А КАПЕЛЛА

Тонкая серая роба не грела. А он уже почти сутки сидел на каменном полу – стоять просто не было сил.

Кровать отстегивается от стены лишь на ночь, а поутру – всё сначала.

Таковы правила для карцера. Это такая маленькая-маленькая комнатка. Одиночка.

Но попал он сюда совершенно заслуженно…

Последние несколько суток – это только бесконечные драки в камере.

Филя так и не понял: а может быть, он уже кого-то убил? И теперь его будут судить еще и за убийство? Хотя уже хорошо, что не убили его самого. И это реально было настоящей удачей.

Но те – типа «крутые», как они сами думали, ребята – просто еще не знали, на кого нарвались.

Уроды!

«С такими глазками – только в девочки!» – услышал в свой адрес Филя, лишь только переступил порог камеры… А дальше последовал удар. Сильный. Очень сильный.

И стало очень обидно. А еще больше – страшно. Оттого, что его могут сломать.

И он дрался. Дрался несколько дней подряд. Пока, похоже, не проломил кому-то голову. Или чего-то не сломал.

И вот… Практически отдельный номер! В лучших традициях этого заведения!

Но, по крайней мере, никто не бьет. И живой.

Только холодно.

Сам же он с головы до ног был в синяках. И всё болело.

Утро. День. Вечер. Ночь. Всё слилось в бессмысленном движении по кругу, и уже было совершенно не важно, что происходило, зачем и куда стремилось в итоге.

Просто больше некуда было спешить. А наказание в одиночке когда-нибудь всё равно закончится.

Так и случилось…

Его вернули в ту же самую камеру…

И он уже приготовился к схватке… Но теперь всё было по-другому:

– Наш чел – никого не сдал! – услышал он одобряющий гогот со всех сторон, после того как массивная железная дверь за ним плотно закрылась.

– Да пошли вы!

«Наш чел!»

Еще бы! Он дрался, как зверь. Вся накопленная внутри злость – на себя, на «друзей-подельников»…

… «Подельники!» … Это Артём-то с Пашкой? Да какие из них подельники?! Слились, как последние… Как говорится, так, ни о чём…

… На всё то, что осталось там, на воле, и отныне было ему недоступно… И, на всё то, что еще недавно казалось совершенно невозможным… Оказаться … в тюрьме…

… Было вложено в нанесенный им ответный удар.

И его положение среди сокамерников изменилось – стало, если можно так сказать, более комфортным…

Умение работать кулаками сделало свое дело – и теперь Филя чувствовал себя настоящим мужиком. С большой буквы «М».

И отныне его бархатные глаза больше не были предметом запретных желаний.

И можно было немного расслабиться.

И хотя было всё так же холодно, он всё-таки умудрился отоспаться. Даже получив в пользование кровать! И это в переполненной-то камере! Заслужил! Что было очень непросто. Но он смог… И даже не понял как…

Просто другого выхода не было: или стать, или погибнуть…

Еще в КПЗ он узнал, что «малолетка» – это страшно. И это оказалось правдой. Ни законов, ни правил, а лишь круглосуточный беспредел. Как среди ЗК, так и среди надзирателей…

Беспрестанные шмоны, построения, переклички… В любое время суток…

А за любую провинность – удар, удар, удар… За неповиновение – карцер…

Резиновая дубинка как средство дрессировки…

Но ему всего-то нужно продержаться девять месяцев – до совершеннолетия. А там – «взросляк».

Дожить бы… И теперь он точно и лично знал, что уйти с «малолетки» – это как заново родиться…

И Филя ждал. А точнее – получал бесконечные уроки мастерства по тюремному выживанию, где каждый его день уже давно превратился в борьбу за возможность увидеть следующее утро.

Но люди привыкают ко всему – и он наконец пришел в себя.

Вдоволь наспавшись, он с удивлением обнаружил, что появились мысли и он понял, что может думать еще о чём-то, кроме как о том, наступит ли для него завтра и почему в эту преисподнюю попал только он…И это вместо того, чтобы учиться… любить…

Любовь… Здесь и сейчас смысл этого слова для него равнялся молитве.

Любовь была его единственной надеждой… верой в то, что где-то там, далеко-далеко, кто-то до комка в горле родной еще помнит о нём…

И он заклинал всех богов, чтобы они сжалились над ним. Над его глупостью… И сделали так, чтобы она помнила…

Пистолет Шурика больно упирался в бок. И всё происходящее было до отвращения реально.

История повторялась. Снова.

…Но вот помнил ли о нем бог?.. Теперь…

Тем временем взбешенный Эд метался по своему кабинету, извергая неистовые проклятья.

Оставшись один, он наконец дал волю накопившимся за эти часы эмоциям.

«Предатели! Ворюги! Украли не просто деньги, а важные документы! И откуда они только узнали, что в кейсе не только бабло? Там флешка! Она просто бесценна! И что деньги предназначались Максу! Ведь чтобы обналичить такую сумму, нужно время!»

Время! Время!

Эд машинально уставился на часы: прошло уже сорок минут, как его люди начали поиски этих недоумков. Но известий пока не было.

«Какого чёрта происходит?! Разве я мало платил им?»

Прошло еще полчаса.

«Ну и ну! А этот Филипп оказался еще тем кренделем!»

Он взял Филю к себе на работу лет пять назад… Платил очень хорошие деньги… И, насколько ему было известно, тот не был обременен какими-то суперобязанностями… Так что всё это значит?

Эду нравились его покладистый характер, сообразительность. Диплом физтеха – это серьезный аргумент. Плюс кандидатская… И в самое ближайшее время он собирался дать предложить ему повышение…

Удивительно, но его собственная служба безопасности, последние две недели наблюдавшая за Филиппом круглосуточно, дала положительную оценку его надежности.

Но случилось то, что случилось. И зачем только они украли кейс? Или их перекупили конкуренты?

«Не могу поверить! Чтобы Шура…»

Наконец сотовый дал о себе знать.

– Босс, – услышал он как обычно весьма бодрый голос Капы. – Мы их засекли: они в районе Пулково – движутся по Московскому шоссе.

Эд почувствовал невероятное облегчение:

– Они нужны мне живыми, а главное – кейс…

Игорь устало прилег на диван и закрыл глаза – у него сильно болела голова, он чувствовал себя вконец измотанным и разбитым.

Еще с самого раннего утра он мечтал, придя домой, хорошенько выспаться, но теперь его неотступно преследовала мысль об убитой девушке, труп которой он осматривал несколько часов назад.

Молодая. Красивая. Ее нашли мертвой в главном холле одного из самых крутых торговых центров Питера.

Наркотики – слишком многое указывало на это, И эта девушка была не просто девушкой, проходящей мимо.

Его отдел уже почти год расследовал причину внезапной гибели целой группы подростков.

Пять мальчиков почти одновременно скончались от передозировки высококлассным ****. Причем ни один из них не был наркозависимым. Но количество порошка, найденного при обыске их одежды, могло легко умертвить еще человек десять.

Мальчишки… Им не было еще и шестнадцати. И за их убийство должен был кто-то ответить.

Пока Игорь не столкнулся с наркотиками вплотную, всё то, что говорилось и писалось об этом принимающем угрожающие размеры социальном явлении было для него абсолютной абстракцией – всего-навсего ежедневной сводкой с бесстрастными цифрами. Не более того.

Но так бывает всегда и со всеми. Тебе кажется, что это происходит где-то далеко, в другом мире. И что лично ты защищен от этого зла…

Но после увиденных им воочию этих детских смертей всё изменилось.

Двоих мальчиков Игорь хорошо знал – они учились в одном классе с его сыном. И волею судьбы в ту ночь именно его группа выехала на место происшествия.

На момент их прибытия все пять мальчиков уже находились в глубокой наркотической коме. Двое из них скончались еще до приезда неотложки. Остальные почти одновременно умерли в реанимации.

Буквально на следующий день вся центральная пресса обвинила местные власти в бездействии, а Москва вынуждена была взять ситуацию под контроль.

Но всё было хуже некуда – похороны превратились в широкомасштабную акцию скорби, и уже вечером того же дня губернатору пришлось сделать официальное заявление о том, что он лично возглавит расследование, проводимое органами МВД.

Пытаясь хотя бы немного успокоить горожан и хоть как-то обуздать полёт фантазии журналистов, он решительно заверил общественность в том, что со стороны властей уже приняты все необходимые меры для задержания преступников.

Но, естественно, в это никто не верил: «Как всегда, одна болтовня!»

И были абсолютно правы – расследование, к которому были подключены лучшие силы питерских криминалистов, почти сразу зашло в тупик. Сбор улик затягивался в связи с практически отсутствием таковых.

Опросы родственников и друзей погибших тоже ничего не дали. Круг общения ребят был ничем не примечателен – ничего такого, чтобы навести на след.

Время шло, и становилось совершенно очевидно, что у полиции не было ни малейшего шанса найти что-либо. Ровным счетом ничего, что могло бы помочь сдвинуться с мертвой точки.

Оставалась одна-единственная версия – групповое самоубийство. Но это выглядело уж как-то слишком нелепо. Все понимали абсурдность этого вывода.

Убийство – вот истинная причина их гибели. Но вот как доказать это?

… И вот с момента этой трагедии прошло уже больше года, а у Игоря до сих пор не было ничего конкретного – не было даже мотива! НИ-ЧЕ-ГО-ШЕНЬКИ!

Каждый раз пытаясь восстановить более-менее разумную цепочку событий, Игорь рано или поздно обязательно терял ту единственную путеводную ниточку, которую с таким трудом находил среди царившего вокруг хаоса.

Его поиски напоминали бег по замкнутому кругу.

Тела мальчиков нашли вечером в парке, примерно на расстоянии ста метров друг от друга, без каких-либо следов насилия.

Осмотр места преступления тоже ничего не дал.

Однако возле одного из мальчиков была найдена визитка служащего известного питерского холдинга «****». Но этой неоднозначной находке нельзя было придавать слишком большого значения – всё-таки парк, здесь имеют право гулять все, кто желает. И, прогуливаясь, случайно ее обронить.

Но Игорю почему-то думалось, что разгадка этой жуткой трагедии кроется именно в этом клочке бумаги.

Чутьё сыщика подсказывало ему, что это верный путь.

Но начальство отреагировало на его предположение весьма сдержанно – подозревать корпорацию с безупречной репутацией?! Нет, от этого может быть слишком много проблем! Тем более это были лишь одни догадки.

Тем не менее Игорь всё-таки поручил своему помощнику собрать как можно больше информации о роде деятельности этой компании – о связях, сфере влияния.

Но Влад только спустя несколько долгих месяцев, и то совершенно случайно обнаружил одно очень странное направление в сфере логистики отдельных подразделений холдинга.

И возможно, это и был канал искомого ими наркотрафика. И не возможно, а скорее всего.

Было проведено еще одно – еще более тщательное расследование.

Суммировав полученные сведения, группа Игоря теперь уже вплотную занялась сбором информации на учредителей. Точнее – на учредителя…

И с каждым следующим шагом становилось всё более понятным, что та визитка имела наипрямейшее отношение к делу.

Но нужны были железобетонные факты! А их не было!

Хотя Игорь с Владом работали не покладая рук: день за днем они скрупулезно проверяли, перепроверяли, анализировали… Искали хоть что-нибудь…

Но всё без толку!

Президент холдинга «****» был одним из самых уважаемых предпринимателей Петербурга – широко занимался благотворительностью и в связях, порочащих его высокоморальный облик, замечен не был. Не человек, а хрестоматия по хорошему тону!

Его многочисленные подчиненные строили свою жизнь по тому же принципу – корпоративный дух: во что бы то ни стало ты должен соответствовать, не противоречить, не выделяться из коллектива своими экстравагантными представлениями о чём-либо.

Короче, ничего интересного.

Налоговый аудит тоже ничего не дал – зря они выпрашивали его проведение у самого министерства. Им даже дали людей, чтобы никто в холдинге не заподозрил неладного.

По итогам проверки выяснилось: дела велись безупречно. Даже как-то очень. Чересчур гладко. Ни одного, самого малейшего нарушения! Похоже, безупречность – их лозунг.

Всё было в таком шоколаде, что удивилось даже само министерство. Но что оно могло? Надо было радоваться, но все недоумевали.

На том всё и закончилось.

…Но сегодня была убита девушка. Безжалостно и жестоко.

Среди ее вещей была найдена записная книжка – по нынешним временам большая редкость. Так, со всякой ерундой: диеты, рецепты омолаживающих масок, адреса салонов красоты… Но среди всего этого девичьего спама попались данные всё той же злополучной корпорации. Причем без каких-либо опознавательных знаков – просто цифры. Но сыщики из его команды, номера этих телефонов знали уже наизусть!

В ее мобильник эти телефоны вбиты не были. Зато было много других – тоже без имен и аватарок. Они тоже дублировались и в ее записях на всякий случай – значит, очень важные. И их нельзя было терять. Они всегда должны быть под рукой. На случай, если всё же мобильник будет потерян.

Всё это не могло быть просто совпадением. И связь между этими двумя убийствами еще нужно будет доказать. Но Игорь чувствовал, что они наконец вышли на верный след.

Слишком уж много смертей вокруг такой процветающей империи.

Электронные часы показывали 23:30.

Валерия внимательно рассматривала себя в зеркало, и то, что она там видела, вполне устраивало ее привередливый взгляд.

На ней было надето легкое платье из голубого шёлка – глубокое декольте, пышная юбка. Туфли на очень высоком каблуке… Всё это отлично гармонировало между собой и смотрелось на ней просто отменно.

«Скоро приедет мама», – мечтательно подумала она, уже успев соскучиться за столь недолгое отсутствие Снежанны.

После их окончательного примирения, которое было так важно для них обеих, они очень сблизились, и Валерка никак не могла дождаться ее возвращения. Снежка обещала сегодня.

Еще раз оглядев себя, девушка довольно улыбнулась. Класс! Не хуже, чем на сцене! Надо снять, пока не измяла…

Но ее отвлек раздавшийся звонок в дверь.

Это был Влад. Радостно улыбающийся и с огромным букетом цветов.

– Ты просто великолепна! – пожирая ее глазами, выдохнул он.

– Спасибо. Я знаю. – Валерка чмокнула его в щеку и, выхватив у него из рук цветы, ткнулась носом в благоухающие бутоны роз и задумалась.

– Ты чем-то расстроена? – спросил как-то сразу погрустневший Влад.

– Нет-нет! Всё хорошо… Даже слишком…

Но на самом деле ее уже несколько часов одолевало необъяснимое смятение.

Как-то странно они сегодня расстались с Эдом… Словно он куда-то срочно заспешил. А ведь обещал ей праздник… до самого утра…

«И не всё ли мне равно?»

Но что-то цепляло…

Эдуард Семёнович… «Зови меня просто Эд…» Вот это было именно то, чего она хотела и одновременно боялась… Ее вполне устраивали и их нынешние отношения. Но, по-видимому, ему этого уже было мало.

Или ей так показалось?

…А ей? Она ведь тоже что-то чувствовала. Независимо от самой себя… И боялась признаться себе, что…

«Ужас!»

То необъяснимое ощущение непременно возникающего у нее возбуждения, которое Эд все последние дни вызывал у нее одним только своим присутствием, не имело никакого логического объяснения. Приступы этого неконтролируемого волнения всё больше и больше сгущались вокруг нее густым облаком неприличных мыслей, от которых она никак не могла избавиться…

И если сначала Валерку это пугало, то теперь ей стало даже интересно: а каков он, этот Эд? Женское любопытство брало свое. Желание познавать.

«А, собственно, что в этом такого?»

Ведь для чего-то придумано кем-то это разнообразие?

Ее окончательно замучили сомнения после того, когда ей в очередной раз пришлось фотографироваться с Эдом для прессы.

Ощутив на себе легкое прикосновение его сильных рук, она невольно почувствовала непонятное смущение и в то же время – абсолютную готовность познавать…

Но всё это по-прежнему виделось ей какой-то глупостью: «Он настолько старше меня, что даже думать об этом не стоит и начинать! Этого не должно случиться! Я для него слишком молода…»

Но тогда зачем она думала? Зачем вспоминала?

«У него красивые глаза… И губы – такие чувственные…»

Спасло ее только одно: у Эда явно случилось нечто серьезное, раз он даже отказался от банкета.

И ей пришлось отправиться домой.

И теперь, смотря в такие счастливые глаза Влада, Валерка уже начала жалеть о том, что была так упряма и неосмотрительна в своих стремлениях… Не видишь и не бредишь…

И всё же, если начистоту… Стоя в лучах ослепляющих своим светом прожекторов, она просто балдела от этого ощущения, чувствуя себя настоящей королевой.

И это удваивало ее смятение.

И как вообще из этого можно выбирать?

Успех. Слава. Или забвение среди юридических справочников о своде норм и законов?

Выбор семнадцатилетней девушки очевиден.

А вот юноша или взрослый мужчина… Валерка боялась ответа на этот вопрос.

И именно поэтому, когда глубокой ночью ее сотовый определил входящий от Эдда, она поспешно сбросила звонок и отключила мобильник…

Эмоции зашкаливали – нужно было притормозить. Не было ничего такого, чего нельзя обсудить завтра. Тем более сейчас почти полночь.

Ее взгляд стал замученным и усталым. И это-то после одержания такой победы? Одолевали размышления. А еще больше – чувства, которые были ей неподвластны.

Но, чтобы не расстраивать Влада, она ласково улыбнулась ему, пряча, отключенный от сети сотовый под подушку.

Вот так! До утра!

Уже стемнело. Правда, ровно настолько, насколько может стемнеть в пору белых ночей, а погоня всё продолжалась.

«Этого следовало ожидать», – зло думал Филипп, продолжая набирать скорость легким нажатием на педаль сцепления, хотя они и так шли под двести.

Люди Эда сели им на хвост примерно через час после убийства – оперативно, нечего сказать!

Но у Фили уже несколько недель было такое ощущение, что за ним ведется слежка. И похоже, это действительно было так.

Ничего себе! Если за ним постоянно следили, то его карьере, а скорее и жизни так и так уже точно крышка. Это значит, что Эду уже доложили о его связи с Анжеликой.

Поиметь любовницу собственного босса! Когда-нибудь это должно было плохо закончиться.

Теперь и Анжелике придется несладко.

Но эти разборки их ждут в перспективе. Если он, конечно, выживет. А вот как быть сейчас?

Шурик, с круглыми то ли от страха, то ли то дозы глазами, с ужасом смотрел на преследующий их сзади черный «мерседес». Проблески сознания в его остекленевшем взгляде всё-таки начали появляться: похоже, действие наркотиков немного ослабло.

Пистолет уныло болтался в его руке и тоже выглядел таким же беспомощным.

– Брось пушку! – не оборачиваясь, проговорил Филя.

– Еще чего! – грубо огрызнулся Шурик и снова крепко вцепился в револьвер.

– Брось! – уже достаточно громко рявкнул Филипп. – Ты всё равно покойник! Лучше отдай кейс – и может быть, тебя отпустят восвояси.

На этот раз Шурик, к удивлению Фили, послушался. Но эта временная покладистость вовсе не означала, что Шурик опять не возьмется палить вокруг себя с прежним рвением.

Кроме того, Филе было совершенно ясно, что их преследователи – это Капа и Гном, личные телохранители Эда. Причем очень-очень личные.

Только им Эд доверял самые ответственные и сложные задания. А это значило лишь одно: они влипли, и влипли серьезно. И то, как быстро они их запеленговали, еще раз доказывало, что это серьезные ребята, отлично знающие свое дело.

После Шурика Капа и Гном были самыми близким к Эду людьми. Знали все или почти все его секреты. И повсюду следовали за ним, обеспечивая абсолютную безопасность его персоне.

Между собой эти двое отлично ладили, можно сказать, даже дружили и в любых компаниях появлялись вместе. Над ними даже подшучивали: «сладкая парочка», да и только!

Но такими добродушными они были только с виду – недаром Эд поручал улаживать самые заморочные дела.

Их ловкости и быстроте реакции могли бы позавидовать многие киношные супермены. Да и смекалка у них была что надо! Вдвоем они были отличной командой, и, насколько Филя знал, у них еще не было ни одного прокола, словно они были заговоренными.

Не лучше ли остановить машину и будь что будет?

«Нет, они мне не поверят! Ведь спал же я с Анжеликой?! Так почему бы не спереть кейс?»

… До Фили дошло окончательно: с ними даже не попытались связаться…

Это конец!

И тут у него созрел план. Не факт, что получится, но стоит попробовать… Терять-то всё равно нечего…

Пока дорога слишком оживлена, Капа и Гном вряд ли предпримут более серьезные действия, чем погоня. А это значит, что для маневра есть еще немного времени.

«Мне нужно сымитировать собственную смерть».

Идея была проста, а потому гениальна. Он должен был умереть для всех, оставшись в живых для себя. Ну, хотя бы на время. Но как это сделать?

Филины размышления прервал Шурик, который каким-то совершенно непонятным образом сумел перебраться на соседнее переднее сиденье, рядом с ним, и принялся рыться в бардачке.

«Ну, там-то что нужно этому придурку?»

Пошуровав среди бесполезных для себя мелочей, Шурик разочарованно сник и устало закрыл глаза.

И тут Филя заметил, что лицо Шурика начало покрываться испариной: «Ему нужна доза… Он искал ****…»

Это было началом ломки.

А на небе продолжали сгущаться тучи – в любую минуту мог начаться дождь.

Филипп бросил взгляд в зеркало заднего вида – черный «мерседес» не отставал ни на метр от выбранной им уже несколько часов назад дистанции.

Эти две гориллы капитально висели у них на хвосте. И обмануть их будет непросто.

«Ну, что ж! Значит, я буду первой неудачей в их карьере.

Ха!

Не слишком ли я самоуверен?! А почему бы и нет? Что, собственно, я теряю?

… Уже ничего… Это моя самая крупная ставка…»

– Надо их брать! – раздраженно пыхтел Капа. – Брать их надо!

– Рано! – невозмутимо твердил Гном, продолжая бешено гнать машину.

Капа недовольно откинулся назад и сердито щелкнул предохранителем на своем кольте:

– Эд с нас шкуру спустит, если они уйдут!

– Не уйдут… От меня еще никто не уходил! – самодовольно хмыкнул Гном.

– А этот Филипп – лихач! Ишь как обходит соседей на поворотах! Видать, знает толк в таких догонялках!

– Да уж! Он не промах еще и во многом другом – небось на всю катушку оттягивался с подружкой шефа, – с завистью проговорил Капа. – И не побоялся же! Или он окончательный кретин, или мы чего-то не знаем. Но, по всей видимости, стоит у него отменно!

– Эд охренеет, когда узнает, что у него еще и рога выросли! – И они оба заржали, видимо, представив себе эту картину во всей красе.

Погоня продлилась еще несколько минут… и…

… Ни Капа, ни Гном так и не поняли, что же произошло.

«БМВ», который они преследовали в течение нескольких часов, скрывшись за поворотом, вдруг бесследно исчез.

Осторожно остановив свой «мерседес», мужчины тупо озирались по сторонам, видя вокруг себя лишь огромные лесные просторы.

Ничего себе! Но куда они могли деться?

Впереди – мост. По бокам шоссе – крутые обрывы и густые перелески вперемешку с болотами.

– Господи Иисусе! – в конце концов выдавил из себя Капа. – Фантастика! Они испарились!

Но не успел он договорить, как справа от них, откуда-то сбоку, из самой низины, из хлопьев густого тумана послышался громкий взрыв, и высоко в ночное небо взметнулось алое зарево.

Почти одновременно выскочив из машины, они бросились к обрыву: далеко внизу, у самой реки полыхал огонь.

… Филипп всё-таки не справился с управлением и не вписался в поворот.

И в том, что и он сам, и Шурик погибли, сомнений не было.

Увы…

Снежанна не любила ездить в дождь: мокро, скользко, опасно.

Она вообще не любила хмурое небо и лужи. И темные пасмурные вечера. А еще больше – черные безлунные ночи.

И хотя в Питере и настала волшебная пора белых ночей и круглосуточно было светло, Снежка очень неохотно собиралась в дорогу и с превеликим удовольствием предпочла бы этой поездке мягкое кресло и интересную книгу…Но не сегодня…

Ей нужно было ехать обязательно – завтра у Валерки выпускной.

«И зачем только я дотянула до вечера?»

Одним словом, копуша.

Но отдых на даче, несомненно, пошел ей на пользу: целая неделя совершенного безделья… Она взбодрилась и окончательно привела в порядок свои мысли и чувства.

Настала пора возвращения в суету большого города.

И, тревожно слушая сводку о погоде, она торопливо собирала вещи, озабоченно поглядывая в окно. Похоже, ее опасения не были напрасны – метеорологи на этот раз не ошиблись, и на небе действительно собирались тучи.