Любовь. Сборник сочинений в 3 томах

– Почему Вы, Иван Сергеевич, смотрите на меня так – я что-то не то сказала? – спросила она, смотря в окно.

– Уверенность – это неплохо, но чтобы так быть уверенной – редкость.

– Я уверена только в том, что знаю.

– Будем надеяться, что твоя уверенность в себе станет хорошим спутником

в жизни. Я желаю тебе этого.

– Спасибо, Иван Сергеевич.

В классе стояла тишина. Ученики замерли, наблюдая за их разговором. Не увидеть, что Иван Сергеевич не сводил своего взгляда с парты Синицыной, было невозможно, а сам он даже не замечал этого. У него не было другой мысли, как попросить Лену задержаться после занятий, но после разговора с ней, он один остался в классе и стал смотреть в окно.

«Глупо! Как глупо, как пацан!» – ругал он себя, оценив ситуацию, после ухода учеников.

В этом классе у него уже не было уроков, оставалось принять экзамены.

После занятий, он снова пришёл в сад, долго сидел на скамейке, где разговаривал с Леной.

Лена последней взяла билет. Сегодня Иван не искал её взгляда. Записал номер билета, сказал: – Садись Синицына, готовься. – Она села за парту, прочитала билет и уставилась в окно. Подошла её очередь.

– Ты можете отвечать, Синицына? – Она глянула на него своими огромными карими глазами, наполненными слезами. Он подошёл к ней, сел рядом.

Татьяна Ивановна, принимавшая с ним экзамены в этот момент, была занята другим учеником.

– На последнем занятии, ты утверждала, что всё знаешь. Что же случилось сейчас?

– Я ничего не знаю. Не знаю, как мне быть, как жить дальше. Я боюсь! Сейчас закончатся экзамены, и… как всегда – проговорила она в полголоса, чуть не плача, – прошу вас, Иван Сергеевич, пусть примет у меня экзамены Татьяна Ивановна, прошу, – прошептала она.

Он всё понял, не сказав не слова, вышел из класса, зашёл в пустую учительскую, стал смотреть в окно. В груди была не бывалая и не объяснимая радость.

«Ой, Лена, Леночка, что же ты наделала, действительно подпалила… и что же нам делать?».

Зашла Татьяна Ивановна, спросила:

– Иван Сергеевич, что же вы меня оставили с этими плаксивыми девочками? Синицына так переволновалось, что расплакалась. Что было волноваться? Сквозь слёзы всё равно нормально ответила – поставила я ей пятёрку.

– Извините, она попросила меня, чтобы вы приняли у неё экзамен.

– Да?.. но я у них редко вела занятия, это класс вашей мамы. Наверное, не могла сдержать слёз, и не хотела их показывать мужчине, бывает… – Иван вышел из школы и, не давая себе отчёта, быстро пошёл в сад к скамейкам.

Лена была там, сидела на прежнем месте, он сел рядом, спросил.

– Лена, ты что-то хотела мне сказать? Она опустила ресницы, тихо проговорила:

– Нет, нет… я… я… я уже успокоилась, переживала, что не сдам.

– При такой-то уверенности?.. Пойдём, погуляем. Она испуганно глянула на него.

– Что вы, что скажут!? Нет, нет!

– Ну, хорошо, приходи сегодня в парк культуры в 7 часов, мы там погуляем. И ты мне всё расскажешь, особенно о том, чего ты боишься. – Она лукаво улыбнулась.

– Простите, я напугала Вас своими слезами.

– Ну, я начинаю привыкать, так часто вижу, как ты плачешь. Должен же я знать причину.

– Вы останетесь до выпускного, или уже уедите?

– Но, у меня ещё два экзамена и отпуск до первого июля. Ты хочешь, чтобы я остался? – спросил он, беря ей за руку. Они снова долго смотрели друг другу в глаза. Рядом послышались шаги. Лена убрала руку, встала, сказала:

– Мне пора идти.

– Не уходи.

– Я знаю, кто идет.

– Ты боишься его?

– Нет, я боюсь, что последние дни моей жизни сон, и он может исчезнуть, а я не хочу. До свидания, Иван Сергеевич.

– Я жду тебя в парке – в семь.

– Нет, я не могу. Мы сегодня в «Ромашке» отмечаем последний экзамен. А выпускной у нас будет – в субботу, вы знаете. Лена быстро пошла по тропинке на встречу приближающимся шагам.

Вечером он позвонил Олегу с Викой, и они снова втроём пришли в ресторан «Ромашка», сели в самый дальний угол, который был прикрыт шкафом для посуды. Иван объяснил Олегу, почему ему сегодня надо в ресторан.

– Всё-таки зацепила? – Иван отрицательно покачал головой.

– Кажется, дрова мои.

– Да, ты что! Друг уставился на него, округлив глаза, – вот это да! И что будешь делать?

– Не знаю, пока горю сам.

В ресторан толпой вошли ученики 11 «А», расселись за столы, в зале стало шумно.

Посмотри-ка на соседний столик, кажется, не только мы пришли не званными – Петька Дворовкин, тоже хочет видеть этот праздник – не успокоился мужик.

Что-то мне здесь не нравиться. Я, конечно, понимаю тебя Ванёк, но по статусу нашему, лучше и солиднее будет, если мы быстро откушав, удалимся.

– Ты прав, участвовать в Петушиных боях, как-то не очень хочется и даже наблюдать нет желания. Давай, допьём, доедим и удалимся красиво.

Они подошли к столу выпускников, Олег поздравил ребят, которые в голос стали приглашать сесть их за стол. Иван посмотрел на Лену, она тоже глянула на него, опустила ресницы, больше их взгляды не встречались. Олег с Иваном отказались от приглашения, и вышли из ресторана.

Иван каждый день приходил в сад после занятий, но Лены там не разу не было.

Олег ему рассказал, что вечер выпускников в «Ромашке» прошёл

благополучно – без мордобитья – все мирно разошлись. Дворовкин даже не разу не встал из своего стола и не приблизился к 11 «А».

Все четыре выпускных класса готовились к балу: торжественная часть и танцы в спортзале, ужин в школьной столовой – так было заведено давно. За всю неделю Иван и Лена не разу не встретились.

Перед началом торжества, Иван привёз на машине в школу свою мать, усадил её в коляску и находился с ней рядом. Подходили учителя, ученики, здоровались, желали скорого выздоровления. 11 «А» тоже гурьбой подбежали к Марии Ильиничны, она их всех по очереди поздравила с окончанием школы. Увидев Лену, Иван уже не выпускал её из виду и видел, что она тоже ищет его глазами. Женя Рогозин не отходил от Лены ни на шаг и постоянно держал за руку. После торжественной части и ужина, Иван отвёз мать домой и вернулся в школу пешком. В спортзале громко играла музыка, танцевали пары. Сначала он искал Лену глазами, потом прошёл по периметру весь зал: ни её ни Рагозина не было.

Он нашёл их в столовой: несколько человек сидели за столом и громко разговаривали, среди них была и Лена. Она увидела его в дверях, взгляды их встретились, Лена опустила ресницы, а Иван снова ушёл в спортзал. Настроение было отличное, он танцевал с учителями, а сам не отводил взгляда от дверей. Наконец Женя и Лена вошли в зал. Парень держал девушку за руку, они пошли танцевать. Протанцевали несколько танцев, Рогозин не отпускал от себя Лену и никого не подпускал к ней.

Олег подошёл к Ивану сказал:

– Но, этот Рогозин! Я хотел пригласить Синицыну на танец, так он мне: «Извините, Олег Петрович, Лена сегодня танцует только со мной – обещано». Что будешь делать?

– Пойду да заберу. Надоел он мне, кажется.

– Правильно. Если нужна будет помощь, позови, поможем.

Лена, что-то сказала Рогозину и ушла из зала, он остался стоять у двери, смотря в проём, Иван подошёл к парню, глянул туда, куда он смотрел: девушки там не было.

– Женя, я хочу пригласить Лену на следующий танец. – Парень долго и внимательно смотрел на него, потом зло сказал:

– Вы влюбились в Ленку… весь наш класс это заметил.

– Рогозин, влюбленность, это не мой возраст – это твои годы. Если человек способен влюбляться с ранних лет, значит, он способен на очень большую любовь. Это своего рода тренировка, проверка на большие чувства. Я столько раз влюблялся… – не перечесть. Когда всё разваливалось, казалось, и рушится весь мир. Но, рушится только свой информационный мир, выстроенный самим собой. Проходило время, и на обломках появлялись новые фигуры и строения – другие: чище, красивее, а чувства ярче и сильнее.

Подошла Лена, пристально смотрела на Ивана, он взял её за руку и, не говоря не слова, повёл в круг танцующих. Рогозин резко развернулся, быстро пошёл из зала. Иван и Лена танцевали и смотрели друг другу в глаза. Закончился танец, он снова взял её за руку и повёл к выходу. На улице так же было многолюдно, как в школе. Они пошли по тропинке сада.

– Иван Сергеевич, я должна вернуться к нашим, они будут меня искать, а Женька поднимет истерический шум. – Иван отпустил её руку, смотрел ей в глаза.

– Иди. – Глаза её заблестели, стали наполняться слезами.

– Я не могу, – прошептала она.

Он взял её лицо в свои ладони и стал осыпать его поцелуями.

Лена убрала его руки и бегом побежала в здание школы. Иван прижался спиной к дереву, постояв так минут пятнадцать, пошёл в школу; проходя мимо раздевалки, услышал Ленин голос: «Петя, я никогда, ничего тебе не обещала и Женьке, кстати, тоже.

«Но почему ты стала встречаться с ним? Морду-то я ему набил».

«Вот по этому, что ты повёл себя, как последний дурак».

«Жалко птичку стало?.. Разъедимся скоро. Уезжаю в Москву. Лена, ты прости меня, если, что не так. Хочу, чтобы ты знала: школа для меня была бы другой, если бы не ты и я. Я так благодарен судьбе за то, что в школьной жизни была ты. Давай расстанемся друзьями.

«Спасибо, Петя, я согласна».

«Лена, а скажи честно, ведь и Женьку ты не любишь? А кого? – большой секрет?.. Или ещё никого? Ну, и сентиментальная же ты, опят глаза на мокром месте».

«Петя, пошли, потанцуем».

«Пошли… – последний танец, последняя ночь перед взрослой жизнью».

Иван зашёл в зал, у двери по-прежнему стоял Рогозин, они молча переглянулись.

– Ну, курица, посмотри, и отставной Пернатый рядом с ней снова вьётся, – сказал Олег.

– Олег, я хочу жениться на Синицыной – это будет сильно скандально, или как?..

– Ваня, ты что пьяный? дождись совершеннолетия. Кажется, ей 17 только исполнилось.

– Я не могу ждать ни минуты.

– Дружище, придумай что-нибудь. Баб много, есть же у тебя… Аня.

– Ты не понял – это совсем другое.

– Да, дела… вот это развязка! Школьный роман. Полыхаешь значит… – зажгла… и потушить только сама может. Сильна бестия, ох сильна! Мне-то ты, что роль свата предлагаешь?

– Знаешь, я, наверное, пойду домой, боюсь – наделаю глупостей.

– Да, с такими мыслями и с огнём в груди, лучше спрятаться подальше на время.

Иван долго бродил по городу, потом пришёл домой и уснул.

Утром раздался телефонный звонок, мать подняла трубку.

«Хорошо, Лена, позову. Ваня это тебя, – почему-то звонит Синицына?».

– Иван Сергеевич, Вы, наверное, думайте, что я сплю после вчерашнего, точнее сегодняшнего вечера, а я не могу уснуть. – Он долго молчал, Лена тоже молчала.

– Выходи к воротам городского парка, я приеду туда через минут 15 – жди меня там, – сказал он и положив трубку, посмотрел на мать, всё это время пристально смотревшую на него.

– Мама, я хочу жениться на Синицыной, понимаю, это для всех, как гром средь ясного дня, но со мной все эти дни происходят невероятные вещи: всё горит внутри от мысли о ней.

– Но, ведь, в школе война из-за неё! И у тебя Аня… это так неожиданно. А она что, хочет, чтобы ты на ней женился?

– Не знаю. Сейчас поеду, спрошу.

– Ей же учиться ещё, она же совсем молоденькая, всего – 17. Вас не распишут.

– Мама, разве это главное?.. Главное то, что я в ней увидел.

– Что?..

– Любовь, мама, любовь.

– А все думали: кого она любит?..

– Папа, я беру машину, уезжаю.

Лена стояла у ворот городского парка в тоненьком коротеньком платьице,

плотно облегающим её красивую спортивную фигуру и босиком, держа туфли в руках. Он открыл переднюю дверцу, но она помотала отрицательно головой, села на заднее сидение. Иван внимательно, молча смотрел на неё.

– Мы вчера с классом прошли всю набережную – туда и обратно, я натёрла мозоль, даже старые туфли не могу одеть.

– У меня есть место, рядом с дачным посёлком, где мало народу и можно купаться. Там будем лечить твои ноги, едим? – Лена пожала плечами, – значит, едим.

Они стояли на берегу, погрузив ноги в ил с песком.

– Тебе так легче? – она, улыбаясь, утвердительно мотнула головой. – Ты не сказала сегодня не одного слова.

– Неправда, я позвонила Вам, и утром… но не дал ей договорить, обнял и крепко поцеловал в губы.

Глаза её снова заблестели.

– Ты хочешь снова заплакать?

– Я не могу привыкнуть к мысли, что Вы не сон. Я так долго видела Вас только во сне. – Он отошёл от неё, сел на берегу, прямо на сырой песок. Молчали долго. Она тоже села с ним рядом.

– Милая девочка, Леночка, воображаемый принц, жених, любимый – это совсем не то, что есть в реальной жизни. В воображении всегда чисто и только мыслью можно занести грязь, а в жизни – грязь, и только мыслью можно её очистить. Ты же совсем меня не знаешь – вообразила, выдумала, слепила сама и тебе хорошо с таким со мной. Сейчас боишься: рассыплется воздушный замок, и нет ни сна, не мня. А я, между прочим, обыкновенный – один у родителей, привыкший к вниманию, нередко во мне свирепствует эгоизм, и сказать могу, не всегда подумав. Вообще, во мне много всего такого, что не отвечает требованиям воображаемого принца. Вот такие дела, Лена.

– Ой, опять мозоль защипал, со смехом сказала Лена, беря его за руку, – пошлите в воду, – и, встав, потянула его за собой, но он легонько дёрнул её за руку, и она упала в его объятия.

– К тому же, хочу тебе сказать, что я бываю грубый, эгоистичный, уже сказал, если что-то захочу, то буду добиваться, пока не сделаю. Вот, и сейчас: очень хочу, чтобы ты перестала выкать, просто требую

этого от тебя.

– Это же так просто: Ваня, я люблю тебя, я очень люблю тебя и, кажется… всю жизнь.

– А замуж ты за меня пойдёшь?

– Не только, но даже на край света.

– А сейчас мне кажется, что я во сне.

– Давай, не будем нарушать этот сон, я засыпаю в твоих руках. – Рядом раздался звук подъезжающей машины.

– Здесь нам не дадут досмотреть наш общий сон. Едим ко мне на дачу.

– И сейчас пусть будет по-твоему. Я совсем не боюсь твоего эгоизма.

– А моей любви?..

– Нельзя боятся того, чего не знаешь и чего…

– Ох, ты какая!

– Вы меня совсем не знаете.

– Ну, разумеется, я же тебя не выдумывал, по ночам во сне не смотрел. «Вы» – это кто не знает тебя?.. А говоришь, послушная… Лена поджала нижнюю губу, молча исподлобья, серьёзно смотрела на него.

– Я буду очень благодарна Вам, Иван Сергеевич, если Вы увезёте меня домой.

– Хорошо, Синицына, полью на даче, и поедем. – Они заехали во двор, Иван сказал: – Иди в дом, Синицына, подожди меня там, я быстро полью.

Когда он зашёл в комнату, то увидел, что Лена спит на софе, прикрывшись полотенцем.

Иван сел рядом на маленький стульчик, стал смотреть на неё, положив голову на руки, тоже задремал.

Проснулся оттого, что его гладили по голове, отрыл глаза, увидел рядом лицо Лены.

– Тебе так не удобно. Иди сюда. Я сейчас долго смотрела на тебя, и знаешь, что поняла?

– Нет, не знаю.

– Я не боюсь твоей любви, прошептала она, осыпая его лицо неумелыми поцелуями, чуть прижимая к его лицу свои губы.

Они приехали в город поздно вечером.

– Я не могу тебя выпустить из своих рук. Ты, как птица, вдруг улетишь.

– Мне дома влетит. Они, наверное, собрались в одной комнате, обзвонили всех и сидят, переживают.

Если в 12 меня не будет – поднимут шум на весь город.

– Но, до двенадцати ещё целый час. Скажи им, что ты вышла замуж и всё.

– До свидания – ухожу.

– Завтра я приду к вам, чтобы не было больше лишних переживаний.

– Хорошо, я их подготовлю. Оттолкнув его от себя, она бегом забежала в подъезд.

Войдя в дом, Иван на вешалке увидел Анин плащ.

«Так приехали», – проговорил он тихо и остановился в коридоре, как вкопанный, затем зашёл в ванную комнату, умылся. «В любом случае разговора не избежать, но при родителях не хочется выяснять отношения» – подумал он и зашёл в зал.

Стол был накрыт, но Аня и мать смотрели телевизор, отца не было.

– Ваня, мы не слышали, как ты вошёл, ждём тебя давно. Отцу завтра на работу, уже ушёл спать.

– Привет… Мама, у тебя всё нормально? – мать не ответила, взглядом показала на Аню, которая даже не глянула в сторону Ивана. Иван сел за стол, налил себе в рюмку водки и залпом выпил. – Аня, ты не собиралось сегодня навестить нас. Есть телефон, можно было позвонить, встретили бы.

– Ты, наверное, удивишься, но я звонила несколько раз, мне сказали, что ты скоро будешь.

– Да?..

– Ты не рад моему приезду?

– Ну, как тебе сказать? Удивлён. Воскресенье – завтра на работу.

– Ты тоже мог приехать – за весь месяц не разу… и спортзал не нужен.

– Здесь тренируюсь у Олега, ну, ладно, милые женщины, спокойной ночи, мне тоже завтра на работу к 8 часам. Обещал, помочь навести порядок в школе после выпускного вечера.

– Проводи меня до Вики с Олегом. Они сегодня справляют годовщину своего знакомства – ждали нас, звонили.

– Понятно, понятно. Но мне об этом при встрече сказано не было – не пригласили… не пойду, значит.

Тебя увезу, если хочешь.

– Сынок, за руль не надо… выпил же.

– Здесь недалеко. Поехали. Но, как ты вернёшься? Позвонишь – заберу.

– Я не вернусь, буду ночевать у них.

– Как скажешь.

– Просто у тебя всё. Два года совместной жизни – раз – и ничего нет.

– Аня, пожалуйста, нас ничего не связывает. Ты хотела свободу…

– Ты не возражал… но тебе так кажется, что нас ничего не связывает, я уже сказала твоей маме, что жду от тебя ребёнка. И пока не поздно, может, стоит связать…

– Увы, увы, поздно… я женился.

– Шутишь!?

– Нет, не шучу. Мне, кажется, ты шутишь… давай я увезу тебя к Олегу, и мы поговорим дорогой на эту тему.

Ехали молча. Выходя из машины, Аня смахнула слезу, сказала:

– Я не думала, что ты так со мной поступишь.

– Анечка, давай переспим. Утро вечера мудренее. – Она зло хлопнула дверцей и быстро пошла к подъезду.

«Кто-то сообщил – подумал Иван. Олег не мог, значит, Вика – они подруги. Учились вместе в институте. Аня познакомила Вику с Олегом. И сегодняшний вечер не случайно был организован. Да, а ребёнок… не планировали, не хотели и вдруг – в этот момент… вообще-то не должно быть. Надо подумать».

– Ты хочешь приучить нас к своему отсутствию? Вчера ладно, но, а сегодня тебя нет – весь день. Почему не позвонила? – строго спросила мать, когда Лена пришла домой.

– Мама, я вышла замуж.

– Но, но иди, ложись спать, замужняя женщина. Дорасти сначала…

– Мама, я вышла замуж, у меня есть муж! – Мать пристально из-под очков посмотрела на неё, потом на бабушку. Отец с дедом перестали смотреть телевизор, перевели свои взгляды на женщин.

– Я не шучу, мои дорогие, но это факт, и я вас перед ним ставлю. Конечно, понимаю, несвоевременность, этого события, но уже изменить ничего нельзя, а значит, и время на пустые, ненужные разговоры тратить не будем. Завтра в 7 часов вечера будем знакомиться.

– Позвольте спросить: кому обязаны мы кланяться, за столь великую честь? – спросил отец.

– Ивану Сергеевичу Спиридонову.

– Понятно – взрослый человек – учитель и несовершеннолетняя ученица, – сказала мать.

– Ты знаешь его? – спросила бабушка.

– Да, вчера на выпускном вечере хорошо разглядела и у нас работает Ира Самойлова – его одноклассница. Отзывы не плохие. Из их класса он один поступил в аспирантуру – не последний жених, лучше, чем эти желторотые щеглы, которые из-за неё свои морды били. Разница в возрасте – 6 лет, ну, ладно, в нашей семье есть и больше, – мать выразительно посмотрела на бабушку, которая была моложе деда на 10 лет. – А учёба как?

– Не знаю, мы на эту тему не говорили, и так ясно – буду учиться – диплом всё равно нужен.

– И что мы должны завтра делать? – спросила бабушка.

– Бабуля… печь пироги, наверное, или блины – вам же лучше знать, как встречают зятя.

– В наше время, милая, зятем не так становились – по-другому это было, родители сначала должны были вести переговоры.

– Мария Ильинична болеет – сломала ногу, ты, мама, видела её вчера. Ваня сказал, что будет лучше, если вы придёте, он скажет завтра – когда.

– Не знаю, что и делать? – ошарашила и всё, – проговорила сердито бабушка. Дед встал с кресла, громко сказал:

– Что, что делать?! Спать пойдём, понимать ночью будем, а осознаем завтра.

Дед не ошибся, осознание наступило утром, когда Лена ещё спала. Мать приехала с работы в 10 часов утра, вместе с бабушкой вошла в комнату, нарочно громко хлопнула дверью, чтобы дочь проснулась. Они сели напротив её кровати на диван и стали молча смотреть на Лену.

– Что случилось, мама, почему ты не на работе?

– Лена, ты знала, что Иван Сергеевич женат и его жена ждёт ребёнка? – спросила мать очень спокойно.

– О чём ты? Этого не может быть! Так не бывает! – Она села на кровать, обхватила подушку руками, прижала к себе. – Это неправда!

– Сегодня утром Ира рассказала, что вчера они отмечали у Олега Петровича годовщину знакомства с его женой, и приехала Аня – жена Ивана Сергеевича. Оказывается, он скрывал, что женат, или не успел ещё всем объявить. Она была одна, а у него в этот момент были срочные дела… Иван Сергеевич, наверное, ещё раз женился в этот время? – Из глаз Лены градом текли слёзы, она тупо смотрела в угол комнаты.

– Я знала, я говорила, что так не бывает, как во сне, как в сказке, но не так же жестоко! Я хочу побыть одна, прошу…

– Ну, вот, настроила себе воздушных замков, посадила туда с детства принцев, а они там выросли и выходят оттуда… Чудищами – Юдищами. Так это тот, что в твоём дневнике фотокарточкой прилепленным сидел?

– Бабуля, я очень прошу тебя, уйди!

– Я-то уйду, ты только в себя не уйди. Вставай, давай, одевайся и звони ему, что пирогов и блинов не будет.

– Бабуля!!! – Закричала Лена.

– Что, бабуля-то, – вертихвостка! Пошли, мать, пусть теперь мокроту разводит!

Когда они вышли, она уже тихо сказала:

– Смотреть за ней надо. Пусть лучше на нас сердится. Я-то теперь поняла, кто это. Его она так сильно любила, по-книжному – молилась на него: поставит карточку на стол и смотрит, смотрит. Вот, беда-то, а!.. Отпросись с работы, будь дома, не давай ей замыкаться в себе. Сильно будет переживать, не к чему ей – в этом-то возрасте; взрослому такое не под силу пережить. Надо, чтобы она начала с ним общаться, скажи ей, чтобы позвонила ему и сказала, чтобы он вечером не приходил. Я её ругать буду, а ты жалей. Вот кобел, а! А ещё из интеллигентной семьи, образованный.

– Знаешь, мне что-то не вериться. Но, не может такого быть! Или не хочу верить… парень-то такой хороший на вид, красивый. За Ленкой увивался на вечере. Пусть поплачет немного, да пойду к ней.

Когда мать вошла к Лене, то она сквозь слёзы проговорила.

– Мне надо позвонить ему, дай, пожалуйста, телефон. Мама, но ты же видела его. Не мог он так, не мог!

– Позвонить – это очень правильно. Но, надо уважать себя. Скажи ему, что вечер отменяется, скажи: родители не хотят, придумай что-нибудь. И успокойся.

– Да, ты права, да, да. – В дверь заглянула бабушка, прокричала:

– Поднимай её, пусть идёт мыться и чай пить, распустила нюни. Пироги, блины ему, кобель!

– Бабуля! Прошу тебя!

– Что, бабуля!? Бабуля большую жизнь прожила, сколько таких случаев, слава Богу, мимо пролетало, и ничего все живы и здоровы.

Лена, зашла в ванную комнату, долго мылась в душе. Появилась с полотенцем на голове, с красными глазами и распухшим носом, набрала номер телефона, спросила:

– Ивана Сергеевича можно? – положила трубку, сказала: – его нет дома, он в школе. – Лена села за обеденный стол, бабушка налила ей чай, проговорила:

– Ну, нет, нет… придёт домой, куда денется!? Ешь, давай и готовиться надо. Мать сама с тобой поедет, сдавать документы в институт.

– Бабуля, я что маленькая?

– Большая, уже большая, выросла за одну ночь. Слёзы снова брызнули из Лениных глаз, она выскочила из-за стола, убежала в свою комнату. Раздался телефонный звонок, бабушка взяла трубку, сказала:

– Можно… – замахала рукой, показывая на Ленину комнату. Мать позвала Лену.

– Да, звонила Вам, Иван Сергеевич. Я плачу? Нет, что Вы! Ничего совершенно. Я хотела сказать Вам, что вечера сегодня не будет… – у нас дома. Родители заняты, извините, пожалуйста. Он положил трубку, сказал, что сейчас приедет, – проговорила Лена, смотря на телефон.

– Ну, нахал! – проворчала бабушка. – Лена плача ушла в свою комнату.

– Что делать будем? – спросила мать.

– Что, что… дадим разобраться самим, а там видно будет.

Бабушка открыла дверь Ивану, глазами показала на Ленину комнату.

Лена лежала на кровати вниз лицом. Он сел рядом с ней, погладил по голове, сказал: