Неизвестная солдатская война

«16 июня Сегодня целый день Сачок Лежали в землянке розсказывали друг другу гражданскую жызнь воспоминали прошедшые бои. И смеялись над девками которые прыходят сюда к ручю стирать белье не замечая нас высоко подымая юбкы забродят в воду а мы из землянкы наблюдаем в бинокли. Погода хорошая

17 июня Сегодня с утра занятие до обед После обед уснул и чуть не проспал было концерт который у нас ставили сегодня Погода хорошая

18 июня Сегодня с утра занятие до обед после обед получил писма з дому которыми я остался очень доволен и сейчас же дал ответ Сегодня закончил читать книгу "Завоевания мира" погода очень хорошая

19 июня Сегодня поднялся в пол четвертого ездил в лес за дровами от чего получил впечатления Без прывычкы заболела и спина и бока ведь я уже 3 года как физически не работал и после этой экскурсии даже апетит потерял обедать не хочется А вечером было кино "Актриса" Погода очень знойная

20 июня Сегодня работал на кухне После чего минут 300 уснул А сейчас вечер и зашол дождь который наверняка даст нам в землянке выпить совсем размочет

21 июня Сегодня целый день сачковал вечером ходил к девкам откуда прышол не солоно хлебавши все как звери от чего у меня аж рукы чешутся Погода хорошая

22 июня Сегодня шол целый день дождь от чего лежали в землянке в этот день исполнилось 3 года войны прыпоминали как началась война какой успех мы одержали в этой войне защыщая свою родину Кажется что недавно началась война а ведь уже 3 года Это не фунт узюма»…

– Кстати, как солдаты отзывались о Сталине, о политическом руководстве страны?

– Да никак. Боялись? Нет. Солдат перед лицом смерти был как на исповеди, ничего не боялся. Сталину и высшему руководству мы тогда верили больше, чем своим командирам. Пожалуй, сказывалась и вошедшая в кровь чисто военная привычка приказы не обсуждать.

Мой двадцатипятилетний зять как-то говорит: «Зачем такое о Сталине пишут, ведь он войну выиграл». Я ему ответил: «А Сталин мог её и не начинать». Но тогда, в сороковых, это трудно было нам понять.

Во время войны мы возмущались такими фильмами, как «Если завтра война», в котором танки перелетали через речки без мостов. Подобных фильмов к концу тридцатых годов было много. После них складывалось впечатление, будто страна к войне готова, будто оружие у нас самое мощное и современное, а наши офицеры и солдаты – самые подготовленные и отчаянные вояки. Вот в это перед войной мы верили легко. Но потом обман пришлось испытать на своей шкуре. Где были эти летающие танки, когда мы войну начинали с трёхлинейкой на двоих?..

И начинали неправильно. Мы совсем не умели обороняться. Нас этому не учили и установки на это не было. Если немец взял село, значит обязательно надо его отбить. И вместо того, чтобы организовать сильную оборону, нас гоняли в бесконечные контратаки. Обречённый солдат видел, что впереди его ждёт верная смерть, и в атаку подниматься не хотел. Это в кино только можно увидеть, как все дружно вскакивали вслед за своим командиром. А на самом деле командиры отделений, чаще командиры взводов бегали вдоль лежащей цепи с пистолетом, матюками и пинками поднимали солдат. У этих командиров была горькая участь. Лейтенанты на передовой дольше двух-трёх недель живыми не оставались.

«Я сегодня крепко заболел думал что скоро и не подымуся и целый день ничего не кушал А вечером стало лутше но чувствую слабость в суставах Часов до 12 травили баланды как кто до войны провел время

23 июня Сегодня с утра наблюдения за девкамы в бинокль за ихней перегрупировкой и обсуждения каждой в отдельности а после обед дождь и сон вечером ушли в караул

24 июня Сегодня с утра серезно заболел пошол к врачу мне дали освобождения и я из наряда ушол в землянку где и лежу заболел крепко Поднять головы не могу Погода хорошая».

Прощай Хвалибога

«25 июня Зборы Крыки шум и досвидания Хвалибога которая мне очень надоела за отдых. Проболел 3 дня а сегодня с радости чувствую хорошо выехали в 8 ч. вечера я даже не оглянулся на эту проклятую деревню ехали всю ноч и часов до 10-ти дня».

Из оперативной сводки Совинформбюро за 25 июня 1944 года:

«В течение 25 июня западнее города Витебск наши войска, развивая наступление, форсировали реку Западная Двина на фронте 30 километров и с боями заняли более 150 населённых пунктов…

К югу от города Витебск наши войска… с боями заняли более 300 других населённых пунктов…

Таким образом, в ходе наступления наши войска завершили окружение группировки немцев в составе пяти пехотных дивизий в районе Витебска.

На Оршанском направлении наши войска… с боями заняли более 40 населённых пунктов…

На Могилёвском направлении наши войска… с боями заняли более 150 населённых пунктов…

Войска 1-го Белорусского фронта, перейдя в наступление из района юго-западнее города Жлобин, прорвали… сильно укреплённую оборону немцев, прикрывающую Бобруйское направление, на участке протяжением 35 километров и за два дня наступательных боёв продвинулись вперёд до 30 километров, расширив прорыв до 80 километров по фронту. Одновременно севернее города Рогачёв войска фронта форсировали реку Друть и прорвали сильную, глубоко эшелонированную оборону противника на фронте протяжением 30 километров и продвинулись в глубину на 12 километров…». (т. 7, с. 8)

«26 июня Промахали 90 кл. ехали через Сорокы, Чернятин через Северную Буковину где переправлялись через Днестр на восточный берег в городе Залещыкы в которых мы переправлялись и во время наступления дальше ехали деревень селений я незнаю которых мы проехали А сейчас остановились на прывал у деревни Колымдяны в лесу где я лежу прыготовился уснуть и записываю дневник под крыкы ребят которые тоже размещаются по лесу погода хорошая

27 июня Сегодня мы снова двинулись в путь в 9 00 ч. Ехали быстро, прырода кругом красивая меня поражает своей красотой. Проехали множество деревень которые так хорошо расположены на месности. Проехалы Гусятин где проходыла граница с Польшей повидали свою родную територию передали ей горячий привет но только не вслух а каждый себе мысленно проехали Скачай и остановились у города Медынь на передышку где я и записываю. Только что вычистил свой автомат, бинокль уснул а ребята ушли сообразить на счет выпить. Проехали сегодня 130 кл. погода прекрасная».

– Всегда ли солдат знал, куда он направляется во время марша?

– Нет, не знал никогда. Раздавалась очень часто совершенно неожиданно команда построиться или погрузиться в машины, и – вперёд. Куда мы идём или куда нас везут, даже не все офицеры знали. Но нам, разведчикам, которым, как правило, поручалась рекогносцировка будущего места дислокации, такие сведения доверяли. В дневнике я это, по понятным причинам, не записывал. Остерегался одинаково как немцев, так и своих.

«27 на 28 июня Сегодня выехали в 8–00 ч. ехали по проселочным дорогам где так тряско все сидят от боли с посными лицами Ехали всю ночь и пол дня.

28 июня Ехали по границе то и дело то на своей територии то на польской проехали через города Янполь, Каменец Дубно и множество разных деревень в которых названия прычудливые Чорта з два запомниш. И вот прыехали мы в виде на место в лес и вернулись встречать свою автоколонну. Вот меня сейчас поставили на перекрестке Луцк – Ровно под г. Дубно и направляю свои машыны к нашей остановке а сейчас сижу с девками полячками которые кудато шли и остановились возле меня отдохнуть. Болтаем на разные темы но мне здесь некогда с ними Каждый взгляд так и просит прыгласи в ресторан Проехали мы сегодня 140 кл. погода хорошая С последней машыной и сам уехал в разположения где дали мне взебку. Зделали себе шалаш с дубовых веток а дождь жарить все мокрые как куры. Я как то в темноте напоролся на одну палатку и завалил ее и вот ложусь спать под интенсивный огонь матерщыны. Я отстрелялся тем же».

Из оперативной сводки Совинформбюро за 28 июня 1944 года:

«Войска 2-го Белорусского фронта, форсировав реку Днепр на участке протяжением в 120 километров, прорвали вторую оборонительную полосу немцев… и штурмом овладели крупным областным центром Белоруссии – городом Могилёв, а также с боями заняли… более 450 других населённых пунктов…

Войска 1-го Белорусского фронта… овладели городом и важным железнодорожным узлом Осиповичи и продолжали вести бои по уничтожению группировки противника, окружённой в районе города Бобруйск… Освободили за день более 200 населённых пунктов… Северо-западнее деревни Ядрево, Витебской области, рота немцев при поддержке двух орудий днём 25 июня контратаковала позиции нашего подразделения. Впереди себя, на расстоянии 50 метров, гитлеровцы гнали толпу женщин и детей. Наши миномётчики дали залп по немцам и метким огнём отсекли их от мирных жителей. Советские граждане начали разбегаться. Немцы залегли и открыли по ним огонь. Стремительной атакой наши бойцы разгромили немцев и освободили оставшихся в живых советских граждан». (т. 7, с. 14–16)

«29 июня Сегодня долго спал Чистил автомат бинокль который на дожде так заржавел что ели до чистился Ходил по лесу рвал клубнику которой здесь воз и маленькая тележка перестраивали свой шалаш по последнему слову техники. Тихо погода хорошая ребята поют баян играе даже сердце как то замирает когда вспомнишь домашние эпизоды в таком же вкусе только не в военной форме Записываю в густом лесу дубовом от которых и света не выдать Ну итти ужинать та залегать в свою берлогу погода хорошая».

Из оперативной сводки Совинформбюро за 29 июня 1944 года:

«Войска Карельского фронта…освободили от немецко-финских захватчиков столицу Карело-Финской ССР город Петрозаводск, заняли город Кондопога… Враг понёс большие потери. Только на одном участке уничтожено до 3 тысяч финских солдат и офицеров… Советские бойцы освободили 30 тысяч мирных жителей, томившихся в финских концентрационных лагерях в городе Петрозаводске…

Войска 1-го Белорусского фронта… завершили ликвидацию окружённой в районе Бобруйска группировки немцев. При ликвидации окружённой группировки противника наши войска уничтожили более 16000 немецких солдат и офицеров и взяли в плен 18000 немецких солдат и офицеров». (т. 7, с. 16–17)

«30 июня Сегодня с утра ездыли за 8 кл. машыной к речке купатся. Помылись покупались и пошли по деревне в разведку боем с целью узнать какие есть спиртные напиткы. Выпить к одним зашли Молодухи которые строили глазкы. Я сразу разгадал их тактику что здесь иначе не чего не добеся кроме нашего совместного чувства тогда пей хоть бочку но нам сейчас не до этого не когда всего каких небудь 15 м. в нашем разпоряжении. После неудачной атаки мы бросились на следующый участок т.е. в соседний дом. Где и выпили грам по 500 и уехали в свое разположения где получил от брата Миши фото. Под вечер в меня было много скандала которого не хочу даже и писать Прыходил ко мне друг мой Лях поговорили и разошлись Погода хорошая».

– В войну женщины «голодными» были. Уговаривать мало кого приходилось. Особенно в Польше. Там женщины этим занимались даже при своих мужьях. Мы удивлялись и между собой называли их мужиков «недоразвитыми». Называли так ещё и потому, что среди них было немало таких, кто гордился большим количеством любовников у своей жены. Вон, мол, какая у меня жёнка – нарасхват.

Кроме того, на территории Польши во многих домах группами жили молодые женщины, которых немцы вывезли из нашей страны. Особенно много было украинок. Жили они впроголодь, а наши солдаты их подкармливали чем могли.

«1 июля Сегодня до завтрака мораль после завтрака стирал гимнастерку все рукы потер но надлежащего вида не добился Я зделал с этого вывод что в этом искустве у женщын есть талант которого в мужчин нету После чего был вызван в ш. Мне предложыли одну должность от которой я отказался под вечер шол дождь и мы залегли в свои норы. Я получил от Соколовского писмо который был шкет когда я шол в армию».

– В этот день меня вызвал начальник штаба полка майор Косульников и предложил должность командира комендантского взвода при штабе корпуса. Мол, служба почти тыловая, на ней до конца войны можно дожить. А в полку вряд ли живым останешься… И подчеркнул, такое, мол, предлагают не каждому.

«2 июля Сегодня я целый день сачковал и как то мне было не по себе после одной не удавшейся мне истории т.е. лицом в грязь попал. Шол дождь Смотрели кино "Жди меня" замечательная картина».

– «Лицом в грязь» – это значит было стыдно, что мне предложили тыловую должность. Хотя кроме Косульникова об этом никто не знал.

Из оперативной сводки Совинформбюро за 2 июля 1944 года:

«Сдавшийся в плен в районе Витебска командир 197-й немецкой пехотной дивизии полковник Прой рассказал: «Наши войска не выдержали сокрушительных ударов русских и стали отступать, не имея на то приказа. Русские преследовали нас, расчленяли наши полки и наносили им тяжёлый урон. Наше положение ухудшалось с каждой минутой. Полки таяли буквально на глазах. Солдаты бросали орудия, транспортные средства, боеприпасы, военное имущество и даже личное оружие и, как безумные, разбегались. Со мной остались 7 офицеров и 100 солдат. Я приказал всем сложить оружие, и мы сдались в плен». (т. 7, с. 26)

«3 июля Сегодня тоже целый день сачковал все в том же духе а вечером ходил на концерт за что моему другу отвесили 5 суток губы а я как то бортом прошол и теперь ношу ему еду а он сидит как медвежонок в зверинце. Погода меняется то дождь то солнце нечего не поймеш».

– Это Ляха посадили на «губу». Он приставал к одной медсестре, а она оказалась любовницей Косульникова. Другой бы морду набил или ещё жестче расправился бы с солдатом. Но Косульников был не такой. И хотя в тех условиях гауптвахты не существовало, он приказал запереть Ляха в пустой блиндаж.

«4 июля Сегодня продолжение сачкования переписывал и учил песни. А сейчас надо отнести в зверинец покушать он наверное выглядывает меня Вечером получил писмо от Скицкого которого ни чорта не понял Погода хорошая».

Из оперативных сводок Совинформбюро за 3 и 4 июля 1944 года:

«Войска 3-го Белорусского фронта при содействии войск 1-го Белорусского фронта, в результате стремительно проведённой операции с глубоким обходным маневром с флангов, 3 июля штурмом овладели столицей Советской Белоруссии городом Минск, а также с боями заняли более 450 других населённых пунктов…».

В течение 4 июля наши войска на разных фронтах с боями заняли более 890 населённых пунктов.

«При очищении лесов от противника северо-западнее города Бобруйск взята в плен группа немецких офицеров численностью 60 человек и среди них командир 35-го армейского корпуса генерал-лейтенант Лютцов». (т. 7, с. 26–28)

«5 июля Сегодня тоже дурака валял шнырял по лесу рвал ягоды а вечером играл в городкы где меня обыграли Ночю была тревога и я несся как Олень рога на плечи и только пяткы в жопу влипали Дождь было собрался но разошолся выдать пожалел нашу шкуру которая прывыкла хорошо дрожать

6 июля Сегодня я был назначен на одно место которого я не люблю до нет спасу отказать я не мог и прышлось мне его прынять Хуй. Сегодня шел дождь».

– Майор Чернуха всё же настоял на своём и меня назначили его ординарцем. Из уважения к нему я вначале согласился. Но потом пришлось долго уговаривать его, чтобы отпустил обратно к разведчикам.

«7 июля Сегодня с утра лазил по лесу рвал вишни стрелял галок с автомата а остальное время проспал на поляне После обед выполнял одно задание с одним штымпом от чего у нас вышел скандал до д – ы. Погода хорошая».

– Если со «штымпом», то есть с незнакомым мне солдатом, значит было какое-то блатное задание. Могли послать за выпивкой или провести разведку насчёт женщин. Поскольку разведчикам было доверено больше, чем другим, и они больше, чем другие, должны держать язык за зубами, такие задания мы тоже выполняли.

«8 июля Сегодня был в наряде а под вечер быстро все собрались и досвидания Ехали ночю от деревни Бокуйма а через какие хер их знае Я дорогой даже глаз не открывал такая пыль что нельзя смотреть

9 июля Утром рано остановились на отдых простояли целый день и остались на ночь А ребята уехали на передовую а меня оставили за что я был очень злой за то что оставили в этих кустах которые в пыли как черти стоять дотронутся нельзя погода знойная

10 июля Сегодня шлялся целый день по двору Мы стоим в паньском имении между деревень Хроброго и Чаруково здесь эвакувированных много и все девчата но какие то в них рожи не обыкновенные кислые посные с обязаной улыбкой На каждый вопрос только и слышиш "так, так" А сегодня иду в наряд Погода хорошая

11 июля Сегодня читали указ о браке перемещеных славян порядок как нужно ебатся А вечером мы выехали на передовую

12 июля Сегодня я был на передовой но потом меня командировали вверх и предложыли мне одну должность от которой я ели отказался Но не знаю новерно мне еще будет за это трепка. А отуда я ушол пешком а итти надо 40 кл. Но все же под вечер я прышол к своим мокрый всю дорогу дождь мочил костыли болять С часок отдохнул и ушол на передний край на Н.п. Куда прибыл темнело и начал за фрицами наблюдать Только холодно замерз. Целую ноч идет арт минометная перестрелка».

– Майор Косульников приказал мне в этот день доставить в штаб корпуса пакет. В штабе пакет вскрыли при мне и говорят: «Будешь назначен командиром комендантского взвода». Ах, вот в чём дело. Начштаба, значит, решил действовать таким методом. Нет, не избавиться от меня хотел. Наоборот, Косульников ко мне относился очень хорошо. И я понимал, что это – самое большее, что он мог сделать для меня. Конечно, я снова отказался. Но здесь уже никто не уговаривал. На такую должность желающих было много. Косульников и день, когда послать меня в штаб корпуса, выбрал неслучайный. В этот день наш полк менял место дислокации, о чём он меня намеренно не предупредил. Полк я потом нашёл по следу наших машин.

Сандомирский плацдарм

«13 июля Сегодня с утра началось наше наступление Сперва сделали хорошую артподготовку потом пошли танкы и пехота С хода сразу овладели передним краем так стремительно что немцы не поспели удрать и их забрали в плен Его артилерия иногда огрызалась но наша им дыхать не давала так начали трамбовать что через 5 м. от них ни одного выстрела не было Мы начали за ним по пятам гнатся но в переди нас еще Буг который очевидно немцы укрепили Погода пасмурная».

– Когда мы шли в прорыв, вслед за танками снималась противотанковая артиллерия – чтобы в случае контратаки немецких танков поддержать свои. А за артиллерией начинали двигаться миномётчики. Наш полк, как правило, придавался какой-то танковой бригаде. В своих порядках первыми обычно выходили мы, разведчики, а за нами – связисты.

«14 июля Сегодня идет тяжелый танковый бой воздушный. Перемалывая немецкую силу с ожесточенными боями мы движемся вперед

15 июля Сегодня немцев обратно потеснили он бросается в контр атаку что стоит ему больших потерь вот уже двое суток стоит не выносимый грохот не хуже чем под Белгородом. А Илы наши все трамбуют его. Погода хорошая».

– Это были бои под Сокалем. Они очень походили на бои на Курской дуге, под Белгородом. Тогда наши танкисты утрамбовали пахотные поля, чтобы на них могли садиться ИЛы. В тех боях ИЛы на свои аэродромы не возвращались, их заправляли прямо на поле. С этих утрамбованных полей каждый самолёт летал на штурмовку до тех пор, пока его не собьют.

Обычный бой начинался так. Ночью – артподготовка часов пять. Рано утром, как правило на рассвете, идут танки и пехота. Артиллерийский огонь в это время переносится с первой линии немецкой обороны на вторую, потом ещё дальше и часа через два прекращается. А в белгородских боях и здесь, под Сокалем, артиллерия, кажется, вообще не прекращала огня. Кошмарный грохот стоял с ночи до ночи.

«15–16 июля за два дня упорных боев прорвали вторую линию укрепления и заняли город Горохув и много других населенных пунтов которых я незнаю. Немец бежыт. Мы гоним по пятам

17 июля Сегодня продолжаем двигатся в перед и занят город которого я забыл названия и много населенных пунтов. Дождь сильный идет. Мы все время не высыхаем

18 июля Гонимся за фрицем который убегает во все лопаткы стараясь аторваться от нас и задержать нас на Буге. Заняли много населенных пунтов а сейчас записываю свой дневник у деревни Комаров погода хорошая».

Из оперативной сводки Совинформбюро за 18 июля 1944 года:

«Войска 1-го Украинского фронта, перейдя в наступление, при поддержке массированных ударов артиллерии и авиации, прорвали сильную, глубоко эшелонированную оборону немцев на Львовском направлении и за три дня наступательных боёв продвинулись в глубину до 50 километров, расширив прорыв до 200 километров по фронту». (т. 7, с. 53)

«19 июля Сегодня мы вплотную подошли к Бугу. Отсюда я ходил в разведку откуда вернулся целым и сейчас же форсировали Буг северо-западнее города Сокаль. Фрицы оказывали упорное сопротивление где их попало много в плен. Здесь меня покарябало разорвался возле меня снаряд ободрал правую ногу и плечо друга моего сильно ранило. Я ему оказал помощ и отправил в санчасть Да! Я сейчас за границей мы сегодня ее перешли которая проходила по Бугу. Здесь настоящая Польша. Погода скверная дождь».

– Произошло это по нашей же беспечности. Мы оказались на гороховом поле. Лежим плашмя в горохе и с удовольствием едим его. А на краю поля был колодец с «журавлём». Некоторые подползали к колодцу, чтобы напиться. Немцы, наверняка, видели, что «журавль» «кланяется», и стали бить по нему. Слышу «жииувуу…», и бац рядом со мной. Тот, кто был справа страшно закричал – ему ногу оторвало. А поскольку и мне ногу сильно припекло, я посчитал, что тоже оторвало. Потрогал, есть нога, только полная штанина крови. Зажал раненую ногу одной рукой, другой солдата этого подхватил и потащил подальше от этого гиблого места. Потому что знаю, сейчас немец начнёт сюда беглым бить. Потом из моей разодранной штанины вывалился горячий осколок, который только кожу снёс.

Из оперативной сводки Совинформбюро за 19 июля 1944 года:

«На Львовском направлении наши войска, продолжая наступление, овладели районными центрами Львовской области городом Сокаль, городом Мосты Великие, а также с боями заняли ещё более 100 населённых пунктов… В районе севернее и южнее города Сокаль наши войска форсировали реку Западный Буг». (т. 7, с. 55)

«20 июля Сегодня мы успешно продвигались в перед и заняли много населенных пунтов из которых я один запомнил Винники. Населения нас встречае с радостю с цветами очень рады нам и помогают чем могут. 2 раза за день подвергались бомбежке часа по два кружились над головами но к исходу дня наши соколы появились и мы без препятствий двинулис в перед».

– По стилю дневниковые записи во многих местах очень похожи на газетный текст. Видимо, приходилось писать во фронтовые газеты?

– Нет, в газеты не писал и читал их редко. До нас доходила, в основном, только корпусная газета. Её практически никто не читал, потому что почти всё, о чём в ней писалось, нам было уже известно. Однако газета шла нарасхват – на раскурку брали.

– Какая же другая информация опережала газетную?

– От наших радистов. Они сегодня рассказывали нам всё, о чём только через несколько дней напишут газеты. К тому же на каждом танке стояла рация. Правда, включать её разрешалось только во время боя. Но, по нашему мнению, все инструкции касались только командиров, а для солдата не было такого запрета, который бы он выполнял.

«Правда», «Красная звезда», другие центральные газеты оставались у офицеров. Мы видели лишь их обрывки – когда попросишь у офицера бумаги и получишь клочок какой-нибудь центральной газеты.