Нож для бумаг

Фото 8 – Маркиз Ито Хиробуми

Маркиз не испытывал пиетета4 от общения с двумя моряками. Он был птица другого полета, его мысли были заняты политикой и экономикой, а также планами англосаксов всячески ослабить два противостоящих им союза Рейнский и Латинский. И максимально использовать противоречия в стане врага, для усиления своего родного государства. Маркиз начал говорить первый, как подобает старшему по званию:

– Господа, Император выражает удовольствие, от Вашего плавания на острова Бонин и устройство там морской базы, которая поможет дальнейшей экспансии нашего государства на отдаленные территории.

– Все во славу империи, – вторили Сано и принц Такэхито.

Но, он требует убрать корабли из гавани Токио, их дым и шумы, а также запахи мешают ему созерцать мир и перевести их на специально оборудованную гавань в порт Осака. Там есть заводы и железная дорога, правительство будет регулярно прибывать на остров, для проведения ревизий. Мы построим склады и арсеналы, не хуже чем у империи Цин, в их знаменитом арсенале Фучжоу.

– Нет ли возможности у правительства заложить пару новейших кораблей, – набрался храбрости сёсё Цунэтами.

Маркиз Ито Хиробуми, подсчитывая в уме стоимость базы и железной дороги до столицы Эдо, в четыре с половиной миллиона йен, выдавил из себя согласие на строительство двух крейсеров, по лучшим зарубежным проектам. Но велел, чтобы троица бронированных кораблей посетила порты гигантской империи Цин, а также, ничуть, не меньшей Российской империи, а фрегат “Фудзияма” с гардемаринами совершил плавание в средиземное море, и привез все сведения, которые сможет собрать, для шпионства за флотами разных стран.

– Все будет сделано, как подобает, – заверил маркиза сёсё Цунэтами.

– Я также использую все свои познания в инженерном деле, для устройства военно-морской базы в Осаке, чтобы она на данный момент справлялась с ремонтом кораблей, а в дальнейшем смогла и самостоятельно строить корабли, – заверил маркиза Ито принц Такэхито Арисугава.

И поговорив еще об обстановке при дворе, а также судьбах, заинтересовавших его людей, сёсё удалился вместе с контр-адмиралом Сана. И далее они разговаривали вдвоем.

– Какие крейсера будем закладывать и где? Возможности отечественных верфей нулевые, – произнес сёсё Сано.

– Пока нулевые. Но в скором будущем все должно измениться.

– Я думаю надо подружиться с господином Армстронгом, из города Ньюкасл. Он строит сейчас промежуточный тип кораблей между большой мореходной канонерской лодкой и бронепалубным крейсером. В частности для флота империи Цин, построены два корабля “Чаоюн” и “Янвей”, стоимостью в 80000 фунтов стерлингов за корабль. Надо заказать нечто подобное. Получается, по 58 фунтов стерлингов за тонну водоизмещения с броней и артиллерией.

– Так-то не дешево, – возразил Арисугава.

– Кто нам еще что построит? – французы все еще отходят, от того погрома, который учинили им войска рейнского союза в i870 году, который в современных книгах, именуется войной 12 года, беря наверное свое мнение от смерти государыни Екатерины Великой. Есть вариант, что германцы построят неплохой корабль, но я предпочитаю, – сделал Цунэтами ударение на этой фразе, и представив новую обстановку в своем доме, на фирме Армстронг. Допускаю заказ разнотипных крейсеров, так как флот находиться в данный момент в поиске наилучшего прототипа.

– Как Вам будет угодно. Вы лично направитесь в Ньюкасл? – поинтересовался принц?

– Мне и здесь дел предостаточно! – произнес сёсё Цунэтами, – попрошу Вас отправиться на туманный Альбион, а я на эскадре броненосных кораблей и совершу вояж по портам соседних государств, наведя на них страху.

i881. Вояж эскадры по близлежащим портам. Сентябрьские волны тяжело ударялись о бронированные борта “Фусо” и двух броненосных корветов “Конго” и “Хиэй”. Их парусную оснастку использовать было крайне проблематично, и сесе Сано – командующий отряда подводил свои корабли к Владивостоку, используя паровые машины. Путь от Осаки, до залива Петра Великого занял сто тридцать ходовых часов, и отряд преодолел его без серьезных поломок за пять с половиной суток. Корабли шли Снгарским проливом, отрабатывая и совместное маневрирование, и стрельбу по сопкам. Дела у капитанов и команд, шли лучше и лучше, от тренировки к тренировке. Использовали для артиллерийских стрельб гальванические приборы, когда корабль стрелял единовременно всеми орудиями, правда точность, как Бог на душу положит, но зато эффектно.

Придя во Владивосток, увидели на рейде броненосную батарею русских – “Первенец”. Жуткое старье конечно, но она была переведена сюда с Балтийского флота. Там она никакой боевой ценности не представляла, а здесь была сильнейшим кораблем русского императорского флота в составе тихоокеанской эскадры. Первым делом тайно Сано, в европейском костюме с треуголкой, и в сопровождении капитана броненосца «Фусо» Мацамура, направился осмотреть ее.

Фото 9 – Броненосная батарея “Первенец”

Встретил гостей капитан 1-го ранга Яков Иванович Купреянов, сын губернатора Аляски. Статный, холеный и надменный, он всем своим видом показывал, что не боится трех бронированных кораблей поднебесной, и вообще не боится не черта ни Бога, и опыт у него имеется в боях на Финском заливе против кораблей Англии и Франции, сразу чувствуется, что человек пороху нюхнул, – подумал сесе Сано. Русский корабль ему понравился, изящный завал бортов, который, конечно же, ухудшает мореходность, но красивый, черт возьми. Построена броненосная батарея, конечно же, в Англии, на верфи знаменитой компании Темзенской железной судостроительной компании, водоизмещение 3600 тонн, длина двести двадцать фунтов. В данный момент, тайса Сану прошибло, как разрядом электротока, и он рассмеялся в своей душе от внезапного прозрения: “Англичане всем, и японцам, и русским строили корабли по одним лекалам, только русским нужно было орудий больше поставить, им установили одну паровую машину и взяли с них 978978 рублей. А вооружение на плавучей батарее было солидное. На батарейной палубе установлены десять 8-дюймовых орудий и два 6-дюймовых орудия. На верхней палубе, когда сесе Сано туда поднялся после осмотра темного каземата, где он смог, сквозь улыбку оценить зауженные до 34 дюймов орудийные порты, против 42 дюймов принятые в британском флоте, на броненосце “Уорриор” в частности. Благодаря этому угол подъема орудия составляет всего пять градусов и 60-фунтовые пушки конструкции Н.А.Баумгарта могут стрелять на дальность всего десять кабельтовых, при расчете установки в девятнадцать человек, и шансов пробить у нее нашу броню ничтожно мало, – решил японский адмирал.

Фото 10 – Картина А. К. Беггрова «Орудийный каземат фрегата „Ослябя“» где было установлено подобное 60-фунтовое орудие, пробивает парусный линкор сразу через два борта и признанное «излишне мощным».

Но, на верхней палубе тайса Сану помимо двух шестидюймовых орудий, которые никакой практической угрозы не представляли, увидел ее и похолодел внутри. Объектом животного страха стала девятидюймовая мортира, открыто стоявшая на верхней палубе, как какая-то игрушка, но японцев было не провести, они знали, что реально им угрожало!

Яков Иванович заметив мою реакцию, спросил: “Как вам наша игрушка? Подобная вещица четыре года назад одним своим восьмипудовым снарядом на дно турецкий монитор пустила, а на Ваших кораблях броневых палуб нет”, – и добродушно рассмеялся, как смеется отец над проказами детей, не считая их угрозой ни при каком раскладе.

Сесе Сано стало не по себе. Он непроизвольно, стал, что-то блеять невразумительное о дружбе и сотрудничестве между нашими народами и императорами. Просчитывать, с какой дальности 240-мм орудия Круппа пробьют 4,5-дюймовый броневой пояс русского наглеца. Смогут ли машины “Первенца” производства английского завода “Мадслея и Фильда” выручить, когда три моих бронированных корабля возьмут его на мушку, но по всем прикидкам, мои корабли все равно будут вынуждены войти в сорока кабельную зону действия русской тяжелой мортиры, с опытными комендорами5.

После ознакомления с достопримечательностями города, которых фактически не было, а сам город представлял собой перекрещение пяти основных улиц с многочисленными переулками. Особенно отличались улица Светланская и улица Арнаутская, на возвышенности. Различные лавки, мелкие кустарные6 производства и кабаки. Население также было немногочисленно, и не богато одето. Тайса Сан отдал на корабли своей эскадры выбирать якоря весом в четыре тонны системы Мартина. Делать это было легко и просто, благодаря паровому приводу брашпиля. И три броненосца, словно три брата, несолоно хлебавши, ушли из бухты золотой Рог, опасаясь льда, который внезапно мог сковать корабли в коварном плену. Эскадра взяла курс на залив Бохайвань, куда и прибыла 17 сентября i881 года. Здесь сесе Сано узнал, о войне между государством Аннам и Французской республикой, решив половить рыбку в мутной воде, он срочно телеграфировал маркизу Ито и назначил ему встречу близ островов Рюкю.

Маркиз Ито разрабатывал всевозможные планы развития событий, но приходил к выводу, что этот солдафон-медик Сано – прав. Нужно срочно грузить войска, какие попадуться под руку на транспорты и высаживаться хотя бы в Хайфоне – провинции государства Аннам. Тем самым мы получаем территории, с французами договоримся, им такой большой кусок пирога в одиночку не съесть, да и войска с флотом получат столь необходимый боевой опыт.

В начале октября эскадра японского императорского флота с отрядом транспортов уже была в Тонкинском заливе. Погода стояла хорошая, ясная и теплая, тайфунов не наблюдалась, и солдаты 2-й пехотной дивизии с полевым штабом дайсё7 Ясуката Оку, уравновешенным, но сумасшедшим при определенных обстоятельствах высадилась в благодатной провинции Хайфон. Как докладывал в своем письме дайсё Оку: “нигде не встречали сопротивления, народ приветливый и дружелюбный, был, пока мы не стали рубить головы, требуя подчинения нам словно белым богам”.

20 октября загрузилась в Токио и 1-я пехотная дивизия с бригадой саперов. Командовал ей дайсё Ямагата, активный офицер, изучивший опыт войн в Европе и выступающий за активную атаку войск противника. Он проштудировал труды рейнского генерала фон Виндишгреца8, которого еще в российской империи называют Суворов, за соучастие в захвате государственной власти в Московии, так у него сказано: “Пуля дура – штык молодец”, так как сей господин думал по-немецки, а изъяснялся по-русски.

3 ноября Ито Хиробуми стоя на палубе казематного броненосца “Фусо”, получил приказ императора, официально возглавить не только перевозку войск в Аннам, но и оккупацию, насколько можно, территорий этой страны. Император прочел слова Ито: Красный круг на нашем государственном флаге – это не сургучная печать, которая «запечатывает» нашу империю, это символ, который предвещает вхождение страны в мировое содружество цивилизованных государств, благородный символ восхода диска утреннего солнца над линией горизонта”.

Фото 11 – Жена Ито Хиробуми – Ито Умэко.

И слишком буквально это понял. Что необходимо силой принуждать другие народы вступать в нашу империю. Но, хоть дома и ждала преданная жена Умэко, чью фотографическую карточку Ито носил всегда с собой, которая спасла его у себя под юбкой в ходе одного из покушений. Но, необходимо было остаться здесь и провести военную кампанию блестяще.

9 ноября i881 года, маркиз Ито читает газету “Нью-Йорк Таймс”, где описывается перестрелка в Тумстоуне. Ито Хиробуми поразила ситуация, когда простые самураи могут сопротивляться власти. Откуда у простого человека столько наглости, нахальства и внутренней силы? – нет, ему сложно понять варваров запада.

13 ноября дивизия дайсё Оку высадилась в области Винь, и стала отлавливать сторонников императора Аннама, и в каждом населенном пункте собирать дань и составлять списки людей готовых сотрудничать с Японскими властями. Маркиз Ито Хиробуми направился с инспекцией по двум провинциям, где уже хозяйничали японские войска. Само по себе захват двух провинций занимающихся зерном, небольшое достижение, но данное предприятие таит в себе множество плюсов:

– Мы становимся на один уровень с Францией, так как они захватывают южную часть страны, а мы северную.

– Создаем в Хайфоне великолепную военно-морскую базу и торговый порт, экспортирующий зерно.

– Получаем множество подданных, а также рабов, для тяжелой работы на полях и плантациях нашей страны.

Все эти мысли Ито изложил в своем письме императору, с просьбой, пока в стране спокойствие, прислать самую мощную Гвардейскую дивизию, для скорейшей оккупации как можно большего числа регионов Аннама, причем, действовать надо сейчас, завтра будет поздно. Император милостиво дал согласие, и самые отчаянные самураи, сведенные в императорскую гвардию прибыли в Хюэ, начав прививать вьетнамцам японские обычаи. По пути, правда, в разговоре с командиром дивизии дайсё Ямагата и капитаном рейдера “Кассуга” Хэйхатиро Того.

Фото 12 – «Касуги-мару» и «Кайё-мару» в ходе боя в проливе Ава

i

868 г.

Хэйхатиро Того, был уже опытным капитаном, понюхавшим пороху, и рассказывал: «на нашем отряде была огромная ответственность по доставке частей императорской гвардии в Аннам. Наш пароходофрегат был построен в Англии, город Каус, верфью “Джон Самуэль Уайт” и находится в отличном состоянии, вооружен одним 100-фунтовым (178-мм) орудием, четырьмя 40-фунтовыми (120-мм) и двумя 12-фунтовыми (76-мм) орудиями. Но, когда мы повстречались с крейсерами империи Цин: “Чаоюн” и “Янвей”, я как бы попался кораблям из будущего. Без рангоута, с огромными пушками, они могли пустить нас ко дну немедленно, и наша слабенькая машина в 300 лошадиных сил, несопоставима с их энергетической установкой в 2600 лошадиных сил».

– Что вы предприняли? – поинтересовался Ито.

– Гордо проплыли, отдав положенный салют, спеша доставить гвардию по назначению.

После разговора с офицерами, маркиз Ито Хиробуми принял посла государства Аннам, принца Гифни, высокого образованного тайского полукровку с голландской кровью. Поклонившись, и преподнося дары, Гифни на отличном японском языке рассказал, о миссии государства Аннам жить в мире и согласии со всеми народами. И, что подлинная независимость дарована нам матерью природой вместе с энергонезависимостью, атмосферным электричеством, амальгамой, энергией пара и ветра. И тогда человек не тягловая сила, а творец и созидатель. И теперь Французы, которым наподдавали на европейском континенте. Тут маркиз Ито прервал посла Гифни, и произнес:

– И Вы, и я изучали географию, и стоит о Европе правильно говорить как о полуострове, большом, но полуострове. Тем более все материки начинаются на букву а: Азия, Африка, Америка, Австралия и Антарктида, пусть она сейчас обледенела, неизвестно, что будет завтра. И тогда Европу стоит называть Атлантидой, тем более, что ее омывает Атлантический океан, все становиться на свои места.

Фото 13 – Захват бак Нинха во время Тонкинской кампании.

– Хорошо, – согласился посол Гифни, и ответил, – не будем называть проклятую Европу материком, а назовем полуостровом. Моя страна Аннам, хочет пожертвовать самым дорогим, что у нас есть, это территории: Хонгай с 340 тысяч человек населения, Винь с 553 тысячи человек населения и Тамки с 276 тысяч человек населения, переезжать они вряд ли будут, некуда, да и незачем, так что мы передаем власть распоряжаться миллионом наших граждан, в обмен на милость японского императора. Не скрою, что хочу отгородиться как от надменных Цинских чиновников, и жадных Французских солдат, и жить в мире и процветании еще долгие годы.

– Но, ведь три наши провинции будут разъединены?

Зато здесь куча ресурсов и удобные гавани для флота? – лукаво подмигнул Гифни, – да и тайки для доблестных солдат японского императора сделают все, что пожелаешь.

Маркиз Ито задумался: “С одной стороны заманчивое предложение, и буквально сразу высадившись в Аннаме, получить три провинции. С другой стороны, что это за провинции? Так барахло. Но, с другой стороны это только первая ласточка в Японском флаге, который собирает вокруг себя и все остальные народы”. Но не стоит недооценивать и Францию, если хапнуть слишком много, можно нарваться на агрессию с их стороны, а этого ой как не хочется. И маркиз предложил посланнику сыграть в игру:

– Что может быть из французского флота использовано при покорении Аннама?

– Наверное, самые мощные корабли французского флота, броненосцы “Кольбер”, “Тридент”, “Редутабль”, а также чуть более старые “Ришелье”, “Фридланд”, “Маренго”, “Океан” или “Сюффрен”, – ответил посланник Гифни.

– Слишком много для Вас чести, – рассмеялся маркиз Ито, – самое подходящее пара броненосных корветов “Альма”, и новейший броненосец “Ла Галисоньер”, вступивший в строй в прошлом году.

– Думаю, Вы правы.

Предлагаю пари, вы с помощью моих офицеров командуете французскими броненосцами, а я нашим отрядом в виде моделей с пушками. – Победите меня, или хотя бы достойно продержитесь, я приму Ваше предложение.

И сражение на тактической доске началось. Помогали маркизу Ито и посланнику Гифни, флаг-офицеры Миято и Сеймо.

Миято громко объявил вводные будущего противостояния:

– Противников разделяют тридцать кабельтовых, курс кораблей встречный, противники идут на десяти узлах каждый, итого скорость сближения три кабельтова – минута.

– Я представил идущий против себя французский флот, – сказал маркиз Ито. – Развевающиеся флаги, паруса и отчаянная храбрость присущие “Галльским петушкам”.

– А, я вижу японские суровые корабли, от которых пока непонятно, что ждать, – резюмировал Гифни.

– Противники открыли огонь одновременно, – произнес флаг-офицер Миято.

– Бортовой залп и количество выстрелов в минуту, на японских и французских кораблях одинаково, но французы имеют преимущество в виде батареи среднекалиберных орудий на безброном крейсере “Дюкень”, правда, идущим концевым в отряде.

– Время боя прошло три минуты, отряды выпустили по пятнадцать снарядов, французы стреляли, – обратил Миято свой вопросительный взор на Гифни, и тот, смущаясь, ответил:

– На броненосец “Фусо”.

– Японский отряд, который до противников отделяет двадцать один кабельтов, стреляет по…? – и Миято поглядел на маркиза Ито, и, испугавшись своей смелости, потупил взор. Но, маркиз все понял и ответил:

– По безброному крейсеру “Дюкень”, – крейсер не только безбронный, но и на двадцать процентов длиннее броненосца, значит попасть по нему легче. – Чугунными фугасными снарядами, – добавил Хиробуми.

– Вторые три минуты проходят, объявил флаг-офицер Сеймо, смотря, как маркиз и посланник длинными палками поправляют курсы своих эскадр. Если французы шли вперед как стадо бизонов, то японцы приняли чуть влево, и полноценно смогли использовать всю свою артиллерию.

– В крейсер “Дюкень” попал 9,44-дюймовый снаряд с японского броненосца “Фусо”, – торжественно огласил флаг-офицер Миято, он попал в ют крейсера, и своими крупными чугунными осколками уничтожил открыто стоящее 19-сантиметровое орудие на бортовом спонсоне9 и повредил бизань10– мачту. Семидюймовый снаряд попал в центральную часть крейсера, и пробил борт, но отличная выручка французских моряков позволила им быстро и оперативно заделать пробоину. Ситуацию сгладило, еще и то, что на французском флоте внедрен “пластырь Макарова”.

– В японский броненосец “Фусо” попал 24-сантиметровый французский снаряд, и снес бизань мачту, – продолжил флаг-офицер Сеймо. – Но больше, от него серьезных последствий не было, 7-дюймовые снаряды поразили броненосец в центр и корму, на уровне верхней палубе, две шлюпки уничтожены, батарея 14-сантиметровых орудий отстрелялась с недолётом, все снаряды упали близ корабля, и только два ударились в броневой пояс.

Маркиз Ито и дипломат Гифни практически дружески поглядели друг на друга, они как мальчишки играли в кораблики и пытались сложные вопросы решить в результате игры, и им обоим это нравилось.

– Я разворачиваю броненосец “Фусо” носом к колонне противника, броненосные корветы “Конго” и “Хиэй” – ведут огонь, как и вели, – заявляет маркиз Ито.

– Фугасный снаряд крупного калибра 9,44-дюйма вонзается в корму крейсера “Дюкень”, – заявляет флаг-офицер Миято, – у французского крейсера мощное возгорание в кормовой части. У крейсера “Дюкень” еще три попадания 7-дюймовыми снарядами, в нос чуть выше ватерлинии, в район миделя, на уровне ватерлинии, и в уже горящую корму, где пожар стал неуправляемым.

Фото 14 – Крейсер французской республики “Дюкень”.

Французские корабли ответили на залпы имперских кораблей огнем по броненосцу “Фусо”, – громогласно объявил Сеймо. Снаряд главного калибра с броненосца “Ла Галисоньер” попал в носовой 4-дюймовый железный бронепояс, и пробил его, вызвав течь, сразу в двух отделениях. Другие 19-сантиметровые снаряды с французских кораблей попали убийственно точно, сбив бушприт11, ударив два раза в 4-дюймовый броневой пояс и не пробив, вызвав еще одну течь под броневым поясом и пару раз ударив в каземат. Мощные 14-сантиметровые снаряды ударили в носовую часть дважды, один раз отрикошетил от броневого пояса, второй раз, вызвав пожар на верхней палубе.

Маркиз Ито поморщился, своим плохим маневрированием под огнем противника, так как повернувшийся к неприятелю “Фусо” скинул скорость, и в это время корветы прошли у него за кормой, чуть не протаранив, что же говорить о точности их огня. Но все-же попадания были.

Крупнокалиберный фугасный снаряд попал под фок-мачту, в районе ватерлинии. Была бы там хоть какая-то броня, или броневая палуба, проблем бы не возникло. Но, на деревянном крейсере, с горящей кормой, куда брошены были все силы пожарного расчета, вовремя отреагировать, просто не успевали. Крейсер “Дюкень” стал опасно крениться, 7-дюймовый снаряд, непонятно с какого из кораблей империи, ударил в район ватерлинии в корме деревянного республиканского крейсера с ненадежной, но мощной машиной и пожарный расчет, который боролся с пожаром на корме, заметил, что у него мокнут ноги.

– Французские корабли ведут ожесточенный огонь, – заметил флаг-офицер Миято, – крупнокалиберный бронебойный снаряд попал в центр корпуса, под ванты, попадания 19-сантиметровых снарядов в подводную часть бронепояса, на верхнюю палубу и район носовой оконечности серьезного урона не нанесли. Еще три 14-сантиметровых снаряда попавшие в бронепояс и верхнюю палубу у фок-мачты вызвали пожар.

– Крейсер “Дюкень” тонет, – произнес флаг-офицер Сеймо, с каменным лицом, словно дело касалось жареной яичницы. Маркиз Ито улыбнулся, мало того, что противник лишался всех 14-сантиметровых орудий, они вызывали пожары, так и трети 19-сантиметровых орудий, а они были самыми массовыми.

Дипломат Гифни решил следовать примеру своего японского коллеги, столь много обучавшегося в Англии, что сообщил наблюдателю, об обстреле с кормовых углов броненосного корвета “Хиэй”.

– Два оставшихся корабля республики обстреливают броненосный корвет “Хиэй”. Попадание 24-сантиметрового снаряда в корму, под бронепояс, с затоплением шкиперской и кладовой сухой провизии. Дистанция была очень небольшой, порядка десяти кабельтовых, и французы резали японцам корму, разворачиваясь спасать утопающих моряков. Это было величественное зрелище, под огромными цветными, развевающимися триколорами – героический жест. Обширные затопления в корме “Хиэя”, – произнес тайи12 Миято.

– Я разворачиваю свой отряд, и препятствую прийти на помощь утопающим, – заявил Ито Хиробуми. – Огонь моих кораблей на бронекорвет “Альма”.

– Попадание 9,44-дюймового снаряда под броневой пояс в деревянную обшивку под водой, сухо заявил флаг-офицер Сеймо, – 7-дюймовых попаданий было два, один чугунный фугас угодил в 6-дюймовый железный броневой каземат и оглушительно разлетелся, а второй ударил в деревянный полубак и вызвал пожар канатов и шкиперских запасов. Дипломат страны Аннам выругался, японцы выбивали его корабли один за другим.

Корабли республики перенесли огонь на корвет “Конго”, угостив его в корму 24-сантиметровым подарком, броня не пробита, случился рикошет, – произнес флаг-офицер Миято. – 19-сантиметровые снаряды попали дважды, один раз в броневой пояс, второй раз в ют корабля, где располагались каюты и вызвал пожар.