В стране Гудка

Самуил Бабин

В стране Гудка

Серый свет из окна уже начал слегка освещал предметы в комнате. Сидор лежал на диване с открытыми глазами. Где-то в квартире раздавались редкие звуки, это Света собиралась на работу. Сидор приподнял голову и посмотрел на светящейся циферблат часов. Полвосьмого. Он опять прилег и завернулся в одеяло. Можно было еще поваляться с пол часика. В это время раздались шаги, и в комнату заглянула Света.

– Ты вставать не собираешься? – недовольным тоном спросила она.

– Собираюсь, – не открывая глаза, ответил он. – Жду, когда ты уйдешь, чтобы не мешать.

– Какие у тебя планы? – тем же тоном продолжила она.

– К двенадцати на собеседование насчет работы.

– Что за работа? – с любопытством спросила Света и включила торшер.

– Какое-то издательство. Я их по интернету нашел, – неохотно ответил Сидор.

– Может тебе стоит поменять вид деятельности. Поискать что ни будь более приземленное, – в голосе Светы снова почувствовалось раздражение.

– Я ничего другого кроме как писать больше не умею, – насупился Сидор.

– Если бы нормально писал, то без работы бы не сидел.

– Другие еще хуже пишут и ничего работают, – огрызнулся Сидор. – Я бы в Макдональдс пошел. Да уже не возьмут по возрасту.

– Делай, что хочешь. – Света подошла к зеркалу и стала с независимым видом поправлять прическу.

– Ты, сегодня, допоздна, – спросил Сидор, пытаясь уйти от неприятной темы.

– Не знаю, – сердито ответила Света и, выключив торшер, вышла из комнаты. Из прихожей раздался звук дверного замка. Хлопнула дверь, и квартира погрузилась в утреннюю тишину.

Сидор продолжал лежать, глядя в потолок, вспоминая прошлую жизнь и пытаясь разобраться, где и что он сделал не так. Ни каких способностей он никогда не проявлял. Уклоняясь от армии, поступил по блату на филологический факультет пединститута. По окончанию, которого, уклоняясь теперь от работы в школе, также по блату устроился работать корректором в районную газетку. Денег платили мало, и он подрядился, там же в газете писать в разделе платных объявлений стандартные поздравительные заметки или некрологи от трудовых коллективов и любящих родственников. Это давало хоть какой-то приработок, но тут наступили новые времена, газету перестали финансировать из городского бюджета и вскоре вообще закрыли. Сидор попытался было заняться каким-нибудь бизнесом в области купи-продай. Занял денег у одних сомнительных кредиторов, он по их же совету купил партию импортного спирта, который потом с трудом продал за полцены. Возвращать деньги пришлось уже, продав родительскую дачу. В школу идти, учительствовать, смысла не было. Оттуда, наоборот, в то время разбегались учителя. И Сидор попытался воспользоваться теми небольшими навыками, приобретенными в редакции, и стал предлагать себя в качестве литературного сотрудника в начавших появляться тогда рекламных издательствах и бульварных газетенках. Какое-то время он смог перебиваться случайными заработками, штампуя заказные статейки о каких-то сомнительных чудо лекарствах или необычных садовых инструментах. Но потом на этот рынок вышли профессионалы с нормальными рекламодателями и деньгами, и вся самодеятельная реклама быстро свернулась и исчезла. Проработав потом немного грузчиком на рынке, и подхватив воспаление легких вместе с межпозвоночной грыжей, он попал в больницу. И там удача неожиданно улыбнулась ему. Он познакомился с сотрудником агентства ритуальных услуг, приезжавшего каждый день за информацией в больницу. Изучая персональные дела больных, агент заинтересовался опытом Сидора в написании некрологов, и по выходу из больницы Сидора приняли к ним на работу, писать тексты для памятников усопшим. И вот тут ему повезло второй раз. Как-то раз, написав текст к очередному памятнику, он понес его согласовывать с директором.

– Длинновато, – задумчиво произнес директор, – Но красиво получилось. – Он покрутил листок с текстом, достал из папки личное дело усопшего и, протянув Сидору, сказал, – А попробуй выбрать чего ни будь из его биографии и напиши прощальную речь. С тех пор это стало основной работой Сидора – писать прощальные речи.

Дело сразу стало набирать обороты. Через месяц, под Сидора создали специальный отдел, приняв на работу несколько вышедших на пенсию актеров из местного драмтеатра, для выступления на похоронах. Количество запросов на услугу росло. Пришлось принять в штат еще несколько бывших членов союза писателей, нуждающихся в средствах на существование. Короче их ритуальное агентство стало первым в городе, беспощадно подавляя конкурентов. Сидор стал одеваться как чиновник из мэрии, поменял сантехнику в квартире и стал потихоньку копить на автомобиль. В это время он как раз и женился на Свете, случайно познакомившей с ней на отдыхе в Турции. Это была первая и последняя его поездка за границу. Почти год они прожили, ни в чем себе, не отказывая. И уже планировали поездку в Испанию, как на работе у Сидора произошла незадача. Они случайно похоронили не того. Тот был очень большим милицейским начальником, а они, перепутав дела, погребли его как сомнительного бизнесмена, державшего подпольное казино и публичный дом. И наговорили на похоронах мента соответственно того, чего не стоило. Был крупный скандал, покойников поменяли местами, но после этого агентство подверглось проверкам всяческих госорганов и через пару месяцев закрылось. Устроиться по подобному профилю Сидору больше не удалось. Слишком много он приобрел врагов на ниве ритуальных услуг, во времена его короткого процветания. Ремонт пришлось забросить, деньги на машину были давно проедены и вот уже полгода, он безрезультатно рассылал свои резюме в поисках какой ни будь работы.

Зазвонил мобильник. Сидор протянул руку к прикроватной тумбочке и взял телефон. На экране высветился номер Светы.

– Спишь, – с недобрым шипением спросила она.

– Ну, что ты. Собираюсь уже выходить, – не принужденным тоном ответил Сидор. – Ты, что- то забыла?

– Ничего я не забыла. Не опоздай на собеседование, – раздраженно ответила трубка и отключилась.

Сидор тяжело вздохнул, вылез из-под одеяла и стал собираться. Он предпочитал ходить в джинсах и свитере, но по случаю собеседования пришлось достать из шкафа и надеть старый черный костюм, оставшийся еще со времен счастливого ритуального прошлого. Пиджак стал немного маловат в поясе – Сидор располнел, сидя дома без физических нагрузок. Недолго думая, он отрезал пуговицы, решив их немного переставить. Но тут же понял, что не помнит, где у него хранятся нитки и иголки. Попытался дозвониться Свете, но та упорно не брала трубку. Оглядев внимательно комнату, он увидел на тумбочке рулон прозрачного скотча и тут же принял решение приклеить пуговицы скотчем. Оглядев пиджак, он удовлетворенно отметил, что пуговицы выглядят как настоящие, скотч почти не заметен, а застегивать пиджак он не будет. Приведя себя в порядок, он, взглянув на свое отражение в большое зеркало в коридоре, и оставшись вполне довольный увиденным, вышел из дома. Дойдя до метро, он купил в уличном киоске горячий кофе в пластиковом стаканчике и сэндвич с сосиской. Это была любимая еда Сидора. Поэтому он не особо расстроился, что Света не приготовила с утра завтрак. Зато теперь он мог насладиться уличной едой. Сделав первый глоток и откусив приправленный кетчупом и горчицей кусок сэндвича, Сидор, почувствовал, как его сзади кто-то похлопал по спине. Оглянувшись, он увидел бомжа Васю, выжидательно смотрящего из-под вязаной шапочки, опущенной на самые брови. Вася давно обосновался здесь, стоя по утрам у входа метро приторговывая всякой всячиной. Сидор всегда держал в кармане какую-нибудь мелочь, не требуя ничего взамен, просто отдавал ее Васе. А Вася в качестве благодарности приносил ему иногда, старые порно журналы, где-то добываемые им на городских свалках. Сидор не особо интересовался порно, но журналы брал, чтобы не обидеть Васю. И на этот раз Вася протянул ему журнал.

– Спасибо, – прижимая локтем журнал, поблагодарил Сидор, – Извини Вася, с деньгами проблема. Только на проезд осталось. Хочешь вот сэндвич?

– Не, я уже позавтракал, – обдавая легким винным запахом, ответил Вася. – Так и не нашел работу?

– Вот, иду на собеседование, – ответил Сидор, с аппетитом доедая остаток сэндвича. – Может, повезет сегодня.

– Обязательно повезет, – серьезно ответил Вася, – Сегодня Марс в созвездие Девы и Луна в перигее. Ты же Телец кажется?

–Да, – удивленно ответил Сидор и застыл с открытым ртом.

– Твой день. Однозначно, – махнул рукой Вася и пошел в сторону автобусной остановки.

– Подожди, – крикнул вслед Сидор, – А ты, что астролог?

– Не без этого, – ответил Вася, запрыгивая в подъехавший автобус.

Сидор сделал последний глоток, выбросил стаканчик в мусорку и, сунув журнал в компьютерную сумку, которую он использовал как портфель, в хорошем настроении, после Васиного прогноза, стал спускаться в метро.

***

Издательство, в котором было назначено собеседование, находилось в центре города. Выйдя из метро, и пройдя минут десять по улице, Сидор остановился у искомого номера дома. Это был старинный особняк с большой, резной дубовой дверью и блестящей латунной табличкой на стене у входа.

«Министерство культуры. Просветительское издательство. Духовная радость» – прочитал название Сидор и сморщился, как от зубной боли. «Эх, надо было чего-нибудь почитать по истории культуры и религии, – с тоской подумал Сидор, с трудом приоткрывая тяжелую дверную створку. Внутри охранник, сначала заставил сдать верхнюю одежду в гардероб, а потом тщательно проверил его документы, записав в журнал все паспортные данные, и строгим голосом сообщил, что ему надо пройти в шестой кабинет и там ждать вызова. Сидор пошел по длинному коридору в направлении, указанном охранником, рассматривая номера кабинетов и дойдя до конца, уперся в дверь под номером шесть. Рядом, вдоль стены, стояли несколько золоченых стульев, на одном из которых сидел батюшка в черной рясе и читал маленькую, толстую книжку.

– Вы, последний, – спросил он батюшку и указал рукой в сторону двери номер шесть. Батюшка взглянул на него приветливо и утвердительно кивнул головой. Сидор присел рядом на стоящий стул. Батюшка послюнявил палец и перевернул страницу. Сидор покрутил с умным видом головой по сторонам, потом автоматически достал из сумки журнал, подаренный Васей и, открыв его на случайной странице, сделал вид, что читает, а сам стал вспоминать церковные праздники и монастыри, в которые его еще в школе возили на экскурсии. Минут через пять запас его знаний по этой теме исчерпался, и он решил кое-что уточнить у батюшки и повернул голову в его сторону. Батюшка сидел все в той же позе только с лицом, повернутым в сторону его журнала.

– Извините, – потупившись, произнес Сидор и закрыл журнал. Батюшка ничего не ответил, понимающе закивал головой и облизнулся. В это время над дверью замигала светом табличка с надписью «входите». Батюшка шустро подскочил и быстро скрылся за дверью. Сидор попытался было снова вспомнить церковные праздники, как в конце коридора раздался монотонный завывающий звук, и появилась тетка в синем халате с большим пылесосом. Она, сильно стуча пылесосной шваброй по плинтуса, медленно двинулась в сторону Сидора. Приблизившись к Сидору, она со словами: «Насыпали-то, насыпали-то тут грязи», стала тыкать шваброй под стульями. Сидор прижал руками сумку и приподнял согнутые в коленях ноги вверх, а тетка стала с остервенением тыкать шваброй под его стулом. В это время дверь кабинета распахнулась, и из нее появилась спина батюшки. Батюшка, непрерывно кланяясь, пятился назад, что-то с благодарностью говорил, но из-за шума пылесоса ничего не было не слышно. Дверь закрылась. Батюшка разогнулся и, улыбнувшись, помахал Сидору рукой, и исчез. Сидор продолжал сидеть все в той же неудобной позе, косясь на уборщицу, и не заметил, как над дверью замигало слово «входите». Помигав несколько минут, слово исчезло, дверь распахнулась, и появился строгий человек, в сером костюме и больших очках в черной оправе. Уборщица тут же выключила пылесос и выпрямилась.

– Что вы тут делаете, – Строгий обвел глазами Сидора и уборщицу.

– Да насыпали тут везде, – недовольно развела руками уборщица.

– А, вы, что? – Строгий ткнул пальцем в сторону Сидора.

– Я на собеседование пришел, – ответил Сидор и, не удержав равновесия, выронил журнал на пол.

– Вот, я же говорю. Насыпали тут, – поднимая журнал и протягивая его Строгому, вредным голосом повторила уборщица.

– На собеседование говорите? Ну, что же заходите, – и Строгий взяв журнал, скрылся за дверью.

– Что стал? Иди. Мне убираться надо, – подталкивая Сидора в сторону двери, уборщица снова включила пылесос.

Сидор осторожно вошел в кабинет Строгого. Тот стоял у стола и с тем же серьезным видом перелистывал журнал.

– Здравствуйте, – не придумав ничего, поздоровался Сидор. Строгий молча, перелистывал журнал. – Это не то, что вы подумали, – Сидор криво улыбнулся.

– Что я подумал, – взглянул на него Строгий.

– Это не мой журнал. Мне его Вася дал, – начал, было, Сидор, но остановился под пристальным взглядом Строгого.

– То, то я и смотрю, вас здесь нигде нет, – Строгий бросил журнал на стол.

–Где нет, – не понял Сидор.

– На фотографиях.

– Конечно, нет, – попробовал рассмеяться Сидор.

– Я читал ваше резюме, – перебил его Строгий. – Так вы, значит, писали прощальные речи на похоронах?

– Ну, да, – вновь оживился Сидор.

– Боюсь, вы нам не подойдете, – задумчиво ответил Строгий, – Нам нужны авторы, отражающие другую сторону жизни, – и он снова взял журнал.

– В смысле, порно, – шепотом переспросил Сидор.

– Причем здесь порно, – Строгий раздраженно бросил журнал на стол. – Нам нужны авторы, пишущие на тему торжественных, радостных событий. Описывающих светлую так сказать сторону.

– Так это одно и тоже, – уверенно ответил Сидор.

– Как одно и тоже, – не понял Строгий.

– Ну, вот, например, возьмем простой текст, – Сидор вышел ни середину кабинета, и стал декламировать, – Покойный, являл собой пример добродетели и профессионализма, – Сидор сделал скорбное лицо и продолжил, – Вы слышите этот протяжный звук, идущий от реки? Это гудят пароходы. Прощаясь со своим капитаном, провожая его в последнее кругосветное плавание.

Сидор стряхнул с лица маску скорби и, подойдя к столу Строгого, взял графин с водой.

– А теперь, переделаем немного наоборот. – Он поднял графин как кубок и с улыбкой на лице произнес, – Наш юбиляр являет собой пример добродетели и профессионализма. Вы слышите эти радостные гудки, идущие от реки. Это гудят пароходы, приветствуя своего капитана, в ожидании очередного кругосветного плаванья. – Сидор с воодушевлением махнул руками, и вода из графина выплеснулась на стол Строго. – Ой, извините, – сконфуженно произнес Сидор, пытаясь руками собирать воду.

– Оставьте, – раздраженно произнес Строгий, – Нет, вы нам все равно не подходите.

– Почему?

– Причем здесь пароходы? Мы министерство культуры.

– Можно заменить, на…, – Сидор немного задумался и добавил, – На звон колоколов, например.

Строгий сморщился и недовольно покачал головой. В это время зазвонил телефон.

– Слушаю, – произнес он, снимая трубку. – Что больше некому поехать? Послушайте, за театры наш отдел не отвечает. Что? Так распорядился министр? – Лицо Строго расплылось в заискивающей улыбке, – Я понял, мы решим вопрос. Не беспокойтесь, – он повесил трубку, лицо его опять приобрело строгое выражение. Он взглянул на Сидора,

– Вы еще здесь?

– Извините, задумался, – растерянно улыбнулся Сидор и развернулся к выходу.

– Подождите, – остановил его Строгий. – Сегодня вечером открывается после ремонта сцена Среднего театра. Там надо выступить от нашего министерства. Поздравить и пожелать творческих успехов. У меня, к сожалению, планы на вечер, – Строгий сделал паузу и внимательно посмотрел на Сидора. – Сможете?

– Да, – не задумываясь, согласился Сидор.

– Кстати, можете там и про свои пароходы. Они это любят, – Строгий улыбнулся и оглядел Сидора.

– А почему у вас пуговицы заклеены скотчем?

– Ну…, – развел руками Сидор не находя ответа.

– Отклейте, – приказал строгий.

– Если я отклею, они отвалятся, – тяжело вздохнул Сидор.

Строгий покачал головой и, подойдя к столу, нажал кнопку селекторной связи, – Зайдите. – Он пододвинул к себе журнал и задумчиво произнес. – Где они таких красивых находят.

В это время бесшумно открылась дверь, и на пороге появился человек с загорелым лицом, в темно-синем костюме.

– Отвезешь его в Средний театр. Он выступит там от нас, – продолжая листать журнал, приказал Строгий.

– Все, – выждав паузу, спросил загорелый.

– Пиджак ему свой отдашь на выступление, – Строгий подошел к Сидору и протянул ему журнал, – Хорошо выступишь, будешь у нас работать. И про пароходы не забудь.

– Я постараюсь, – пряча журнал в сумку, ответил Сидор.

***

Загорелого звали Степан. Он был помощником Строгого и оказался вполне добродушным парнем. Они обменялись пиджаками, и он проинструктировал Сидора, садясь в машину:

– После торжественной части, будет банкет в буфете. Отказываться нельзя. У них, кстати, хорошо угощают.

У входа в театр их встретил художественный руководитель, известный всем народный артист. Он провел их в небольшую гостиную для почетных гостей и извинившись ушел встречать следующего гостя. К ним подошел официант с двумя бокалами шампанского на подносе.

– Нет, нет, нет, – отрицательно замотал головой Степан, – нам виски, желательно двойной. Официант исчез и через минуту появился с заказом.

– За министерство культуры, – поднимая бокал, улыбнулся Степан. Они чокнулись и выпили. Степан хитро подмигнул и, жестом показал официанту повторить.

–Ты речь подготовил, – опрокинув второй бокал и отдуваясь спросил Степан.

– В общих чертах, – неопределенно ответил Сидор.

– А, что тебя шеф про пароходы просил?

– Шутка. Я ему речь привел с пароходным гудком. Ему понравилось.

– Раз понравилось, значит, гудок должен быть, – с серьезным видом произнес Степан, активно рукой подзывая официантов.

– Где же я его возьму, – усмехнулся Сидор.

– Гудок я беру на себя. Это же театр. У них здесь любые звуки издадут, – Степан поднял наполненный бокал, – За гудок.

Они выпили. В это время в гостиную вошел худрук и попросил гостей пройти на сцену.

– Ты руку подними вверх, перед тем как гудеть, чтобы я приготовился, – проинструктировал Степан и быстро вышел из гостиной. Сидора вместе с остальными проводили на сцену и усадили в президиум, перед большой белой скульптурой Станиславского. Настроение у него после выпитого поднялось и ему стало все больше нравиться работать в министерстве культуры.

Сначала выступил худрук, постоянно благодарил правительство и обещая доказать всем, что Средний театр, лучший на сегодня театр и не зря в него столько вбухали и он еще всем покажет гуся. После гуся все дружно зааплодировали и Сидор отбросил сомнения и решил вставить про пароход. Потом выступали артисты театра, тоже благодарили и тоже обещали доказать всем. Потом худрук пригласил к трибуне Сидора.

– Что тут сказать, – начал выступление Сидор, – Эмоцию переполняют при виде это блестящего, обновленного театра. Завтра здесь, на этой сцене, начнут разворачиваться страсти, а из зала будут восторженно следить за игрой актеров, рыдать и смеяться вместе сними. И вот я смотрю на этот театр, и он мне все больше напоминает, огромный океанский лайнер, стоящий в порту нашего города. А мы, пришли к причалу и со слезами на глазах провожаем его в долгое и увлекательное кругосветное плавание. И вот наступает тот самый долгожданный момент, когда капитан дает гудок, – Сидор вскидывает руку вверх и после небольшой паузы по залу, из всех звуковых колонок раздается мощный и протяжный звук пароходного гудка. Сидор опускает руку, тут же наступает тишина и он закончил:

– Счастливого плавания тебе Средний театр. Семь футов под килем, как говорят моряки. Браво! – он обессиленно роняет голову на грудь. И тут вдруг на сцену выбегал худрук, с бутылкой шампанского в руке, – Шампанское. Шампанское. Надо разбить бутылку шампанского. Иначе корабль не поплывет. – И он, глупо улыбаясь, протягивает бутылку Сидору.

– Обо что я его разобью, – тихо произносит Сидор, зверски смотря на худрука. Но тот не обращая внимание, поставил бутылку на трибуну и размахивать руками, стал призывать в помощь зал, скандируя, – Разбить! Разбить!

– Разбить! Разбить! – подхватывает публика.

Сидор, растерянно улыбаясь, взял бутылку и, оглянувшись, вдруг увидел спасительный гипсовый бюст Станиславского, выглядывающий из-за президиума. Недолго думая, он схватил бутылку и, подбежав к бюсту, со всей силы приложился бутылкой к голове реформатора театра. Раздался сильный хлопок, бутылка, обдавая всех брызгами, разлетелась на мелкие осколки, а бюст слегка покачнувшись, рухнул на сцену.

– Браво, – завопил худрук и зал взорвался аплодисментами.

***

– Ты молодец, – еле ворочая языком, одобрительно произнес Степан, когда они через пару часов после банкета, отъезжали на служебной машине от театра. – Сообразил разбить бутылку о Станиславского. – Это все худрук специально подстроил, с бутылкой. Он любит всякие такие подвохи. Законченный мерзавец. Поэтому у нас в министерстве боятся ездить в Средний театр.

– Почему вы тогда его не уволите, – спросил Сидор и икнул.

– Как же его уволишь. Если он из президентского совета, – и Степан поднял вверх указательный палец. – Тебя где высадить?

– У метро.

Машина остановилась под светящейся буквой «М».

– Дальше я сам. Спасибо, – Сидор вылез из машины.

– Подожди, – остановил его Степан, – На вот, возьми, – и он протянул пакет, из которого звякнуло что-то стеклянное. – Это я со столов собрал. Не пропадать же добру.

– Спасибо, – улыбаясь, поблагодарил Сидор.

– Завтра на работу к восьми, не опаздывай, – раздался из салона голос Степана, и машина, скрипнув тормозами, помчалась по освещенной фонарями улице. Сидор приоткрыл пакет.

Там лежали две чуть отпитые бутылки хорошей водки, коробка конфет и бутерброды, зажатые двумя бумажными тарелками. «Мне положительно нравится это министерство культуры, – подумал Сидор и слегка покачиваясь, пошел в сторону входа в метро.

Когда он доехал до своей станции и вышел на улицу, было далеко за полночь. На верху, у входа, стоял какой-то мужик в лыжной шапочке и длинном пальто, продававший связки сушеных грибов, да иногда пробегали последние пассажиры метро. Был легкий морозец, и Сидор остановился, облокотившись на стенку торгового ларька, с удовольствием вдыхая бодрящий, зимний воздух с легким запахом паров бензина и талого снега.

– И чего стоим, думаем, – раздался голос за спиной. Сидор оглянулся. Это был мужик в пальто, торговавший грибами, – Грибочком купить не желаете. Испытаете неслыханное наслаждение русского леса.

– Спасибо, я не умею готовить, – отодвигая руку мужика с грибами, ответил Сидор.

– Тут уметь ничего не надо, – придвигаясь вплотную к Сидору, произнес мужик. – Берешь прямо так и ешь.

– Как сырыми?

– Зачем. Они же сушеные, – мужик оторвал от связки гриб и бросил себе в рот. – Отличный товар. На, попробуй, – И он протянул другой гриб.

Сидор автоматически взял гриб, но не стал, есть, а только понюхал.

–Ну, как, – раздался голос мужика, и лицо его вдруг расплылось и стало похоже на блин.

– Что у вас лицом, – с трудом ворочая языком, проговорил Сидор.

– Видишь. Сразу забирать стало. От запаха только. Отличный товар, – откуда-то сверху ответил мужик.

– Шухер. Менты, – раздался вдруг голос из-за ларька. Мужик, быстро бросив связку грибов на шею Сидора, перепрыгнул через сугроб и побежал в темноту парка. К ларьку подъехал полицейский Уазик. Из него не торопясь вылез полицейский в серой куртке с погонами сержанта и подошел к Сидору.

– Ну, пойдем что ли, – полицейский крепко взял Сидора за рукав.

– Куда? – попытался отдернуть руку Сидор.

– В участок. Протокол составлять, – и он с силой потащил Сидора к машине.

Проехав минут пять Уазик остановился у обшарпанного двухэтажного здания с государственным флагом, торчащим из стены у входа. Обыскав Сидора и забрав пакет с продуктами, менты посадили его в обезьянник, а сами вышли. Через несколько минут Сержант снова вернулся и отвели в кабинет дежурного.

В кабинете за обшарпанным столом сидели офицер, а второй патрульный разливал по стаканам водку из сидорова пакета.

– А чего вы без меня, – возмутился Сержант и подойдя к столу, протянул мутный стакан, стоящий рядом с графином. Ему налили и полицейские, не чокаясь, громко выпили.

– Тут и закуска есть, – доставая из пакета бутерброды, сказал Сержант.