Пена мятежа

Алексей Банный

Пена мятежа

Для подготовки обложки издания использована художественная работа Ирины Самборской.

Пролог

Немолодой уже мужчина стоял почти у самого ограждения маленькой деревянной башенки, и смотрел в дождливое небо. Предупреждение находившегося в паре шагов за спиной второго мужчины он, как всегда, проигнорировал. И без него прекрасно знал, как опасны эти редкие дожди. Да и застарелый шрам от химического ожога на руке был более чем красноречивым напоминанием. Сегодня он был в защитном скафандре, стоял под навесом, собранным из местных, стойких к кислоте пород дерева, и только вчера перекрытым свежими мясистыми листьями. Сегодня бояться было нечего. Сегодня было за что переживать.

Третий день не было ответа от тринадцатой группы. Остальные двадцать команд, отправленных в космос за ресурсами, вернулись вовремя. И это беспокоило мужчину больше всего. Что должно было случиться в рядовом рейде, что бы целая группа опытных каперов, совершивших не один налет на колонии Земли, не подавала о себе вестей? Засада? Но это значит, что его информатор в правительстве раскрыт и верить его данным больше нельзя. А это – смерть для его поселения и его людей. Или просто они нарвались на такой же отряд «свободных» – анархистов-пиратов, не признающих ни правительство, ни повстанцев, которых в космосе тоже хватает после стольких лет войны. Что же все-таки случилось?

В гарнитуре связи раздался встревоженный голос дежурного диспетчера порта Фортуны, маленького припортового форпоста, и единственного поселения на планете с гражданским населением.

– Господин генерал, орбитальная группировка доложила о появлении странного корабля на границе системы. Корабль просит проход и права приземления.

– Что значит странный? Доложите по существу, капитан! – мужчина развернулся, и жестом приказал адъютанту следовать за ним.

– Как доложили с орбиты, он не похож ни на один известный тип кораблей правительства. На запросы по коду не отвечает, но обычный канал связи они поддерживают, и говорят по-русски.

– Передай, мы готовы принять делегацию не более пяти человек на десантном боте. Кораблю пусть отведут место на орбите, и держат на прицеле. И предупредите, что у нас дождь.

Оборвав связь, генерал замер перед дверью, и обернулся к сопровождавшему его мужчине.

– Что скажешь, Егор?

– Скажу, господин генерал, что вчера инженеры докладывали про странный белый камень в толще породы. Они об него бур сломали. Думаю, гости как-то могут быть с этим связаны.

– Пойдем, – генерал первым прошел в открытую дверь, за которой оказалась уводящая далеко вниз лестница. – Оракул сказал, связаны… Ты же знаешь, что гарнизон тебя оракулом прозвал?

– Так точно, – голос Егора остался спокоен.

– Почему не доложили про бур?

– Починили быстро. Но, пока чинили, успели умники прибежать, настучал кто-то. Бурить запретили, пытаются понять, что это за камень.

– Сам там был?

– Нет. Собирался сегодня.

– Отправь лучше кого повнимательней. Сам рядом будь, надо гостей встречать.

До конца спуска мужчины шли молча. Так же молча ехали по монорельсу на транспортной платформе в тоннеле, вырытом кем-то в неизвестно какие времена. Первые колонисты нашли эти тоннели в том же виде, в каком они находятся сейчас. Идеально утрамбованные земляные стены и пол, сводчатый потолок, к которому без труда удалось прикрепить фонари освещения, и при этом ни одного подтека дождевых или грунтовых вод, ни одного участка обсыпавшейся земли. И за почти триста лет существования колонии – ни одного упоминания о том, что в этих тоннелях что-то приходилось ремонтировать. В тех, что пристраивали колонисты, приходилось вести работы постоянно, а в этих – никогда. Но к этой странности все давно привыкли. Проложили свет и монорельс, пробили выходы к смотровым площадкам и огневым точкам, оборудовали склады, казармы, и продолжили жить. И живут до сих пор.

Путь на платформе от огневой точки «Дальний–3» до Фортуны занял у генерала Эрнхарта не больше получаса. Сеть тоннелей не была большой сама по себе, да и гарнизоном в четыре десантных полка оборонять большую территорию все одно не выйдет. Правда, и правительство, помня первые восстания, проводить штурмовую операцию не спешит. Дожди опасны не столько кислотой, сколько своей внезапностью. Во время Первого Конгломерата целая армия, почти сорок пять тысяч бойцов с техникой, оказалась застигнута врасплох погодой на равнине. Повстанцы смогли спасти не больше трех, открыв проходы в баррикадах для первой линии. От остальных через шесть часов не осталось ничего.

На Фортуне генерала уже встретила целая когорта офицеров и адъютантов. Спешно доложили, что корабль гостей завис на орбите над южным полюсом планеты, а челнок с делегацией гостей, проигнорировав предупреждение о дожде, уже на подлете к Фортуне. Кто–то из офицеров, вроде капитан Синицына, отбитая сорвиголова, до сих пор тоскующая по временам лихого лейтенантства и рейдам по тылам противника, сунул ему в руку голографический планшет со снимком корабля. Идеально круглым диском не менее трехсот метров в диаметре. За спиной тихо охнул Егор, и генерал Эрнхарт тут же отреагировал на такое поведение своего, обычно хладнокровного, начальника разведки.

– Ты их знаешь?

– Мифы истории, господин генерал. Так изображали корабли пришельцев в двадцатом и начале двадцать первого веках. Но тогда их существование признали выдумкой, фактов не было.

– Ну, вот тебе факт, – генерал передал планшет Оракулу. – Пошли встречать, чего столпились!

Еще минут десять процессия проталкивалась по довольно узким тоннелям – улочкам Фортуны к наружным воротам. За это время дежурный диспетчер успел доложить о том, что небо прояснилось, и челнок гостей уже приземлился почти у самых ворот. Генерал не стал заставлять себя ждать, и дал команду на открытие. Тяжелые, обитые снаружи сорокасантиметровой толщины бревнами, створки с натужным звуком сервоприводов разошлись, открывая собравшимся залитую бледным светом далекого от планеты светила ровную площадку, в центре которой стоял серебристый диск. Уменьшенная раз в двадцать копия корабля, зависшего над южным полюсом. Генерал сделал шаг за границу своей крепости, на уже высохшую редкую и невысокую траву. Еще один парадокс местной природы. Сколько бы ни шел дождь, трава после него сохнет почти мгновенно.

Одновременно с шагом генерала от диска отделился луч ослепительно белого, особенно в вечных здешних сумерках, света. Синицына, шедшая рядом с генералом, схватилась за оружие, но ее успели остановить и увести за спины процессии. В луче тем временем проступили очертания пяти человеческих фигур. Еще секунда, и луч погас, оставив перед генералом пять человек, одетых в одинаковые светло-синие комбинезоны. Четверо мужчин и одна совсем молодая девушка. Генерал остановился, не веря своим глазам.

– Приветствуем вас, братья наши! – громко обратилась девушка. – Мы – Азур, и волей Великой Саат присланы к вам направить вас в вашем пути и помочь вам в его достижении. Мы будем с вами. Так велела нам Саат. Она призывает всех вас.

Собравшиеся ответили ей гробовым молчанием.

Глава 1. Зерна ненависти

1. Немилый дом.

Эльтерия встречала холодом. Порт близ города Ринт, столицы колонии, немилосердно продувался злым, колючим ветром, бросая в выгружающихся из небольшого корабля людей мелким рыхлым снегом. Спустившаяся по откинутой аппарели вслед за солдатами девушка зябко поежилась. Холод в отсутствие теплой одежды мгновенно забрался под форменный комбинезон. Солдаты, с которыми они прибыли, были одеты не в пример теплее, но теплой одеждой делиться не спешили. Только лейтенант, контролировавший скорую разгрузку, повернулся на ее шаги.

– Мы почти закончили, госпожа Эрнхарт. Какие будут распоряжения?

– Кофе хочу, – девушка наконец увидела стоящее в полукилометре от корабля здание порта. – Какие у вас были задачи, лейтенант?

– Доставить вас в порт Ринт, и доложиться начальнику гарнизона Эльтерия-1.

– Ну, вот и докладывайте. Мне вы пока не нужны, – она обернулась, и громко крикнула, обращаясь к кому-то внутри корабля. – Ты где там?!

– Я тут! – ее спутница, невысокая, крепкая, поджарая, с тренированным рельефным телом, сразу привлекла к себе внимание находившихся рядом мужчин.

– Давай пробежимся. Не хватало еще замерзнуть.

Не дожидаясь ответа, Марта первой побежала по направлению к зданию порта, сразу взяв отчаянно быстрый темп. Ее тело, казалось, только и ждало возможности разогнать кровь. И потому на то, чтобы пробежать эти полкилометра, у нее ушло не больше минуты. Даже дыхание не сбилось. Но и теплее от этого спринта не стало. Разве что удалось сэкономить несколько минут. Вторая девушка отстала метров на двадцать, а потому лишь секунду спустя остановилась рядом, тоже не сбив дыхания ни на йоту.

Первую неделю ожидания отлета к Эльтерии Марта провела за подробным изучением действующей политической системы и экономической модели современного человечества. И сильно разочаровалась. Ничего принципиально нового за четверть тысячелетия ее отсутствия человечество не придумало. Все та же зависимость метрополии от колоний, поддержанная сильными и многочисленными гарнизонами. Все та же необходимость тотального контроля и постоянные нарывы социального недовольства. Но, с другой стороны, эта система была ей хорошо знакома, со всеми ее слабостями и возможностями. И она была не самым рядовым винтиком этой системы. А потому две оставшиеся недели девушка посвятила изучению новых образцов оружия, новым тактикам ведения боя, в том числе и в составе тактических групп. В здании военного министерства оказались отличные боевые тренажеры дополненной реальности и превосходный тир.

Алиса за это время сумела выпытать у военных все характеристики экзокостюмов, и еще много разной полезной информации о мире за стенами министерства. Настолько полезной, что Марта окончательно уверилась в бессмысленности побега здесь и сейчас. Выжить на разрушенных улицах древнего города без костюмов было невозможно. Да и костюм давал защиту только на шесть часов, после чего требовались обеззараживание и реактивация защитного слоя. А потому девушки терпеливо ждали транспорт до Эльтерии, чтобы начать выполнять первое свое задание на службе в армии, и попытать счастья уже там.

Дверь порта открылась, и в лицо ударил поток теплого воздуха. Девушки прошли внутрь, и очутились в просторном холле. Не таком просторном, как в орбитальном порте, все-таки все планетарные порты были невелики по своим размерам, и предназначались для приема исключительно челноков с орбиты, но способным, тем не менее, вместить около трех сотен человек. Сейчас этот холл был пуст, если не считать невысокую темноволосую девушку в темно-зеленой форме, ожидавшую возле информационной стойки в центре зала. Заметив вошедших, девушка незамедлительно направилась навстречу, но, не дойдя до Алисы и Марты нескольких шагов, остановилась и по-военному представилась.

– Заместитель начальника штаба гарнизона Эльтерия-1, Москвина Елена.

Алиса молча обняла опешившую девушку. Марта, выждав пару минут, негромко откашлялась, заставив помощницу смущенно отступить на пару шагов назад, после чего обратилась к Елене.

– Я так понимаю, вам не сказали, кого встречать?

– Никак нет, – девушка хорошо владела собой, но нотки неподдельного удивления в голосе все же проскальзывали. – В приказе значится встретить полковника Эрнхарт с адъютантом, и сопроводить к командиру гарнизона.

Марта едва заметно скривилась, услышав свое новое звание.

– Если можно, то оперативник Эрнхарт. А это – оперативник Москвина Алиса. Надеюсь, Елена, вы не заставите нас идти пешком…

– Ты… Вы… – глаза Елены, казалось, увеличились втрое. Она переводила взгляд с Марты на Алису, и обратно около минуты, прежде чем смогла взять себя в руки. – Невозможно! Это просто невозможно!!

– У тебя глаза Сережкины, – Алиса снова подалась вперед, но Марта жестом ее остановила.

– Я не верю…

– У вас еще будет на это время. Давайте займемся делом, – и Марта первой направилась к выходу из здания порта.

Снаружи оказалась почти толпа. Человек сто ожидали на морозной улице возле автоматических дверей с вооруженной охраной. Недовольства люди пока не выказывали, но нетерпение явно ощущалось. Задавать вопрос, зачем нужно было перекрывать порт ради их встречи, Марта не стала. Были, судя по всему, причины. А может и какие-то опасения. В памяти всплыли недавние картины орбитального порта Илкоса после атаки той крылатой бестии, но девушка только тряхнула головой, отгоняя их. Для современных людей та трагедия была давно и затмилась чудовищными войнами.

Воспоминания все равно одержали верх, в который уже по счету раз дав ей пережить скоротечную схватку и бескомпромиссное поражение. Кровавая пелена, рывок, удар… И тьма. И ни малейшего шанса на то, чтобы хоть как-то дать отпор. Но ведь даже у такого бойца, как та крылатая бестия, должно быть слабое место. Просто обязано. Иначе зачем вся эта погоня и нелепая надежда отбить того парня у пришелицы. Девушка поймала себя на незнакомом щемящем ощущении в груди при мысли о похищенном мужчине, и она до боли вдавила в ладони аккуратные ноготки, вырываясь из плена эмоций. Их провожатая уже поднималась по небольшому трапу в выделенный для них транспорт, а за спиной воодушевленно загудела толпа, предвкушая тепло холла после стылой улицы.

Транспортом оказался довольно просторный вездеход армейского образца. Да и трудно было ожидать гражданскую технику, когда встречать прислали аж целого заместителя начальника штаба. Но вездеход был в любом случае комфортнее пешей прогулки по продуваемой ветром столице. Впрочем, никто, кроме Марты, на завывания ветра и покачивания техники от его порывов внимания не обращал. Водитель и еще один мужчина с опознавательными знаками лейтенанта десантных войск ехали молча. Алиса, пользуясь случаем, расспрашивала случайно встретившуюся родственницу об истории семьи. Та отвечала, но все больше тихо и односложно, все еще не веря в происходящее. Да Марта и сама до конца так и не поверила в то, что они отсутствовали почти четверть тысячелетия. Факты фактами, но что-то большее, чем доводы разума, отказывалось воспринимать происходящее, как реальность. Просто сон. Дурной, затянувшийся сон.

Ведь если не сон, то все, что она знала о вселенной можно смело выбросить, как протухший обед. И останется после этого только осознание ничтожности человека перед лицом более сильных и развитых цивилизаций. И если те же оболочки так легко играют со временем, то где гарантия, что еще кто-нибудь не попал в их лапы на пять минут, и не объявится лет так через пятьсот. А может и тот парень, Иван, тоже угодил в их лапы.

– Ладно, с этим потом, – еле слышно обронила Марта. Но Алиса ее услышала, и вопросительно посмотрела на начальницу.

– Ничего, – отмахнулась брюнетка. – Елена, нам еще долго ехать?

– Еще около часа, полковник, – отозвался с переднего сидения молчавший до этого лейтенант. – Сразу за Разломом Гешера отвернем к Мичинскому, и через семьдесят километров будет гарнизонный штаб.

– Благодарю, – ответила оперативница, и снова погрузилась в собственные мысли.

2. Цель

– Тень! Снизошла Тень!

«Какая тень?» – удивленно подумал высокий, крепко сложенный мужчина, сидевший на простом деревянном стуле в окружении одетых в белое людей. – «Какая тень! Она же из света и любви! Она же и есть Свет!» Ему захотелось кричать об этом всем, кто был рядом. Кричать, пока до их глупых мозгов не дойдет, что нельзя называть Тенью ту, что светит ярче самых ярких звезд. Вот только тела своего он не чувствовал. Странное оцепенение не давало ему не то, что пошевелиться, но даже облизнуть вмиг пересохшие губы. Он остался неподвижен телом посреди воцарившегося хаоса, с летящей в эйфории душой, не желающей расстаться с так давно искомым ею Светом. Он, наконец, обрел смысл своей жизни. Она, пьянящая и лучезарная, поставила перед ним великую цель, и теперь ему есть к чему идти.

– Ваня.

Звонкий, но при этом вкрадчивый голос пробился к его сознанию. Голос знакомый, но вместе с тем далекий, как будто звучавший из неимоверных бездн космоса. И вместе с этим голосом к телу начала возвращаться чувствительность. Душа, парившая в Свете Саат, словно налетела на стену, и, поджав обиженно хвост, нехотя поплелась к противному и грязному телу. Он почувствовал на своей руке прикосновения нескольких чужих ладоней, и повернулся на этот звонкий голос.

– Ваня.

Клоент. Маленькая девочка–клоент, вцепившаяся в него сразу четырьмя руками, еще двумя крепко сжимала стул, на котором сидела. Маленькая, миролюбивая девочка из народа, не способного на зло. Пережившая, как и он, тысячи смертей, близких и чужих, смотрела ему в глаза, и тряслась от страха. Все, что он мог, это улыбнуться ей в ответ.

– Она прекрасна. Вэррика, она настолько прекрасна, что хочется вырвать себе глаза, потому что они не увидят больше ничего подобного. Она – Свет!

Вэррика просто уткнулась мордочкой в его плечо, и беззвучно заплакала. Люди в белых комбинезонах обступили его со всех сторон, наперебой задавая ему какие-то вопросы. Но он не мог их разобрать в общем гомоне, а потому лишь глупо улыбался, гладя Вэррику по чешуйчатой голове рукой. Лишь несколько минут спустя в помещении наконец установилась тишина, и Владыка, так радушно и горячо приветствовавший его в большом зале, смог задать беспокоивший всех вопрос.

– Расскажи, брат, что ты видел?

– Я видел Саат. Она выглядела, как моя сестра, только сестра погибла много лет назад. – Эйфория окончательно уступила место реальности, и Иван смог взять себя в руки. – Саат сказала, что я должен найти и разбудить Белую Скалу.

Тишина в зале стала невыносимо густой и терпкой.

– Где? – Произнесла через минуту ожидания одна из девушек.

– На Земле.

В следующую секунду Иван оказался буквально смят объятьями окружавших его людей. Или правильней все же называть их чуждым ему словом азур, ибо в людях нет столько искренности. Жалобно пискнула попытавшаяся вырваться Вэррика, но даже сил клоента не хватило, чтобы избежать такой бурной радости. И снова понадобилось около десяти минут, чтобы собравшиеся успокоились, и здешний правитель, или кем он являлся, смог продолжить.

– Брат Амей, позови Нитора. – с крайнего стула резво спрыгнул молодой парень и молнией выскочил в дверь. – Иван, брат мой. Тебе нужно отдохнуть. Остановись у Нитора, через неделю я тебя найду, и мы с тобой обсудим то, что сегодня случилось. Явление Тени непросто пережить. Ступай.

Владыка жестом дал понять, что Иван может идти, и Вэррика, хорошо умеющая слушаться правителей и богов, тут же потянула его за руку к выходу. Встретившийся в дверях Нитор только скользнул по нему встревоженным взглядом, но не спросил ничего.

Пришел в себя Иван только на пятый день. Он плохо помнил, как они очутились в доме Нитора. Перед глазами упрямо вставали бездонные глаза и ожившие, пахнущие настоящим лугом цветы в венке на голове. И странные в сочетании друг с другом слова. Белая скала, Москва, Маол… Лишь пару дней спустя, когда яркость воспоминаний поблекла, а мозг смог разложить полученную информацию по полкам сознания, к мужчине пришло понимание того, что предстоит сделать. Нужно было только найти способ это сделать. Оказаться рядом с этой скалой, и… После «и» в плане шел огромнейший пробел, но отставного солдата это совершенно не смущало.

От эйфории первых минут не осталось и следа, как и от растерянности первых часов. Осталось лишь понимание важности возложенной на него миссии. После случившегося он обрел веру, уже не сомневался в существовании высших сил, и был готов молиться Саат дни и ночи напролет. К счастью, Иммия успела ему объяснить, что Саат не требует ни молитв, ни жертв, что ритуальные песни, которые жрецы еще поют на праздниках, не более, чем дань традициям, восходящим еще во времена до разделения. И что Саат и так не отворачивается от детей своих, даже если их души пленены тьмой.

Впрочем, ее рассказы и объяснения с открытым ртом слушала только Вэррика. Иван был сильно обеспокоен предстоящим ему делом, а потому половину слов Иммии пропустил мимо ушей, а Нитор и Миллис появлялись только вечерами, и выглядели сильно встревоженными. На седьмой день появился Владыка.

– Брат мой, – начал гость, бесцеремонно войдя в отведенную им с Вэррикой комнату. – Тебе предстоит трудное и опасное дело. Возвращение Маола не просто объединит нас, оно существенно изменит саму ткань Вселенной. А, значит, Тьма мироздания будет тебе мешать.

– Тьма? – Вэррика, молчаливо сидевшая в дальнем углу комнаты, удивленно вскинулась.

– Саат не всемогуща, дитя. И, как у всего в этом мире, у нее есть свой антагонист. Тьма мироздания, которая скрепляет собой ткань Вселенной, появилась в тот же момент, в какой Саат осознала себя, как силу творящую. И на каждый мир, созданный Ее волей, Тьма ответила бездной, окружившей этот мир. Ожерелье, которое Саат сотворила в первый час своего бытия оказалось разорвано, а миры разбросаны по всей Вселенной. Бесконечно долгие годы семь первых детей вели их поиски. И нашли все. Все первые миры известны нам, и лишь два из них осталось привести в лоно Саат.

– Для чего? – Иван отнесся к экскурсу в историю спокойно. Принял его как данность.

– Каждый из первых миров является якорем для окружающей его реальности. Каждый определяет бытие соседних пространств на многие и многие галактики. Это сложно объяснить вот так, – Владыка неопределенно махнул рукой, будто извиняясь за то, что не рассказывает это в аудитории, – но ткань реальности похожа на запутанный лабиринт из измятой бумаги. В самом начале все первые миры были близки друг другу. Их системы находились рядом и согревались светом Саат. Тьма извратила пространство вокруг них так, что они затерялись во множестве складок. Но они не потеряли своего свойства быть якорем. Вокруг них образовались галактики, системы галактик, туманности… Один из этих миров – Маол. И сейчас там безраздельно правит Тьма мироздания.

Иван непроизвольно сжал кулаки. Но почти тут же заставил себя успокоиться. Раз Саат понадобилась его помощь, и его путь все равно будет лежать на старушку Землю, то значит там и будет его шанс что-то изменить. В слух же мужчина спросил совсем другое.

– Скажи, Владыка, почему Саат была так похожа на мою сестру?

– В каждом из нас есть душа. И эта душа часть Саат, данная нам взаймы на жизнь, и которую мы должны вернуть. Проживая жизнь, мы обретаем опыт и знания. Мы слышим звуки, чувствуем запахи, переживаем эмоции. Все это делает Саат сильнее с каждой возвратившейся душой. Но души, испачканные Тьмой, становятся частью этой Тьмы. Потому она так сильна. Она проникает к сердцам, и смущает их легкостью жизни в насилии и зле. К чему приводит этот путь мы видели на вашем, брат, примере.

– Что значит на примере?

– Кауни нашли Маол около пятнадцати тысяч лет назад. Но жизнь на нем только зародилась, и он еще был не интересен Тьме. Там не было тех частичек Саат, за которыми она охотится. И тогда Саат решила узнать механизм, которым Тьма поглощает миры. Так появились мы, Азур. Пока наше развитие, старательно подталкиваемое кауни, приближалось к необходимому для самостоятельного выживания уровню, Саат подготовила Маол к заселению. Кауни сохранили генные коды всего, что родилось на Маоле из его зерен жизни, затем Саат сожгла его, и воссоздала на нем копию Саммеи. И заселила семью из четырнадцати наших родов. Так начался Ее самый великий эксперимент. Тьма набросилась на Маол, ожесточая ваши сердца поколение за поколением, пока не получила полную власть над вами. Но этого ей показалось мало, и она начала экспансию, под которую попадали молодые миры, которые всего лишь служили нам маяками в бездне, и поселки их смотрителей.

Иван почувствовал чувство вины за те десять лет, которые он провел в армии, и опустил глаза. Они убивали клоентов тысячами, ставя им в вину лишь то, что они защищали свои дома от непрошеных гостей, свалившихся с небес. И тогда эта война была ему противна, а теперь, после того, что он сейчас услышал, она стала просто омерзительна.

– Не кори себя, брат. В том, что было, твоей вины нет. Ты отмечен Саат. Верни нам Маол, и вместе с ним огромную часть потерянного пространства и множество миров, на которых еще только готовится зарождаться жизнь. Теперь о деле, – Владыка перевел взгляд на Миллис. – Мы всю неделю изучали архивы древних жрецов в поисках ответа на вопрос, как пробудить Белую скалу. Но нашли только указание, где его искать. В давние времена, когда Азур еще не осознали себя как народ, в одном из миров Дети бросили Саат вызов. Их не успели найти до того, как тьма завладела ими полностью, и началась война. Сейчас тот мир мертв и заброшен. После атак хиттуан даже Тьме там уже нечем поживиться. Но там остался зиккурат, в котором должны быть указания, как разбудить скалу. Тот мир называли Таунер. – Миллис тихо охнула, едва прозвучало название планеты.