Четвертый Путь к сознанию

С точки зрения идеально-гармоничного развития этот односторонний человек является ничтожеством.

Получение внешних впечатлений зависит от ритма внешних стимулов и от ритма функционирования чувств. Эффективное получение впечатлений возможно только тогда, когда эти ритмы сообщаются друг с другом.

Если вы или я произнесли бы два слова, то одно из них имело бы одно содержание, а другое иное. Каждое из моих слов имеет определенный ритм. Если я произнесу двенадцать слов, один из моих слушателей свяжет их, скажем, три с телом, семь с личностью и два с сущностью. Поскольку машины не связаны между собой, каждая из них зарегистрирует только часть того, что будет сказано. И когда слушатель попытается припомнить все, то целостное впечатление будет утрачено и не может быть восстановлено.

Это происходит всякий раз, когда человек хочет что-то сообщить другому. Отсутствие связи между машинами позволяет ему выразить только часть себя.

Каждый хочет чего-то, но он сначала должен обнаружить и проверить все то, что является ложным или чего ему не хватает, и он должен сохранить сознание того, что человек никогда не может быть человеком, пока в нем нет правильных ритмов.

Рассмотрим процесс восприятия звука. Звук одновременно достигает приемных аппаратов трех машин. Но, в силу различия их ритмов, только одна из них может принимать впечатление, так как приемный отдел других машин менее быстр. Требуемый результат не будет достигнут, если человек принимает звук собственным мышлением и если он слишком медлит, чтобы донести его телу, которому этот звук предназначен; следующий звук, также предназначенный телу, полностью вытесняет первый.

Если человек решил что-то сделать, например, побить кого-то или нанести удар по чему-либо, и если в нужный момент тело не исполняет это решение – потому что оно не столь быстро, – то сила удара будет значительно слабее, или удара совсем не будет. Так же как и все эти восприятия, проявления человека не могут никогда быть полными.

Печаль, радость, голод, холод, зависть и все другие чувства и ощущения проявляются только одной частью обычного человеческого существа, вместо того чтобы проявляться им полностью.

ПЕРВЫЕ КОНТАКТЫ

Нью-Йорк, 13 февраля 1924 г.

Вопрос: Каков метод Института?

Ответ: Это субъективный метод, то есть учитывающий индивидуальные особенности каждого. Для всех имеется только одно общее правило: наблюдение. Каждый нуждается в нем. И это нужно не для изменения, а для того, чтобы увидеть себя. У каждого человека свои собственные особенности, свои собственные привычки, которых в общем-то он не видит. Он должен их увидеть; таким образом он откроет «много Америк». Каждый маленький факт имеет свою специфическую причину. Когда вы накопите материал о себе, тогда будет возможен разговор – а сейчас все, о чем мы говорим, является теоретическим.

Если баланс склоняется в одну сторону, то нам нужно тем или иным образом установить равновесие.

Стараясь наблюдать за собой, мы учимся концентрировать в себе то, что может быть даже очень полезным в обычной жизни.

Вопрос: Какую роль в саморазвитии играет страдание?

Ответ: Существует два вида страдания: сознательное и несознательное. Только глупец страдает несознательно.

В жизни есть два направления, две реки. В первой закон касается самой реки, без капель воды. Мы эти капли. Капля то на поверхности, то в глубине. Страдание зависит от положения, в котором оно находится. В этой реке страдание совершенно бесполезно, поскольку оно является случайным и несознательным.

Параллельно той реке имеется другая. У капли первой реки есть возможность перейти во вторую. В ней существует другой вид страдания: сегодня капля страдает потому, что вчера она недостаточно страдала. Здесь играет роль закон вознаграждения. Капля также может страдать заранее. Раньше или позже, все должно быть оплачено. Для космоса не существует времени. Страдание может быть произвольным: можно страдать за вчерашний день и можно за завтрашний. Или можно просто страдать потому, что плохо себя чувствуешь.

Только произвольное страдание имеет ценность.

Вопрос: Был ли Христос Учителем, получившим школьную подготовку, или он был случайным гением?

Ответ: Без знания он не смог бы стать тем, кем он стал, и не смог бы сделать то, что он сделал. Конечно, там, где он был, существовало знание.

Вопрос: Если мы только машины, то какой смысл в религии?

Ответ: Для одних религия – это закон, гид, направление. Для других – это жандарм.

Вопрос: Что значит то утверждение, что Земля жива?

Ответ: Живые только мы. Если одна часть живая, то все тоже живое. Вселенная – это цепь и Земля – звено этой цепи. Там, где есть движение, есть жизнь.

Вопрос: Не говорит ли это о том, что тот, кто не умирает, не может родиться?

Ответ: Все религии говорят о смерти, которая должна иметь место в нашей жизни на земле. Эта смерть должна предшествовать возрождению. Но что должно умереть? Ложная вера в собственное знание, самолюбие и эгоизм. Наш эгоизм должен быть сломан. Но мы должны учитывать, что являемся очень сложными машинами и что этот процесс уничтожения представляет собой долгую и трудную задачу. До того, как станет возможен реальный рост, наша личность должна умереть.

Вопрос: Обучал ли Христос танцам?

Ответ: Я этого не видел (так как меня там не было). Нужно различать «танцы» и «гимнастику» – это разные вещи. Мы не знаем, насколько его последователи умели танцевать, но мы знаем, что там, где Христос получил свое воспитание, преподавалась «священная гимнастика».

Вопрос: Есть ли какая-либо ценность в католических церемониях и обрядах?

Ответ: Я не изучал католический ритуал, но я хорошо знаю ритуалы греческой Церкви, и в них, по форме и церемониалу, существует реальный смысл. Всякая церемония, в той мере, где она продолжает практиковаться без изменений, сохраняет свою ценность. Ритуалы, как древние танцы, были гидом, книгой, где была написана истина. Но чтобы их понять, необходим ключ.

Старые народные танцы также имеют смысл, они содержат даже рецепты приготовления варенья.

Церемония – это книга, где записано много вещей. Тот, кто понимает, тот может ее прочесть. В церемонии зачастую больше содержания, чем в ста книгах. В жизни все меняется, но обычаи и церемонии остаются.

Вопрос: Существует ли перевоплощение души?

Ответ: Душа – это роскошь. Никто еще не родился с полностью развитой душой. Прежде чем говорить о перевоплощении, мы должны знать, о каком человеке, о какой душе и о каком перевоплощении идет речь. Душа может разложиться сразу после смерти, или это может занять определенное время. Например, душа может кристаллизоваться в пределах Земли и остаться там, не будучи кристаллизованной для Солнца.

Вопрос: Могут ли женщины работать так же хорошо, как мужчины?

Ответ: У мужчин и у женщин наиболее развитые стороны не одинаковы. У мужчин это интеллектуальная сторона, которую мы назовем А; у женщин – эмоция, или Б. Работа Института иногда будет вестись больше по линии А, и это будет очень трудно для Б. В другие моменты она будет вестись больше по линии Б и станет более трудной для А. Но для действительного понимания главное – это слияние А и Б; оно произведет силу, которую мы назовем С.

Да, и у мужчин, и у женщин равные шансы!

САМОНАБЛЮДЕНИЕ

Нью-Йорк, 13 марта 1924 г.

Самонаблюдение – это очень трудное дело. Чем больше вы наблюдаете за собой, тем больше вы в этом отдаете себе отчет.

На данный момент вы должны в этом упражняться, но не для результата, а для понимания того, что вы не можете наблюдать за собой. До сих пор вы думали, что видите и знаете себя.

Я говорю об объективном самонаблюдении. Объективно вы не способны себя видеть, даже на минуту, потому что речь идет об отличительной функции: функции хозяина.

Если вы думаете, что можете наблюдать за собой в течение пяти минут, то это неверно; что двадцать минут или минута, все равно. Если вы просто констатируете, что не можете наблюдать за собой, тогда вы правы. Ваша цель – достигнуть этого.

Чтобы осуществить эту цель, вы должны сделать несколько попыток. Их результатом не будет самонаблюдение в полном смысле слова. Но сам факт попыток укрепит ваше внимание. Вы научитесь лучше концентрироваться. Позже все это вам пригодится. В дальнейшем вы сможете истинно взывать к себе.

Сегодня вы располагаете только частичным вниманием, идущим, например, от тела или от чувств.

Если вы работаете сознательно, то вы вызовете самих себя, не сразу, но понемногу, потому что самовызов является все более и более требовательным. Это не так легко.

Упражнение самонаблюдения будет достаточным на несколько лет. Не соблазняйтесь ничем другим. Если вы работаете сознательно, то вы увидите то, в чем нуждаетесь.

ЭНЕРГИЯ – СОН

Лё Приёрэ, 30 января 1923 г.

В недавней беседе я вам сказал, что в ходе каждого суточного периода наш организм производит определенное количество энергии, необходимой для нашего существования. Я повторяю: определенное количество. Однако это количество энергии превышает ту, которая требовала бы нормального расходования. Но наша жизнь настолько анормальна, что в ней мы расходуем наибольшую часть (энергии) и иногда даже целиком, и расходуем ее напрасно.

Один из важнейших факторов потребления энергии зависит от всех бесполезных движений, которые мы совершаем в повседневной жизни. Позже, после некоторых опытов, вы увидите, что наибольшая часть этой энергии выделяется именно тогда, когда наши движения менее активны.

Например, сколько энергии потребляет человек, посвятив целый день физической работе? Много. Однако он ее расходует еще больше, если сидит и ничего не делает. Наши большие мышцы потребляют меньше энергии, потому что они лучше приспособлены к инерции, тогда как маленькие мышцы расходуют ее больше, так как они менее приспособлены; они могут двигаться только за счет силы. Например, когда я сижу так, как теперь, вам кажется, что я не шевелюсь. Но это не значит, что я не расходую энергию. Каждое движение, каждое напряжение, большое или малое, невозможно для меня, пока я не расходую эту энергию. В этот момент моя рука сжимается, но я не шевелюсь. Тем не менее, я расходую больше энергии, чем если я шевельну рукой (он делает жест).

Это очень интересная вещь, и вы должны попытаться понять то, что я говорю об инерции. Когда я делаю внезапное движение, выделяется энергия, но когда я повторяю это движение (он делает тот же жест), инерция не требует больше энергии.

После того, как дан первоначальный импульс, поток энергии останавливается и инерция берет эстафету.

Всякое напряжение требует энергии. При отсутствии напряжения расходуется энергии меньше. Если моя рука находится под напряжением, как сейчас, то это требует постоянного тока, это значит, что она соединена с аккумуляторами. Также если я перемещаю руку таким образом, в моменты остановок, я опять расходую энергию.

Если человек страдает хроническим напряжением, то даже сам ничего не делая, даже лежа, он расходует больше энергии, чем человек, занимающийся целый день физической работой. В то же время человек, не имеющий таких маленьких хронических напряжений, наверное, не растрачивает энергию, когда он не работает или не двигается.

А теперь спросим: много ли среди нас таких, кто свободен от этой ужасной болезни? Мы не говорим о людях вообще, а о тех, кто здесь присутствует; другие нас не интересуют.

Мы почти все имеем эту великолепную привычку.

Не забудем, что эта энергия, о которой мы говорили так легко и которую мы непроизвольно расходуем без всякой надобности, – та, в которой мы нуждаемся для работы, которую мы намерены начать. Без нее мы не сможем ничего совершить.

Мы не можем иметь больше энергии. Импульс энергии никогда не возрастает, машина остается такой, какой была сотворена. Если она создана для выработки десяти ампер, она будет продолжать вырабатывать десять ампер. Сила тока может быть увеличена при условии изменения всех проводов и всех бобин. Одна бобина, к примеру, представляет нос, другая – ногу, третья – цвет кожи или объем желудка… Машина не может быть изменена, структура останется такой, какая есть. Сумма производимой энергии постоянна; даже если машина проверена, эта сумма почти не возрастает.

То, что мы намерены предпринять, требует больших усилий. И усилие требует много энергии. Но вид усилий, которые мы до сих пор предпринимали, требует такого расходования энергии, что мы не в состоянии совершить то, что имели в виду.

Следовательно, с одной стороны, мы нуждаемся в большом количестве энергии, а с другой – наша машина сконструирована таким образом, что она не может производить ее больше. Как выйти из этой ситуации? Единственный выход, единственный возможный метод – это экономить энергию, которой мы располагаем. Если мы хотим изменить энергию, когда нам это нужно, мы должны научиться экономить везде, где это возможно.

Сейчас для нас очевидно, что одна из основных утечек энергии связана с нашим состоянием непроизвольного напряжения. У нас существуют многие другие утечки энергии, но их труднее восстановить, чем первую. Мы начнем с этой, которую легче всего восстановить. Затем, в конце, мы научимся другим.

Сон человека – это не что иное, как разрыв связи между центрами. Центры человека никогда не спят. Потому что ассоциации устанавливают их жизнь, их движение, они никогда не прекращаются, никогда не останавливаются. Остановка ассоциаций означает смерть. Движение ассоциаций не прекращается ни на мгновение, ни в каком центре. Они действуют даже в самом глубоком сне. Если в бодром состоянии человек видит, слышит, мыслит, то в полусонном также он видит, слышит, мыслит и называет это состояние сном. Даже в состоянии, когда он верит, что абсолютно перестает видеть или слышать, он также называет это состояние сном, ассоциации продолжаются.

Единственное различие состоит в силе связи между одним и другим центрами.

Память, внимание, наблюдение – это не что иное, как исследование одного центра другим, или прослушивание одного центра другим. Таким образом, центры в качестве таковых не нуждаются ни в остановке, ни во сне. Сон не несет им ни добра, ни зла. Сон, как его называют, не является объектом, приносящим отдых центрам. Как я уже сказал, глубокий сон наступает тогда, когда связи между центрами разорваны. В действительности, глубокий сон, полный отдых машины устанавливается однажды, когда все связи, все отношения перестают функционировать.

У нас множество центров и столько же связей; скажем, пять. (На самом деле это не так: некоторые люди имеют две связи, у других их семь. Мы взяли пять за среднее.) То, что характеризует состояние бодрствования, это когда наши связи остаются неповрежденными. Но если одна из них разрывается или перестает функционировать, мы не можем ни заснуть, ни проснуться.

Если связь прервана, мы больше не просыпаемся, мы больше не засыпаем. Если две связи разорвались, мы еще меньше просыпаемся – но мы никогда не засыпаем. Если разорвалась третья связь, мы не просыпаемся и совсем никогда не засыпаем. И так далее.

Следовательно, мы имеем не два состояния – сон и бодрствование, как мы думаем, а несколько состояний. Между самым активным и самым напряженным состоянием, которое кому-то, быть может, знакомо, и самым пассивным существуют определенные ступени. Если одна из связей собирается разорваться, то внешне это не ощутимо и остается незаметным для другого. Бывают люди, способность которых двигаться, ходить, жить прекращается только тогда, когда все их связи разорваны. Для других достаточно повредить две связи, чтобы они впали в сон.

Если мы рассмотрим лестницу между сном и бодрствованием, составляющую семь связей, то существуют люди, которые продолжают жить, говорить, ходить на третьей ступени сна.

Глубокие состояния сна являются такими для всех, но промежуточные ступени часто бывают субъективны.

Существуют даже «феномены», у которых максимальная активность проявляется в тот момент, когда одна или несколько их связей разорваны. Если по своему образованию это состояние становится привычным для человека, если в нем его устраивает все, то его активность устанавливается вслед за этим, и он может быть активным только при условии, что это состояние появится. Но лично для вас активное состояние относительно: в некотором состоянии вы можете быть активны. Существует объективное активное состояние, когда все связи нетронуты. Для всех состояний существует соответствующая субъективная активность.

Таким образом, существуют ступени сна и бодрствования. Активное состояние – это состояние, когда все мыслительные и чувственные способности работают на пределе своей возможности и своей напряженности. Если существует объективное состояние бодрствования, так сказать, аутентичное состояние бодрствования, то существует также и объективное состояние сна. «Объективное» – на самом деле значит активное и пассивное.

Во всяком случае, каждый должен понимать, что сон достигается только тогда, когда все сообщения между центрами разорваны. Только тогда машина может производить то, что положено производить сну.

Глубокий сон – это такое состояние, когда у нас нет ни снов, ни ощущений. Если нам что-то снится, значит, какая-то связь не разорвана, так как память, наблюдение, ощущение – это не что иное, как исследование одного центра другим. Следовательно, когда вы видите то, что происходит с вами или когда вы вспоминаете себя, то значит, один центр следит за другим. Если он может наблюдать, то значит, существует какая-то вещь, через которую можно наблюдать. И раз существует то, через что можно наблюдать, значит, связь не нарушена.

Стало быть, если машина в хорошем состоянии, то ей достаточно немного времени для производства количества материи, которая является разумным основанием сна; во всяком случае, намного меньше времени, чем мы привыкли спать. То, что мы называем сном, когда мы спим семь часов, десять часов или Бог знает сколько времени, это не сон. Большая часть этого времени проходит не во сне, а протекает в промежуточных состояниях, бесполезных состояниях дремоты.

Некоторым людям нужно несколько часов, чтобы заснуть, и несколько часов, чтобы отойти ото сна. Если бы мы могли сразу засыпать и быстро переходить от сна к бодрствованию, то мы предоставили бы этим промежуточным состояниям только треть или четверть того времени, которое по-настоящему теряем.

Но мы не знаем, как сознательно разорвать эти связи. Они разорваны в нас и восстановлены механическим образом.

Мы рабы этого механизма. Когда «это» ему нравится, мы можем переходить в другое состояние. Иначе, мы можем только лечь в постель и ждать, что «это» позволит нам отдыхать.

Эта механичность и эта нежелаемая зависимость имеет различные причины. Одна из этих причин содержится в хроническом состоянии напряжения, о котором мы говорили в начале и которая является одним из многочисленных факторов потери нашего резерва энергии. Вы видите, следовательно, что освобождение от этого хронического напряжения послужило бы двойной цели. Сначала мы сберегли бы много энергии и затем избавились бы от бесполезно растянутого ожидания сна.

Видите, как это просто, как это легко достигнуть и как это необходимо. Освободить себя от этого постоянного напряжения для нас имеет неоценимое значение.

Позже я дам вам некоторые упражнения для этого. Я рекомендую вам обратить на них очень серьезное внимание и приложить все свои силы для получения положенного от каждого упражнения.

Нужно во что бы то ни стало не напрягаться, когда в этом нет необходимости. Когда вы сидите и ничего не делаете, постарайтесь усыпить свое тело. Когда вы спите, то спите таким образом, чтобы вы спали целиком.

ЕСТЬ ЛИ СРЕДСТВО ПРОДЛИТЬ ЖИЗНЬ?

Нью-Йорк, 15 марта 1924 г.

Вопрос: Есть ли средство продлить жизнь?

Ответ: В некоторых различных учениях можно найти разнообразные теории продления жизни. Существуют многочисленные системы, имеющие отношение к этой теме. Даже встречаются оригиналы, которые верят еще и в существование эликсира жизни.

Я сейчас схематично объясню, как я понимаю этот вопрос.

Перед вами наручные часы. Вам известно, что существуют разнообразные модели часов. У моих есть пружина, рассчитанная на двадцать четыре часа. После двадцати четырех часов они останавливаются. Часы другого типа могут ходить неделю, месяц, возможно, даже год. Механизм всегда рассчитан на определенное время. Так он был сделан часовщиком, так он живет.

Возможно, вы заметили, что у часов имеется регулятор. Если его перемещать, часы могут идти медленнее или быстрее. Если вы его уберете, то пружина может ослабнуть очень быстро и, хотя она настроена на двадцатичетырехчасовую работу, она остановится за три-четыре минуты. Мои часы, напротив, могли бы так же хорошо медленно идти в течение недели или месяца, хотя их механизм рассчитан на сутки.

Мы похожи на часы. Наша система функционирования установлена заранее. Каждый человек обладает несколькими видами пружин. Система различается сообразно наследству. Например, один механизм может быть рассчитан на семьдесят лет. Когда сила пружины подходит к концу, жизнь тоже подходит к концу. Механизм другого человека может быть рассчитан на сто лет: в том случае, если он был создан другим творцом. А у некоторых пружина может функционировать только одну неделю.

Таким образом, у каждого человека есть время жизни, свойственное только ему. Мы не можем изменить нашу систему. Каждый из нас остается таким, каким он был сотворен. Длительность жизни не может быть изменена: если пружина иссякла, то это конец.

Продолжительность жизни уже определена при рождении, и если мы надумаем что-то в ней изменить, то это чистое воображение. Чтобы изменить что-то, нужно изменить все: наследственность, своего отца, свою бабушку… Слишком поздно.

Хотя наш механизм не может быть искусственно изменен, однако возможно продлить жизнь.

Я сказал, что пружина вместо двадцати четырех часов могла бы работать неделю. Или наоборот: пружина, рассчитанная на пять-десять лет, может быть раскручена за пять-шесть лет.

У каждого человека есть главная пружина, таков его механизм. Ход этой пружины соответствует нашим впечатлениям и нашим ассоциациям.

С другой стороны, мы обладаем двумя или тремя спиралями – столько же мозгов. Мозги соответствуют этим пружинам. Например, наше мышление является одной из этих пружин. Наши мыслительные ассоциации имеют некоторую определенную длительность.

Мыслить – это как бы разматывать катушку ниток. Каждая катушка включает определенную длину нити. Когда я мыслю, нить разматывается. На моей катушке пятьдесят метров нити, на катушке другого – сто. Сегодня я израсходовал два метра, завтра я израсходую столько же, и, когда пятьдесят метров подойдут к концу, моя жизнь также подойдет к концу. Длина нити не может быть изменена.

Но как пружина, рассчитанная на двадцать четыре часа, может быть раскручена за десять минут, так же моя жизнь может столь быстро исчерпаться. Единственная разница состоит в том, что обычно у часов одна пружина, тогда как у человека их несколько. Каждому Центру соответствует пружина разной длины. Когда одна из пружин останавливается, человек может продолжать жить. Например, его мыслительная система была рассчитана на семьдесят лет, а чувственная на сорок. Спустя сорок лет этот человек продолжает жить, но не чувствовать.

Между тем, ход пружины может быть ускорен или замедлен. Ничто не может быть изменено в этой области; единственно, что мы можем делать – это экономить.

Время пропорционально потоку ассоциаций; оно относительно. Чтобы понять это, вспомните о себе, например, такое: вы находитесь у себя, вы спокойны; вы думаете, что вы сидели пять минут, но часы доказывают вам, что прошел час времени. В другой раз вы ждете кого-то на улице; вы сердитесь, что никто не приходит. Вы думаете, что находитесь здесь целый час, хотя не прошло и пяти минут: это потому, что в течение этого времени у вас было много переживаний. Вы думали: «Почему она не приходит? Может быть, она попала под машину?» И так далее.

Чем больше вы сконцентрированы, тем время кажется вам короче. Оно может пройти незаметно, так как вы собранны, у вас мало переживаний, очень мало мыслей, очень мало ощущений.

Время субъективно; оно зависит от ассоциаций. Когда вы сидите без напряжения, время кажется вам долгим. Внешне время не существует; оно существует для нас только внутренне.

В других центрах ассоциации разматываются точно так же, как и в мыслительном центре.