Дом у Желтой горы

– Твою ж мать! – воскликнул он и поспешил к месту падения.

Коваленко понял, что случилось, и, не мешкая, побежал к лестнице. За ним выбежали из комнат рабочие и тоже направились вниз. Добравшись до места происшествия, они увидели лежавшего на земле парня. Глаза его были закрыты, лицо усеяно царапинами и ссадинами, одежда порвана. Рядом со стеной здания стояли, строительные леса. Местами с них свисали обломки досок, некоторые из которых лежали на земле. Видимо, они проломились под весом парня, когда тот падал. Сергей надеялся, что с ним всё нормально, и он просто находится без сознания. Мужчине не нужны были проблемы, особенно такие. Еще не хватало, чтобы этот парень погиб. Потом приехала бы милиция, начали бы разнюхивать, что к чему, возможно всплыли на поверхность подробности того, как ему достался такой кусок земли, также не хотелось подводить друга, через которого договаривался по поводу стройки, не хотелось портить сюрприз жене… Когда он подбежал к лежавшему на земле, вокруг него уже стояли с растерянным видом те, кто работал возле дома и успели добраться быстрее.

– Что здесь происходит? Почему он вообще находился на крыше? Петрович, ты же говорил, что по крыше все работы закончены, – сходу начал Сергей. Голос его звучал взволновано.

– Так и есть, там всё готово, – оправдывался прораб, – я сам не пойму, какого хера он туда полез. Он вообще должен был быть вместе с остальными на втором этаже.

– Он там и был, – отозвался парень лет двадцати с тёмной кучерявой шевелюрой, – Лёха красил потолок и отошел недавно подышать воздухом, сказал, что его тошнит.

– Посмотрите лучше, что с ним, – сказал Коваленко.

Петрович присел и проверил пульс на шее парня.

– Пульс есть. Значит, он просто потерял сознание.

Прораб положил скрещенные ладони на грудь парня, видимо, намереваясь сделать массаж сердца, чтобы привести его в сознание.

– Подождите! – воскликнул Сергей Павлович, – Если он упал на спину, то возможно повредил позвоночник. В таком случае то, что вы пытаетесь сейчас сделать, недопустимо.

– А что же тогда нам делать, чтобы он очнулся?

Но этот вопрос им не пришлось решать – парень зашевелился, и рот его выдал слабый стон. Глаза приоткрылись, и лицо скорчилось от боли. Видимо, к нему постепенно возвращалась способность чувствовать и воспринимать окружающее.

– О, вроде пришел в себя, – сказал Петрович, – Как, ты парень? Попробуешь встать?

– Да подожди ты! – нервно прервал его Коваленко, – После такого падения у него могут быть серьезные травмы. Его нужно показать врачу. Я думаю, лучше будет вызвать скорую помощь.

Он обратился к кучерявому:

– Как его Лёха, да?

Кучерявый кивнул. Сергей наклонился над лежащим парнем и продолжил:

– Слушай, Лёха. Я понимаю, что ты сейчас не в лучшем состоянии. Но, чтоб тебе помочь, нам нужно в первую очередь хотя бы приблизительно знать, насколько серьезно ты пострадал. Я задам тебе несколько вопросов и затем мы решим, что дальше делать. Если тебе сложно говорить, можешь моргать: один раз будет означать «да», два – «нет».

– М-м-не н-н-нес-с-сложно, – тихо прошептал парень.

– Уже неплохо. Голова кружится? Тошнит?

– Д-да, с-слегка.

– Понятно, попробуй пошевелить руками.

Парень пошевелил сначала правой, затем левой рукой.

– Теперь ногами.

Леха приподнял левую ногу, попробовал пошевелить правой, но ничего не получилось, лицо его перекривилось в гримасе боли.

– Всё, пока полежи спокойно, главное не двигай ногой – Сергей аккуратно закатал правую штанину Лёхи. Нога ниже колена заметно напухла и начала синеть. После разогнулся и сказал Петровичу, – он еще легко отделался: скорее всего, есть сотрясение – но это и неудивительно после такого падения, ну и нога травмирована, вполне возможно, что это перелом. Это, конечно, не так уж и хорошо, но всё же могло быть и гораздо хуже. В больницу придётся везти однозначно. А пока нужно зафиксировать ему ногу. Для этого нужен бинт и две не сильно длинные досточки.

– Я в курсе, что для этого нужно. Мне не впервой. Стройка – это всегда травматично, так что у нас всегда всё с собой. Сеня – обратился он к кучерявому, – принеси, что нужно и перевяжите ему ногу.

Затем он отозвал Коваленко в сторону и продолжил разговор:

– Я сам отвезу его в больницу. «Скорую» ждать долго придётся. Да и врач знакомый у меня есть в травматологии. Я всегда к нему еду, если такое случается. Так что, он в курсе, сделает всё, что нужно, да и вопросов лишних задавать не будет. Кстати, мы так и не спросили у Лёхи, что он делал на крыше.

– Да, я как-то тоже это из виду выпустил. Не до этого сейчас. Спросишь у него как-нибудь, когда он до конца придёт в себя.

Петрович кивнул.

Сеня к тому моменту уже принёс всё необходимое для перевязки, и они с каким-то худым высоким парнем в камуфляжной робе принялись за работу. Сергей, видимо, вспомнил что-то и посмотрел на часы – была уже половина шестого.

– Так ладно, я и так уже задержался тут с вами. Пора ехать. Что там, на больницу деньги нужны? – спросил он у прораба.

– Да нет, – ответил тот, – я сам разберусь, а потом уже сочтёмся.

– Ладно. Ну, тогда я погнал. Удачи вам.

– До свидания, Сергей Палыч.

Коваленко завёл машину и, выехав из ворот своего поместья, закурил сигарету. Обычно он не курил в машине. Но происшествие с парнем сбило его с толку.

Глава 4

Чёрная «Волга» не спеша выехала на трассу и повернула в сторону Киева.

Сергей Павлович никак не мог выбросить из головы сегодняшние события. Он не до конца понимал некоторые вещи и это ему не нравилось. Почему этот Лёха оказался на крыше? Что там такое случилось, что он с нее свалился? Ведь мужчина точно помнил, что услышал крики и топот раньше, чем парень упал.

Он подкурил вторую сигарету от окурка первой.

Мозг его настойчиво искал какое-либо рациональное объяснение всего этого, и, не без усилий, конечно, у него получилось – видимо, парень забрался на крышу, потому что вспомнил или заметил, что там не закончены какие-то работы, а оказавшись на месте, скорее всего, оступился или не удержал равновесие, и закричал, понимая, что падает. Всё враз встало на свои места. Сергей Павлович не любил ситуаций, в которых ему было что-либо не понятно или он не мог найти объяснения тем или иным событиям. Но сейчас он решил, что всё было именно так, и успокоился.

Вдруг вспомнилось, как он впервые увидел это место и решил построить здесь дом.

Случилось это весной прошлого года. Сергей не впервые был в этих краях. Коваленко проезжал Черкас, каждый раз, когда ехал в гости к своему старому другу и коллеге Петру Григорьевичу Котляру, который, как и он сам ранее, занимал пост председателя колхоза в соседнем с Черкасом селе Быковая Гребля. Два села этих находятся так близко друг от друга, что тот, кто впервые здесь проезжает, никогда не догадается, где заканчивается одно и где начинается другое. Котляр был гораздо моложе Коваленка, но имел схожий с ним предпринимательский характер, уступая последнему лишь не таким богатым жизненным опытом и наличием таких связей, как у Коваленка.

Познакомились они на областном съезде председателей колхозов и вскоре стали хорошими друзьями. Затем стали часто заезжать друг к другу в гости. По большей части вместе выпивали, играли в карты, нарды, иногда шахматы. И, как и все мужчины, обсуждали чисто мужские темы: женщин, автомобили, спорт. Кроме того, немаловажной частью их встреч был обмен опытом и новостями. Новые времена предоставляли им новые возможности и оба хотели не упустить свой шанс. Конечно, и раньше они использовали все шансы проворачивать всевозможные аферы, пользуясь своим положением. Но всё это выглядело не более, чем детской шалостью по сравнению с теми делами, которые стали возможными сейчас. Дружба их продолжались и после того, как Коваленко занял своё место в аграрном бизнесе области. Котляр очень хотел повторить успех своего друга, только не знал, как это сделать наиболее грамотно.

Так как при встречах оба они выпивали, то всегда брали с собой кого-то, кто потом мог довезти их обратно. У Коваленко таким человеком был его завхоз Миша. Иногда они с Котляром приглашали его перекинуть партию в карты, но по большей части оставляли его скучать возле машины. Так было и в тот день.

Часов в семь вечера старые друзья вышли из дверей конторы и подкурили по сигарете.

– Миша, заводи будем ехать, – кинул Коваленко своему завхозу.

Тот послушно завёл мотор, чтобы прогреть его перед поездкой. Минут через пять Сергей Павлович, докурив, направился к машине. Котляр проводил его до самых дверей.

– Ну всё, Петя, поехал я.

– Давай, Серёга, всего доброго.

– И тебе того же.

Он пожал руку Котляру и уселся на переднее сиденье «Волги». От мужчины сильно тянуло коньяком, и Миша решил приоткрыть окно, хоть на улице было и прохладно.

«Начальник точно не замерзнет. Он уже нормально накачался. Зато я хоть тут не задохнусь» – подумал он.

Машина тронулась с места, подняв облако серой пыли.

– Что-то скучно. Наверно нужно музыку включить, – сказал Коваленко и включил приёмник. «Army of lovers» пели свою «Revolution».

– Вот так-то лучше.

Тем временем, выехав из Быковой Гребли, они въехали в Черкас. Хотя знать точно они не могли, так как никаких указателей, извещавших об этом, не было. Ехали не быстро, так как дорога извивалась, как змея, а тяжелая «Волга» то и дело пыталась уйти в занос на крутых поворотах. Позже дорога «выпрямилась» и они, миновав болото справа и добравшись до центра села, свернули в направлении трассы. Машина медленно взобралась на гору, и Миша уже потянулся к рычагу, чтобы переключить передачу, когда Коваленко остановил его.

– Притормози здесь и сверни налево – вон туда, – показал он пальцем на просёлочную дорогу, уходившую влево от главной.

«Какого хрена! Мы так и до завтра домой не доберемся!» – подумал Миша, но, промолчав, направил автомобиль в указываемом своим начальником направлении.

– Останови здесь, – тихо произнёс Коваленко.

Миша остановил машину, съехав на траву, чтобы не загромождать и без того узкую дорогу. Коваленко вышел, осматривая местность вокруг.

«Понятно, коньяк наружу просится. Сейчас проблюётся и поедем, наконец, домой», – пришло в голову Мише.

Но видимо его выпивший начальник теперь уже не особо спешил возвращаться домой. Он спустился с лесистого пригорка по левую сторону дороги, и теперь направлялся вверх по склону горы находившейся чуть дальше.

– Сергей Павлович, куда вы? – недоумевая, спросил Миша.

– Жди меня здесь, я скоро буду.

У Миши в голове в этот момент возникло безгранично огромное количество нецензурных ругательств, и он едва сдержался, чтоб не выкрикнуть хоть одно из них вдогонку начальнику. Чтобы хоть как-то успокоится, он достал пачку «Примы» и закурил сигарету.

Тем временем Коваленко уже достиг вершины горы и любовался открывающимся с нее пейзажем. Он настолько заворожил Сергея, что тот забыл, зачем он сюда пришел. Мужчина не первый раз проезжал здесь и замечал это место, и не раз у него возникало желание выйти и посмотреть на вид, открывающийся с горы, но всё как-то не складывалось. В этот раз его словно потянула какая-то неизвестная сила выйти из машины, и ему не оставалось ничего, кроме как повиноваться этой силе. Конечно, Сергей понимал, что всё это от того, что он перебрал с алкоголем, и от этого ситуация казалась ему слегка забавной.

Солнце только начинало садиться, отражаясь, в зеркальной глади озера у подножия горы, и озаряло всю картину мягким оранжевым светом, наполняя ним легкую дымку, застывшую над пока еще чёрными полями. На противоположном берегу озера хорошо просматривался центр села: сельский совет, почта, клуб, магазин. Над ними величественно возвышалось здание школы, словно доказывая своим высоким месторасположением всю ценность знаний, получаемых в ней. Из труб большинства домов узкими лентами ввысь струился сизый дым.

«Так красиво, будто на картине» – подумал Сергей Павлович.

Он уже минут десять стоял и рассматривал всё вокруг. Вдруг у него появилось желание спуститься вниз к озеру. Склон горы был слишком крутым, и спуститься по нему не представлялось возможным. Пришлось идти в обход. Обойдя по обочине дороги, Коваленко продолжил своё исследование, направляясь по берегу озера вдоль подножия горы. Ему с каждой минутой все больше и больше нравилось это место.

Вдруг в его еще пьяную голову пришла мысль: «Люда уже давно пилит меня на счет дома. Что, если построить его здесь? Мне очень нравится это место, и я уверен, ей оно тоже понравится. Как только еще никто здесь не построился? Ну да ладно, это всё не важно. Главное теперь найти способ оформить на себя этот кусочек земли у берега озера». Мужчина поймал себя на мысли, что раньше не задумывался всерьез над постройкой дома, хоть как его жена этим не доставала. Но в это место он буквально влюбился с первого взгляда и решил, во что бы то ни стало, тут поселиться.

Так, погруженный в свои размышления, Сергей неторопливо шел вдоль берега озера. И вдруг, увиденное резко прервало ход его мыслей. Слегка заслонённый громадной плакучей ивой, у подножия горы расположился небольшой домик.

«Вот, блин, замечтался, называется. Конечно же, такое место пустым не бывает. А я уже прям такие планы выстроил…»

Но, подойдя ближе, у него появились сомнения, что домик жилой. Свет внутри не горел, дым из трубы не шел. Но даже и это было слабым аргументом по сравнению с состоянием строения, которое было чем-то схожим с пациентом реаниматологии – вроде еще живой, а вроде уже и нет. Домик представлял собой небольшой сруб. Брёвна, из которых он был построен, посерели от старости и сплошь были покрыты скоплениями маленьких чёрных отверстий, оставленных короедом. Крыша была сбита из деревянных дощечек таким образом, что они напоминали черепицу. Состояние дощечек тоже было плачевным – все были гнилыми и трухлыми. В некоторых местах крыша провалилась. Сквозь маленькие окошки на Коваленка смотрела кромешная темнота. Было понятно, что хозяева давно покинули своё жилище, причем так давно, что, скорее всего, права собственности на землю в те времена еще и в помине не существовало. Так что у мужчины снова появилась надежда на то, чтобы присвоить себе такое желанное местечко.

«Ну и дом! – подумал Коваленко, – Тут видно давно уже никто не живёт. Даже тропинки никакой не видно вокруг. Интересно, что там внутри?»

Будучи трезвым вряд ли какие обстоятельства заставили Сергея Павловича лезть в полуразрушенный дом. Но сейчас его действиями больше командовал алкоголь, нежели здравый смысл, и поступки его со стороны могли выглядеть скорее, как поступки семилетнего ребёнка, но никак не взрослого вполне состоявшегося мужчины.

Двери оказались незапертыми, и Коваленко, со скрипом открыв их, вошел внутрь. Сделав пару шагов, мужчина остановился и стал удивлённым взглядом разглядывать всё вокруг себя. Каждый шаг Сергея сопровождался душераздирающим скрипом старых половиц, прогибавшихся под его весом. Всё вокруг нельзя было назвать даже старым, вернее подошло бы слово древнее. Через дыры в стенах и потолке заглядывали лучи заходящего солнца, пронизывая дом полосами яркого света. Весь домик занимала одна маленькая комнатушка. Слева в углу находилось какое-то сооружение похожее на печь с лежанкой сверху. На стене справа с пола до потолка тянулись ряды уже прогнивших и провалившихся полок. Посередине у окна расположился квадратный стол с двумя стульями. Судя по виду, эта мебель была самодельной и сделана довольно неаккуратно – ножки у стульев были кривыми, поверхность стола шла под уклоном, её края неровными. Всё в комнате было покрыто без преувеличения вековой пылью и устелено белым покрывалом паутины. Нос Сергея между запахами старых досок и гнили отчётливо уловил еще какой-то странный запах. Он был похож на запах травы типа полыни. Запах не был неприятным, но почему-то настораживал Коваленка. Дом производил на него гнетущее впечатление. Чем дальше мужчина здесь находился, тем больше ему становилось не по себе. Сердцебиение участилось, дышать стало тяжелее, казалось, еще чуть-чуть, и ему не хватит воздуха.

«Странный домик, как будто из сказки, только не помню какой. – подумал Сергей, – Нужно отсюда выбираться, а то как-то здесь не уютно».

Это было последним, что он тогда успел подумать. Внезапно где-то сверху раздался треск, мужчина ощутил удар по голове чем-то тяжелым, и всё перед глазами вмиг померкло.

Очнулся он уже на пассажирском сидении своей «Волги». Голова буквально раскалывалась от боли. Миша с испуганным видом шлепал ему ладонями по щекам, пытаясь вернуть своего начальника в сознание.

– Что случилось, как я здесь оказался? – спросил Коваленко.

– Я заметил, куда вы пошли, когда стали спускаться с горы. Вы долго не возвращались, и я решил проехать посмотреть, не случилось ли чего. Потом нашел вас в домике на полу без сознания, видно, обвалившаяся с крыши доска попала по голове.

Коваленко стал вспоминать, как он оказался в домике и что было перед тем, как он потерял сознание.

– Кстати, а зачем вы полезли в этот домик? – спросил Миша.

У Сергея Павловича не на шутку разболелась голова, так что он был не в настроении отвечать на дурацкие вопросы, тем более что ответ мог быть не менее дурацким. Да и Мишу он ценил больше за его профессиональные качества, а не как собеседника, и не собирался с ним делиться всем, что творилось у него в голове.

– Не знаю, просто интересно стало, – наконец, ответил Сергей.

– Понятно. Ну как вы, лучше уже? Можем ехать домой?

– Да, поехали. Только дай мне, пожалуйста, что-нибудь от головы из аптечки.

После недолгих поисков, Миша извлёк из аптечки пластинку «Цитрамона» и дал её Коваленку. Тот достал одну таблетку и, скорчившись от горечи, принялся её жевать.

Так и закончилось первое знакомство с местом, где позднее будет возвышаться красивый двухэтажный особняк семьи Коваленко.

Тем временем «Волга» уже везла своего хозяина по улицам Ракитно и, завернув во двор дома с табличкой «ул. Дружбы, 7», остановилась возле второго подъезда.

«Вот я и дома, – подумал Сергей Павлович, – наконец-то».

Глава 5

Месяц до Дня Рождения жены прошел почти незаметно. Петрович и его рабочие сдали работу в срок. Сергей Павлович уже перевёз всю мебель в дом, так что тот был готов принять жильцов.

Коваленко, наверное, ждал этот день больше, чем его супруга. Ему не терпелось показать такой дорогой подарок всей семье и смотреть, как они стоят, разинув рты, и не могут поверить в реальность происходящего. Ему стоило многих усилий, чтобы не выдать себя и не рассказать жене заранее о готовящемся сюрпризе.

Людмила была уже в том возрасте, когда Дни Рождения давно не воспринимаются так радостно, как прежде, так как каждый год этот день еще на одну ступеньку приближает человека к старости, всё дальше оставляя позади беззаботную молодость. Женщины относятся к этому особенно болезненно.

В этом году Людмиле должно было исполниться сорок два. К этому возрасту у нее было всё, о чем она ранее могла только мечтать. Был любящий муж, две прекрасные дочери, несложная работа, да и жили они в достатке, и ей не приходилось ни о чём переживать, в отличие от многих семей в то нелёгкое время.

Женщина не собиралась устраивать каких-либо грандиозных празднований. С утра Людмила планировала выйти на работу, до обеда закрыть все незавершенные дела, а после накрыть небольшой стол для сотрудников её отдела и тех людей, с которыми она больше общалась. Так как её День Рождения припадал на рабочий день, посиделки с подругами по этому поводу женщина решила перенести на выходные, когда не нужно будет никуда спешить и на следующее утро идти на работу. После работы, скорее всего, вечером они бы отметили её дату в кругу семьи. Женщина не рассчитывала на какие-то неожиданные или оригинальные подарки. Да и вообще, ей хотелось, чтобы этот день закончился как можно быстрее, как будто она не желала его замечать. Недавно, то ли из любопытства, то ли ради приличия, чтобы показать, что ей интересно, она спросила мужа:

– Дорогой, а что ты мне подаришь?

– Это секрет, – с довольной ухмылкой ответил он.

– А ты это уже купил, или еще нет?

– Уже.

– Может, всё-таки скажешь?

– Нет, не буду портить сюрприз. Но уверен, что это тебе понравится.

– Надеюсь, – со вздохом сказала Людмила. Сергей заметил какие-то унылые нотки в интонации её голоса.

«Ну ничего, когда ты увидишь, что я для тебя приготовил, то забудешь обо всём на свете», – подумал Коваленко. Он радовался, как ребёнок, когда представлял себе этот момент.

В браке Людмила прожила большую часть своей жизни. В начале, как и у многих других пар, у них были и ссоры, и скандалы, дело доходило почти до развода. Было, конечно, и много радостных моментов. И, по-видимому, их было гораздо больше, чем негатива, поскольку супруги до сих пор были вместе и по праву считали свой брак счастливым. А рождение второй дочери, Аллы, только еще больше их сблизило.

Сама Людмила была из обычной сельской семьи. Мать была дояркой, отец – механиком. Оба они работали в местном колхозе. С Сергеем она дружила еще с детства, так как они были соседями. С годами дружба переросла в романтические отношения. Парень закончил учёбу на агрономическом факультете института, и, получив диплом, вернулся в родное село. Сразу устроиться по специальности у него не получилось, так как эта должность в тот момент была занята. И начинать свою трудовую деятельность Коваленко пришлось с рабочей профессии. Первое время парень был трактористом. За время работы он зарекомендовал себя только с лучшей стороны. Работал усердно, умел находить общий язык с людьми, а, при возможности, и управлять другими. Сергей умел ждать, и со временем получил желаемую должность. Люда как раз успела окончить училище и овладеть необходимыми знаниями для профессии бухгалтера.

Тем временем их отношения уже готовы были перейти на новый уровень. Ни для кого из родных и знакомых пары не стало сюрпризом желание Серёжи и Люды связать свой союз узами брака. Её родители одобрили выбор дочери, так как знали будущего зятя, как серьезного и ответственного человека. Что касается родителей Сергея, то они тоже ничего не имели против этого брака, а Люда производила на них впечатление порядочной девушки и хорошей хозяйки.

Примерно через год после свадьбы на свет появилась их первая дочь Лиза. В тот момент её родители были на седьмом небе от счастья. Но ребёнок принёс в семью не только радость, но и новые проблемы и заботы. Это был их первый ребенок, и, не имея подобного опыта, справляться с ролью родителей паре было очень трудно. Сергей не так давно получил новую должность, и теперь хотел показать себя, как большой специалист своего дела. Он всё дольше задерживался на роботе. Естественно, это не могло не выводить из себя его молодую жену, которая дни и ночи проводила в заботах о ребёнке. Начались первые серьезные скандалы. По-своему, каждый считал, что делает правильно, и никто не хотел уступать. Временами обоим казалось, что развода не миновать.

Но после того, как маленькой Лизе исполнился год, страсти в семье начали понемногу успокаиваться. Вскоре дочь пошла в садик, и возник вопрос о работе для Людмилы. Муж замолвил за неё слово перед председателем колхоза, с которым в то время был в очень хороших дружеских отношениях, и тот согласился взять Людмилу на испытательный срок. Девушка очень быстро влилась в работу, и вскоре стала заведовать бухгалтерией предприятия.

Шли годы, и преуспевающий в работе Сергей продолжал медленно, но уверенно продвигаться по карьерной лестнице. В сорок два года он стал председателем колхоза. Гордясь вверенной ему должностью, он не раз использовал служебное положение в своих целях. Придумывал разные схемы, с помощью которых потихоньку увеличивал своё материальное состояние. В основном, эти схемы касались бухгалтерии и заключались в том, что в финансовых отчётах не отображались некоторые расходы и доходы предприятия и умышленно занижался уровень реализованной продукции и размер прибыли. Не сложно догадаться, куда уходили все эти деньги, так же, как и откуда у семьи Коваленко вскоре появилась трёхкомнатная квартира в райцентре уже буквально через год после прихода Сергея Павловича на должность председателя.

В это время Людмила после посещения врача узнала, что второй раз беременна. Срок был еще ранний, и у них с мужем было время для того, чтобы подумать над тем, что делать дальше. Немного поразмыслив, они, не смотря на возраст, обоюдно пришли к мнению, что стоит рожать. Старшая их дочь через полгода оканчивала школу и осенью собиралась поступать в сельхозинститут, как и её отец. Естественно, Лиза уедет от них и будет жить в общежитии при институте. Родители понимали, что так нужно, но им было сложно свыкнуться с той мыслью, что они не будут каждый день видеть своего ребёнка. Людмилу так и вовсе такие мысли вгоняли в депрессию. И тут выход из ситуации нашелся сам по себе, конечно, если можно так сказать.