Ополченец

Друзья вышли проветриться. Весенняя прохлада пахнула в лицо, приведя немного в чувства после выпитого алкоголя. На улице было шумно – рядом проходил митинг. Мэрия находилась в двух шагах. Несколько сотен людей пришли к ней, чтобы высказать свое недовольство новой киевской властью.

– Пойдем посмотрим, – толкнул Егор товарища.

Они влились в толпу, подошли ближе ко входу в мэрию. Там стояли несколько десятков милиционеров, загородивших путь в здание. Люди требовали нового главу Ленинска, который был назначен новым губернатором Луганской области. Последнего в свою очередь недавно назначили новые украинские власти. Руководство менялось во всех городах и районах, в Луганске в связи с этим проходили масштабные митинги. Ленинск был одним из городов области, в которых протестное движение было особенно сильно.

– Пусть выйдет к народу! – кричали люди, желая увидеть мэра.

– Бандеровец! Пусть выходит! Пусть расскажет нам, кто он.

Люди опасались, что те, кто учинил беспредел в Киеве, приедут сюда и установят здесь свои законы. Многие не подозревали, что члены «Правого сектора» уже действовали на территории региона. Однако действовали осторожно и не так открыто, как на западной и центральной Украине, где они захватывали администрации и другие стратегические здания, вооружались и грозились пойти походом на юго-восток.

Егор всматривался в лица, в каждого, кто стоял рядом, кто что-то кричал или держал в руках казачий флаг. Он заметил знакомое лицо и начал пробираться сквозь толпу к нему, Андрей, расталкивая плотное море людей локтями, последовал за ним.

– Сокол! Ты-то чего тут делаешь? – выкрикнул Егор.

Владимир Соколов стоял в военной форме, на груди у него было две медали. Медянов мельком взглянул на них, но не разглядел, что это за награды. Володя повернул голову и вперил в знакомцев напряженный взгляд, потом улыбнулся.

– А, мужики, здорово! Да вот вышли требовать главу города. Надо тут вопросы уточнить, куда движемся, так сказать.

Только сейчас Егор заметил, что рядом с Соколовым стоит еще десяток людей в военной форме – афганцы и десантники. За ними, в другом конце толпы стояла группа казаков, бородатых, здоровых, с нагайками.

– А мы вышли из бара. Слышим шум, а драки нет, – усмехнулся Медянов.

– Ничего, брат, драка еще будет.

Егор был еще немного навеселе, поэтому не воспринял слова Владимира всерьез. И очень зря.

Митинг длился долго, расходиться никто не собирался. Мужики были настроены на серьезный разговор. Егор не спешил уходить. После Киева он привык уже к народным волнениям. Они с Андреем отошли покурить к лавочке в центре небольшого сквера, который стоял чуть поодаль от мэрии. В этот момент в другом конце толпы начался сильный шум и послышались женские крики.

– Ироды, вы что же творите!

Началось что-то непонятное. Егор оттолкнул незнакомца, стоявшего рядом, и запрыгнул на лавку, чтобы разглядеть происходящее. Он растерялся от увиденного: с другой стороны митинга появились силовики и начали дубинками бить всех, кто попадался им на пути. Люди явно не ожидали такого поворота, жители Ленинска пытались отбежать от эпицентра столкновения. Милиционеры врезались в толпу, они шли по направлению ко входу в мэрию, попутно огревая дубинками попавшихся под руку.

Егор нахмурился. Даже после неспокойного Киева ему эта картина показалась жестокой и несправедливой. Он взглянул на Андрюху и кивнул ему в сторону входа в администрацию города. Они ринулись туда. Расталкивая толпу, друзья снова оказались рядом с Соколовым и его товарищами. Егор сначала думал, что мужики сейчас кинутся в бессмысленную драку с силовиками. Но он ошибся. Десантники и казаки выстроились в цепь и продвигались так, чтобы стать между жителями и милицией, чтобы защитить горожан от дубинок. Сами при этом неслабо получали. Егор и Андрей присоединились к этой цепи, плотно стали с незнакомыми мужиками плечом к плечу.

– Вы что творите? Вы своих бьете! Суки продажные! – кричали казаки и афганцы, отмахиваясь ногами от ударов дубинок.

На секунду Егору задумался о том, что сегодня творится новейшая история. И речь идет не об открытиях и достижениях, а об упадке. Именно к нему толкали невидимые руки западных партнеров. К ненависти, к вражде. И может надо было остановиться, но как?

…Спустя годы, Егор понял, что именно этот день стал решающим в его судьбе. После него не было возврата…

– Медный! Помоги! – раздался рядом голос Соколова.

Егор повернулся и увидел, как Владимир держит под руки здоровенного мужика, который едва держался на ногах. Темные волосы его были липкими, а левая сторона лица залита кровью. Медянов сначала не поверил в увиденное, ему показалось, что это спектакль. Глаза незнакомца были закрыты.

– Надо перевязать его. Хватай, оттащим его отсюда.

Взяв под левую руку мужчину, Егор вместе с Владимиром повели его в сторону, подальше от силовиков. Много людей пострадали. Среди избитых были и женщины. Приехали медики, которые оказали первую помощь и забрали некоторых, пострадавших сильнее остальных.

– Его бы тоже в больницу, – сказал Егор, когда они усадили мужика на лавку.

– Нельзя. Его там найдут. А через него и нас всех.

Подоспел Андрюха. Оценил ситуацию, увидел избитого незнакомца в крови.

– Давайте ко мне в автосервис.

Они вызвали такси и прождали совсем немного. Однако таксист не спешил везти раненого.

– Да он мне весь салон испачкает.

Сокол был раздражителен. Все произошедшее у мэрии вывело его из себя. Все пошло не по плану.

– Дружище, – сказал он очень зло, – я тебя дважды просить не собираюсь.

Таксист хотел еще поспорить, чтобы набить цену, но потом решил, что выйдет себе дороже. Они усадили здорового незнакомца в машину, сами быстро впрыгнули в салон и направились в автосервис. По дороге они видели не только машины скорой помощи, но и автозаки, милицейские патрули. Власти усиливали центр города.

– А ведь могли просто поговорить, – произнес в пустоту Соколов.

Доехали быстро. Подняли пострадавшего на второй этаж и уложили на диван.

Расплачиваясь с таксистом, Владимир сказал:

– Кому-то сболтнешь… я твой номер запомнил.

Водитель забрал деньги, показал ему средний палец и удрал.

Наверху Андрей уже перевязал голову избитому. Тот лежал с закрытыми глазами и, казалось, спал.

Троица вышла покурить.

– Это Боря, мой товарищ, – глубоко затянувшись сказал Соколов. – Мы с ним в Югославии были. Не мог я его бросить. Мне надо было там оставаться, а тут Боря под раздачу попал. Да как саданули сильно, скоты.

– Что теперь дальше будет? – спросил Егор.

– Да хрен его знает. Разгонят всех и вывесят флаги «Правого сектора», – смешался Андрей.

– Не вывесят, – уверенно сказал Сокол. И достал из-за пояса пистолет Макарова. – Мы же по-хорошему хотели. Поговорить. А они зассали даже выйти. Сразу ментов на нас кинули. Это была большая ошибка. Теперь разговор будет другой. У нас мужики боевые, оружие есть.

Андрюха растерялся и как-то по-детски произнес:

– И что, война будет?

– Война против русских уже давно идет. Даже раньше Майдана, – ответил Соколов. – Надо делать выбор: либо Россия, либо Запад. Для меня ответ очевиден. У меня с американцами старые счеты, еще с Югославии, с развала Советского Союза.

Егор вдумчиво слушал, ловил носом весенние запахи, приносимые ветерком. Он отчетливо понял, что стоит на краю неизвестности. И ему очень захотелось жить.

– Сокол, я с тобой, – произнес Медянов. – После Киева… я там насмотрелся на этот бред. Надо помешать им устроить здесь то же самое.

– Егорка, – пристально взглянул на него Владимир. – Киев – это херня. Здесь будет намного хуже.

– И? Я уже сказал. И слов своих назад не беру.

– Может, еще наладится? – голос Андрея прозвучал глухо.

– Будем надеяться, – ухмыльнулся Владимир. – Но готовится надо к худшему. Сейчас по всему городу и району пойдут облавы.

– Здесь мы будем в безопасности, – уверенно отозвался Андрей. – Я своих на улицу никогда не выгоню.

– Ты рискуешь, – сказал Егор. – Ладно мы. Мне терять особо нечего. Но у тебя бизнес.

– Когда все летит в пропасть, о каком бизнесе может идти речь? Но надо быть осторожными.

– Ничего, мужики, у меня есть на этот случай план, – заявил Соколов. – Это только начало. У вас есть надежные друзья? Одноклассники, сослуживцы?

– Да не служившие мы, – отозвался Егор. – Но созвать пацанов можно.

– Медный, только запомни одно: среди них может быть крыса. Среди нас может быть крыса. Помни это всегда. И будь осторожен. Никогда не говори больше, чем необходимо.

Помолчав, Владимир добавил:

– Надо поднимать народ на протест. Ждать дальше – контрпродуктивно.

К вечеру Борис пришел в себя. До этого времени Соколов все время был рядом с ним.

– Мне пора. Нужно решить кое-какие вопросы. Поговорить с людьми. Давайте, парни.

Друзья переночевали в автосервисе, кое-как обустроив себе места для сна. Боря занимал единственный диван, поэтому Егор занял просторное кресло, а Андрей отправился спать в свой припаркованный возле здания БМВ.

Глубокой ночью Егору не спалось. Борис тяжело и громко сопел, но Медянову не это мешало. События происходили стремительно, и Егор перестал чувствовать себя самим собой, будто со стороны наблюдал. Он открыл глаза и всматривался в темноту. Вскоре она немного рассеялась, глаза привыкли. Одиночество охватило его и вечный космический холод. Как согреться на этой пустой планете людей? Тоскливо как-то стало. Одно слово «тоска», но насколько оно всеобъемлющее, сколько галактик в себя вбирает. Или, может, всю вселенную? Нет… Во вселенной есть место и для любви, и для радости, для счастья. Но в каких забытых уголках они прячутся?

Утро говорило о том, что надо работать. Но мысли парней были заняты совсем другими вопросами. Они стояли и курили. Со второго этажа, держась за поручни, спустился Боря, поблагодарил за помощь и отправился по своим делам.

Соколов, понятное дело, к началу рабочего дня не появился. Егор тоже скучал – никто в этот день мыть машину почему-то не хотел. Один Андрей занимался делами у себя в кабинете.

Егору не сиделось на месте, он постоянно двигался, ходил вокруг автомойки. Отогнал собак, пнул камень и пошатал поручень. Потом присел на ступеньки и закурил.

Ближе к обеду приехал Соколов с двумя мужиками. Из автомобиля, который принадлежал одному из незнакомцев, они достали несколько сумок и понесли их наверх. Егор отправился за ними. Все разместились в кабинете Андрея, который отложил все другие дела. Двух мужиков звали Семен и Армен. Они были людьми проверенными, как сказал Соколов.

– Значит так. За это время мне удалось многое узнать. Самое первое – по поводу вчерашнего разгона. Менты были не наши, их привезли откуда-то с Винницы. Власти посчитали, что местные откажутся творить такую херню. У меня есть знакомые среди наших силовиков. Многие готовы поддержать нас. Не буду посвящать во все детали, это лишнее. Скажу лишь одно – мешать нам не будут.

Второе. Нужно брать администрацию. Срочно. Немедленно. Надо устанавливать свою власть. В Луганске и Донецке сейчас то же самое происходит. Наша главная задача – взять мэрию и объявить о поддержке пророссийского курса Донбасса.

Владимир взял одну из сумок и поставил ее на стол.

– И третье. Надо вооружиться. Оружия у нас предостаточно.

Он расстегнул сумку. Внутри лежало несколько автоматов Калашникова, пистолеты и боеприпасы.

– Берите, мужики. Оружие применять только в случае прямой угрозы для жизни. Мы должны избежать стрельбы во время штурма мэрии. Но в крайнем случае… Мне пообещали, что все пройдет тихо.

– Сокол, – подал голос Егор. – Ты сам вчера говорил… Может, это ловушка? Может, они просто хотят одним ударом зачистить самых недовольных. После этого народ разбредется…

– Светлая твоя голова, Медный. Что делать? Тут без риска никуда. Вечером мы будем либо в мэрии города, либо в застенках СБУ.

– Может, лучше оружие не брать? – предложил Андрей.

– Я думал об этом. Менты нам больше не помешают. Но могут приехать киевские нацики. А те с тобой разговаривать не будут.

– Я вообще не очень знаю, как стрелять, – отозвался Егор.

– Ничего, научишься, – уверенно заявил Соколов. – Сейчас это больше для устрашения. В общем так. Через два часа народ выйдет на митинг. Не опаздывайте. Будем творить историю.

Владимир, Семен и Армен ушли, оставив друзей вдвоем. При этом сумка с оружием так и продолжала лежать на столе.

– Надо куда-то ее убрать, – сказал Андрей. Но прежде он достал АК-47 и начал рассматривать. – Впервые оружие в руках держу.

– Да, – откликнулся Егор, разглядывая пистолет и патроны. – Дела… Я до сих пор не до конца верю в происходящее. Все слишком быстро происходит. Жизнь меняется. И не в лучшую сторону, – он пристально глянул на оружие.

– «Чует мое сердце, мы на пороге грандиозного шухера»! – рассмеялся Андрей, пытаясь разрядить обстановку. – Я верю, что все будет нормально.

* * *

Весна уже была намного сильней зимы, в самом своем расцвете. Вот-вот и наступит сладкий май, преданный вассал лета. Зацветут сады, листья будут ярко-зелеными, земля будет отдавать не холодом, а теплом. Пикник какой можно будет устроить!

Возле мэрии собрались сотни людей. Они кричали и выдвигали требования, и хоть вели себя не агрессивно, но недовольство чувствовалось. Вчерашний разгон вызвал у горожан не страх, а возмущение. Поэтому новый митинг был более массовый. Приехали люди из соседних населенных пунктов.

Спустя час Сокол повел большую группу людей, среди которых были Егор и Андрей, прямиком в здание. На входе стояло оцепление, но оно состояло из местных, поэтому они расступились и без стычек пропустили группу Владимира Соколова в мэрию. Для многих митингующих и сотрудников городской администрации это было совершенной неожиданностью. Люди не понимали, что произошло. Большая часть подумала, что это группа переговорщиков отправилась донести свои требования назначенному Киевом мэру. Люди даже немного затихли, ожидая, что же будет дальше.

…Мало кто знал, что милиционеры из Винницы сейчас были заперты в одном из общежитий МВД. Их охраняли местные правоохранители, следили, чтобы те не вышли. Приказ отдал лично начальник милиции города Роман Овчаренко…

Дальше произошло то, что вызвало ликование митингующих. Окно второго этажа открылось и оттуда показался российский флаг. Площадь перед мэрией в одну секунду наполнилась криками радости. Из соседних окон появились флаги ВДВ и Всевеликого войска Донского.

Через полчаса из здания вышел Сокол с несколькими людьми. В руках у Владимира был мегафон. Он волновался. Егор, стоявший рядом, это заметил. Но в то же время от него шла уверенность и сила.

– Меня зовут Владимир Соколов, – громко сказал мужчина в защитном камуфляже и с двумя медалями на груди. Люди затихли, слушая каждое слово. Ветер замер, деревья наклонились к нему, птицы замолкли, солнце потускнело. – Я официально объявляю, что власть в Ленинске отныне и навсегда принадлежит народу!

На этих словах горожане одобрительно загудели, снова повеял весенний ветер, деревья начали подрагивать молодыми листочками, птицы наперебой запели, солнце засветило сильней, припекая макушки и высказывая свое одобрение.

– Город переходит под защиту народного ополчения. Я призываю всех мужчин, которые могут держать оружие, вступить в ополчение, чтобы защитить свои дома. Прежде всего, это касается профессионалов.

Владимир впервые выступал перед сотнями людей. Он напряженно всматривался в их лица и находил в них одобрение. Это придавало уверенности.

– Мы присоединяемся к требованиям Луганска и Донецка к киевской власти. Требуем автономии! Сегодня мы подготовим официальное заявление по этому поводу и опубликуем его. Ленинск – вместе с Донбассом!

– Да! – раздались крики из толпы.

Милиция стояла рядом и не препятствовала Соколову. Люди кричали: «Милиция с народом!» Через время силовики покинули площадь.

– Победа будет за нами! – подытожил Владимир и, выключив мегафон, развернулся и направился назад в мэрию. Рядом с ним были Армен и Егор.

* * *

– Сделай чаю, родная. Да не дрожи, все хорошо, – успокаивал Андрей секретаршу. – Мы свои. Думаешь, обидим тебя? Глупости. Никто тебя не тронет. Ну, давай. А то в горле пересохло и зябко что-то у вас в администрации.

Девушка, пытаясь прийти в себя после того, как в здание ворвались неизвестные люди, некоторые с оружием, встала и сделала несколько шагов. Андрей вовремя подхватил ее, так как она, вероятно, потеряла сознание. Тихо выругался. Взял ее на руки и положил на стол. Ничего лучшего ему в голову не пришло. В этот момент в предбанник кабинета мэра вошел Сокол с мужиками. Он удивленно посмотрел на все это.

– Андрюха, что ты делаешь? Не время развлекаться!

Все засмеялись.

– Да ну вас, – отозвался парень. – Надо нашатырь найти. Перенервничала девчонка.

– Оно и немудрено, – согласился Егор.

В кабинете сидел мэр, поставленный Киевом. Рядом с ним стояли два человека. Автоматы висели у них на плечах. Градоначальник старался держаться спокойно, в целом у него это получалось.

– Ну что, пора в путь-дорогу, родной! – сказал Сокол, как только вошел. – Отправляйся к себе домой, в Киев. Или откуда ты там.

– Я из Чернигова сам, – зачем-то вставил тот.

– Ну вот, давай в Чернигов. К семье, к друзьям. Ты нам даром не нужен. Вали отсюда.

Мэр испытал облегчение и собирался уже уходить.

– Но сначала ты расскажешь всю информацию, которую знаешь, – остановил его Владимир.

– Да вы что, я обычный чиновник. Что я могу знать? Меня поставили сюда, я и месяца не проработал в Ленинске. Все бумаги лежат в столе, еще часть у секретарши. Что от меня-то надо?!

– Нам на твои бумаги насрать! Нужна неофициальная информация, – надавил на него Соколов.

– Что вы имеете в виду?

– Мне нужны нацики, «правосеки». Их схроны, их базы в нашем районе. Все, гнида, рассказывай! И не говори, что ты им не помогал. Все на тебя тут завязано было. Я уверен в этом, – Владимир злился. Егор впервые увидел его таким агрессивным.

Соколов хорошо использовал психологический прием. Сначала он вроде бы отпустил мэра, чему тот несказанно обрадовался. Но потом остановил его, как будто схватил за ворот своими вопросами. Градоначальник расстроился, он понимал, что нельзя упускать такую близкую свободу. Надо что-то рассказывать, ведь его не отпустят. Он скривил лицо. По реакции градоначальника и Владимир, и Егор поняли, что тот что-то знает.

Прерывая мысли-терзания мэра, заговорил Медный:

– Ну не бить же нам тебя. Мы этого не хотим. Ты сам вынуждаешь.

И демонстративно правой ладонью потер левый кулак.

– Мы, наверное, слишком вежливы с ним, – вздохнул Владимир. Он обошел длинный стол и занял пустующее кресло мэра. Сам градоначальник сидел на обычном стуле сбоку от стола. – Да киньте его за решетку. Пусть мечтает о своем мирном Чернигове. Будет ценным заложником.

– Ладно, ладно. Я расскажу, что знаю. Только отпустите меня!

– Другое дело!

И мэр заговорил. Рассказывал около часа.

– Мы тебя отпустим, как я и обещал, – сказал Соколов. – Но пока, чтобы ты своих дружков не предупредил, ты все же побудешь у нас. Никто тебя не тронет. Как только все будет кончено, мы тебя отпустим.

Егор вышел из кабинета. В предбаннике на столе сидел Андрюха. В кресле пила чай секретарша. Шишков что-то ей рассказывал, девушка даже улыбалась.

– Пойдем на улицу покурим? – предложил Медянов.

– Да курите прямо здесь, окно только откройте, – предложила девушка.

– Спасибо.

Курили они молча, думая каждый о своем. А на самом деле об одном: что будет дальше? Выкидывая окурок на улицу, Андрей спросил:

– Как думаешь, по сколько нам светит за все это? Лет десять?

– Не знаю. Наверное, где-то так и есть. А что?

– Да нет, ничего. Еще вчера мы жили, как обычно.

– Так, да не так. Маховик войны уже был запущен, и не нами, – нахмурился Медянов. – Я был в Киеве, я помню, что там творилось. Видимо, все это было неизбежно. К сожалению. Но не мы это начали.

– Да, эпоха перемен. Что дальше-то будет? Думаешь, они услышат наши требования? – с надеждой сказал Андрей.

– Нет, про нас они уже все решили. Давно. А мы теперь дали им повод с нами расправиться. Но они бы его и так нашли.

– Продажные политиканы. Как думаешь, «Правый сектор» уже едет сюда с нами воевать?

– А что им ехать? – хмыкнул Егор. – Они уже здесь.

– Серьезно? – удивился Шишков.

– Серьезней некуда, брат. Мы вот с мэром поговорили. Много интересного узнали. Я сперва даже не поверил. Думал, он приукрасил.

В окне было синее небо, чистое, без облачков. Глубокое и непостижимое. Яркое и приветливое. Казалось, что такое небо сейчас над всем миром. Но где-то были и грозовые тучи, которые несли в себе молнии. Ветер подул в сторону Ленинска.

* * *

Медный зашел в кабинет к мэру, который сейчас занимал Сокол.

– Я домой хочу съездить, – сказал он Владимиру. – Я маму давно не видел. Да и ребенка надо навестить.

Лидер ополчения Ленинска отвлекся от бумаг, которые внимательно изучал, и пристально посмотрел на парня. Затем демонстративно достал пистолет и положил его на стол. Егор понял этот жест: Владимир еще не мог полностью ему доверять, слишком мало они были знакомы. Казалось, что Соколов никому не доверял.

– Мне правда надо. Я завтра вернусь.

– Ты понимаешь, что обладаешь, по сути, секретной информацией.

– Ну ты думаешь, что я сейчас побегу к ним и все расскажу? При всем уважении, Сокол, ты в своем уме?

Владимир тяжело вздохнул. Он колебался, потому что не хотел совершить ошибку.

– Ладно. Ты водить умеешь?

– Да, немного.

– Вот тебе ключи от синего «Жигуля», он во дворе стоит. Чтобы к вечеру уже был здесь. Понял?

– Договорились, вечером вернусь.

Он забрал ключи и вышел из кабинета. Спустился на первый этаж. Андрюхи нигде не было. Наверное, тоже решал свои личные дела. Или выполнял какое-то поручение. «Машина это хорошо, двадцать минут – и дома», – обрадовался Медный. На автобусе дорога заняла бы не менее часа. К тому же, ходили они в Станицу Мироновскую редко – три раза в день.