Куадро. Часть 1

– Пейзаж… Вам нравится пейзаж, мистер Клаус? – хриплым голосом заговорил со мной неизвестный.

Обернувшись, я увидел старика, одежда которого была похожа на халат или плащ, на котором расположены были по окружности разные дорогие и ярко сверкающие камни. Различные узоры были выложены этими камнями. В современном мире такую вещь далеко не каждый день увидишь. Седые длинные волосы и борода почти полностью скрывали, вероятно, морщинистое лицо старика, так что сложно было его разглядеть.

– Меня так же, как и вас, впечатляет эта картина, если смотреть на нее глазами, которые видят истину. Истина делает глаза свободными, и нет больше барьеров, не правда ли, мистер Клаус?

– Почему вы меня постоянно называете этим именем? Меня зовут Роман.

– Человеку даётся имя не просто так. Человеку даётся имя, чтобы охарактеризовать его.

– И что значит мое имя?

– Оно означает «Победитель народов». Поэтому гордись своим именем.

На это я ничего не хотел ему отвечать.

– Мистер Клаус, я буду откровенен сегодня с вами. Хочу предложить вам сделку.

– Сделку? – засмеялся я.– Мистер Гачрок, я по ошибке уже заключил с вами одну сделку и теперь очень жалею. И вы об этом прекрасно знаете. Почему снова мне предлагаете? Думаете, что я за пятнадцать лет не поумнел?

– Вот поэтому и предлагаю, потому что поумнели.

– Я просто существую, и жить не могу из—за вас, – резко ответил я.

– Из—за меня? – подождав немного, продолжил старик.– Ведь это вы пожелали для себя уважения, мужества, успеха, и я вам дал все это.

– Забрав возможность любить. Глуп я был тогда, – перебил я его.– Вы пришли тогда, когда я был ещё школьником, после того, как меня бросила девушка, которую я так сильно любил, – напирал я на него.– Я тогда уже ничего не хотел.

– Вот, именно сейчас вы стали умнее, и поэтому я хочу предложить вам вернуть эти прекрасные чувства, – покашливая, продолжил он.– Ваши родители живут хорошо, но вы им редко звоните, а если звоните, то не потому, что любите их, а потому что поступаете по—человечески, но вам все равно. Девушка, которая рядом с вами, любит вас немыслимо, – вам также все равно. Я считаю эти чувства лишними для человека, он и без них может жить хорошо.

– Это вы так считаете? Это невыносимо! Я сам лично испытал это на себе, и знаю, о чем говорю.

– Нет, вы не знаете. Ваш разум слишком слаб, чтобы понять это.

– Мне нравится в этой картине, – сменил я тему, смотря на живопись Сальвадора Дали, – то, что участок скалистого берега на пейзаже похож на вас, такой же незаметный и на первый взгляд не бросается в глаза, но он очень опасен.

– Да, вы правы, мистер Клаус. Это время – моя жизнь, – смотря на картину, старик замолчал ненадолго, потом продолжил, – Мы скоро увидимся, – посмотрел он на меня своим сухим взглядом.– Вы увидите, как я умру, но моя смерть будет началом новой жизни.

После его слов, которые коснулись всего моего естества, я невольно погрузился в пейзаж, на который так пристально смотрел.

«Моя смерть будет началом новой жизни», – его слова не давали мне покоя. Они повторялись раз за разом, будто пытались просверлить мне мозг.

Наблюдая за часами, которые свисали с сухой ветки, можно было увидеть движение стрелок. Секундная стрелка начала движение в обратную сторону, минутная – по часовой, а часовая – за секундной. Не прошло и минуты, как неожиданно появилась девушка в желтом платье. Свое лицо девушка не показывала, закрываясь длинными пышными волосами. Взяла часы, которые висели на ветке, и, положив их себе на предплечье, отправилась в неизвестном направлении. Наблюдая за ней, я не мог оторвать свой взор. Девушка скорым шагом вошла в дом, который находился неподалёку. Домик похож был на огромный старомодный настольный будильник с римским циферблатом. Дверь в домике была открыта. Я принял решение пойти за девушкой. Шум прибоя и пение птиц украшали общую картину, что придавало ей особый авторский почерк. Подойдя, я обратил внимание на время, которое показывал этот огромный будильник. Было около пяти.

Подходя все ближе, я начал слышать голоса. А точнее голос, скорее всего той девушки, которая находилась в этом доме. Подойдя к двери, я попытался открыть её, но дверь была заперта.

– Прошу вас не входите!

– Вы меня простите, но я хочу пить. Здесь очень жарко, – не знал я, что ответить.

– На берегу есть кувшин, там пейте, – недолго думая, ответил женский голос.

– А еще… я ищу… одного человека, его зовут Гачрок, – продолжая разговор, добавил также не думая.

– Я не знаю этого человека, – не замедлила она с ответом.– И отойдите от дома. Кувшин на берегу.

– Хорошо, хорошо, я отхожу, но для меня еще важно знать, с кем я разговариваю. Как вас зовут?

Девушка слегка замялась, а потом ответила:

– Килла. А теперь, очень прошу вас, уходите, кувшин на берегу.

– А вы не хотите знать, с кем вы разговариваете? – продолжил я, сам не понимая почему.

– Посмотрите на часы.

– Без двух минут, – посмотрел я, отойдя немного дальше.

– Если вы не отойдете к берегу за две минуты, то пожалеете, что родились.

– Пожалею, о чем? – хотел я потянуть ещё разговор.

– У вас 30 секунд, 29, 28… – отсчитывала девушка.

– Все, я ухожу, – развернулся я и направился к берегу, периодически посматривая назад в надежде, что девушка выйдет.

Голос девушки еще звучал, но все тише и тише… И когда он совсем смолк, сделалась абсолютная тишина: не слышно было шума прибоя, ветер и птицы умолкли. И вдруг начал прорезаться тонкий писк, который все увеличивался, а с писком усиливался ветер, он был все громче и громче, на берегу начали появляться небольшие волны, которые становились все больше и больше по мере усиления звука. Когда шум крайне усилился, образовалась буря. Я ухватился за ветку небольшого сухого дерева и держался за нее, но это меня не спасло, так как звук был крайне болезненный для моих ушей. Я убрал руки, которые держали меня, и закрыл ими свои уши. Ветер подхватил меня и начал уносить к скалистому берегу, о который с большой силой разбивались высокие волны. Закрывая руками уши, я летел на эти скалы. Понимая, что сейчас разобьюсь, я закрыл глаза и сильно закричал.

Вскочив с кровати и упав на твердый пол, я ещё долго переворачивался с боку на бок, ощущая невыносимую боль в моей несчастной голове. Не знаю, как долго я так валялся, но это мне запомнилось на всю жизнь. Немного придя в себя, я встал и подошел к зеркалу. Рассматривая свое потрепанное лицо, я понимал, что так жить нельзя. Медленно стекавшие капли крови с моих ушей испачкали весь мой домашний халат, и мне снова пришлось менять его. Очередной мой сон опять потрепал меня и ещё раз напомнил о том, что выспаться я смогу только на том свете. Приведя себя в порядок, что было крайне сложно, учитывая сильную боль в ушах и в голове, я снова по сложившейся традиции подошел к окну. Поправляя тампоны в ушах, я любовался рассветом. Это были лучшие минуты в моей мерзкой и глупой жизни. Лучи солнца медленно освещали сгустившийся в моей душе мрак. Начинал я обычно своей день только после того, как солнце выйдет из—за горизонта. Для меня это был знак, что все будет хорошо. Будет все хорошо.

Одевшись, я вышел из своей квартиры и направился по ступенькам вниз. Не могу точно сказать, до какого этажа я добрался, но знаю точно, что из подъезда я так и не вышел…

Глава II

Доктор

Время, проведенное на больничной койке, меня особо не порадовало, но дало возможность немного отдохнуть. Почти сутки я находился без сознания. Открыв глаза, я увидел люстру, одиноко свисавшую с потолка. Сильная головная боль не давала мне возможности осмотреться, чтобы понять, где я нахожусь. Пересилив себя, я все—таки повернул голову и увидел незнакомого человека в белом халате.

– Доброе утро, мистер Клаус, – приятный и добрый голос нарушил комнатную тишину.

– Что вы сказали? – захотел я убедиться в том, что мне не послышалось.

– Я сказал вам доброе утро, Роман Александрович, – улыбаясь, повторил доктор.– Все в порядке, вы какое—то время будете плохо слышать, но вскоре все наладится, мы вам необходимые препараты прописали, – положив на тумбочку листок бумаги, он продолжил:– Здесь список медикаментов, которые нужно вам приобрести.

– А что со мной случилось, как я здесь оказался? – тихо спросил я.– И почему у меня так болит голова?

– Вы, Роман Александрович, вчера утром потеряли сознание, скорее всего от переутомления, так нам сказала ваша жена. А вот что у вас с ушами случилось, мы еще не знаем, хотели бы вас послушать, если вам нетяжело.

– Она не моя жена, она моя девушка, – исправил я врача после минуты молчания.– Не знаю, возможно, действительно от переутомления, – повернулся я в сторону окна, вспоминая, что случилось.– Ах, да, что—то вспомнил, – повернулся я снова к доктору.– Утром рано я проснулся и увидел на руках кровь, после того как провел руками по ушам, потом что—то почувствовал, какой—то зуд у висков. Потом, наверное, я потерял сознание, – глядя в глаза доктору, говорил Рома.

Не успел я закончить мысль, как в палату вошли мои родители.

– Мой сыночек, – со слезами на глазах, подбегая к койке, вскрикнула мать, – что случилось, мой мальчик? Нам позвонила Марина и сказала, что ты в больнице, – обнимая, продолжала она.– Кстати, где она? – оборачиваясь, спросила мама.

– Не знаю, я проснулся, ее не видел.

– Она сейчас на операции, – ответил доктор.

– А какая это больница? – спросил Рома доктора.

– 16—я клиническая.

– Ах, ну да, здесь же Марина работает, – вспомнил я.

– Она очень способный ассистент, возможно, вскоре она станет хирургом.

– Спасибо, доктор, – поблагодарил я.– И мам, не переживай за меня, я в порядке. Это от переутомления говорит врач, поэтому все наладится.

Отец мой не был особо общительным человеком. Из него сложно было вытянуть слово, но в тот момент, видно, он действительно за меня переживал, так как старался выжать из доктора максимальное количество информации. Пока мама говорила со мной, отец беседовал с доктором.

– Я тебя сколько раз просила, чтобы ты меньше работал и больше отдыхал. А ты меня не слушаешь, – тревожно говорила мать.

– Мам, я стараюсь отдыхать, просто, по—видимому, я еще не научился. Все будет в порядке.

– Здравствуй, сынок, – сказал отец после того, как мать немного освободила сына от своих объятий.

– Привет, пап.

– Доктор сказал, что это от давления у тебя могли быть кровотечения в ушах и обморок, – подошел он ближе.

– У людей, страдающих гипертонией, – начал доктор, – при резких скачках артериального давления, также могут наблюдаться кровянистые выделения из ушей. А обморок у вас долговременный, это в основном из—за временного нарушения мозгового кровотока. Мы обследововали больного, и хочу сказать, что все в порядке, никаких признаков каких—либо тяжелых нарушений не обнаружено. Поэтому, я думаю, через пару дней мы вас выпишем, но только с тем условием, что вы будете чаще отдыхать, – с улыбкой пообещал доктор.

– Хорошо, будет сделано, – улыбнулся я ему в ответ.

Когда остался совсем один в палате, я думал о том сне, о словах, прозвучавших из уст старика, который стал хозяином моих снов: «Вы увидите, как я умру, но моя смерть будет началом новой жизни». «Что это может значить?», – не знал я, как положить голову так, чтобы она меньше болела. Моё и без того паршивое состояние потревожила одна особа, которая очень громко закрыла за собой дверь. Возможно, она знала, что я плохо слышу, но все же звук захлопнувшейся двери заставил меня содрогнуться. По—видимому, она просто не рассчитала свои силы.

– Мистер Клаус, вы сильно громко думаете? – не спеша подошла она ко мне.– Вам уже лучше?

– Вы медсестра? – спросил я, присматриваясь, так как после того сна у меня и со зрением нелады были.

Трудно было оторвать взгляд от этой женщины: высокая, стройная, ухоженная. Её чуть раскосые темно—зеленые глаза привлекли моё внимание, что в последнее время для меня было просто нереально. Не мог я насмотреться на неё. Душа желала больше времени провести с ней – с её формами, с её ресницами, с этими плавными линиями. Она подошла к моей койке и присела на табурет, который уже около двух часов томился в одиночестве.

– Вы меня назвали мистер Клаус? – пришел я в себя.

– Все верно, вам не послышалось, – не отводила женщина от меня свой пристальный взгляд.

– Кто вы? – беспокойно задал я вопрос.

– Скажу так: мы столкнулись с одной и той же личностью, которая испортила жизнь и вам, и мне. И я здесь только для того, чтобы вам помочь, – замолчала она на некоторое время, засмотревшись в мои глаза.

– Продолжайте.

– На самом деле это не сны, – продолжала она, уводя свой взгляд в сторону, – а ваши видения. В ваше сознание ворвалась личность, которая владеет способностями, с помощью которых управляет всеми нами, находясь на расстоянии нескольких десятков лет.

– Почему вы решили мне помочь? Извините, конечно, за такие вопросы, но я вас практически не знаю.

– Я устала так жить, – опустила женщина голову.

– В этом мы с вами похожи, – приподнявшись, я присел.

– Меня предупреждали, что вы интересный человек и пользуетесь успехом у женщин. Я многое повидала и имею опыт общения с мужчинами, и скажу вам, что вы действительно очень приятный молодой человек.

– Вы тоже мне очень даже симпатичны, – не отводил я свой взгляд от её губ.– Но все же, почему вы мне хотите помочь?

– Вы поверили в это, и тот мир стал очень близок, но он есть только тогда, когда ты в это веришь, все у нас в голове. Наш мозг – это спутник, который связан со всем существующим, он может как отталкивать сверхъестественное, так и притягивать. Гачрок – не человек, это существо без плоти, поэтому его здесь нет, он может быть только у нас в голове. Хотя есть время, в котором он может быть и во плоти. И с помощью тебя и меня или еще кого—то он делает свою работу здесь, в настоящем времени. В этом мире – война, и победит в ней только тот, кто знает слабые стороны противника.

– Вы в него тоже поверили. Поэтому вы с такой уверенностью со мной разговариваете и думаете, что я понимаю, о чем вы говорите.

– Я знаю вас, знаю, что вы, также как и я, заключили с ним договор.

– Какой вы договор заключили с ним?

– Это долгая история, и я не уверена, что вы захотите ее слушать, – посмотрела она в окно, вздыхая.

– Мне некуда спешить, и приятно будет вас послушать. Если конечно вы сами не торопитесь домой.

– Мне некуда спешить, – встала женщина с табурета.– Но сейчас вам ничего не расскажу, – направилась она к выходу.

– Как вам угодно, – проводил я её взглядом.

Она открыла дверь, обернулась, постояла пару секунд, глядя на меня, и все—таки произнесла то, что так хотела, но не решалась:

– У вас мало времени, вам необходимо уезжать. Я ухожу, потому что ваша девушка скоро придет, операция уже закончилась. Возможно, мы еще увидимся, – договаривая, закрыла она дверь.

Закрыв за собой дверь, посетительница исчезла. Долго я ещё не мог оторвать свой взгляд от двери, вспоминая мгновения, заполненные ее присутствием, в которых сверкала её простая улыбка, и искрился беспокойный взгляд. Не знаю, что тогда со мной происходило, но что—то начало меняться во мне, я становился другим. Возможно, именно тогда зародилась моя первая надежда – надежда на жизнь. После разговора с этой милой незнакомкой я обрел надежду.

Глава III

Тайна

Сегодня порт был по—особенному гостеприимным – принимал гостей, которые занимали места в комфортабельных каютах речных теплоходов. Прохладный весенний ветер развевал крученые волосы Марины, которая, сидя на лавке, наблюдала за пассажирами. Провожая взглядом проходящих мимо людей, она вспоминала те драгоценные минуты наших встреч, которые заставляли биться чаще ее сердце. Слезы медленно стекали с ее лица и мгновенно высыхали под прохладным ветром. Разглядывая пассажиров, которые поднимались на борт, она обратила внимание на маленькую девочку, которая, держа небольшую куклу в одной руке, другой держалась за папу, а папа, в свою очередь, держал маму. Легкая улыбка появилась на заплаканном лице девушки. Молодая пара с ребенком поднялась на борт и исчезла в непрерывном потоке пассажиров.

«Счастливая пара, интересно, сколько они заплатили за свое счастье, какая им была объявлена цена? – задавала себе вопросы Марина, рассматривая то одну пару, то другую.– Они ведь не просто так это получили? В наше время – это дорогое удовольствие. Возможно, они нашли отлаженный механизм счастья? Все просчитали и выполнили все как надо. О Боже, почему так сложно в этом мире! Почему столько препятствий на пути к счастью, и далеко не каждый может его найти. Далеко не каждый».

– Вы Марина? – прозвучал женский голос где—то рядом.

Обернувшись, девушка увидела женщину средних лет, которая подойдя, присела рядом.

– Здравствуйте. Меня зовут Инна, я работаю в той же больнице, что и вы, в 16—й клинической.

– Добрый день, – попыталась Марина по—быстрому привести себя в порядок, поправляя волосы.– А вы в каком отделении работаете?

– В неврологическом, – смотрела женщина куда—то вдаль, не обращая внимания на пассажиров, которые толпились вокруг.

– Странно, я многих там знаю. Вас я не помню, – посмотрела Марина на неё оценивающим взглядом.

– Я около двух лет работаю в этом отделении, но вас тоже не помню.

– А я сама недавно закончила медицинский. Но все же вы меня знаете, а я вас нет.

– Знаю я вас не из больницы, знаю потому, что просто знаю, – повернулась Инна к Марине с натянутой улыбкой.

– Прекрасный ответ, – попыталась понять Марина, в чем суть разговора.

– Спасибо. Я знаю вашего парня, и мне известно все, что он от вас скрывает, и прекрасно знаю, что и вам все это известно. Вы знаете его тайну, знаете его всего, только прикидываетесь, что ничего не знаете. И прикидываешься ты неплохо, актриса из тебя ничего.

– Кто ты такая? – резко спросила её Марина.

– Я знаю, что Гачрок тебя послал к нему, чтобы ты за ним следила и давала ему отчет.

– Не вздумай становиться у меня на пути! – поднялась Марина со скамьи.– Ты ничего не знаешь, я люблю его и я умру, если его не будет со мной.

– Так ты решила и его с собой забрать?

– В чем здесь твой интерес? Ты что влюбилась в него, как и все остальные, с кем он общался?

– Оставь его и умри, и умрешь ты человеком, а не безликим бессердечным существом.

– А какой мне смысл умирать, если я могу жить. Лучше быть живым псом, чем мертвым львом.

– Мне тебя жаль, скоро все поменяется, наступают дни, которые перевернут историю и нашу, и их, – Инна поднялась и направилась к выходу.

– Не вздумай ему хоть что—то сказать, иначе я тебя убью, – вдогонку прокричала Марина.

– Он сам обо всем узнает. Но если он узнает, что у тебя на стороне еще и роман, он тебя возненавидит, – не оборачиваясь, ответила Инна.

Не встречал я человека, который так красиво мог бы просить прощения, как моя девушка. Она лучше меня знала психологию отношений, а особенно психологию мужчин. Умоляя меня принять её такой, какая она есть, и простить её очередную выходку, она стояла передо мной на коленях. Марина готова была смириться с тем, что заставляло её так страдать, лишь бы я был с ней рядом. И плюс ко всему я чувствовал свою вину за наши неоформленные отношения, так как это я был инициатором первых встреч. Обняв её после этой трогательной сцены, мы продолжили наши отношения. После каждой похожей разборки наступают дни, когда все хорошо, но только до поры до времени.

– Мне неудобно перед твоей мамой. Я ведь за это время, пока мы вместе, ни разу так и не приходил к вам в гости, – поднимались мы по ступенькам на пятый этаж, так как лифт в очередной раз был сломан.

– Она не обижается на тебя. Она знает, что ты очень занятой человек, – держала Марина меня за руку.– Тем более она много о тебе наслышана, – прижалась она к моей руке.

– В общем, ты подготовила почву для встречи. А твоя мама вкусно готовит? – улыбнулся я своей шутке.

– Что за глупость ты спрашиваешь? Вот попробуешь и потом мне все расскажешь. Мне всегда нравилось, как мама готовит.

Мама Марины встретила меня как своего будущего зятя: приготовила всяких вкусностей, салатов разных, гарниров, мяса, украсила стол цветами, салфетками, даже шарики на люстру прицепила. До сих пор не могу понять, зачем шарики было вешать…

– Сыночек, присаживайся и будь как дома, – подвинула она ко мне стул после нескольких очередей поцелуев.– Марина мне много хорошего о вас рассказывала: о том, что вы хороший преподаватель, что вас собираются повысить.

– Нет—нет, она ошибается. Меня не собираются повышать. Она, наверное, неправильно поняла, взглянул я подозрительно на Марину.– У нас был разговор с ректором, но не о повышении, а о простых рабочих вопросах, – присел я за стол.

– Я уверенна, что таких трудолюбивых как ты, повышение не заставит себя долго ждать, – получил я ещё один скользящий поцелуй.– Бери все, что видишь, и ешь сколько угодно. Это всё для тебя.

– Тамара Борисовна, я столько не съем, – осматривал я стол, ломившийся от еды.

– Ты худенький, тебе нужно больше кушать. Я знаю, что ты живешь сам, а мужчинам сложно организовать свое питание. Поэтому наминай, наминай и не вздумай стесняться.

Тамара Борисовна была невысокой полненькой женщиной. В свои пятьдесят пять лет она неплохо выглядела, если не считать, что периодически её прихватывала спина. Пока я с ней общался, Марина практически не вмешивалась, будто давала возможность своей матери меня прибрать к рукам. Все эти намеки на жизнь вместе, конечно меня раздражали, но я культурно держал себя в руках. Было реально все вкусно, даже более чем, но чувство тревоги я не мог заесть. Мне очень захотелось, чтобы кто—то позвонил мне, чтобы я смог выйти и немного отдышаться. И как только я об этом подумал, так оно и случилось – позвонил мне неизвестный номер:

– Я прошу прощения, но мне звонят, – кланяясь, вышел я в коридор.

– Алло, – первым заговорил я.

– Выйдите, пожалуйста, в подъезд, – странный незнакомый голос заговорил со мной.

– Кто это звонит, – что—то затрепетало у меня внутри.

– Сейчас это не имеет никакого значения.

– Просто выйдите в подъезд.

Договорив, незнакомец положил трубку.

Выйдя из квартиры, я направился вниз к лестничной площадке, осматриваясь по сторонам. Я обратил внимание на похожую визитку, которую содрал в своем подъезде пару дней назад, где был написан номер телефона адвоката, но на этой не было телефона. Найдя свой бумажник, в который я положил ту визитку, я достал её. На ней был номер, который я сразу набрал.

– Я ждал вашего звонка, мистер Клаус, – первым заговорил неизвестный.– Не люблю много говорить, скажу только одно: спуститесь на любой этаж и вызовите лифт, дождитесь его и входите.

– Но лифт не работает, – пытался я с ним поспорить.

– Пусть это будет не вашей проблемой, – положил он трубку.

Оказавшись на третьем этаже, я вызвал лифт, который мгновенно открыл свои двери. Зайдя в лифт, который давно мечтал, чтобы в нем сделали уборку, я решил не нажимать никаких кнопок, а просто ждать. И как только двери закрылись, со мной заговорил знакомый голос из лифтового динамика:

– Ты мне всегда нравился, мистер Клаус.

– Гачрок?

– Давно не общались мы с тобой. Пришло время немного поговорить.

– Говори, – решил я не затягивать наш разговор.

– Поднимись на пятый этаж, и там поговорим.

Пока я поднимался, мне снова позвонил тот же номер. В трубке играла неизвестная мелодия, и, как только я её начал слушать, все вокруг начало меняться – цвета, освещение. Грязь, которая была на стенах лифта, ушла, и стало чисто; шум, который создавал старый лифт, ушел, воцарилась тишина, порядок и чистая музыка. Когда двери лифта открылись, я вышел и направился к квартире, из которой только что вышел. Двери были закрыты. Недолго думая, я стал звонить в дверь. Дверь открылась, и я увидел незнакомого на первый взгляд мужчину в домашнем халате:

– Добро пожаловать, мистер Клаус, в мою скромную обитель, – освободив мне путь, отошел он в сторону.

Я молча вошел в квартиру, осматриваясь по сторонам. Так как квартира мамы Марины была совсем другая, я немного растерялся. Большая с белыми стенами комната, посреди которой стоял небольшой черный журнальный столик и диван. На стене уютно разместилось небольшое зеркало, в отражении которого я увидел себя, что меня сильно взбудоражило.

– Присаживайтесь. Добро пожаловать в мою скромную обитель, – жестом указал он мне на диван.

– А вы, Гачрок, оказывается не такой старый, – смотрел я на стройного мужчину, примерно лет сорока.

– Я считал, что вы удивитесь, когда я вам открыл дверь, а вы уже, я вижу, ничему не удивляетесь, – улыбался он.