Красно-желтый мир

С этими словами девушка поднялась с кровати и, потрепав Марка по шевелюре, отчего тот сразу замурчал, строго погрозила пальцем.

– Перекур закончился, давай вынесем весь мусор и закончим, наконец, уборку.

Марк с тяжелым вздохом рывком поднялся с кровати и безропотно потащил мешок с мусором к выходу. Ева заканчивала протирать нижний ящик комода. Про книгу все забыли. Одинокая, извлеченная из глубин времени, валялась она на кровати, темнея на светлом, затканном чайными розами, покрывале зловещим пятном.

…

За всеми хлопотами субботний день пролетел до неприличия быстро. Уставшие, но довольные молодые люди чаевничали на кухне после сытного ужина, состоящего из щедро нарезанных ломтей ветчины, поджаренных на сливочном масле и томящихся под слоем яичницы-глазуньи.

– А все-таки здорово вот так сидеть с набитым животом, ничего не делать, никуда не спешить, сидеть, позевывать и почесывать, где вдруг зачешется. Вот это жизнь! – Марк блаженно потянулся, искоса взглянул на разомлевшую от тех же ощущений Еву и лукаво сощурил глаза. – Только, к сожалению, существует одно «но» – отупеешь от такого времяпрепровождения в два счета и опомниться не сумеешь!

В ответ на словесное «святотатство» Марка, девушка немедленно грозно замахнулась на друга, намереваясь схватить его за шиворот, но тот мигом вскочил, готовый в любую секунду сорваться с места и спастись бегством. Ева, однако, на полпути раздумала совершать «акт возмездия», логично прикинув в уме, что гоняться за другом после сытного ужина неразумно и грозит всякими неприятными сопутствующими моментами. Поэтому она лишь добродушно погрозила молодому человеку кулачком и с блаженным видом осталась сидеть на месте. Марк осторожно опустился на стул, с которого минутой раньше вскочил с необыкновенной прытью, и тихонько прокашлявшись, открыл рот для заготовленной порции острот. Ева, внимательно наблюдавшая за его приготовлениями, хитро ухмыльнулась.

– Если еще хоть одно слово сорвется с твоего разнузданного языка, знай, что я за себя не ручаюсь, – ясный голосок девушки заставил Марка вздрогнуть от неожиданности.

В притворной обиде он поджал губы, молча поднялся и нарочито медленно прошествовал в комнату, где с размаху бросился на диван и с наслаждением вытянувшись во весь рост, стал поджидать Еву.

…

Утром, в понедельник, Ева никак не могла сосредоточиться на работе, мысли услужливо переносили ее в недалекое прошлое, в горячие и крепкие объятия Марка, и, сквозь мечтательно затуманившиеся глаза, девушка напрасно пыталась разглядеть чеканные столбцы цифр в спецификациях проекта. Из-за романтического настроения, прекрасного по своей сути, но мешающего выполнению кропотливой работы, Ева не успела закончить злосчастную смету до конца рабочего дня. Взглянув на часы, и уже без сожаления выдворяя сантименты на задворки, она, удрученная тем, что из-за подобного послабления придется задерживаться на работе, тяжело вздохнув, погрузилась в «сладостный» мир чисел.

Когда принтер с глухим урчанием выдал последнюю страницу готового документа, Ева поднялась, расправляя плечи. Аккуратно сложив стопочку листов на стол Петру Карловичу, она принялась собираться домой. Спустя десять минут, девушка торопливо шагала по пустому темному коридору мимо закрытых наглухо дверей. В самом его конце, из незапертой приемной вырывался наружу яркий сноп света, выхватывая своим зрячим оком часть лестницы и боковой стены. «Прямо луч света в темном царстве», – усмехнулась про себя Ева. Приблизившись, она услышала раздававшиеся из-за приоткрытой двери голоса – пронзительно-писклявый и приглушенно-заискивающий.

– Господи, строит из себя великого специалиста, а на самом деле – пустое место, как и ее преподобный Петр Карлович! – донесся до девушки писклявый голос Нины Петровны, заставивший ее непроизвольно остановиться.

– Вот и я говорю, слишком много о себе в последнее время воображает! – вторил писклявому голосу приглушенно-заискивающий.

– Да у них вся семейка сумасшедшая! Мать с отцом неизвестно куда подевались – это ведь проще всего сказать, что погибли! А бабулю Вы ее видели? Стоит на нее посмотреть, так сразу поймешь, куда они сгинули. Бабку-то не трогали, наверное, по причине глубокой старости, но что она не в своем уме была – так это однозначно!

– А помните, какую трагическую сцену эта госпожа устроила, когда ее бабуля богу душу отдала? – приглушенно-заискивающий голос Качневой взвизгнул от негодования.

– Как ни помнить! Ах, не трогайте ее, у нее сумасшедшая бабуля умерла, какое горе! – писк плавно перешел в циничное хихиканье.

Ева стояла посредине коридора как вкопанная, с мертвенно- бледным окаменевшим лицом. Неимоверным усилием воли, отлепив налившиеся свинцом ноги от пола, не разбирая дальнейших слов продолжающегося диалога из-за шума и свиста в ушах, она стремительно подскочила к приемной и рванула дверь на себя. Испепеляя взглядом оторопевших участников «занимательного» разговора, Ева, вне себя от ярости, отрывочно бросила им в лицо:

– Что же вы за люди такие и как вас только земля носит! Для вас же не существует ничего святого, боже, какая мерзость!

Развернувшись, она вылетела прочь, оставив неподвижно застывших сплетниц наедине с их совестью.

Как во сне сбежала Ева по лестнице. Не разбирая пути, она шла по улице с искаженным от невыносимого страдания лицом. Прохожие удивленно оглядывались на нее, один из них даже участливо тронул Еву за рукав: – Девушка, вам плохо?

Наконец, она остановилась. Сердце гулко и неровно колотилось в груди, дышать было тяжело. Внезапно к горлу подкатил ком. Ева испугалась и судорожно сглотнула. Жадно ловя ртом свежий морозный воздух, она окончательно пришла в себя, и огляделась. С трудом сообразив, где находится, девушка почти бегом направилась к ближайшей остановке. На улице совсем стемнело. Обычная толчея среди людей в автобусе оказалась спасительной, острая боль у самого сердца немного отступила.

Сдерживая себя на людях, Ева, едва переступив порог родного дома, немедленно разразилась горькими и безутешными рыданиями. Позже, с опухшими от слез глазами, чуть успокоившись, она принялась обдумывать свои дальнейшие действия. «Сделать вид, что ничего не произошло, и спустить им все с рук – не тут-то было! – лихорадочно проносилось у девушки в голове. – Я им не Петр Карлович, о которого можно ноги вытирать, а он будет по-прежнему улыбаться. Нет, я так этого не оставлю, я что-нибудь обязательно придумаю!»

Ева в возбуждении принялась расхаживать по комнате, придумывая планы отмщения один страшнее другого. В конце концов, ей пришлось отказаться от них, так как справедливости ради надо признать, что все они никуда не годились. Не зная, что предпринять и, словно надеясь получить совет у бабушки, она прошла в ее комнату, и, не включая свет, в полном изнеможении опустилась на кровать, на затканное чайными розами покрывало, прямо на забытую во время недавней уборки книгу. Испуганно подскочив, Ева тупо уставилась на лежащий перед ней фолиант. Постояв несколько минут в раздумье, она неуверенно взяла его в руки и, прижав к груди, стремглав вылетела прочь из комнаты.

Весь оставшийся вечер Ева посвятила изучению содержимого книги. К удивлению девушки, данный труд был совсем не похож на современные издания в ярких обложках. Это было нечто другое, завораживающее и пугающее одновременно. Пролистав добрую половину книги, она нашла наиболее подходящее, на ее взгляд, наказание для зарвавшихся кумушек. Подробная инструкция проклятия с последующим перемещением наказуемого в преисподнюю заинтересовала ее. Вместе с тем, простые манипуляции, исполняемые при совершении заклятья, вызвали у нее смешанное чувство разочарования и недоверия.

«Для того, чтобы покарать людей, сотворивших умышленно единожды или более зло ближним своим, возьми равные части песка желтого и измельченного перца жгучего красного, смешай части между собой с особой тщательностью. После присовокупи чистый лист бумаги, выложи на нем из приготовленной сыпучей смеси имена обидчиков, прочитай их же вслух четко и громко, после высыпь выложенные имена в серебряную урну и дождись дня полнолуния (либо последующие три дня). Когда настанет полночь, развей по ветру содержимое урны и отныне будь спокоен – возмездие свершилось!»

Ева еще раз пробежала глазами волшебные письмена. Ну что ж, все составляющие у нее имеются. Песок еще с осени из парка она натаскала для цветов, красный перец молотый, как ни странно, тоже имелся в избытке. Месяца три назад, по ошибке вместо черного перца, который девушка обожала добавлять во все блюда, продавщица сунула ей с десяток пакетиков красного. Не зная, куда его употребить в таких количествах, Ева до лучших времен забросила красный перец на дальнюю полку кухонного шкафа, и вот теперь, кажется, эти времена наступили. Затруднение вызывала лишь серебряная урна. Девушка задумалась, нечто подобное она видела во время уборки в комнате у бабушки. Среди немногочисленных безделушек, хранящихся в бездонных ящиках комода, была небольшая металлическая штуковина, напоминающая кубок или урну.

И действительно, вскоре Ева выудила из потаенного места довольно изящную вещицу из белого металла.

– Ну, бабуля, – удивленно хмыкнула девушка, – сдается мне, что книжка тобой была прочитана, и не раз.

Внимательно разглядывая металлический сосуд, девушка осторожно провела по нему тонким пальчиком.

– Неужели, ты и впрямь серебряный? Вот уж никогда бы ни подумала.

Подойдя к окну и увидев полный диск луны, излучающий мягкий матовый свет, Ева удовлетворенно кивнула головой. По-другому и быть не могло. Идеальный день для выполнения задуманного. Что ж, в конце концов, она ничем не рискует. Ева аккуратно высыпала красный перец в плошку с песком, тщательно перемешала. Потом взяла чистый лист бумаги и осторожно зыбкой тонкой струйкой выписала имена Нины Петровны и Качневой. «Надеюсь, они прекрасно поладят друг с другом в том чудесном месте, куда я их сейчас отправлю», – злорадно подумала она. Полюбовавшись на свое творение, Ева громко и внятно произнесла ненавистные имена, и твердой рукой высыпала их с листа в серебряный сосуд. До полуночи оставалось немногим более часа. Все это время девушка, сидя в кресле, неотрывно смотрела на серебряную урну. Ровно в полночь, Ева открыла форточку и опрокинула горлышком вниз волшебный сосуд. Его содержимое было резво подхвачено неожиданным порывом ветра.

С чувством выполненного долга девушка закрыла форточку, убрала на место пустую урну и улеглась в кровать. Засыпая, она тихонько пробормотала: – Только бы не проговориться Марку, он меня просто засмеет!

…

Наутро Ева проснулась с жуткой головной болью, что совсем не улучшило ее настроения. Внешний вид также оставлял желать лучшего. С тяжелой головой, кое-как собравшись, Ева поплелась на работу, так и не определившись в том, что следует предпринять в отношении злобной парочки. Боясь столкнуться с кем-нибудь из знакомых, она почти бегом вбежала по лестнице на третий этаж родного Института.

Петр Карлович, оторвавшись от бумаг, удивленно поверх очков посмотрел на молча вошедшую хмурую Еву. Он решил не задавать лишних вопросов, прекрасно зная, что девушка не выдержит и расскажет все сама. Но время приближалось к обеду, а Ева так и не проронила ни слова. В столовую она не пошла, сославшись на плохое самочувствие. Петр Карлович вынужден был направиться туда один, решив прихватить на обратном пути что-нибудь вкусненькое для девушки и за чашкой чая попытаться выяснить, что у нее случилось.

Что касается Евы, то, пока ее коллега с аппетитом поглощал борщ и котлеты, она сидела неподвижно за рабочим столом, тупо уставившись в окно.

При появлении Петра Карловича, девушка лишь еще больше нахмурилась. Она недовольно поморщилась, когда перед ее носом возникли булочка и чашка ароматного чая.

– Перекуси немножко, а я пока расскажу тебе последние новости, – как можно беспечнее проговорил Петр Карлович. – Знаешь, есть кое-что интересное. Вот, например, Нина Петровна по невыясненной причине сегодня не вышла на работу. Начальство не предупредила, семья не в курсе – когда встали утром, ее уже не было, они и решили, что на работу пораньше ушла. В общем, будто сквозь землю провалилась.

Ева внутренне похолодела и с испугом посмотрела на Петра Карловича. Тот, перебирая бумаги, не заметил исполненного ужасом взгляда и продолжал:

– Но что самое странное, так это то, что сегодня не вышла на работу еще и Качнева. Про ее отсутствие тоже никто не может сказать ничего вразумительного. Аналогичный с Ниной Петровной случай – вероятно, тоже провалилась сквозь землю вместе со своей подружкой. Прямо мистика какая-то…

Ева не верила своим ушам. Нет, не может быть, наверное, досадное совпадение и ничего больше! Внезапно осевшим голосом она прошептала:

– Можно мне уйти? Мне очень надо уйти, я потом все расскажу, но сейчас мне очень надо уйти!

Петр Карлович озадаченно посмотрел на девушку.

– Евочка, деточка, что произошло? Что-то случилось? Ты меня пугаешь, рассказывай, в чем дело, ты же знаешь, я никогда не бросал тебя в беде!

В ответ Ева умоляюще сложила руки на груди.

– Только не сейчас, потом… потом я все расскажу, хотя я не совсем уверена, вернее совсем не уверена в том, что случилось!

Последние слова девушка бормотала, натягивая шубку.

Махнув на прощание рукой, она выбежала из кабинета. Петр Карлович с неподдельным испугом проводил ее взглядом.

Даже не пытаясь взять себя в руки, Ева помчалась узнать подробности происшедшего у своей давней знакомой Юльки из отдела кадрового обеспечения, которая отличалась тем, что всегда была в курсе всех событий, происходящих в Институте.

Юлька, завидев запыхавшуюся подругу, привычно заворчала.

– Ну вот, опять, наверное, что-нибудь понадобилось, иначе я не удостоилась бы чести принимать такого редкого гостя.

Ева, которой было не до церемоний, нетерпеливо перебила ее.

– Слушай, Юлька, правда, что Нина Петровна и Качнева сегодня не вышли на работу, и никто не знает, где они?

– А почему тебя это так интересует? – деланно безразличным тоном начала Юлька, но не выдержала и возбужденно быстро заговорила: – С этим исчезновением вообще ничего не понятно! Ну ладно, одна пропала бы, а то сразу двое. Может, решили забастовку по поводу «сверхурочных» устроить? – хихикнула она.

– Ой, подружка, сдается мне, что дело здесь совсем не в этом, – Ева в отчаянии закусила губу. – Что же теперь будет?

Посмотрев на озадаченную Юльку, девушка безнадежно махнула рукой, и стремглав кинулась прочь. В ответ Юлька лишь недоуменно пожала плечами.

…

«Что же получается? Неужели сработало проклятье или всему есть объяснение?» – мысли, перегоняя друг друга, вихрем проносились в голове у Евы, почти бегом направляющейся домой.

На секунду девушка предположила, что Нина Петровна и Качнева испугались ее гнева и решили переждать какое-то время в безопасном месте. Но, припомнив ухмыляющиеся лица сладкой парочки, Ева решила, что, вряд ли смогла напугать до такой степени их «бесстрашные сердца» и без сожаления отмела эту безнадежную версию.

Сейчас перед ней стояла единственная цель – добраться до злополучной книги и попытаться исправить содеянное, если таковое возможно.

Ворвавшись в родную прихожую, Ева, не снимая сапог, помчалась в комнату, где, схватив книгу, принялась лихорадочно листать страницы, пытаясь отыскать нужное заклинание. Через пять минут она замерла, внимательно вчитываясь в замысловатую вязь, а еще через минуту, отбросив книгу, в отчаянии схватилась руками за голову.

– Нет, так не пойдет, – вслух пробормотала она. – Здесь явно не доработано в части отмены заклятья. Что же получается? Это, значит, я собственной персоной добровольно должна идти в адское пекло им на выручку! Тогда уж пусть остается все, как есть, в конце концов, наказаны они поделом!

Пребывая в полной растерянности, Ева в бессилии стиснула зубы. Что же делать, что делать? С минуту девушка размышляла. Затем ее рука потянулась к телефону. «Позвоню Марку, все расскажу, и он даст мне разумный совет, как всегда бывало раньше, – быстро соображала Ева. – Ага, позвоню, расскажу, а он меня на смех поднимет, а то еще и подумает, что у меня с головой не все в порядке. Господи, да что же это? Может, я вижу кошмарный сон, ведь такого не может быть в действительности. И, тем не менее, оно есть, оно существует!»