть недель. Потом вернешься, месяц пробудешь дома, и поминай как звали. Переедешь в Чикаго. У меня останется всего пять недель. Мало.

– Да, но мы за эти пять недель все наверстаем. – Я понимала, что своими рассуждениями делаю только хуже. Этот момент приближался уже давно, и за несколько месяцев у Дина здорово накипело. Короче, мои опасения подтвердились.

– Иден, дело не в этом, – рявкнул он. Непривычно видеть Дина на взводе. Мы вообще редко ссорились, и до сих пор у нас не было серьезных противоречий.

– Ну а в чем тогда?

– А в том, что ты предпочла провести шесть недель не со мной. Ну что там, медом намазано, в Нью-Йорке? Кому он нужен? Полтора месяца!.. Неужели месяца было бы мало?

– Потому что меня пригласили на полтора, – призналась я. Может, шесть недель и долгий срок, но на тот момент, когда мы все обсуждали, мне идея понравилась.

– А нельзя было выбрать что-то среднее? – Дин принялся махать руками, акцентируя сказанное, машина стала вилять. – Ты же могла сказать: да, приеду, только на пару недель. Почему так не сделала?

Я скрестила руки на груди и, отвернувшись, уставилась в окно.

– Ладно, остынь. Вот Рейчел ни слова мне не сказала, отпустила спокойно. Почему тебе обязательно надо все усложнять?

– Потому что Рейчел – твоя подруга, а я – парень. К тому же вы все равно там увидитесь, – выпалил Дин и был совершенно прав. Рейчел и Меган давно собирались туда скататься. Меган подалась в Юту учиться, и с тех пор мы с ней почти не виделись. Девчонки тоже меня приглашали, однако Тайлер пригласил раньше. В общем, я по-любому оказалась бы летом в Нью-Йорке. Мне, конечно, понятно, почему Дин так обиделся. Он остался за бортом, в то время как мы всей компашкой, включая меня, Рейчел, Меган и Тайлера, встретимся в большом славном городе.

Вздохнув, Дин примолк. Так мы и ехали, не проронив ни слова, пока не уперлись в знак «Стоп».

– В общем, рановато ты дала мне понять, что отношения на расстоянии – это полный отстой.

– Ладно, тогда разворачивайся, я никуда не поеду! – рявкнула я, обозлившись. Повернувшись к нему, я вскинула руки в знаке капитуляции. – Ну, счастлив?

– Не счастлив, – ответил он. – Мы едем в аэропорт.

Еще на полчаса воцарилось молчание. Говорить было не о чем, все давным-давно сказано. Дин жутко дулся, а я не знала, чем его отвлечь. Вот так, в натянутой тишине мы добрались до седьмого терминала.

Подрулив к обочине у главного входа в терминал, Дин вырубил зажигание и повернулся ко мне. На часах было почти семь утра.

– Ты могла бы хотя бы звонить… э-э, каждый день?

– Я буду, буду, Дин. – Испустив протяжный вздох, я робко улыбнулась в надежде пронять его своим искренним видом. – Ты просто постарайся не слишком часто обо мне вспоминать.

– Ага, как будто это так просто, – ответил он и снова вздохнул. Вдруг он взглянул на меня, и мне показалось, что в его глазах забрезжил лучик надежды. – Иди сюда.

Обхватив ладонями мое лицо, Дин нежно привлек меня к себе и прильнул к моим губам. Снова воцарились мир и покой, словно мы с ним и не ссорились. Он целовал меня и целовал… Наконец, мне пришлось отстраниться.

– Хочешь, чтобы я пропустила свой рейс? – Я распахнула дверцу, свесив ноги на тротуар.

– Не исключено, – лукаво усмехнулся Дин.

Закатив глаза, я вылезла из машины и закинула рюкзак на плечо. Вытащила из багажника чемодан и подошла к водительской двери. Оконное стекло поползло вниз.

– Куда подбросить, милашка? – с наигранной развязностью проговорил Дин.

Я извлекла из кармана пятидолларовую купюру – ту самую, что ходила у нас по рукам с первого дня знакомства. Бумажка порядком поистрепалась. Удивительно, как она еще держится!

– Деньги за бензин.

Дин с постной физиономией принял из моих рук банкноту, хотя мне было ясно, что недовольство напускное. На его губах блуждала сдержанная улыбка.

– Ты обязана мне бóльшим.

– Я знаю, прости. – Наклонившись к окну, я чмокнула Дина в щеку и, развернувшись, пошла к терминалу. За спиной почти сразу завелся мотор.

В аэропорту Лос-Анджелеса я не была года два. Мне вроде бы и хотелось, чтобы Дин меня проводил, а с другой стороны, долгие проводы – лишние слезы. Ни к чему затягивать. Ему было бы чересчур больно видеть, как я исчезаю за турникетом. В общем, я решила, что как-нибудь справлюсь сама.

В терминале, как водится, была невероятная давка, даже в такой ранний час. Пробираясь в потоке людей, я застолбила свободное местечко и остановилась немного передохнуть. Сняла рюкзак, нашарила в нем телефон и открыла исходящие эсэмэски. Подхватила чемодан и, набирая на ходу сообщение, двинула к стойке регистрации.

«Кажется, лето настало. До скорой встречи».

В адресной строке я указала номер того человека, с которым мечтала увидеться последние триста пятьдесят девять дней.

Номер Тайлера.

Глава 2

Лишь приземлившись в Международном аэропорту Ньюарк, я вдруг поняла, что это даже еще не Нью-Йорк. Это Нью-Джерси, и народу тьма-тьмущая. Мы взлетели с опозданием в десять минут и приземлились на столько же раньше. Организм настойчиво подсказывал, что сейчас два пополудни и охота обедать, а на часах было уже пять семнадцать.

А значит, с минуты на минуту я встречу его.

С замиранием сердца я стала читать информационные табло над головой. Хорошо бы встать где-нибудь и собраться с мыслями, но меня уже понесло. Не было никаких сил терпеть, хотелось поскорее увидеться. Закинув на плечо рюкзак, я влилась в поток пассажиров, прилетевших моим рейсом, и поспешила к эскалатору. Начала накатывать тошнота, навалились сомнения, а стоило ли вообще приезжать? По-моему, я сваляла порядочного дурака!

Ну еще бы, конечно, сваляла!

Глупо было думать, что, оставшись с ним наедине, я его разлюблю. Напротив, все только усугубится. Ему-то проще. Он наверняка уже забыл про меня и подцепил какую-нибудь красотку с нью-йоркским акцентом. И тут заявляюсь я, идиотка, которая целый год о нем думала. Вот точно, как только его увижу, накатит и захлестнет с головой, как будто и не расставались. На меня уже стало накатывать. Уже начало подводить животик, как было всегда при виде его улыбки, и зачастил пульс, как всегда, когда мы с ним встречались взглядами.

Может, еще не поздно все переиграть?

Волна пассажиров, в которую я затесалась, хлынула на эскалатор. Я немного замешкалась и шагнула в сторону от подвижных ступеней. Может, образуется. В конце концов, я так долго ждала встречи, что теперь уже глупо давать задний ход.

Так или иначе, я прилетела. Настало время увидеться с ним впервые за долгий год.

Вцепившись в лямку рюкзака, я ступила на ленту эскалатора, и сердце в груди отчаянно заколотилось. Наверное, даже людям вокруг слышен этот грохот. Сердце скачет. Как бы не свалиться от эмоциональной перегрузки… Неуклюже ковыляя на негнущихся ногах, я сошла с эскалатора и направилась в зал прибытия.

И стала озираться в поисках транспортера с багажом, а заодно и знакомых зеленых глаз. Вокруг толклись люди, охваченные нерешительностью, искали в толпе своих близких. В вестибюле стояли встречающие с плакатами в руках, всматриваясь в череду сходящих с эскалатора пассажиров. Я пристально вглядывалась в их ряды, выискивая знакомое лицо. Вот, показалось, заметила! Высокий, темноволосый. Мое сердце уже почти екнуло в груди, как вдруг он вытянул из толпы незнакомую женщину и заключил ее в объятия. Обозналась.

Я начала опять сканировать взглядом вестибюль, постепенно продвигаясь в очереди на получение багажа, усилием воли переставляя ноги – они стали ватными. Проходя мимо очереди с плакатами, я то и дело бросала взгляд на толпу, вычитывая фамилии и поражаясь, сколько народу прилетает в Нью-Йорк. Мою недолгую задумчивость прервал особый плакат. Еще бы! Ведь на нем черным маркером было выведено мое имя. Строка запала, буквы вразлет.

А вот и он! Собственной персоной!

Мой Тайлер!

Он загородил плакатом лицо, и только глаза выглядывали над краем бумаги. Едва мы встретились взглядами, в уголках его глаз пролегли смешливые морщинки. Тайлер стоял и улыбался, глядя на меня. И тут на меня нашел неимоверный покой. Куда-то пропала тяжесть в груди, сердце перестало колотиться как бешеное и стучать в висках. Я замерла посреди зала прибытия, и меня накрыл удивительный пофигизм: плевать, что я мешаю людям пройти и они толкаются. Главное, Тайлер здесь. Все встало на места. Как будто и не было трехсот пятидесяти девяти дней с тех пор, как он улыбнулся мне в последний раз той же самой улыбкой.

Он медленно опустил плакат, и я увидела его лицо. Увидела улыбку и подбородок, глаза и приподнятую бровь – и сразу вспомнила все, что в нем обожала. Ноги сами собой понесли меня навстречу. Да так проворно! Я двинулась поперек толпы, не сводя с Тайлера глаз, плавно переходя на бег. Люди начали расступаться. Я подбежала и нырнула в его объятия.

Видимо, он такого не ожидал. Мы попятились, плакат выпал из рук и спланировал под ноги, а Тайлер обхватил меня за талию, и до нас, словно сквозь пелену, донеслось восхищенное «Вау!», как будто мы были парой, общавшейся лишь онлайн, и впервые встретились вживую. Причем кто так думал, отчасти были правы. Мы действительно поддерживали отношения на расстоянии. К тому же мы сводные брат и сестра. На волне эйфории я закрыла на все эти мелочи глаза.

– Боюсь, нас неправильно поймут, – пробормотал Тайлер, уткнувшись мне в щеку. Он посмеивался, пытаясь удержать равновесие. Каждую неделю я слышала его голос по телефону, но теперь все стало совершенно иначе. Приятно было чувствовать, что он рядом.

– Может, опустишь меня? – прошептала я, и он выполнил мое пожелание: крепко обняв меня напоследок, бережно опустил на пол. Только сейчас я подняла на него взгляд, и мы увидели друг друга вблизи. – Привет.

– Привет. – Передернув бровями, Тайлер словно передал мне позитивный заряд, и я моментально расслабилась. Рот сам собой расплылся в улыбке. – Добро пожаловать в Нью-Йорк.

– Точнее, в Нью-Джерси, – поправила я еле слышно, почти шепотом, не сводя с него глаз. Он словно повзрослел года на четыре – такую иллюзию создавала щетина на подбородке. Чтобы не зацикливаться на том, какой он красавчик, я перевела взгляд на его руки, и меня окончательно повело. Его бицепсы стали еще объемнее. Я сглотнула ком в горле и стала разглядывать его брови – от бровей не заводятся.

Иден, ну что за фигня?

– Ладно, в Нью-Джерси, подумаешь, – согласился Тайлер. – Тебе здесь понравится. Боже, как хорошо, что ты приехала.

– Не двигайся. – Отступив на шаг, я задрала голову и с любопытством уставилась на него. Мне показалось или он тянет гласные? – Нью-йоркский акцент?

В задумчивости потерев шею, он пожал плечами.

– Разве что самую малость. Знаешь, как-то само прилипает. Это еще что! Мой сосед, Змей, из Бостона. Радуйся, что я еще «эр» не растягиваю.

– Твой сосед по квартире? – Я попыталась припомнить, о чем мы болтали в течение года. Тайлер рассказывал мне про школу и что случилось крутого, например, как зимой он впервые увидел снег. – Напомни, как его зовут?

– Стивен. Пошли, надо выбираться из толпы.

С этими словами он развернулся к выходу, но я быстренько напомнила, что у меня еще чемодан, и он, рассеянно хлопнув себя по лбу, пошел к транспортеру с багажом. Пока мы миловались да обнимались, толпа успела рассеяться. Через минуту я засекла свой багаж, и мы сразу направились к выходу на парковку. Тайлер играючи катил чемодан, словно тот был совсем невесомый.

Мы вышли на улицу. Поразительно, какая жара! Здесь даже жарче, чем в Санта-Монике, и гораздо жарче, чем в Портленде. Пока я стягивала с себя толстовку да запихивала ее в рюкзак, мы подошли к «ауди» Тайлера. Как ни странно, машина до сих пор была в идеальном состоянии. Я ожидала увидеть тачку, расписанную граффити или хотя бы слегка побитую.

Тайлер распахнул багажник (он находился в передней части машины) и уложил туда чемодан.

– Как мать приняла твой отъезд? – спросил он с плутоватой усмешкой.

Закатив глаза, я уселась в машину. Подождала, пока Тайлер залезет в салон.

– Так себе. Думает, что я сгину тут на чужбине. – Я провела пальцами по кожаной обивке сиденья и принюхалась. В салоне витал запах дров, освежителя воздуха и одеколона Bentley. Как я соскучилась по этому аромату! – Дин тоже не в особом восторге.

Взгляд Тайлера задержался на мне, но только на миг.

– Ну и как у вас в целом, нормально?

– Ну да, – приврала я. Вообще-то после утренней перепалки я понятия не имею, как у нас. Наверное, более-менее. Насколько я знаю Дина, он пофыркает да успокоится. – Все путем. – Краем глаза я посмотрела на Тайлера, чтобы подметить его реакцию – хоть какую-то, любую. Может, он зубы сожмет или прищурится…

– Хорошо, – разворачивая машину, сказал он, порвав в клочья последний лучик надежды. Ну, естественно. А с чего его должны волновать наши отношения с Дином, если он ко мне совершенно остыл? – Как у него дела?

Сглотнув ком в горле, я напустила на себя безразличие. Глупо расстраиваться и переживать.

– Нормально.

Тайлер кивнул, сосредоточившись на дороге; мало-помалу мы продвигались к выезду из аэропорта.

– А как там моя мама? – спросил он с теплотой. – Знаешь, она меня уже достала. Ну сколько можно, одно и то же! Да, стираю. Нет, не спалил. Нет, не вляпался. Пока что…

– Если не считать того случая, когда копы остановили тебя за превышение скорости, – подсказала я, стараясь вести себя как ни в чем не бывало.

Съехав с извилистого серпантина, мы вырулили на трассу, и Тайлер с лукавой усмешкой спросил:

– Меньше знаешь – лучше спишь. А теперь скажи мне: у Джейми знатная телка?

Я уставилась на него, и Тайлер невинно пожал плечами.

– Удивляюсь я вам, парням, – вздохнула я. – Да ничего так. – «Телку» зовут Джен. Мы не часто с ней видимся. Типа я его опозорила перед ней в день знакомства, и больше он мне ее не показывает. Видимо, говорить подруге сводного брата, что он бормочет во сне «Неизбранный путь»[1]– это нарушение кодекса чести. – Кстати, угадай, что у нас недавно случилось под вечер.

– Ну? Колись скорей.

– Чейз спросил маму, можно ли ему привести домой одноклассницу помочь с уроками. Представляешь? Лето на дворе, каникулы! Какие уроки?

– Обыкновенные, – фыркнул Тайлер. – Неплохо загнул для восьмиклассника. Значит, братан переключился с видеоигр на девчонок…

Мои губы расплылись в дразнящую усмешку.

– Охочи до слабого пола, все в старшего.

– Прибью обоих, когда вернемся, – пробормотал Тайлер, не прекращая смеяться. – Присваивают себе мою школьную репутацию!

Мы застряли на трассе и еле тащились. Протянув руку, я опустила солнцезащитный козырек. Солнце палило немилосердно, а самую нужную вещь я, как водится, упаковала среди первых, и теперь мои очки – на дне чемодана.

– Тебе не показалось, что год как-то быстро промчался?

Мы немного проехали в общем потоке и вновь остановились. Тайлер воспользовался заминкой и взглянул на меня. Подумал о чем-то, пожал плечами, посерьезнел.

– Не показалось. Месяц тянулся за два, не жизнь, а трясина. Никак не мог лета дождаться.

– А я думала, у вас тут время летит совсем незаметно, – сказала я. – Ну, все эти турне, путешествия. Где уж тут скучать. – Каждый раз, когда мы созванивались, Тайлер сообщал мне о новых поездках. Они постоянно перемещались по школам и прочим организациям, выступая с лекциями о жестоком обращении с детьми. Он делился своей историей и рассказывал о рукоприкладстве со стороны отца. Сегодня он в Мэне, а завтра в Нью-Джерси. На Нью-Йорк особенно времени и не оставалось. Мне казалось, ему нравится разъездная жизнь.

Он покачал головой и устремил все внимание на дорогу. Поток ожил, мы двинулись.

– Ну да, когда у нас были мероприятия, дни пролетали незаметно, а вот по ночам было невмоготу. Бывало, приду домой, Стивен в компе сидит, домашки до фига. Ну знаешь, месяц позависаешь в Нью-Йорке, а дальше уже и заняться нечем, особенно когда у тебя нет знакомых.

Я впервые услышала от Тайлера, что ему было тоскливо. По телефону он всегда говорил со мной приподнятым голосом и рассказывал, что в Нью-Йорке кайфово, что кофе здесь самый лучший – в общем, полный отпад. Мне даже в голову не приходило, что он не до конца со мной откровенен.

– Если тебе было скучно, зачем ты решил здесь остаться еще на полтора месяца?

На его лице промелькнуло подобие улыбки.

– Потому что ты приехала.

– В каком смы…

– О, кайфовая песня! – воскликнул Тайлер, прервав меня на полуслове. Врубил громкость, выгнул бровь и принялся энергично кивать в такт музыке. – Канье Уэст забацал новый альбом.