Последний связной

Встречающие откинули деревянную крышку: под ней лежал человек, без явных признаков жизни. У него в изголовье шипел баллончик с кислородом, медленно насыщая живительным газом пространство внутри.

Женщина медик, в белом халате проверила пульс на его руке и сказала: – Он жив!

– Приведите его в чувство, – приказал генерал, и женщина, ввела Кондору шприцем в вену прозрачную жидкость.

Щеки Майкла тут же порозовели, и он открыл глаза, непонимающим взглядом рассматривая небо. Кондора подняли с неудобного ложа, и перенесли в санитарную машину, заставив его там присесть в кресло.

– Кофе, коньяк, потанцуем? – предложил лейтенант по-английски, щелкнув пальцами перед его лицом, на что Кондор даже не моргнул глазом.

– Сергей, пациент сейчас юмора не поймет: он невменяем. Смотри – даже говорить не может, – вмешалась женщина-медик.

– Олечка, глядя на тебя, любой потеряет дар речи, – сделал лейтенант комплемент.

– Так может мне уйти, что бы он заговорил?

– Сначала приведи его в форму.

– Мистер, просыпайтесь! – попыталась девушка привести Кондора в чувство, и дала ему несколько слабых пощечин своей мягкой ручкой.

– Я должен передать информацию, – пролепетал Майкл, словно зомби.

– Вы можете ничего не объяснять, о Вас все знают. Вам нужно лишь слушаться меня, – сказал капитан. – Пожалуйста, соберитесь – сейчас мы проедем в охраняемую зону.

Из машины без разрешения не выходите, потому, что разведывательные спутники ведут съемку этого места. Движений резких не делайте – иногда в зону выпускают сторожевых собак.

Резких движений Майкл, и так, сделать бы не смог: его все время тянуло прилечь.

– Сергей, американец, что-то квелый – пусть медсестра едет с вами, – распорядился генерал.

– Где я нахожусь? – спросил Майкл, сквозь сон.

– Это секретный объект. Многие разведки знают его, как Центр управления космическими силами. Только никто из них не знает, сколько подземных этажей у этого термитника, – усмехнулся военный.

Лейтенант выгнал из кабины скорой помощи водителя и сам сел за руль, после чего, машина, сорвавшись с места, двинулась вперед.

Промчавшись полчаса по бетонной дороге, машина миновала ворота, встроенные в высокий бетонный забор со спиралью Бруно на его гребне.

В воротах к ним присоединился начальник караула – майор, который поехал показывать дорогу, руля впереди, на военном джипе.

Через милю перед ними появились еще одни ворота, сваренные из стальных балок. Ворота раздвинулись, и машины миновали изгородь, состоящую из бетонных столбов и колючей проволоки, натянутой на фарфоровые изоляторы.

Здесь, за колючей проволокой, на площадке величиной с пару футбольных полей колонна встала. Площадка вокруг них была совершенно пуста, если не считать бетонной башни, которая словно гриб торчала из-под земли в ее центре.

Похоже, башня была лишь верхушкой подземного бункера: в нее была вмонтирована массивная стальная дверь, а из нескольких бойниц по периметру торчали стволы автоматических крупнокалиберных пулеметов. Вся земля вокруг башни была словно выжжена – на ней не росло даже травинки.

– Тут по земле электричество идет, в 300 тысяч вольт. Если стать на землю, то тело вспыхнет, как факел, – сказал капитан.

– У нас же колеса резиновые, нам ведь не опасно? – боязливо спросила медсестра.

– Не бойся Олечка, сейчас ток отключен, а так, здесь и колеса не помогут. Как-то, ворота забыли закрыть, и к бункеру, не разобравшись, подъехал пьяный прапорщик не БТЭре. Там тоже были резиновые колеса. Они то, первыми и вспыхнули, а потом и сам БТР. Прапорщика пришлось выгребать из корпуса лопатой.

– Разводящий ко мне, остальные на месте, – раздался из башни голос, усиленный динамиком. Начальник караула вышел из машины, и, подойдя к массивной двери, передал через выдвинувшейся металлический лоток, вроде того, через который кормят зверей в клетке, пакет с письменным приказом.

Дверь открылась, и из нее вышел капитан-шифровальщик, с Ноутбуком в противо ударном корпусе, пристегнутым к его левой руке наручниками, и Майкл заметил в бункере за его спиной двух автоматчиком и мощный лифт для спуска на адскую глубину.

Шифровальщик выгнал из машины всех, кроме Майкла, подсел к нему, включил свой Ноутбук, и, взяв большой палец Майкла, приложил его к считывающему устройству своего компьютера.

Система сосчитала отпечаток пальца, и капитан удовлетворенно кивнул – Вы идентифицированы. А сейчас, мы обменяемся информацией: обмен закодирован двумя паролями – твоими и моими отпечатками.

Шифровальщик соединил коммутирующим шнуром свой ноутбук и компьютер Майкла, поставил для считывания свой большой палец на экран компьютера Майкла, а палец Майкла попросил плотнее прижать к своему экрану.

На экранах появилась меню программы, копирования, которое продолжалось несколько секунд.

– А теперь, мистер, – сказал капитан, – вы должны отдать мне на хранение свой компьютер. Его вам вернут, когда вы будете уезжать.

Майкл никому не давал своего компьютера, без которого был как без рук, но другого выхода видно у него не было. Для чего компьютер нужен русским – то ли для передачи ответных данных, то ли это было требованием безопасности – хранить все секретное в бункере под охраной, он так и не понял.

Майкл сдал компьютер, и капитан исчез в своей преисподней за тяжелой бронированной дверью, похожей на те, что стоят в банковских хранилищах.

К скорой помощи машине вернулся капитан с медсестрой, и все машины, покинули охраняемую территорию, миновав в обратном направлении те же ворота.

На выезде из охраняемой зоны сопровождавший их военный, козырнув, попрощался, и скрылся в своем КПП возле ворот.

– Информацию я передал, больше я ничего не должен? – спросил безнадежно у лейтенанта Майкл. Его до сих пор тошнило и жутко хотелось пить.

– Сейчас мы заедем еще в одно место. Вам нужно кое-что посмотреть – сообщил капитан и вырулил к огромному ангару, который возник внезапно справа от дороги. Машина остановилась, и лейтенант предупредил: – Оля, подожди, мы с американцем покурим.

Приведя Кондора к ангару, лейтенант набрал код доступа на пульте, и открыл двери.

Ангар был почти пустым, лишь в дальнем его углу стояла серебристая сфера, высотой с человеческий рост, покрытая инеем, да на бетонном полу в центре располагался стенд с электроникой, а над ним под потолком парил 20 футовый морской контейнер, к которому от стенда тянулись провода.

Сначала Майкл решил, что контейнер подвешен к потолку на тросах или кронштейнах, но, присмотревшись, никаких признаков крепления там не нашел. Контейнер был прикручен болтами лишь к платформе под его днищем. По углам платформы выступали устройства, величиной со шляпу, которые издавали едва слышный свист, а сама платформа, удерживая равновесие, слегка колебалась вверх и вниз. Это было интересно.

– На этом стенде мы проверяем ресурс новых двигателей. Это новая экспериментальная система, пока не принятая на вооружение. Но время не терпит, – объяснил лейтенант: – Смотри – этот груз, весом в сорок тонн, висит здесь уже три месяца. Ты можешь сказать своим друзьям, что проинспектировал испытание двигателей на ресурс.

– А нам-то это зачем? – спросил Майкл.

– У вас такие же двигатели и система управления.

– А где находится бак с горючим? – пробормотал Майкл, разглядывая конструкцию, висящую над головой.

– Эти двигатели работают, на каких-то новых физических эффектах и сверх проводимости. Что-то типа темной энергии и антигравитации: я сам плохо знаю – это секретно. На таких же двигателях и вы полетите.

– А зачем, вообще, что-то вывозить с Земли в космос? Что здесь уникального? – спросил Майкл.

– Все уникальное. Видишь вон ту серебристую сферу у стенки? Это генетический материал на 10 тыс. животных: там клетки, замороженные в жидком азоте. Если на Земле вымрет какой-нибудь вид, его можно будет восстановить.

Капитан докурил сигарету и вывел Майкла из ангара, а скорая помощь двинулась дальше по шоссе. Майкл, теперь уже, почти ожил. Обязанность – передать русским информацию, над ним больше не тяготела. Разошлись тучи, и с неба засветило осеннее теплое солнце, заглядывая ему в лицо.

Только сейчас Майкл начал вспоминать, то же с ним сегодня случилось.

Утром он обещал русским передать какую-то информацию, потом в него стреляли – это он помнил точно. Затем в памяти был полный провал. А два часа назад он очнулся на аэродроме в машине скорой помощи с перевязанной головой вместе с лейтенантом. И даже не спросил пароля.

Сейчас он где-то в Сибири, откуда лета до Москвы часа два. А где Наталья?

Она должна была лететь вместе с ним?

– Я прилетел сюда не один? – спросил Майкл у лейтенанта.

– Вас сопровождали, но кто именно, я не знаю.

– А девушку вы не видели?

– Не знаю точно. Но вы не горюйте мистер, у нас тут как в раю. И девушки есть, – сказал лейтенант и показал на медсестру.

– Капитан, а теперь куда мы едем?

– У меня приказ отвести тебя в госпиталь на обследование – ты ранен!

– Я не поеду! Самолеты тут у вас летают часто?

– Следующий будет послезавтра. Не суетитесь, мистер. Вы все равно не улетите отсюда в одиночку. Скажу по секрету – там, куда мы едем, Вас ждут.

– Сергей подъезжаем, – предупредила женщина, и скорая помощь въехала на пандус военного госпиталя. Через окно машины виднелся корпус из стекла и бетона, в обрамлении сосновых аллей и цветочных клумб.

Майкл хотел сам выйти из машины, но задняя дверь машины распахнулась, и в салон ворвались санитары.

– Не надо. Я уже в норме, – пытался протестовать Майкл, но его не слушали. Санитары уложили его в каталку, и, помчали по длинному коридору, ввезя в палату с медицинской аппаратурой, где ждала бригада врачей. Здесь его переодели в пижаму, измерили ему давление, и сняли кардиограмму.

– Я хирург. Моя фамилия Григорьев, – представился один из врачей, осматривая голову Майкла. – У вас пороховой ожог на щеке. В Вас стреляли?

– Да, – ответил Майкл.

– Голова болит, кружится? Не тошнит?

– Сейчас нет. Давайте не будем об этом. Мне сказали, что в госпитале меня ждут люди, которые привезли меня из Москвы.

– Еще несколько вопросов. Зрение не ухудшилось?

– Нет.

– Вам здорово повезло, – сказал доктор.

– Я знаю, – сказал Майкл.

– И все же нужно пропустить вас через томограф. Потерпите еще десять минут, – сообщил доктор и Майкла чуть не насильно уложили в томограф.

На движущемся столе, Майкл въехал в большую трубу томографа, который начал сканировать его тело. Особенно долго обруч излучателя весел над его головой, но, в конце концов, все закончилось.

– Хочу обрадовать Вас мистер. Есть гематома, но не такая большая, – сказал хирург, просмотрев содержание его черепной коробки.

– Выпишите меня немедленно – мне надо в Москву, – сказал Майкл твердо.

– Вам нужен постельный режим и наблюдение хотя бы на три дня.

– Все отстаньте, – зло оттолкнул Майкл чужие руки. – Я сам все решу. Скажите, где смогу позвонить – мне нужно связаться с моими друзьями.

– В приемной ждут какие-то люди, говорят, что они ваши друзья.

– Среди них есть девушка? – спросил Майкл с надеждой.

– Не знаю.

– Все, выписывайте! Немедленно!

Врач снял трубку телефона и начал кому-то звонить. Говорил он с неизвестным собеседником по-русски и на латыни, поэтому произнесенные слова были для Майкла практически пустыми звуками:

– Он не согласен, я не имею права держать его. Что я могу придумать?

Сначала говорил он добродушно, но через пару фраз, голос его стал раздраженным: – Пациент на грани нервного срыва … Чем я его отвлеку! Что за глупости. Я не хочу в этом участвовать… Делайте, как хотите!

Наконец врач положил трубку и сказал: – Мистер Кондор, на сердце не жалуйтесь? Сходите к другому врачу. Похоже, у вас проблемы!

– С сердцем? Да я совершенно здоров, – заявил Майкл уверенно, но тут в палату снова въехала каталка, которую привезли санитары с марлевыми повязками на лицах.

– Этого приказали в операционную! – сказал один из них.

– Что за бред? – Майкл хотел встать, но санитары оказались проворнее: его насильно уложили его на тележку, и, не смотря на сопротивление, придерживая, помчали в другой конец коридора.

– Пересадка органов, – сказал один из них другому по-английски.

– Какого черта? Вы с ума сошли! Я не даю согласия! – закричал Майкл в отчаянии, но его никто не уже слушал.

Каталка с его телом влетела в операционную, где в готовности, стояла бригада врачей и зеленых халатах и масках надвинутых на глаза.

– Вы все сумасшедшие!!! – завопил Кондор.

А санитары переложили его на операционный стол и пристегнули ремнями его руки, и к Майклу, нетерпеливо потирая руки, словно стая вампиров двинулась врачебная бригада. В операционную внесли контейнер, из тех, что используется в медицине для перевозки органов.

– Что будем трансплантировать? – спросил один из врачей, потирая руки.

– Сердце! Дайте ему наркоз! – сказал другой.

– А почему не начинаем?

– Ждем профессора. Вот, он идет.

Дверь в операционную открылась и на пороге, появилась стройная фигура, в зеленом халате, маске и шапочке –таблетке. В открытой части лица – между шапочкой и повязкой виднелись, озабоченные глаза, с удлиненными ресницами, подведенные тушью.

– Разве врачи пользуются косметикой в больницах? – мелькнуло у него в голове. От запаха лекарств закружилась голова.

От пережитого, у Майкла все помутилось в глазах, и он отключился.

Свет ламп на потолке погас…

В полузабытье сердечный ритм отсчитывал минуту за минутой, отдавая стуком в левом виске.

Сколько времени прошло, Майкл не знал. Пришел в себя он от нашатыря и шлепков по щекам. Вновь зажегся свет, и Майкл увидел вокруг знакомые и незнакомые лица, улыбающихся ему людей – Дмитрия, Сергея.

А женщина-профессор сняла свою маску – это была Наталья!

У нее был виноватый вид.

– Прости Майкл, я не знала. Это они приготовили такой дурацкий сюрприз. Ты был перевозбужден, и они решили клин выбивать клином.

– Вы все дураки, – заявила она своим спутникам. Рядом раздался звук, похожий на выстрел. Это был звук пробки открываемого шампанского.

А Майкл от вида Натальи прямо из депрессии тут же впал в эйфорию.

Из медицинского контейнера достали торт в форме сердца. На подносе стояли бокалы полные шампанского и Майклу протянули бокал вина, а Дмитрий, начал свой спич: – Майкл Кондор, разреши поздравить тебя с первым удачно выполненным заданием. А фактически, со вторым днем рождения, ведь пройди пуля на пять миллиметров левее, и наше свидание бы не состоялось.

– Я поздравлю его особо, – сказала Воронцова и с удовольствием поцеловала в губы.

– Подождите! Вы можете подождать пять минут? Нат, я сейчас вернусь! – закричал Майкл. Он преодолевая слабость, вскочил, оттолкнул санитаров, и, проковыляв по коридору, вышел на улицу. Неподалеку рос большой розовый куст, который попался ему в глаза, когда скорая помощь подъезжала к больнице.

Раня руки об острые шипы, Майкл набрал большой букет цветов и двинулся обратно в палату, где все его ждали с полными бокалами вина.

Подойдя к Воронцовой, он опустился на одно колено и сказал:

– Дорогая Наталья! Я прошу твоей руки и сердца. Хочу идти с тобой рука об руку всю жизнь сквозь успехи и радости, тернии и грозы. Что бы ни случилось! Выходи за меня замуж! Ты согласна?…

– Я могу подумать хотя бы немного?

– Думай – у тебя есть минута ….

– Дорогой Майкл. Ты красивый, умный, добрый и ответственный. Но иногда ведешь себя как ребенок. А у меня невыносимый характер, я не привыкла вести хозяйство, и люблю быть самостоятельной.

Будто унесенные ветром, мы плывем на гребне бесконечной волны неизвестно куда. Друг друга мы почти не знаем и я, наверное, тебе не пара. Но ты пропадешь без меня, а я без тебя тоже, и именно поэтому я согласна.

Майкл встал с колена, потому, что пришла пора долгого поцелуя.

– Я вижу, нам здесь делать нечего, а ну–ка всем выйти! – сказал Дмитрий, оглядев присутствующих.

– А как же торт! – сказал один из санитаров.

– Можете взять его с собой, – разрешил Майкл.

– А наркоз? – спросил другой, показывая на шампанское.

– Наркоз пьем сегодня в неограниченном количестве, и если лекарство будет заканчиваться – обращайтесь ко мне, – объяснил Дмитрий.

Все вышли из палаты, и Майкл остался с Натальей наедине, продолжая ее целовать.

– Подожди, не сейчас!

– Ты не хочешь целоваться?

– Давай поговорим. Я расскажу, что нас ожидает.

– Хорошо, расскажи – какие планы у нас?

– Мое начальство считает, что тебе лучше отсидеться здесь до прилета миссис Кондор. Нам выделили пол этажа в госпитале: полежи, отоспись.

– Меня в Москве не ищут?

– Тебя искали Ричард и Майер, но мы тебе организовали железное алиби. Пришлось пустить слух, что ты пострадал при драке в ресторане, и лежишь в больнице с забинтованной головой, в искусственной коме. Вместо тебя в больницу положили нашего человека, конечно забинтовав ему голову.

К тебе приходил сотрудник вашего посольства. Он даже взял, улучив момент, кусок бинта с кровью у лежащего пациента, как образец генетического материала. Конечно, это была твоя кровь.

– А вообще, тебе надо отлежаться пару дней, здесь, где не так опасно.

– Все, я поймал тебя на слове! Нам нужно отлежаться! – сказал Майкл пытаясь Наталью обнять.

– Не люблю это делать под присмотром и по заказу! – запротестовала она.

– Сейчас мы пойдем в твою палату, и ты будешь лечиться. Кстати, не все в порядке с твоей головой. Там гематома, которая еще не рассосалась и тебе назначены уколы.

– Не хочу, что бы кто–то посторонний делам мне уколы в мою задницу.

– А я тебя устраиваю? Если это нужно, я сделаю пару уколов в твой прекрасный зад.

– Нат! А отсюда можно позвонить?

– Ты хочешь позвонить в Америку?

– Нет, здесь закрытая зона. Придется подождать до завтра, может, я организую звонок по спецсвязи.

В операционную вошли медицинские сестры и проводили их в палату.

– Наконец-то можно побыть наедине, – решил Майкл, но оставались еще медицинские процедуры: медсестра в белом халате, завершая сумасшедший день, заставила его проглотить несколько разноцветных таблеток и вколола в ягодицу прозрачную жидкость. Наверное, там было снотворное, потому что Майкл, сразу заснул.

Глава 25. Тайга

Разбудила его на следующий день Наталья: – Проснись Майк, уже утро!

– Утро? Значит, я проспал пол дня и ночь? – открыл он глаза, с трудом вспоминая вчерашнее.

– Извини, дорогой! Мне жаль было тебя будить, и все же пришлось, ведь иначе, мы не увидимся друг друга наяву. Да и врачи заходили – на сегодня у тебя еще одно обследование и несколько процедур.

– Не нужно мне никакого лечения, – сказал Майкл раздраженно. – В конце концов, без моего согласия это незаконно.

– И что ты предлагаешь?

– Наш самолет летит завтра?

– Да, в полдень.

– Давай сбежим!

– Куда?

– Уедем на целый день на природу.

– Нас не выпустят – там, на первом этаже охрана.

Майкл подошел к окну и посмотрел вниз. Его палата располагалась на втором этаже, и до земли было ярдов пять. Главный вход в госпиталь находился, видно, с обратной стороны здания, и поле зрения Майкла не было ни людей, ни машин.

От больничного корпуса в разные стороны разбегались асфальтированные дорожки, проложенные для прогулок, с аккуратно высаженными вдоль них деревьями, а под самым окном были разбиты клумбы с цветами.

– Нат, мою одежду унесли?

– Нет, она здесь в шкафу.

– У меня есть план. Постой у двери и скажи, если кто-нибудь, пойдет в нашу сторону, – скомандовал Майкл.

Сорвав с двух постелей все простыни, он связал их в одну длинную веревку, которую прикрепил к раме.

– Мы не разобьемся? – спросила Наталья.

– Я тяжелее тебя и иду первым. А теперь закрой дверь.

Майкл вылез из окна и, скользнув по веревке, опустился в цветочную клумбу. Ему на голову упала сумочка Натальи, а потом она сама опустилась в его руки.

– Бежим быстрее! – сказала она, и они бросились прочь от врачей, военных, начальников и всех проблем в этом мире.

Бежали они изо всех сил, сначала по аллее, потом по заросшему лесом парку, пока не уперлись в бетонный забор, затем двинулись вдоль него по утоптанной тропинке, и вышли к пролому – одна из бетонных плит забора, была обрушена на землю.

За забором оказался дикий лес из высоких сосен. Тропинка привела их к шоссе с автобусной остановкой.

– Куда поедем? – спросил Майкл, показывая на табличку с расписанием движения всего одного автобуса.

– Кажется, километрах в двадцати отсюда есть река – давай доберемся до нее.

Старенький автобус подошел к остановке через пять минут. Майкл забрался в него, подал руку Наталье и помог ей войти. Пассажиров в нем почти не было – лишь несколько старых женщин с хозяйственными суками спешили видно домой, да мужчина в плаще, с рюкзаком и со складными удочками ехал на рыбалку.

Наталья спросила у него про реку – оказалось, им нужно было ехать до конечной остановки. Обняв Наталью, и не обращая внимания на укоризненные взгляды женщин, Майкл просидел так, все время пока автобус скрипя корпусом и стреляя выхлопной трубой, не оказался на конечной остановке, в какой–то полузаброшенной деревне.

Она располагалась прямо посреди леса, и Майкл не заметил здесь ничего, что могло бы служить источником жизни – ни ферм, ни мастерских, ни огородов.

Деревня его поразила: после роскошных особняков на Рублевке, здешние деревенские избы выглядели архаичным символом давно прошедшей эпохи.

Они были точно такими же, как в кино про колонизацию Аляски – из бревен и корявых досок, разве что избы в кино выглядели современнее и наряднее, ведь эти русские, действительно простояли не меньше ста лет, отчего стали бесцветными, обветшалыми и под тяжестью времен вросли в землю.

По всей деревне, похоже, проживало не больше трех десятков стариков и старух, а из всех общественных зданий была лишь старинная церковь.

Несколько стариков сидели на скамейках у своих домов, кланяясь и провожая их почтительным взглядом. Из калитки вышла сморщенная, беззубая старуха и, увидев Майкла, поспешила домой, что-то бормоча, а через минуту вернулась с белыми шерстяными носками ручной вязки.

Она говорила какие-то русские слова, пытаясь вручить носки Майклу, но тому показалось, что они не подходят к летним ботинкам, и он спрятал руки за спину, не желая брать у старухи ее товар.

Потом, видя, что старуха не отстает, достал 100 долларов и попросил: – Нат, отдай женщине деньги, только скажи, что носки я покупать не буду – это не мой стиль.

– Майкл, ты неправильно ее понял, – объяснила Наталья. – Она не продает носки, она тебе их дарит. Когда ты шел по улице, она увидела, что ты слишком легко, одет для этих мест и решила, отдать тебе носки, которые вязала для своего внука. А деньги она не возьмет – я знаю этих людей. Кстати, возьми носки: вечером будет холодно, и ты замерзнешь.

Майкл взял носки, и поблагодарил старуху. Ему вдруг стало жаль этих стариков, которые жили на самом краю света, и которых было некому защитить.

– На что живут эти люди? – спросил он.

– Им всем платят небольшие пенсии и пособия, но если ты спросишь у них, то удивишься – все они философски смотрят на мир и удовлетворены жизнью: они так привыкли.

– Да здесь, кажется, нет даже магазинов!

– А ты видишь на площади автомобиль с фургоном? – это передвижной магазинчик: он приезжает сюда раз в неделю и привозит самое необходимое для местных и рыбаков, которые приезжают из воинской части на реку.

Эта торговая фирма снабжает всех в окрестности, включая городок ракетчиков, и в ее автолавке, есть приличная еда, а я видела даже французские вина.

– Нат, а что будет с людьми из этой деревни, если сбудутся самые худшие предсказания? – спросил Майкл.

– Этого не знает никто. Может быть, разрушатся электростанции, линии связи, наступит ранняя зима, которая засыплет снегом дороги, а люди останутся без еды и тепла.

А может быть, наоборот: от избытка выброса энергии и углекислоты наступит парниковый эффект, атмосфера разогреется и здесь будет жарко, как в тропиках.

Наших старичков, я думаю, спасут – ведь недалеко база ракетчиков, которые всем помогут. Но есть тысячи деревень и городов, до которых помощь может не дойти. Ты ведь сегодня потому и кричал во сне, что тебе снилось падающие камни? – спросила она.

– Меня преследуют кошмары и один из них о том, что мы с тобой будто бы расстались поневоле , – признался Майкл.

– Но я не собиралась расставаться с тобой. Что мне сделать, что бы ты успокоился?

– Я вижу – здесь есть церковь. Давай обвенчаемся, тогда духовная связь будет нас поддерживать.