Супергерой нашего времени

Глава 1

– Добрый день, я хотел бы поговорить с кем-нибудь по поводу содействия городу.

– Какого именно содействия и кому?

– Городу. Ну, помощи или вроде того. – Молодой человек лет двадцати был взволнован. – Я, если честно, ни разу тут у вас не был и плохо знаю иерархию. Вероятно, мне нужен губернатор или кто-то в этом роде.

– Что плохо знаете? Какую ещё рархию? Это Интернет какой-то, что ли? – Ирина Анатольевна усмехнулась. Она поражалась новому поколению. «Неудивительно, что страна медленно развивается, – это с такими-то вот интернетчиками мы надеемся на рывок! – недоумевала она. – Да они ведь вообще не понимают, что происходит в реальном мире!» Какой тут может быть губернатор, молодой человек, вы в ЖЭК пришли! Вам что нужно, собственно говоря?

– Понимаете, у меня есть дело, конфиденциальное, и я не очень понимаю, с кем мне поговорить. Нужен человек, который принимает решения, – подскажите, где мне такого найти?

– Не знаю, где найти, молодой человек. Тут ЖЭК. Если вы не понимаете, что вам нужно, то не задерживайте очередь. Вначале разберитесь, чего хотите, а потом уже приходите в муниципальные учреждения!

***

Молодого человека звали Егор Донской, и он, правда, плохо понимал, что именно ему нужно. Фигурально выражаясь, он нашёл клад и, согласно закону Российской Федерации, должен был сообщить об этом властям. Осталось понять как – ведь «клад» был очень необычный. Раз в ЖЭКе помочь не смогли (а пошёл он туда первым делом только потому, что это было ближе всего к его дому), то он посчитал логичным пойти в полицию. Ведь о кладе принято сообщать именно туда.

– Добрый день, с кем я могу поговорить по поводу сотрудничества?

– Вы стали свидетелем правонарушения?

– Нет.

– Вы совершили правонарушение?

– Нет.

– А о каком тогда сотрудничестве речь?

– Я могу это рассказать только ответственному лицу, если вы позволите.

Не самый приветливый полицейский с рыжими усами задумался.

– Михаил Петрович, тут к вам, видимо, – сообщил он, позвонив по телефону.       Спустя пару минут по лестнице спустился рослый мужчина лет пятидесяти, с густыми чёрными волосами и поседевшей бородой, просто невероятно напоминавший Джорджа Клуни. Он подошёл к Егору, по дороге дважды одёрнув штанину.

– Добрый день, молодой человек, чем могу помочь? – сказал он почему-то по-русски.

– Вы тут главный?

– Главный тут Владимир Владимирович Путин, а я – заместитель начальника МУ МВД, подполковник полиции Воронной Михаил Петрович.

– Мы можем пройти к вам в кабинет?

Михаил Петрович Воронной внимательно и не спеша осмотрел Егора с головы до ног, после чего отошёл в сторону и жестом предложил пройти за ним. Кабинет у заместителя начальника МУ МВД был просторный, на стене висел портрет Путина, рядом – портрет какого-то седого мужчины с раскосо посаженными глазами, а на столе вперемешку лежало множество разных бумаг. Было душно. Михаил Петрович открыл окно и сел, предложив то же самое сделать и Егору.

– Слушаю вас, представьтесь.

– Меня зовут Егор Донской, живу в Ленинском районе, на Панина, дом три. Я к вам с весьма нетипичным предложением, Михаил Петрович, прошу понять меня правильно. Дело в том, что вчера я был у себя дома и обнаружил… ну как это назвать правильно-то, даже не знаю… ну вот, суперспособность – лучшее слово тут… – Егор немного замешкался.

– Продолжайте.

– У меня газовая плита… ну, дом сталинский, вы сами в таком живёте, наверное. Я готовил ужин, в какой-то момент снял сковородку и поставил её на подставку на столе. И тут мне позвонили. Я взял трубку, заговорился и облокотился рукой на плиту, почувствовал ещё теплую, остывающую конфорку, которую выключил, когда убирал сковородку, – такое приятное ощущение тепла! Но когда я положил трубку, то увидел, что не выключил огонь. Всё это время я опирался на горящую газовую конфорку и ничего не почувствовал, кроме лёгкого тепла. Я глазам своим не поверил; раньше я обжигался, и не раз, – не знаю, что поменялось. Я аккуратно поднёс к огню другую руку – и снова никаких ощущений. Я даже вскрикнул от восторга. Слушайте, я не знаю, как это работает, но я неуязвим к огню! Я проверил это разными способами за эти дни и по всей поверхности тела. Я явно как-то могу помочь городу, и даже стране! К тому же у меня нет нормальной работы, кроме прочего. Готов пойти в спецслужбы. – Егор улыбнулся. – Ну, или в пожарку.

– Каков источник приобретения наркотического средства? – Михаил Петрович довольно резко переключил скорость в диалоге, параллельно открыв пачку сигарет Red Apple и закурив одну из них.

– Что, простите?

– Я спросил, каков источник приобретения наркотического средства?

– Какого средства?

– Наркотического.

– Вы что, думаете, я – наркоман?

– Нет, я как раз и хочу узнать, какова цель приобретения наркотиков!

– Я не приобретал никаких наркотиков нигде.

– Где именно не приобретали?

– Что? – Егор занервничал. – Что значит «где именно не приобретал»? Я вообще ни разу в жизни не пробовал никаких наркотиков!

Михаил Петрович молча смотрел на Егора. Он аккуратно и, продолжая молчать, докурил сигарету, после чего спросил:

– Ты полагаешь, что это смешно? Ты блогер или вроде того, да? То, что ты сейчас тут делаешь, – это статья 213, «Хулиганство». Пятнадцать суток тебе уже гарантированы.

Егор, не говоря ни слова, резким движением руки достал из заднего кармана зажигалку, рассчитывая показать свою неуязвимость Михаилу Петровичу лично, чтобы тот понял, что это не шутки. Но Михаил Петрович внезапности не оценил и, энергично вскочив с места, достал табельный пистолет Макарова и направил на Егора. Щёлкнул предохранитель.

– Значит, так, парень: аккуратно подними руки вверх, никаких резких движений!

Егор повиновался.

– Я просто хотел вам показать. Позвольте, это просто зажигалка! Я покажу вам, что неуязвим к огню.

– Аккуратно положил зажигалку на стол, а сам продолжай стоять, вторую руку не опускай.

Егор положил зажигалку, а Михаил Петрович, не сводя пистолет со своего гостя, взял её другой рукой и начал изучать. Спустя какое-то время он зажёг её и изучил пламя. Потом выключил и кинул обратно на стол. – Показывай, но только очень медленно, и руки держи на высоте плеч.

Егор медленно взял зажигалку, чиркнул ею и поднёс пламя вначале к руке, а подержав руку над пламенем 20–25 секунд, к кончику носа, затем провёл горящей зажигалкой по всему лицу и волосам, которые не загорелись. Всё шоу длилось примерно минуту, после чего он так же медленно положил зажигалку обратно.

– Садись, – скомандовал полицейский, убрал пистолет обратно в кобуру и тоже сел. Комфортно устроившись в кресле, достал новую сигарету, взял зажигалку, которая только что перевернула его представления о законах физики, и закурил. Несколько раз затянувшись и выпустив дым вверх, он заговорил:

– Я не знаю, как ты проделываешь эти фокусы, но в чудеса не верю – работа у меня такая. Видел много «чудесных» парней, 100% из которых оказывались аферистами… Ну о’кей, предположим, что ты и вправду Бэтмен или Человек-Паук, как там это у вас называется. И что ты хочешь? Пойти в полицию?

– Я не знаю. Я просто хочу конвертировать эту способность в пользу и для города. И для себя, конечно, тоже.

– Конвертировать? Ты нерусский, что ли? Ну я не знаю, нам тут фокусники не нужны. И не берут вот так людей с улицы к нам. У нас служба опасная и особенная. Не знаю. – Михаил Петрович затянулся и начал смотреть на портрет Путина. – Это вот к Путину тебе надо. Такие вопросы – это к нему, нам тут без супергероев хватает проблем! Ну ладно, сейчас я кое-что попробую. – Сказав это, он пододвинул к себе телефонный аппарат с кнопками и трубкой на проводе – Егор таких уже много лет не видел.

Полицейский набрал чей-то номер.

– Алло, Михалыч, это тебя коллега по рыбалке беспокоит. Да-да, я. Ну а как же? Слышал-слышал, поздравляю! – Тут Михаил Петрович улыбнулся, обнажив свои зубы; было ощущение, будто он разговаривает с Михалычем лично. – Всё хотел раньше позвонить поздравить, но сам знаешь, у нас тут дел сколько. Слушай, Михалыч, у меня тут парень один есть – ну, он фокусник или вроде того. Может сделать так, чтобы огонь его не повреждал. – После этого полицейский внимательно вслушался в то, что отвечал собеседник, и немного нахмурился. – Ну а что непонятно тебе? Как не повреждал? Ну вот, зажигалкой по лицу водит – будто рукой провёл: ни ожогов, ничего. Зачем зажигалкой водит по лицу? Ну нет, почему сразу психический, это он в качестве следственного эксперимента просто. Слушай, ну не суть, такие парни явно уж не по моей части. Я его к тебе отправлю – разбирайтесь там. Губернатору его покажи, я не знаю. – С той стороны телефонной линии явно не соглашались показывать Егора губернатору.

Михаил Петрович напрягся и, прижав трубку плечом к уху, достал из кармана пачку сигарет и снова закурил.

– Ну что – значит, не надо? А мне он тут зачем? Что я с ним делать буду? У меня что, войска особого назначения? Мы что, против инопланетян с огнемётами тут боремся? Михалыч, ты это брось, этот парень мне тут совсем не нужен. Но и не отпускать же его просто так – а значит, придётся тебе им заняться. – Тут подполковник Воронной вслушался в ответ и добродушно произнёс: – Да, милый ты мой, ты мне ещё спасибо скажешь! – Тут собеседник сказал что-то, что снова переключило полицейского на улыбку. – Ну а что, это я всегда готов… да-да, помню, с меня причитается, Михалыч! Пока, дорогой мой человек!

– Так, парень, сейчас тебя конвоируют, ну точнее, сопроводят до Лебзюка Сергея Михайловича. Он у нас отвечает за тактику и стратегию, скажем так. Покажешь ему фокус с зажигалкой – и он решит, что с тобой делать.

Глава 2

Сергей Михайлович Лебзюк был человеком необъятным. Он трудился на должности руководителя аппарата администрации области. Егора привели к его кабинету около восьми часов вечера, но секретарша, сидевшая на кожаном кресле и одетая в лучших традициях Pornhub, сразу дала понять, что этого визита не одобряет:       – Сергей Михайлович попросил сегодня уже никого не принимать, – сказала она, даже не посмотрев на прибывших. – Приходите в среду с пятнадцати до шестнадцати, в его приемный день.

– Гражданочка, мы от Воронного, у нас тут особое дело!

– Я никаких Воронных и знать не хочу, приходите в среду! Сейчас Сергей Михайлович… – Один из конвоиров прервал её ответ на полуслове и сам вошёл в кабинет к Лебзюку:

– Сергей Михайлович, мы от Воронного. Он велел к вам привести парня – вот мы привели.

Лебзюк поднял глаза на конвоиров; его взгляд из-под очков был очень неприязненным – было видно, что он и правда никого, кроме секретарши, не желал видеть в этом кабинете в неприёмные часы.

– Ну зачем сегодня-то он мне? У меня завтра губернатор в Сидоровское охотиться едет. Ты мне скажи: ты это организовывать будешь, пока я с парнем буду сидеть обсуждать фокусы? Охоту ты мне организуешь? – Сергей Михайлович нервничал, он перешёл на повышенный тон. – Ну я тут вообще единственный, кто работает в этом городе, а вы мне каких-то Коперфильдов суёте! Ну вы мне скажите: охоту вы организуете? Хватит циркачей, у меня своих пол-администрации, приводите его завтра! Как поохотится губернатор, поговорю с вашим парнем. Хотя и так же всё сразу ясно, да, парень? – Сергей Михайлович посмотрел на Егора из-под очков и улыбнулся. – Хулиганство обычное. Господа, бегом-бегом из этого кабинета, тут вершатся великие дела! – Сергей Михайлович по ходу монолога успел взять себя в руки и закончил весьма мило и даже игриво.

– А нам с ним что делать? Михаил Петрович сказал лично в руки вам его передать, и никак иначе.

– Ну вот и передадите, только завтра.

– А сегодня?

– Ну а сегодня пусть побудет где-нибудь у вас? У вас что, некуда человечка на ночь пристроить?

***

Пристроить Егора было куда. Он остался на ночь в камере предварительного заключения вместе с проституткой Алиной и нелегальным мигрантом из Средней Азии. На вопросы, по какой причине он задержан, ему пояснили, что Михаилу Петровичу звонить уже поздно, они так тут не делают, а отпустить домой они Егора не могут, потому что им велели передать его из рук в руки. Очень извинились и попросили войти в положение, даже дали горячий чай и ужин, перед тем как завести в камеру.

– Но разве мужчины и женщины могут содержаться в изоляторе временного содержания одновременно?

– Так она же проститутка! – удивлённо парировал конвоир. – Да и тут всё на виду и под нашим пристальным контролем, не переживай!

– И что мне там делать?

– Ну поспи. Просто поспи и всё. Мы же тебе объяснили: это вынужденная мера, тебя ни в чём не обвиняют, но ты же странный, мы не можем тебя на ночь у себя тут посадить. Да ты не нервничай, тут всё под присмотром, тебе никто ничего не сделает.

Спорить Егор не хотел, понимая, что толку не будет. Поэтому зашёл в ИВС и, поздоровавшись с Алиной и нелегальным мигрантом, имя которого так и осталось неизвестным, он лёг на верхнюю койку двухъярусной кровати и быстро заснул.

В шесть утра его разбудила Алина, которая била по прутьям клетки и требовала отпустить её. Егор довольно быстро понял, что находится совсем не дома, вспомнил, что к чему, и, поскольку ночь уже прошла, тоже подошел к прутьям:

– Эй, ребята, я проснулся, отведите меня к Михаилу Петровичу!

Из открытой двери кабинета напротив крикнули:

– Михаил Петрович с девяти часов будет тут, посиди пока там. Как придёт – сразу попросим его принять тебя.

Следующие три часа он провёл в попытках уснуть, которые нарушались барабанившей по прутьям и матерившейся Алиной и короткими диалогами с нелегальным мигрантом:

– Они думают, что у меня поддельная регистрация, понимаешь? – Мигрант очень сносно говорил по-русски, но Егор совсем не ожидал, что тот заведёт с ним диалог, и не очень-то этого хотел, если быть совсем откровенным.

– А-а-а… ну а она у вас не поддельная?

– Ну нет, мне свои люди делали её – там всё чисто. Ничего сейчас разберутся и отпустят, главный придёт – он разберётся уж.

Оба замолчали, но спустя минуту мигрант продолжил:

– Очень хорошо, что Путин порядок у вас навёл.

– Порядок?

– Ну да. – Тут мигрант понизил тон. – Вот проституток ловят – это правильно, должна мораль быть, и вообще, пожёстче с людьми надо, понимаешь? Они по-хорошему-то не понимают. Демократия-шельмократия – это всё не наше, нужен сильный правитель. А с регистрацией моей они разберутся сейчас, тут я не в обиде.

Опять повисло молчание, которое снова прервал мигрант и подозрительным тоном спросил:

– А ты либерал, что ли?

– Нет, мне всё равно.

– Вот всем всё равно, а так нельзя! Я тут подвозил одного. – Тут мигрант осёкся. – Ну я не таксист, понимаешь? Просто люблю машину водить и иногда для себя могу потаксовать, а так у меня бизнес тут: магазины по городу. Для души просто таксую, ну понимаешь. Так вот, вёз одного, ну как ты паренёк: в очках, в своём телефоне постоянно сидел. Так он пока ехал, смотрел ролик Навального, без наушников, представляешь? – Тут мигрант выдержал паузу.

Егор понимающе кивнул и сказал:

– Угу.

Мигрант сплюнул сквозь зубы.

– Я был вынужден всё это слушать минут десять. Ну а потом, когда ролик закончился, я его прямо спросил: «А ты что, за Навального?» Он говорит: «Да, Навальный – наше будущее!». Я говорю: «А ты знаешь, что он учился в Англии?» Он говорит: «Ну и что, и хорошо типа, что учился там». Я говорю: «Ну он же против России работает!» А он мне: «О’кей, бумер!» Ну я тут взорвался, понимаешь – типа, братком меня называет, типа, я как будто из фильма «Бумер» персонаж! Я тормознул и говорю: выходи, а он мне: «В соответствии с какой-то там статьёй вы не имеете права!» Ну я его за шкирку выкинул. Потом чуть не уволили, но вроде смог объяснить ситуацию правильно… – Тут мигрант снова замолчал, Егор тоже решил за лучшее промолчать.

Но почти сразу мигрант заговорил:

– Ты сам что про Навального думаешь?

– Мне всё равно, если честно, я вообще не интересуюсь политикой, а «бумер» – это он другое имел в виду: не фильм, а поколение. Так называют тех, кто после войны родился.

– Эти все бумеры-шмумеры… надо по-русски общаться, понимаешь, если хочешь быть понятым!

Егор угумкнул в ответ и попытался заснуть. Он не понял, успел ли он поспать, но громкий окрик «Парень, вставай, руководитель ждёт!» он услышал с первого раза.

Михаил Петрович Воронной привычно курил Red Apple. В этот раз у него как-то по-особенному были уложены волосы. Празднично.

– Парень, сегодня губернатор едет в экологический заповедник – там большие люди приезжают, будут серьёзные дела обсуждать. Я там тоже буду – безопасность обеспечивать. Так что тебе придётся ещё денёк подождать встречи с Лебзюком. Ты сообщил родителям, где ты?

– Они у меня живут в другом городе.

– Ну а девушке сообщил?

– Нет, я тут один живу.

– Ну и славно! В общем, я тут договорился с начальником пожарной части – он тебя возьмёт на выезд. Ну, аккуратно посмотрят, что ты можешь, без риска для твоего здоровья, конечно же, – ну, чтобы сразу был предмет для твоего разговора с Лебзюком, а то он человек занятой, любит сразу в самую суть вещей проникать. Ему, как говорится, фактура нужна.

Глава 3

Спустя ровно двадцать четыре часа с момента разговора Егора и Воронного в кабинете Сергея Михайловича Лебзюка зазвонил телефон. Сергей Михайлович очень хорошо знал этот телефон. Он звонил редко, и звонок всегда обозначал полярные вещи: или повышение, или разгром на грани увольнения. Но увольнять Сергея Михайловича было совершенно не за что – выборы были проведены им эффективно, их регион в закрытом рейтинге от администрации президента занял двадцать первое место по эффективности выборов. Лебзюк любил такие результаты и стремился именно к ним. Они не слишком выделялись, чтобы привлекать к себе излишнее внимание, но при этом были и не в конце списка. Займи первое место, рассуждал он, – и сразу начнутся проверки, козни от конкурентов, да и президент, чего доброго, решит, что у губернатора слишком высокий электоральный потенциал, и усмирит его! А достанется за это кому? Сергею Михайловичу.

Нет! Первые места он не любил категорически. Все опытные руководители областных администраций знают: нельзя быть в федеральных рейтингах вверху и внизу списка – надо быть посередине.

Вчерашняя охота тоже прошла на ура: губернатор завалил лося и кабана, всё было устроено в лучшем виде. А раз увольнять Лебзюка было не за что – значит, звонили о повышении, о переводе в Центр. Как же Сергей Михайлович уже этого перевода заждался! Тщательно и быстро проанализировав весь расклад, Лебзюк поднял трубку:

– Лебзюк на проводе.

– На проводе ты, значит, Лебзюк? Ты там на этом проводе не повис ещё, скажи? Или, может, ты нас на нём повесить решил? – Разговор шёл на повышенных тонах.

Сергей Михайлович аж подпрыгнул от такого начала, встал, вытянулся и ответил максимально спокойным голосом:

– Пётр Лаврентьевич, в нашей епархии всё спокойно. Вам, видимо, доложили что-то не то, давайте разберёмся.

– Епархии? Разберёшься ты? Ну давай, разбирайся, Лебзюк! Времени я тебе на это дам очень мало.

– Так что случилось? Пётр Лаврентьевич, я, честное слово, не понимаю, о чём идёт речь. Вчерашняя охота… – Тут Лебзюк запнулся, потому что Петр Лаврентьевич его перебил:

– Какая, к чёрту, охота, Лебзюк? Вы там совсем, что ли, ситуацию не контролируете? У вас там Человек-Паук по городу бегает, а вам хоть бы хны? Охота у вас? Я вам там сейчас охоту устрою! На тебя охотиться будем, Лебзюк. У меня весь Телеграм в видеороликах, как какой-то охламон прямо из огня выходит и не горит. И вот так, в несколько заходов, людей из пожара вынимает. Ты это видел, Лебзюк? Ты понимаешь, что это значит вообще? У нас по социальным сетям уже группы фанатов этого парня, про него сюжеты на Ютубе, все о нём говорят! Российский супергерой, мать его! Ты знаешь, как они его называют? Файермен!

Пётр Лаврентьевич выдержал паузу, подождал, пока Лебзюк придёт в себя после этих новостей, и продолжил чуть более спокойным тоном:

– А если он окажется оппозиционных взглядов, а, Лебзюк? А всё к тому и идёт, ведь среди молодёжи других взглядов не бывает. Это тебе не Навальный, это вообще не пойми кто! Он возьмёт и поднимет людей на митинги, и ещё чего похуже. Ты вот контролируешь его, Лебзюк. Ведёшь с ним работу? Как же! Да ты вообще не понимаешь, о чём речь! Я тебе твои жировые отложения урежу, Сергей Михайлович, – в Крым вместо Тенерифе ездить начнёшь, и «Лексус» служебный сдашь, и дачу. Ты слышишь меня?

Сергей Михайлович Лебзюк держался одной рукой за стол. Всё плыло. Он действительно только отдалённо понимал, о чём речь, но признаться в этом означало бы конец. Мементо мори. Он это знал.

– Пётр Лаврентьевич, всё под контролем. Не думал, что вы так близко воспримете всю эту историю. Тут всё под контролем. Этот человек… с ним ведутся консультации, всё под моим личным…

Тут Сергея Михайловича вновь прервали:

– Какие ещё консультации, короед ушастый? Мне надо, чтобы его ни в каких Телеграмах больше не было! Если он исчезнет, то про него через неделю и так все забудут, ты меня услышал?

– Петр Лаврентьевич, всё под моим личным контролем, – ответил побелевший Лебзюк.

Пётр Лаврентьевич ничего не сказал и положил трубку. Сергей Михайлович Лебзюк растёкся в своем кожаном кресле под аккомпанемент телефонных гудков.

Глава 4

К вечеру того же дня в кабинете Лебзюка собралась тайная вечеря в составе подполковника Воронного, начальника пожарной части Валерия Валерьевича Безбородько и помощника начальника УФСБ Игоря Борисовича Харина, которого все за глаза называли исключительно «Матахарин».

Лебзюк: Господа, времени у нас до утра. Москва с ног на голову встала! Я навёл справки через человечка своего – он говорит, что всё чуть ли не до Путина дошло, и, может, завтра даже Песков эту историю прокомментирует. Как я вам по телефону и озвучил, у нас тут с вами Змей Горыныч, понимаете?

Харин (нахмурившись): Михалыч, давай к сути, без этой херни своей! Мне с утра от босса такое прилетело, что ты даже в своих эротических снах не встречал!

Лебзюк: Змей Горыныч – это мы с вами, господа. Если отрубят одну голову, – продолжал Сергей Михайлович, высокопарно закинув руки, – то полетят и остальные головы за этим столом, а на их месте быстро вырастут новые. Но уже не ваши, господа. Не ваши. Поэтому давайте решать вопрос, и решать его быстро. Я посмотрел все эти видео – они теперь вообще повсюду. Валерий Валерьевич, как же вы не проконтролировали-то?

Безбородько: Так тут ведь как. – Валерий Валерьевич заметно нервничал, он налил себе в стакан воды и сделал глоток. – Тут ведь какое дело, Сергей Михайлович: это всё начали снимать люди, которых он спас, а он их спас и за новыми пошёл. Там пожар-то сильный был, и этажи нижние… А он натурально из огня их выносил и не горел, да и дымом не задыхался, даже респиратор не надел. Ну, все и стали снимать и выкладывать в Интернет. Тут-то уже что можно было поделать, с Интернетом этим? Запретили бы его уже побыстрее, одни бучи из-за него! – Валерий Валерьевич сделал ещё один глоток.

Лебзюк: А где сейчас парень, всё ещё у вас? – обратился он к Воронному.

Воронной: У нас, да. Сидит в целости и сохранности, но люди как-то прознали об этом – приходят к нему, поговорить хотят. Ну, мы не пускаем. Я вот что думаю. – Воронной выдержал паузу и осмотрел всех собравшихся. – А парень-то ведь неплохой. Он людей спас. Может пользу принести. Не фокусник вроде. Настоящий. Давайте объясним это Центру – пусть туда едет.

Лебзюк: Так-то оно так, Михаил Петрович. Парень неплохой. И людей спас. Всё так, но этот же парень может юные умы направить не туда. Они увидят его, пойдут за ним – а кто знает, что у него в голове? Уже сейчас у него фан-клубы. А что если он интересуется англо-саксонскими делами? А ведь раз у него суперспособность, то это очень вероятно, это как раз в их традиции, не в нашей – иметь суперспособности. Поэтому парень, может, и хороший, но наверняка мы этого знать не можем. А мы должны брать на себя ответственность. Мы отвечаем за людей. За город. За страну. Кто защитит людей, если не мы? Люди сами не разберутся, вы поймите! – Тут Сергей Михайлович встал из-за стола, засунул руки в карманы брюк и начал прогуливаться вдоль него, посматривая то на заседателей, то в окно. – Люди доверятся ему, а если его разум отравлен? Если его купят с Запада? Тогда неизбежна революция. А может, и гражданская война. Нет, мы люди взрослые и обязаны брать тут на себя весь вес этого сложного решения. Парень опасен для общества. Ну какие нам тут сейчас супергерои? В условиях санкций? В условиях внешнего давления? Украины? Нам нельзя, чтобы ещё и внутри полыхнуло!