Самое удивительное в этой повести то, что она вообще издана. То есть, разумеется, в популярной серии детективных покетов вполне может выйти книжка про женщину-киллера с голубыми глазами. Но в этой серии никак не может выйти история трагической любви – причем самая настоящая, не адаптированная к незвзыскательному вкусу. Автор явно не ставит перед собой такую поверхностно-утилитарную цель, как рассуждения о том, что от житейской беспросветности, бывает, становятся убийцами. Этот текст ошеломляет скуповатой точностью (в том числе стилистической), с которой в нем выражены простые и главные чувства – отчаяние, суровость, душевное просветление, неизбежность наказания и разлуки…

Журнал «Культ личности», январь-февраль 2002Мы встретились в позорный день,А не в святую ночь.Но в бурю гибнущим судамДруг другу не помочь:На миг столкнули волны насИ разбросали прочь.Оскар Уальд

Глава 1

Девушка сидела, выпрямившись, и держала на коленях сумочку. Александр Ваватьевич, или Ваватыч, как называли его за глаза подчиненные, а в глаза непосредственное начальство, считал себя физиономистом. Наверное, читает ерунду, какой напичканы дамские журналы и газеты по трудоустройству. Одета, согласно совету тамошних психологов, консервативно, слегка подкрашена. Светлая блузка, пиджачок. На вопросы отвечает четко. Значит, факультет иностранных языков. Язык английский, французский. – А где вы раньше работали?

– Год в школе.

– И что, вам там не понравилось?

– Школу закрыли, детей перевели в другую, а учителей уволили.

– Значит, в школе работали…

– И сдавала кандидатский минимум, – девушка запнулась, – впрочем, это неважно.

Она подняла на него глаза. Широко распахнутые голубые глаза ребенка. Наивная мамина дочка.

Ваватычу нравилось разговаривать с претендентками, которые приходили по объявлению. «Референт-переводчик до 25 лет. Знание компьютера».

Компьютер действительно стоял у него в приемной, и было бы неплохо, чтобы кто-то на нем работал и, наконец, наладил делопроизводство, и своего переводчика тоже хорошо бы иметь.

В свои сорок семь Ваватыч приметно растолстел, как многие бывшие спортсмены, и в сексе ценил простоту, но возможность средь бела дня опрокинуть секретаршу прямо на стол входила в его представление о красивой жизни. Но это голубоглазое дитя… хлопот не оберешься. Он предпочитал цепких девиц, которые думали, что, трахнувшись с шефом, делают карьеру, такие сами устранялись, поняв, что из него много не выкачаешь.

Девушка слегка повернула голову. Волосы у неё роскошные, да она натуральная блондинка, во всяком случае, почти натуральная.

– А компьютер вы знаете?

– Да, на уровне пользователя.

– Как вас зовут?

– Надежда Леонидовна, Надя.

– Видите ли, Наденька, у нас особые условия, нужна высокая скорость набора.

На ее лице появилось выражение скуки. С такими глазами трудно скрыть свои мысли: «Что тебе нужно, и слепая тетеря увидит без очков».

Наденька не стеснялась рассматривать Ваватыча. Нестарый, но разжиревший мужик, дорвался до жратвы и того, что считает роскошью. Наверное, ходит в сауну с девицами, ест икру, ездит… куда там положено ездить?…

– Вы сдавали кандидатский минимум, какой же наукой вы хотели заниматься?

– Лингвистикой.

– Значит, английский, французский, компьютер на уровне пользователя.

Девушка смотрела холодно, почти презрительно. Она встала. Бедра, пожалуй, широковаты на современный вкус, но в этом что-то есть.

– Вы что-нибудь еще умеете, Наденька?

– Стрелять.

– Глазами?

– Нет, из малокалиберной винтовки и пистолета.

Ваватыч присвистнул.

– Серьезно?

– Вполне, по винтовке мастер спорта, а по пистолету первый разряд.

– А сейчас не тренируетесь?

Она вдруг засмеялась и сказала, не ему, а в пространство, как бы сама себе:

– Нет, но начинаю понимать террористов.

Непосредственный шеф называл Ваватыча генератором идей. Трудно сказать, было это похвалой или насмешкой, но Ваватычу часто приходили в голову идеи неординарные.

– Вы любите музыку, Наденька? На лице девушки Ваватыч прочел:

«А какое ты, старый хрен, имеешь к ней отношение?»

Она пожала плечами.

– Вы видели афиши. Поет Евгений Таиров. Будет выступать в оперном театре. Самый дешевый билет – тридцатка. Хотите пойти туда бесплатно?

Ваватыч произнес все это, перебирая бумаги в ящике стола, а затем посмотрел на Наденьку. Она стояла, опершись локтями на спинку стула. Глаза ее смеялись. Черт возьми, если этот пузырь не берет ее на работу, то можно расслабиться и не строить из себя идиотку.

Наденька широко улыбнулась и сказала:

– Бесплатно ни в коем случае, за 50 долларов по бедности можно, поскольку я сейчас без работы, только в самый последний ряд.

Ваватыч фыркнул. Совсем неплохо, и лишний раз подтверждает то, о чем говорил шеф. Этот, как сказано в многочисленных рекламных статьях, экстравагантный скандалист теряет популярность.

– А какие исполнители вам нравятся?

– Да их всех делают на одно лицо.

– Кто их делает?

– Ну, очевидно, тот, кому они нужны. Ваватыч открыл ящик стола и достал сигареты. Эта Наденька, которая вряд ли ходит на такие концерты, прекрасно все понимает. А Женька Таиров, испытавший всё в натуре, вообразил себя звездой. Ваватыч вспомнил, как, сидя на стуле, на который сейчас опиралась Наденька, он рассуждал о контрапункте. Ваватыч не знал точно, что такое контрапункт, но решил, что с таким бабьим голосом, как у этого Женьки, о таких вещах лучше помалкивать. Правда, те, кто занимался раскруткой Таирова, говорили, что для звезды важен не голос, а внешность и сексапильность. Ему трудно судить, он не женщина, но такой имидж ему не нравился. Но у Таирова были поклонницы, он видел сам. Хотя, конечно, проникновенные письма и интимные предложения фанаток, которые печатали газеты, сочиняли Женькины агенты. Один из них так прямо и сказал, что звезду можно сделать из любого, все решает рекламная шумиха. А чего стоит хохма о якобы не уплаченных Таировым налогах. Расчет прост как репка, как раз для нашего дурачья. Коли у человека такие доходы, значит, он талант. А если суметь превратить такой концерт в тусовку, где престижно показаться в партере, то происходящее на сцене вообще не имеет значения. Но для этого нужны деньги, деньги и снова деньги. Вот и сделали звездочку, сколько вбахали, хотя бы подумали, когда заключали контракт. Теперь этот, как казалось раньше, робкий теленок требует соблюдения контракта, а доходы от его концертов, несмотря на созданную – кто бы знал, какими усилиями, – видимость успеха, не окупают затрат.

Ваватыч поднял голову и встретил ее изучающий взгляд.

– Вы курите, Наденька?

– Могу покурить.

Она обошла стул и села. Во всей ее манере было что-то, нарушающее правила. Ваватыч затруднялся сформулировать, что именно. Вряд ли кто-нибудь возьмет ее секретаршей. Странно, что она была учительницей, и голосок такой детский.

Наденька взяла сигарету. После своих неудачных попыток устроиться на работу она обычно курила на улице. Так почему бы не покурить с этим толстяком, может, скажет еще что-нибудь забавное. Некоторое время он молчал. Они одновременно стряхнули пепел в пепельницу.

– Вот что, Наденька, у нас вообще-то есть референт, но она уходит, так что, возможно, вам повезет. Приходите завтра в три, у нас будут иностранные партнеры. Вы хорошо переводите?

Надя кивнула.

– Итак, до завтра. Все, не опаздывайте.

Ваватыч подошел к окну и смотрел, как она пересекала улицу. Если операция удастся… ну да попробуем, такую куколку всегда можно обезвредить.

Глава 2

Наденька пришла на 10 минут раньше. На ней были те же блузка и пиджачок. Ваватыч закурил. Он решил не тратить время на предисловия. В случае чего ее можно будет просто выставить. Что бы и кому она ни говорила, значения не имеет.

– Вы с кем живете, Наденька?

– С мамой.

– Вы сказали, куда идете? Наденька посмотрела на него вопросительно.

– Дело в том, что, возможно, придется задержаться.

Наденька улыбнулась.

– Если честно, я вообще ничего не говорила. Мама так переживает… Вернее, я сказала, что пытаюсь договориться в одном месте. Если вы меня точно возьмете, тогда я ей скажу.

– Ладно. Вы видели Таирова?

– На афишах.

– Ну, вы бы его узнали?

– Зачем мне его узнавать?

– Так нужно, дело в том, что его решено убить.

Наденька хихикнула.

– Ну что ж, мир не слишком пострадает от его отсутствия.

– Я тоже так считаю, и убьете его Вы…

Наденька подняла голову.

– За полторы тысячи долларов.

На визитной карточке Ваватыча значилось: «Генеральный директор межрегиональной фирмы «Анонс» (юридическая консультация, охрана, посредничество)». К офису примыкало помещение, где работали курсы по подготовке охранников, а также аэробики и шейпинга, в подвале находился стрелковый тир.

Что же ответит эта куколка? Ему показалось, что Наденька впервые проявила к нему интерес. Она побледнела, пятна румян резко выделялись на скулах. И от того, что ее лицо уже не казалось кукольным, оно стало, пожалуй, интереснее.

– Вы можете посчитать это малоудачной шуткой, встать и уйти, бояться вам нечего.

Он сделал паузу, какое-то время на размышление ей предоставить можно. Наденька оглядела комнату. Она уже настроилась на то, что можно некоторое время поработать секретаршей. Значит, даже это – опять пустой номер. Встать и уйти можно. Она не сомневалась, что ей бояться нечего. Львы не рычат на бабочек, для них она настолько маленький человек, что совершенно безопасна, какая разница, что и кому она скажет. Но опять ни с чем возвращаться домой… Лето заканчивалось, все ее попытки устроиться по специальности ни к чему не привели, тогда она стала просматривать объявления, в которых требовались секретарши, но оказалось, что там ее тоже никто не ждал. В фирмах, где явно нечем было платить, вешали лапшу на уши, самодовольные старые хрычи нагло ощупывали ее глазами, а для тех, кто помоложе, она была уже стара, можно найти и семнадцатилетнюю. В лучшем случае требовалась высокая скорость набора, а это значит – днями сидеть согнувшись; и через год испортить глаза. Разве она училась для этого? Мама старалась ее подбодрить, но Наденька видела, что она переживает и чувствует себя виноватой в том, что не может помочь. Она представила себе, что снова идет по своей улице, возвращается домой снова ни с чем. Нет, что угодно, только не это, не будет этого, деньги дадут ей передышку, и можно будет что-нибудь придумать. Она посмотрела на Ваватыча, он не торопил ее, он ждал.

– Сколько вы сказали?

– Полторы тысячи.

– Негусто.

– В другом месте вам предлагали, больше?

– Нет, опыта такой работы у меня нет.

– Когда вы в последний раз держали в руках пистолет, только правду?

– Года два назад.

– Идемте. Осторожно.

Ваватыч взял Надю за руку и свел вниз по крутым ступеням. Его рука оказалась на удивление крепкой и по-мужски надежной, он мягко пружинил по ступеням, легко неся свое грузное тело бывшего борца. Щелкнул выключатель. Озарились блики мишеней, тир небольшой, но удобный. Наденька не заметила, откуда он достал пистолет.

– Такую штуку видели?

– В общем, да.

– Что это?

– «Вальтер».

– Правильно. Как обращаться, знаете?

– Знаю.

Наденька стреляла только из спортивного оружия, но смертельные игрушки всегда нравились ей. Она изучила многие виды пистолетов и револьверов по книге «Огнестрельное оружие». Вот уж действительно не знаешь, что пригодится. Раньше Наденька видела «вальтер» только на картинке и сейчас с удовольствием ощутила в руках прохладный металл. Ваватыч не спеша зарядил. Первые три пули попали в молоко, потом стали методично размешаться вокруг десятки.

Ваватыч посмотрел на мишени.

– Сойдет.

Они поднялись наверх. Начинало темнеть. Он говорил просто и деловито:

– Итак, слушайте внимательно. Вас подвезут к оперному театру к моменту его выхода. Он выходит, за ним следуют его телохранители. Вы подходите к его машине, вам покажут. Стоите и ждете его.

Ваватыч достал из ящика стола медицинский атлас.

– Вы знаете, где у человека сердце?

– Да, в университете учили на медсестру… военного времени.

– Военного… Ваватыч хмыкнул.

– Так вот, попасть надо сюда, в сердце. Он должен быть не ранен, а убит наповал. Вы стреляете в упор, промахнуться трудно. Когда он подойдет к машине, попросите автограф, а затем стреляйте. Охрана – наши люди, и вас не тронут. Та машина, что привезет вас, будет стоять рядом, садитесь в нее, и дальше не ваша забота. Погони не будет. Они вручат вам деньги и отвезут домой.

Наденька кивнула. Ваватыч посмотрел на часы и открыл шкаф. Вынул черный парик и бросил на стол.

– Примерьте.

Наденька на удивление быстро заправила под парик свою золотую гриву.

– И это.

Ваватыч достал из шкафа зеленый плащ. В комнате не было зеркала, но Наденька в нем не нуждалась. Похожа она была на огородное пугало, но это ее не волновало.

Ваватыч взял пистолет.

– Смотрите, я заряжаю. Два патрона на всякий случай.

– Три, – вдруг властно сказала Наденька.

– Почему?

Он не ожидал от нее такого тона.

– Счастливое число.

В парике и зеленом плаще вид у нее был смешной и нелепый. Она слишком далеко зашла, чтобы сейчас отказаться, хотя кто знает, что придет в голову этой кукле. Да какая разница, в конце концов.

– Ладно.

Она удовлетворенно проследила, как он зарядил, и взяла пистолет.

– Подождите.

Он вышел и отсутствовал довольно: долго. Возвратившись, внимательно осмотрел ее и сказал:

– Пошли.

На улице стояла красная «двойка».

– Садитесь.

Наденька села на заднее сиденье. Машина тронулась.

Два бритых затылка маячили перед ней. Монстры. У таких обычно пустые глаза. Ну, для того дела, для которого они предназначены, сойдут. А собственно, для чего они предназначены, эти два пустоглазых кретина?

Ваватыч вернулся в офис. Если все пройдет нормально, он больше не увидит эту куколку. Впрочем, если сбой, тоже не страшно. Брошенная любовница, отвергнутая поклонница, никто не поверит ей. А Женька? Он должен был соизмерять свои силы и возможности. Ему суждено еще некоторое время бурно прожить после своей смерти, увеличивая прибыли от продажи кассет и газетных сенсаций. Что-что, а сделать рекламу на его смерти сумеют. Если же она промахнется, что маловероятно, то это тоже сенсация, но что скажет шеф?

Глава 3

Красная «двойка» остановилась возле угла. Концерт еще не окончился. В сквере вокруг театра не слишком густо сидели на скамейках люди. Голос Таирова несся из динамика, и они слушали концерт бесплатно. Таиров исполнял заключительную песню:

«Только ты одна, только ты одна…»

Наденька слышала ее, мудрено не услышать, когда магнитофоны орут из каждого киоска, но не знала, что это, Таиров. Впрочем, слышала она только одну эту фразу, которая повторялась бесчисленное количество раз. Что там дальше, она не слышала, не услышала и теперь. Последние слова захлебнулись в каком-то утробном визге, который, очевидно, должен был означать страстный призыв. Раздались аплодисменты. Машина тронулась и подъехала ближе.

Парень, сидевший рядом с водителем, повернул к Наденьке бритую голову. В полумраке казалось, что вместо глаз у него просверлены дырки. Физиономия сработана топорно, простонародный выговор. Такие добавляют незатейливое ругательство к каждой фразе.

– Вот его тачка, белый «Вольво», давай.

Парень выпустил Наденьку из машины. Она вышла и, не спеша, направилась в указанном направлении.

Вот он, этот визгливый дурак, идет и думает, что он человек, а он фактически уже… Наденька остановилась возле машины.

– Пожалуйста, ваш автограф… Таиров слегка вздрогнул, не так уж часто просили автографы, а в последнее время почти совсем не просили. Впрочем, сегодня принимали неплохо, даже с учетом стараний агентов. Она, очевидно, первой выбежала из зала, чтобы ждать его. Что за страхолюдина! Нет, она просто странно одета.

Вблизи было видно, что Таиров не так уж молод, а может быть, просто старообразен. Его лицо покрывала сеть мелких морщин, а кажущаяся растрепанной шевелюра на самом деле была тщательно уложена. Глубоко посаженные глаза смотрели устало. Он был весь выжат и с трудом заставил себя улыбнуться.

Наденька протянула ему открытку и ручку. Она любила классику и бардов и считала, что по всем законам человеческим у такого мозгляка, который повторяет без конца женским голосом одну дурацкую фразу, не должно быть я сердца, но по законам анатомии оно, очевидно, было, потому что, когда Наденька выстрелила, его челюсть смешно отвисла и он стал падать на бок. Она отступила назад. Красная «двойка» поглотила ее и тронулась.

Кретин смотрел вперед, как резиновая кукла. Машина миновала центральные улицы и вдруг выехала на совершенно незнакомое Наденьке место. Кто они и что им приказано? Ей стало жутко. Почему она оказалась на переднему сиденье?

– Вы знаете, куда ехать? – спросила она.

Никто не ответил. Сейчас тот, который сидит сзади, накинет ей на шею удавку. Но ведь они люди, черт возьми! Во всяком случае, анатомически. И наверное, то, что поднимается ниже пояса, единственное, что роднит их с представителями человеческого рода. Нет, она не для того выстрелила, чтобы сейчас пропасть. Она умней этих двух приматов.

Наденька сдернула парик и тряхнула головой. Волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Она убрала пряди со лба и села вполоборота.

– Сигарету.

Тот, который сидел сзади, был похож на деревенского парня. Его вполне можно было представить возле комбайна или трактора. Очевидно, требование Наденьки не было предусмотрено инструкцией. Ответа не последовало.

– Я сказала, сигарету. Впрочем, ты и сам ничего. Вполне ничего.

Взгляд Наденьки сделался тяжелым.

– Ну ты, – пробурчал тот, что сидел за рулем, – не разговаривать.

– Почему мне не разговаривать, после работы нужно скинуть напряжение.

Она обращалась к тому, что сидел сзади, удавка, наверное, у него.

– Ты подойдешь, это видно.

– Видно? – парень не выдержал.

– Ну конечно.

– Как это?

– Потом скажу, вернее, покажу. Машина свернула на проселок. Тот, кто сидел за рулем, очевидно, хорошо знал маршрут.

– Мы кружим, да? – наивно поинтересовалась Наденька и, обращаясь к бритому затылку водителя, добавила:

– А ты, миленький, будешь вторым. Давайте где-нибудь остановимся.

И тут, сидевший за рулем, прервал молчание:

– Сейчас. Машина свернула в лесополосу, запетляла между деревьями и вдруг резко остановилась. Сидевший за рулем, всем телом повернулся к Наденьке.

– Вылезай.

Сидевший сзади что-то буркнул, ж Наденька поняла, что выход из машины не входил в программу. Она ступила траву и пощупала под плащом пистолет. Парни вылезли следом. В общем обыкновенные ребята, немного моложе ее.

– Ну? – потянулся к ней водитель.

– Я же сказала, ты будешь вторым. Тот, кто сидел сзади, хмыкнул.

– У второго есть свои преимущества. Итак, мальчики, вначале краткий инструктаж. Эрогенные зоны у меня вот здесь и здесь.

Наденька провела у себя по шее к бедрам и с ужасом заметила, что у ней дрожат руки.

«Спокойно, – сказала она себе, спокойно».

– А теперь отвернитесь, я люблю, чтобы без всего, я раздеваться буду. Ну?…

Они переглянулись. Тот, кто вел машину, что-то пробормотал, он, как видно, главный.

– Скорей, мальчики, не пожалеете, это секундное дело.

Они перебросились шепотом какими-то фразами и повернулись к ней затылками. Через мгновение два коротких выстрела уложили их обоих лицом вниз.

Наденька сжимала пистолет, впрочем, патронов уже не осталось. Было холодно. Тоненьким полукругом светил между деревьями месяц. Что делать теперь? Она не умела водить машину. Да и машина вряд ли поможет. Ее достанут везде. Домой нельзя. Да и где она, собственно, как отсюда выбраться?

По траве зашуршали шины. Серебристый «Мерседес» остановился прямо возле нее. Из машины вылез Ваватыч. Он оглядел трупы.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что бежать бессмысленно?

Наденька прислонилась к красно! «двойке», ей вдруг стало все равно.

– Да.

– Они что, хотели тебя трахнуть?

– Да, им это не разрешено?

– Разрешено, но только мертвую! А они захотели свежатины, дурачье. Ты вот что, – Наденька почувствовала в его голосе одобрение, почти восторг. – Ты теперь не бойся и не делай глупостей. Придется тебе помочь мне.

Он подошел к красной «двойке» вынул из багажника две саперные лопаты, положил их на траву, быстро оглянулся и поднял сухие ветки. Под ними оказалась довольно глубокая яма. Потом он подошел к трупам, поднял один под мышки и обратился к Наденьке:

– Бери за ноги.

Наденька послушно выполнила команду.

Они бросили один труп в яму и пошли за вторым. Трупы с трудом поместились там, но все-таки влезли. Кто-то постарался, сделал с запасом. В яму полетели парик и плащ. Ваватыч начал закапывать.

– Помогай, так будет быстрее. Ты делаешь то, что они хотели сделать с тобой.

– То, что им велено было сделать, – уточнила Наденька.

Ваватыч ничего не ответил. Она взяла лопату и тоже стала бросать землю, но толку от нее было мало. Ваватыч работал быстро и споро, что не вязалось с его грузной фигурой. Странно, но Наденька совсем не боялась его и не ощущала к нему ненависти. Ваватыч при крыл яму дерном, потом ветками, теперь ее было совсем не видно. Затем открыл багажник «Мерседеса» и бросил туда обе лопаты.

– Все, молитву читать не будем. Садись.

Он сел за руль и открыл дверцу.

– А машина?

– Пусть стоит, она в розыске, если найдут, скажут, что пацаны взяли покататься.

Наденька села рядом с Ваватычем, машина запетляла между деревьями, и неожиданно быстро выехала на шоссе.

– Курить будешь? – спросил Ваватыч.

– Да.

Он достал сигареты и дал Наденьке огня.

– А ты молодец.

Наденька ничего не ответила, но эта похвала ее обрадовала, она даже почувствовала какое-то удовлетворение. Итак, он велел тем двум кретинам убить её после выполнения задания. Но сейчас он был первым, кто оценил ее саму, ей характер, находчивость, умение владеть собой, короче говоря, ее личность. Всех остальных, с кем до сих пор сводила её судьба, интересовали диплом, баллы, деньги, связи. Взять хотя бы школу, она там делала плакаты и таблицы, у неё была своя методика, и она учила намного лучше, чем эти старые мымры. Но директор видел только, что она плохо пишет отчеты и заполняет журнал разными чернилами. Ваватыч был первым, кто понял ее и дал ей возможность показать на деле, что она отличается от других.

– Зачем вы приехали, проверить?

– Не знаю, что-то почувствовал…

И Наденька подумала: не исключено, что он говорит честно. Машина мчалась по темной трассе.

– Ты вот что, – сказал Ваватыч, – теперь не бойся. Я беру тебя на работу и оформлю, как положено.

Наденька сама удивилась своему спокойствию.

– Интересно, кем?

– Референтом-переводчиком, ко мне действительно приходят иностранные партнеры, и письма иногда нужно и переводить, ну и печатать, отвечать по телефону…

Они въехали в город.

– А это не страшно, что я жива? Ведь будут искать убийцу? – Ты только сейчас об этом подумала? – спросил он насмешливо. Что ж, он прав. Но что было делать?

– Искать, – на лице Ваватыча был примерно то же выражение, что и на лице директора школы, когда Наденька гордо показала ему свои разработки, – искать, разумеется, будут, но, как та сама понимаешь, не найдут.

– Это так сложно?

Наденька видела, что Ваватыч готов разговориться, во всяком случае, он меньше себя контролирует.

– Чтобы распутать такое дело, как и многие другие, большого ума не надо, но нужно быть полным идиотом, чтоб в это влезть. Налево глянь.

Наденька посмотрела. Она помним это место. Здесь проходила троллейбусная линия. Почти возле самой проезжей части высились особняки из красного кирпича по одному проекту. Большинство было не закончено, но стройка шла вовсю. Когда троллейбус проезжал мимо этого перекрестка, пассажиры отпускали кто злые, кто завистливые замечания.

– Это в основном МВД, – сказал Ваватыч. – Крупняк, он все понимает, а, если кого из мелочи обуяет честность… к, – Его уберут…

– Разумеется, но дело даже не в этом. Зачем им Таиров, кто его породил, тот его и убрал, им – то что? А идиот, который думает, что, распутав такое дело, получит повышение, погибнет на первом же задании. Выпить хочешь?

– Да, газированной воды. Ваватыч остановился возле светящегося киоска, вышел и вернулся с открытой бутылкой.

1 2 >

На страницу:

Перейти

1 из 2