По волнам моей памяти

Мамочка всегда следила, чтобы мы хорошо питались, готовила обеды, покупала нам соки, почему-то запомнился морковный сок в двухсотграммовых баночках, мы очень любили томатный. Дети у нее были вмеру упитанные и ухоженные. В шестом классе я отрезала косы, в парикмахерскую я пошла с соседкой тетей Идой, тогда были в моде стрижки бритвой. Короткая прическа мне очень шла. Парикмахерская на проспекте Ленина называлась «Салон красоты», там сладко пахло лаками, было приятно. Я ее часто посещала. Запомнилось, как мы с мамой ехали в поезде, на мне было новое синее платье с плиссированной юбкой, красивая стрижка, и соседка ко купе сказала маме :

– Какая у вас красивая дочка.

Но в глаза не помню, чтобы мама меня хвалила. Когда я спрашивала, кто красивее я или Лена (подружка), мама отвечала, что обе одинаковы. Напротив нашего дома на проспекте Ленина через дорогу был продуктовый магазин, там время от времени продавали дефицитные продукты по норме на человека. Мама брала нас с собой в очередь, чтобы купить по-больше. В 1965 году почему-то были проблемы с белым хлебом, и мы утром рано ходили в булочную, чтобы купить хлеб. В Мурманске снабжение продуктами было лучше, чем в Архрнгельске. На улице из лотков продавали коробки с замороженными ягодами: сливой, вишней, черной смородиной. Осенью повсюду стояли овощные лавки. В киосках продавалось очень вкусное ленинградское эскимо по одиннадцать копеек. Я его почти каждый раз покупала, когда шла в музыкальную школу и съедала по дороге. Снабжение в Мурманске до приезда Н. С. Хрущева было ленинградское. После того, как этот руководитель посетил Мурманск, работающим снизили полярные надбавки со ста процентов до восьмидесяти, ему показалось, что уж слишком там хорошо людям живется. Но моя бабушка Маня Хрущева уважала за то, что он разоблачил сталинские преступления и реабеллитировал невинно осужденных.

В шестом классе в первый раз у нас было чаепитие с танцами в день 8 МАРТА. Танцевали под пластинки. Звучала песня" Не спеши» в исполнении Владимира Трошина. Я танцевала с Сашей Лещевым. Он спрашивал меня,

– Наташа, а Лена Эрштадт согласится со мной дружить?

Я думала, что она не согласилась бы. Сашка неважно учился и курил, я знала, что Лене нравился другой мальчик. Тогда я так прямо Саше и сказала. Он обиделся и на другой день дрался с нами портфелями.

В седьмом классе мы уже ходили на общешкольные тематические вечера. После торжественной части начинались танцы под школьный оркестр. Перед этим мероприятием мы заваливались домой к Ире Беляевой. Там красились и делали прически, тогда была мода начесывать волосы и закреплять прическу лаком. У Иры была старшая сестра Оля. Оля была солисткой школьного оркестра. Вокруг неё всегда собиралась компания юношей. Нам было интересно с ними.

В возрасте четырнадцати лет достойных приняли в комсомол. Перед вступлением мы учили устав, должны были следить за международной обстановкой. Каждый понедельник в классах проходили политинформации, мы готовили их по публикациям в газетах по очереди.

Помню, в нашем же доме жили братья Калинины, Игорь и Саша. Игорь учился со мной в одном классе, а Саша дружил с Петей. Эти ребята приходили к нам домой играть в шахматы. Саша играл хорошо, Петю он всегда обыгрывал, а мне иногда удавалось выиграть у него. Петя дружил с Женей Токаревым, который жил с нами на одной лестничной площадке. Женька приходил к нам и они с Петей проказничали, наслушавшись разговоров мамы о соседях, что-то там вредили. Когда в 1968 году мы получили отдельную квартиру в северном Ленинском районе Мурманска на улице Чумбарова-Лучинского, Калинины тоже получили квартиру в одном с нами доме. Мы получили двухкомнатную квартиру. На определенный день в транспортном агентстве была заказана машина для перевозки вещей. Папа был дома, между двумя рейсами. Но так случилось, что в переезде он не участвовал, в назначенный день он загулял и домой не явился. Мы переехали без него, потом он ушел в рейс, и только после рейса вернулся в наш новый дом. Ремонтом мама тоже занималась в его отсутствие.

До окончания второй четверти мы ездили на автобусе №13 в нашу 36 школу, с нами и братья Калинины. Их мама заставляла одевать на голову одинаковые береты, но, как только мы заходили за дом, они береты снимали и прятали в портфель. Со второй четверти мы все перевелись в новую 45 школу. Я училась тогда в восьмом классе, а Петя в пятом. В нашем доме на втором этаже жила девочка Наташа Тарасова, мы попали в один класс и подружились с ней. Но в 45 школе я проучилась только до конца этого учебного года. Весной родители поехали в отпуск, а к нам приехала бабушка Лариса. Я заканчивала музыкальную школу и восьмой класс общеобразовательной, Петя – пятый класс. Бабушка в Мурманске плохо себя чувствовала, особенно белыми ночами. Приходилось часто вызывать скорую помощь. И мы решили, что как только у Пети закончатся занятия, они уедут, а я останусь одна сдавать экзамены. Так мы и сделали. Но одна я была всего два дня. Бабушка Маня, узнав об этом, сразу же приехала, я ей была рада, эти два дня мне было тоскливо. Я ложилась спать, обнимая своего плюшевого межвежонка.

На следующий год в девятый класс я снова пошла в 36 родную школу, училась хорошо и меня взяли обратно. В музыкалку ходить было уже не нужно. После отпуска мама устроилась на работу на Мебельный комбинат в отдел кадров. Ей повезло, начальником отдела кадров там работала Софья Степановеа Котцова, которая раньше жила в Архангельске и в молодости знала Эмму. Когда мама пришла устраиваться по специальности на работу, её Софья с радостью к себе взяла. Софья Степановна была женщина активная, работала в профсоюзной организации комбината, имела широкий круг знакомств и всегда во всем помогала. Мама выполняла свои обязанности добросовестно, часто брала на дом работу, когда нужно было сдавать отчеты. Она трудилась на комбинате до переезда в Лугу одиннадцать лет, но северный стаж, необходимый для выхода на пенсию в пятьдесят лет не заработала. Что еще я заполнила из школьной жизни. Запомнился мне поход на весенних каникулах в лес с ночевкой.

С нами, кроме учителя, ходил в поход папа Иры Беляевой. Мы сначала ехали на электричке около часа до станции Пулозеро, потом шли по лесу. Остановились, разбили палатку, развели костер. Пекли картошку, кашу варили. Ночью мы почти не спали, холодно было. На следующий день вернулись домой. После этого похода я спала дома сутки и даже не проснулась, когда приехала к нам в гости бабушка Лариса из Ленинграда. И, только выспавшись, поздоровалась с ней. Бабушка привезла мне в подарок высокие синие резиновые сапоги. Тогда цветные резиновые сапоги входили в моду. Потом я пошла на вечер в школу, у нас устраивали такие тематические вечера с танцами. На вечере у меня начала подниматься температура и я после этого похода заболела. В походе я в очередной раз влюбилась. На этот раз предметом влюбленности стал Саша Василькин. Кстати, он заболел еще в походе, мы с Леной его опекали. В Мурманске мы часто катались на лыжах. Зимой физкультура у нас проходила в Долине Уюта. Возвращаясь, накатавшись с гор (сопок), мы пили холодную воду из колонки, расположенной по пути нашего следования. Зимы в Мурманске были умеренные, морозные в меру.

В девятом классе у нас классной руководительницей была Регина Мартыновна, она же преподавала математику. В этом году вышел в прокат фильм «Доживем до понедельника», и мы всем классом ходили его смотреть. Нашу Регину мы сравнивали с учительницей словесности. Фильм этот всем очень понравился. «Человеку необходимо состояние влюбленности" и не важно, отвечает ли предмет влюбленности взаимностью – в моей жизни это было истинно так. В девятом классе я сидела за одной партой с Сашей Василькиным. Мы с ним очень подружились, рассказывали друг фильмы и вообще болтали много. Он посмотрел тогда картину «Анжелика – маркиза ангелов», пересказывал мне. Я ему подсказывала на уроках, когда его к доске вызывали. а он чего-то не знал. Дома у него музицировали. Он играл на фортепиано в школьном оркестре. Когда я потеряла в автобусе комсомольский билет, Саша ходил со мной в милицию и в бюро находок. Билет не нашелся. Мне объявили строгий выговор с занесением в личное дело. Я очень переживала, друзья мне сочувствовали, были рядом. В Сашу я влюбилась еще в том зимнем походе. Мне казалось, что и он увлечен мною. Но все разрешилось. когда Вова Кудреватых, с которым Саша тогда дружил, пригласил нас на день рождения. Вове нравилась Лена, моя подруга, поэтому он и пригласил нас. И вдруг неожиданно для меня Саша пришел с Ирой Лизогуб из 9-а, а мы учились в 9-в. Не помню, как прошел этот день, но на следующий (в понедельник) я в школу не пошла. Я не могла себе представить, как снова сяду за одну парту с этим предателем. Я мечтала про себя. что я не буду кушать и умру от тоски и от голода, и тогда он пожалеет о своем поступке. Мама ушла на работу, Петя в школу, а я одела мамин темный халатик, в нем я себе казалась особенно худенькой и бледной, и легла умирать. После школы ко мне пришла сначала Лена, потом почему-то приехал Вовка Исаченко. А ко мне домой из школы нужно было ехать на автобусе. Они мне доложили, что Санька ничуть не подозревает о моих страданиях. Вовка, а он был нашим школьным Высоцким, пел под гитару его песни хриплым голосом, пришел к нам учиться только в 9-ом классе из другой школы. В него влюбились сразу две мои подруги – Лена и Алла. Так вот этот Вовка предложил мне дружбу, чтобы я не страдала по Саше. Я, конечно, отказалась, он был не в моем вкусе, да и подругам я не стала бы подножку ставить. Но после разговора с ним, а особенно после того, что он сказал мне, что на вопрос к Саше,

– Нравится ли тебе Наташка?

Он ребятам ответил, что просто играет, я рассердилась не на шутку. Когда на следующий день я пришла в школу, то сразу же пересела к Лене. Регина Мартыновна велела мне сесть на свое место, на что я упрямо отказалась. Сашка сидел с видом ничего непонимающего. Урок немного задержался, но учительница, видя мою решительность не отступать от принятого решения, уступила. И после этого моя любовь улетучилась. Я уже смотрела на него совсем другими глазами, и когда он, стоя у доски просил глазами помощи, я просто отворачивалась от него.

Глава 7. Юность, студенчество, практика

В десятом классе у меня серьезных увлечений не было. Помню я влюбилась в восьмиклассника, брата нашей учительницы по литературе, Сашу Надворного. Это был очень артистичный мальчик. Мы с ним как то раз даже погуляли после вечера. Шел снег крупными хлопьями, мы о чем-то разговаривали, в голове звучала модная тогда «Восточная песня» Ободзинского. Но он был увлечен девочкой из своего класса. А мне нравился польский актер Даниэль Ольбрыхский, этот мальчик внешне был на него похож кудрявой головой и близко поставленными глазами. А летом в Луге еще один молодой человек напоминал мне этого же актера. Леонид пришел из армии и встречался с девушкой, на которой позднее женился. А мы с подружкой преследовали его на велосипедах. И я даже решилась один раз на танцах его пригласить. но он отнесся к этому несерьезно, спросил,

– Сколько тебе лет, девочка?

Я сказала,

– восемнадцать.

Но он не поверил. Я была тогда влюблена не в конкретного человека, а в образ, и искала похожего.

Мы готовились к выпускному в школе. Мама мне сшила платье из парчи салатного цвета. Тогда в моде были короткие платья. Утром мы заняли очередь в парикмахерскую и мне и подружкам сделали модные взрослые прически с начесом. Лена потом свою прическу расчесала, а я только немного пригладила. Нам вручили торжественно удостоверения об окончании школы, родители присутствовали, потом концерт, угощение. танцы, все как у всех. А потом мы пошли гулять, Саша Василькин вызвался меня проводить, мы шли пешком к моему дому, ночи в это время в Мурманске нет, светло, посидели у Семеновского озера. Когда я дома посмотрела из окна, Саша еще стоял там на пригорке и смотрел на мое окно. Через день мы уезжали в Ленинград с Леной. Я решила поступать в Ленинградский институт Водного транспорта (ЛИВТ) на экономический факультет, а она в Медицинский институт. Саша пришел нас проводить, когда поезд уже отправлялся, он стоял на перроне за окном вагона, Лена сказала мне :

– Ну теперь можно тебе сказать, Наташка, ты ему нравишься.

Тогда я ответила :

– Ну, поезд уже ушел, – и помахала ему из окна рукой. Не знала я тогда, что через несколько лет буду провожать его на этом же вокзале в Москву (откуда они улетали в рейс в Африку), и горько плакать.

В эти же годы мою судьбу пересекла еще одна любовь. Юра, мой двоюродный брат, как то приехал в Лугу на зимние каникулы к бабушке. Он учился тогда в девятом классе. У бабушки на каникулах были Володя, сын тети Али, тоже мой двоюродный брат, Петя и я. Юра тогда очень оригинальничал. Он играл несколько аккордов на гитаре, рассказывал, что собирается поступать в семинарию на священника. Вечерами мы подолгу беседовали в комнате, где мальчики спали, потом я уходила. Мне нравился мой старший брат, а он относился к нам снисходительно, как к малолетним, хотя старше был Володю на год, а меня на два года. Потом Юра приехал в Лугу летом, когда поступил в военное мореходное училище, приехал в форме. Но весь отпуск провел больше с Петей, чем со мной. Я тогда на велосипеде целыми днями проводила со своими подругами и мдадшими мальчишками Сашей Волоковых и Лешей Шмелевым. Мы ездили купаться, в лес, вечерами смотрели через забор на танцы, которые были в Луге во дворе католического собора (тогда не действующего). Юра с Петей поселились в комнате на чердаке, и проводили время в беседах. Помню только, что бабушка сварила пиво, очень вкусное, и перед обедом нас угостила. Мне от него стало так смешно, что я хохотала и не могла успокоиться, Юра улыбался. А потом, когда мы его провожали на вокзале, я его поцеловала в щечку. И вот, вдруг, когда я еще училась в десятом классе, мне пришло от него письмо с объяснением в любви и чуть ли не с предложением руки и сердца. Я прочитала это письмо маме.

– Как же так, он ведь мой брат?

– Не отвечай ему ничего, это у него пройдет, – сказала мама.

Но прошло не сразу. Я уже училась в институте, а мне иногда приходили загадочные письма, в которых Юра писал, что спасти его может только моя любовь. Я не помню, отвечала ли ему на эти письма. Это была его романтическая и платоническая любовь ко мне. После, моя двоюродная сестра рассказывала, что когда они как-то в Ленинграде с ним встретились и беседовали, он ей рассказал о своем чувстве ко мне, и сам удивлялся, что это было.

В Ленинград поступать в институт я приехала летом 1970 года. Подавать документы мы поехали с бабушкой Ларисой. Я жила у них на Турбинной. Там в одной комнате жила бабушка, тетя Наташа и Юленька. Юля еще ходила в садик. Наташа тогда приехала с юга после трагических событий и была черная, то ли от загара, то ли от горя. Погиб на съемках фильма ее муж Володя Болобохин (кинооператор). Я сдала экзамены, но одного балла мне не хватило, нужно сказать, что я была очень хорошо подготовлена, но на физике мне зкзаменатор задала очень провокационный вопрос и со словами «мужайтесь» поставила четыре. Знакомая тети Али подсказала мне, что можно с этими оценками поступить на вечерний факультет. Я так и сделала. Лена, моя подруга тоже в этот год не поступила в медицинский и вернулась домой. А на следующий год, поработав, поступила в медицинский институт в Петрозаводске. А я год училась на вечернем факультете, со второго курса перевелась на дневное отделение. В переводе на дневной факультет мне помог Василий Васильевич Меркурьев. Мне пообещали, что если я сдам сессию за первый курс удачно, то переведут, потому что обычно после первого курса неуспевающие отсеиваются. Но когда я экзамены сдала, то декан Александр Михайлович Казанцев мне отказал, по причине того, что якобы судоводители некоторые по состоянию здоровья были переведены на экономический факультет и мест свободных нет. На вечернем продолжать обучение мне было затруднительно, не имея ленинградской прописки, я не могла устроиться на работу. В это время отец был в отпуске, он попросил дядю Васю, позвонить ректору ЛИВТа. После звонка, ректор меня вызвал, и вопрос решился положительно. А Казанцев, оказался братом писателя фантаста Казанцева, он пожал мне руку и поздравил.

Первые два года учебы я жила у бабушки Ларисы, на выходные ездила в Лугу к бабушке Мане и дедушке Леше. Бабушка Лариса Гавриловна, когда мы были маленькими, любила вместе с нами ходить в гости к родственникам. И во время учебы мы с ней посещали родных. Были у Светланы Николаевны, двоюродной сестры папы, дочери сестры бабушки Зои. Зоя Гавриловна после всю жизнь прожила со своей единственной дочерью Светланой, помогала ей растить сыновей Юру и Женю. Светлана в эти годы была замужем за профессором медицины Львом Валерьевичем Лебедевым, жили они на проспекте Ветеранов. Светлана работала переводчицей в клинике профессора Углова. Она очень за собой следила и всегда выглядела прекрасно. Были мы в гостях и у Василия Васильвича Меркурьева и его жены Ирины Всеволодовны Мейерхольд на улице Чайковского. Пили чай на кухне, в одной комнате у них стоял рояль, была еще парадная комната, где стоял большой стол и стулья, для приема гостей. После чаяпития мы поехали в Александринский театр на спектакль по пьесе Островского" Последняя жертва», который поставлен был Ириной Всеволодовной, роль Фрола Федуловича играл Василий Меркурьев. Часто к нам приходила тетя Нана, дочь другой сестры бабушки Валентины. У Наны было двое сыновей Аркадий и Александр. Заходила с друзьями и дочь В.В.Меркурьева Катерина, они дружны были с сестрой папы Натальей Петровной. Бабушка Лариса была гостеприимная, любила угостить молодежь чаем, побеседовать, поэтому друзья её детей и мои друзья любили к нам приходить. Частенько заходил дядя Женя (брат папы, ставший в последствии довольно известным киноартистом и народным артистом России), иногда один, иногда с друзьями. Как то на гастролях в Ленинграде был Московский театр сатиры, там служил друг дяди Жени Юрий Авшаров, он тоже бабушку навестил и оставил мне контрамарку на спектакль" Маленькие комедии большого дома». Спектакль проходил во Дворце культуры им. Горького. Я сидела на первом ряду и очень хорошо разглядела известных артистов, которые были мне знакомы по телепередаче «Кабачок 13 стульев» и художественным фильмам (Татьяна Пельтцер, Спартак Мишулин, Андрей Миронов, и другие). Вот сейчас я вдруг засомневалась, возможно это был спектакль" Проснись и пой», я оба спектакля смотрела. Когда я училась в Ленинграде, я часто бывала в театрах: в Ленсовета тогда ставили" Укрощение строптивой», главные роли исполняли Алиса Фрейндлих и молодой Михаил Боярский, в БДТ на спектакле с участием Сергея Юрского и Натальи Теняковой, приезжал на гастроли Московский областной театр и там в спектакле" Без вины виноватые» еще играла старая актриса Алла Тарасова.

Домой я писала письма, и каждую неделю ходила на центральный переговорный пункт звонить. Третий год учебы я жила у тёти Веры, сестры бабушки Мани, на Большой Московской, в доме недалеко от станции метро Владимирская. Вера Ивановна Конеева (Ивановская) жила там в коммунальной квартире. Мы звали ее бабушка Вера. У нее была очень нелегкая судьба. После замужества она жила с семьей в Ленинграде, у нее было два сына Шурик и Валечка. Во время Блокады, умер ее муж, Шуру засыпало в доме после бомбежки, он тоже скончался, не дожив до конца войны. А Валечка погиб уже в мирное время в день своего рождения. Его убил из-за девушки приятель, ударив в голову отверткой. Самое обидное, что его можно было бы спасти, если бы он обратился за медицинской помощью, а он пришел домой, мать уже спала, он ничего не сказал, был выпивши и лег спать, умер от потери крови. Бабушка была очень религиозная, ходила в церковь. Она дружила с семьей священника Ивана Николаевича, нянчилась с его детьми. Он почти всех нас крестил, во всяком случае меня, моего брата, моего отца. Он заходил к бабушке, как к своей матери после службы. У нее всегда для него было припасено угощение. Когда я училась, мы с Клавой, его женой, ходили как-то раз в Рождество на службу в Алесандро-Невскую Лавру. Это действо произвело на меня большое впечатление. Клава работала телефонисткой на центральном переговорном пункте, я подходила к ней, когда была ее смена, и она соединяла меня с Мурманском бесплатно.

Во время учебы в институте в летние каникулы были организованы очень интересные производственные практики. После второго курса мы прокатились на пассажирском теплоходе «Короленко» по водному пути от Ленинграда до Ярославля, прошли все шлюзы, изучали устройство судна воочию. В Ярославле провели целый день. Руководителем практики с нами путешествовала замдекана нашего экономического факультета, очень симпатичная женщина, не помню сейчас как ее звали, она нам не докучала.

Была у нас продолжительная практика на реке Лена в городе Усть-Кут в порту Осетрово. Туда ехали поездом через всю Сибирь целую неделю. Меня поразило, какая там стремительная весна. Когда мы приехали, на сопках еще лежал снег, но буквально на этой же неделе все зазеленело и в лесу расцвели очень яркие оранжевые цветы жарки. Там практиканты работали за зарплату. Я попала на нефтебазу, где загружались нефтепродуктами танкеры и шли по Лене до Якутска. На нашем причале работали диспетчеры от порта и представители от нефтебазы. Я и еще один местный юноша из речного училища работали приемосдатчиками. Мы замеряли металлическими мерными лентами уровень топлива в трюмах танкеров и береговых резервуаров, и эти показатели передавали диспетчерам. А они по таблицам считали количество и стоимость бензина и дизтоплива. Речники иногда привозили диспетчерам в подарок копченого омуля, нас тоже угощали. Жили мы в общежитии. Девочки, мои сокурсницы Галя Зверева и Ира Войтова работали приемосдатчиками на контейнерном причале. Мы жили к комнате втроем. Я работала сутки через двое, а девочки по 12 часов в две смены. Обедали в рабочей столовой. Познакомились там с местными жителями, ходили купаться, в лес за гоибами.. Время проводили весело. Там я почувствовала разницу жизни дома и в общежитии, на свободе. Ближе к осени нас послали убирать картофель на три дня, мы ночевали на барже вповалку. В конце навигации, когда началось снабжение овощами северных районов, в порту на суда грузили арбузы. Никогда я не ела больше таких сочных спелых арбузов в таком количестве. В общежитии всюду в мусорные бачки выбрасывали арбузные корки, съедали уже только сочную серединку.

Наступила осень, мы все соскучились по дому и захотелось к родным, в Ленинград. Возвращались через Москву. В Москве меня встретили мама с папой, они возвращались из отпуска. Помню, что мы посетили в Москве Кремль и Мавзолей Ленина. Зашли в гости к Петру Васильевичу Меркурьеву, но его дома не застали, нас встретила его жена. А в ночь па поезде поехали в Ленинград. Последние два года учебы я снова жила на Турбинной у бабушки Ларисы. В выходные дни, почти каждую субботу, ездила в Лугу. На каникулы летала самолетом или на поезде в Мурманск. В Мурманске встречалась со своими одноклассниками. Однажды в зимние каникулы к Игорю Калинину приехала из Ленинграда сестра двоюродная Люда Маркова, он нас познакомил, и мы провели каникулы вместе. В это же время я познакомилась с его другом Сашей Карельским. Ребята уже работали, они закончили среднюю мореходку и ходили в море. А в это время оказались на берегу. Мы очень весело провели каникулы все вместе, ходили в ресторан, в гости. После каникул мы даже с Людой как то встретились в Ленинграде. А Саша Карельский заходил к нам на Турбинку, когда приезжал сдавать сессию, он учился заочно в институте. Он за мной ухаживал, очень понравился моей бабушке Ларисе, но я не была к нему расположена. Однажды, когда он зашел ко мне, у нас сидела подруга моей тёти Рита Ломакова. Саша принес копченую рыбу. Рита предложила Саше сходить за пивом. Пиво продавали разливное. Саша принес его литров пять в большом кувшине для воды, который они взяли на кухне, другой подходящей тары не нашлось. Бабушки дома не было. Гости с удовольствием поглотили все эти пять литров, закусывая рыбкой. Я смотрела на них и слушала, пива не пила. Когда Саша стал прощаться, я вышла его проводить до двери и отстранив от себя рукой сказала:

– Целоваться не будем, от тебя разит пивом и рыбой.

В следующий раз он меня дома не застал, я поехала на выходные в Лугу. Я уже сидела в электричке, ждала отправления, когда в вагон неожиданно вошел Саша. Мне было неловко, приглашать молодого человека с собой к бабушке не хотелось. Мы поговорили о чем-то мало значительном, объявили, что поезд отправляется, он вышел. Больше я его никогда не встречала.

В 1973 году заболел дедушка Леша, ему поставили диагноз аденома предстательной железы, но на самом деле у него был рак. Его не оперировали, не знаю, может быть, поздно было, или возраст не позволял. Нам даже не сообщили настоящий диагноз. Несколько раз он лежал в больнице, как-то мы с бабушкой ездили навещать его в Осьмино. С момента установления диагноза он прожил два года. Последние месяцы ему было очень тяжело, вызывали скорую, кололи морфий. Дома с ним были бабушка и папа (Виталий). Умер он 26 февраля 1975 года. А хоронили дедушку 1 марта. Эта была первая смерть близкого человека, мне было 22 года. На похороны приехала мама из Мурманска, тетя Аля с мужем, тетя Неля. У дедушки в Архангельске был сын от первого брака Слава, он тоже приехал, правда на поминки, на похороны опоздал. Последний раз я видела дедушку 22 февраля, пришло приглашение от моей подруги Оли Рашевой на свадьбу, она и дедушку с бабушкой приглашала. Дедушка пошутил по этому поводу. Я поехала на свадьбу, а в среду за день до трагического события мне приснился сон, что мы дедушку собирались мыть и уронили. Когда я в пятницу вечером приехала в Лугу, там уже заплаканные мама и тетя Аля готовили поминки.