Пять красных селедок. Девять погребальных ударов

И вот в этом зловещем месте обнаружили велосипед Фаррена. Поспешно приехавший на место происшествия Макферсон встретил здесь полицейских из Критауна и нескольких добровольцев, сгрудившихся у входа в шахту. Один уже обвязался веревкой и готовился к спуску.

Велосипед находился в нескольких сотнях ярдов от фермы и примерно в полумиле от ближайшей шахты и пребывал в неплохом состоянии, хотя блестящие детали начали понемногу покрываться ржавчиной, поскольку он несколько ночей пролежал в зарослях папоротника. Никаких следов повреждения обнаружено не было. Все выглядело так, словно его тут бросили, когда тропа стала слишком ухабистой и крутой для езды на велосипеде.

– Тело не нашли? – спросил инспектор.

Нет, не нашли ни тела, ни одежды. Но не исключено, что бедняга Фаррен лежит на дне одной из шахт. В соответствии с полученной инструкцией полицейские намеревались обыскать все шахты по очереди. Сделать это будет непросто: на дне одной или двух скопилась вода. Макферсон велел продолжать, и если обнаружится что-нибудь важное немедленно сообщить ему. После этого, раздосадованный и разочарованный, он угрюмо поехал обратно в Керкубри.

На долю начальника полиции выпала тяжелая миссия сообщить миссис Фаррен о том, что с ее мужем могло произойти несчастье. Хозяйка с улыбкой открыла дверь. Впервые за несколько дней она выглядела по-настоящему радостной, поэтому слова давались сэру Максвеллу с огромным трудом. В целом миссис Фаррен восприняла известие относительно спокойно. Начальник полиции сделал упор на том, что у следствия пока нет доказательств самоубийства, а поиски на руднике лишь мера предосторожности.

– Я хорошо вас понимаю, – произнесла миссис Фаррен. – Все это так любезно с вашей стороны. Честно говоря, мне просто не верится, что Хью отважился на столь ужасный поступок. Я уверена, что это ошибка. Знаете, муж весьма эксцентричен, и я скорее готова поверить в то, что он просто где-то гуляет. Но вы, конечно, должны обыскать рудник.

Начальник полиции задал женщине еще несколько вопросов, стараясь действовать как можно тактичнее.

– Ну, раз уж вам все известно, я должна признаться, что, уходя из дому, Хью пребывал в гневе. Его легко вывести из себя. А в тот раз мужа расстроило что-то за обедом. О господи, нет, это не имеет никакого отношения к мистеру Кэмпбеллу. Что за нелепая идея!

Сэр Максвелл почувствовал, что оставлять без внимания ее слова нельзя, и постарался мягко объяснить, что в тот злополучный вечер несколько человек стали свидетелями инцидента, когда Фаррен не слишком лестно высказывался в отношении мистера Кэмпбелла.

Миссис Фаррен призналась, что муж действительно возражал против визитов Кэмпбелла в их дом.

– Но как только Хью все хорошенько обдумает, – продолжила она, – поймет, что был ко мне несправедлив. Он никогда бы не дошел до того, чтобы наложить руки на себя или кого-либо другого. Сэр Максвелл, вы должны мне поверить. Я знаю своего мужа. Он импульсивен, но быстро остывает. Я убеждена, что Хью жив и не совершил ничего плохого. Даже если… вы найдете его мертвое тело, ничто не переубедит меня в том, что произошел несчастный случай. Что-либо другое просто невероятно, и скоро вы вернетесь и сообщите мне, что я была права.

Женщина говорила так уверенно, что Джеймисон начал колебаться. Сказав, что хочет надеяться, что все именно так, как говорит миссис Фаррен, сэр Максвелл попрощался и ушел. На повороте ему встретилась машина Стрэчена, и, обернувшись, сэр Максвелл заметил, что она остановилась у дома Фарренов.

– Что бы там ни случилось с Фарреном, – пробормотал он себе под нос, – Стрэчен имеет к этому какое-то отношение.

Сэр Максвелл повернул обратно. Он вспомнил, что Макферсон так и не получил ответа на свой запрос в Гейтхаус относительно местонахождения Стрэчена в понедельник в 21.15.

– Мистер Стрэчен! – воскликнул он.

– Доброе утро, сэр Максвелл!

– Хотел кое-что у вас спросить. Не знаю, слышали ли вы уже… тревожные новости о Фаррене.

– Нет. А что с ним такое?

Сэр Максвелл рассказал о найденном велосипеде.

– О! – выдохнул Стрэчен. – Выглядит не очень хорошо, верно? Фаррен ужасно вспыльчив. Надеюсь, с ним не случилось ничего дурного. Миссис Фаррен знает?

– Да. Я решил, что лучше ее подготовить на случай…

– Она расстроена?

– Нет. Держалась стойко. Кстати, мои люди искали вас вчера вечером.

– Да? Ну, извините. Мы все отправились в Сэнд-Грин, а служанку отпустили. Зачем я вам понадобился?

– Просто хотел спросить, не было ли вас дома в понедельник, в четверть десятого.

– В понедельник вечером? Сейчас вспомню. Нет, я отсутствовал: уезжал на рыбалку в Тонгланд. А что?

– Фаррена видели на Лористон-роуд, и мы подумали, что он заехал к вам.

– Об этом мне ничего не известно, – произнес Стрэчен. – Но я спрошу у жены: она-то наверняка знает, – а если не она, так служанка. Они ничего мне не говорили, так что, думаю, Фаррен к нам не заезжал. Бедолага! Ни за что себе не прощу, если он действительно искал встречи со мной и я мог бы предотвратить… Впрочем, пока неясно, что с ним случилось.

– Вы правы, – ответил начальник полиции. – Но мы в любом случае надеемся на лучшее.

И он тронулся в путь.

– Совершенно непробиваемый человек, – пробормотал он. – Не доверяю я ему. Но, конечно же, Фаррен не имеет к этому никакого отношения. А вот удивительный рассказ Уимзи…

Дело в том, что часом раньше сэр Питер сообщил ему такое, что все остальное по сравнению с этим звучало детским лепетом.

Бантер

Потрясение было необычайным и не утратило своей силы, даже будучи преподнесенным в форме укора. Уимзи встретил бурю со склоненной головой и настолько пал духом, что смиренно позволил снять с себя серый фланелевый костюм и отправился на похороны Кэмпбелла в черном сюртуке, цилиндре и черных лайковых перчатках, к ужасу своих друзей и восхищению мистера Макуэна.

Проблема заключалась в следующем. В четверг утром Бантер попросил выходной, чтобы сходить в кино, и, естественно, получил его. Поскольку Уимзи обедал с инспектором Макферсоном в Ньютон-Стюарте, а затем сразу отправился к Бобу Андерсону, Бантера он увидел снова лишь после полуночи, когда вернулся домой после визита в полицейский участок.

Его первыми словами были:

– Бантер! В доме Гоуэна что-то происходит.

На что камердинер ответил:

– Я тоже хотел поговорить с вами об этом, милорд.

– Кто-то только что спешно покинул дом, – продолжил Уимзи. – Я сообщил об этом полиции. – Вообще-то на улице непроглядная тьма, и я споткнулся о какую-то ступеньку и сильно ударился. Но суть дела от этого не меняется. Кстати, нет ли у вас настойки арники?

– Милорд, в отсутствие вашей светлости я взял на себя смелость ознакомить сэра Максвелла Джеймисона с планом побега мистера Гоуэна. У меня есть основания предвкушать, что его задержат в Дамфрисе или Карлайле. Если вы, ваша светлость, будете так любезны и снимете с себя костюм, я нанесу лекарство на раны.

– Ради всего святого, Бантер, – простонал лорд Питер, падая на стул, – объяснитесь немедленно.

– Когда вы, ваша светлость, проявили любезность и ознакомили меня с результатами расследования инспектора Макферсона в доме мистера Гоуэна, мне пришло в голову, что у слуг в доме мистера Гоуэна можно выведать много полезной информации. Причем они охотнее доверятся не представителю власти, а такому же слуге, как и они сами. Помня об этом, я испросил у вашей светлости позволения посетить кинематографический сеанс. У мистера Гоуэна, – Бантер тихо откашлялся, – работает молодая особа по имени Элизабет, от которой в легкой и непринужденной беседе я узнал, что она освобождена от работы на целый вечер. Я пригласил ее посетить киносеанс. Сам я уже видел этот фильм в Лондоне, но для нее он был в новинку и она с радостью приняла мое приглашение.

– Не сомневаюсь.

– Во время сеанса мне удалось перевести наши отношения на более доверительный уровень.

– Бантер, Бантер!

– Вашей светлости совершенно не о чем беспокоиться. Если в двух словах, то дело обстоит следующим образом. Юная Элизабет призналась, что не совсем довольна своим нынешним положением. Миссис Гоуэн всегда была к ней добра, как и супруги Элкок, однако в последние несколько дней возникли кое-какие обстоятельства, пробудившие в ее душе беспокойство. Я поинтересовался, что это за обстоятельства. Элизабет намекнула, что ее беспокойство связано с пребыванием в доме таинственного незнакомца.

– Просто нет слов!

– Благодарю вас, милорд. Я немного надавил, но юная Элизабет опасалась, что кто-то может услышать ее рассказ в людном месте. Я смиренно дождался окончания фильма (а закончился он в десять часов) и пригласил девушку прогуляться по городу. Дабы не утомлять вас слишком длинным рассказом, милорд, скажу, что вытянул-таки из нее подробности. Таинственные события, причиняющие ей беспокойство, начали разворачиваться в прошлый понедельник, когда Элизабет получила разрешение навестить вечером больную родственницу. Вернувшись домой в половине одиннадцатого, она узнала, что мистера Гоуэна внезапно вызвали в Лондон и он уехал поездом в двадцать сорок пять в Карлайл. Элизабет утверждала, что не придала бы значения данному обстоятельству, если бы дворецкий и экономка не говорили о нем многозначительно. На следующий день она удивилась тому, что миссис Элкок запретила ей подниматься на верхний этаж дома. Там располагается несколько нежилых комнат, и при обычных обстоятельствах Элизабет и в голову бы не пришло туда заходить. Наша служанка ничем не отличается от остальных женщин, и поэтому запрет пробудил в ней жгучее любопытство. При первой удобной возможности, когда остальные слуги были заняты на нижнем этаже, она поднялась в запретный коридор и прислушалась. Ничего интересного Элизабет не услышала, однако ее весьма чувствительный нос уловил слабый запах бактерицидного средства, и она почему-то сразу подумала о смерти. Кстати, милорд, это напомнило мне, что ваши раны…

– Забудьте о моих ранах и продолжайте!

– Элизабет, и без того пребывавшая в смятении, перепугалась еще больше, услышав на лестнице чьи-то шаги. Не желая быть уличенной в непослушании, она поспешила спрятаться в крошечной кладовой для хранения метел, расположенной на лестничной клетке, и, выглянув в щель, увидела, как Элкок с кувшином горячей воды и безопасной бритвой миновал коридор и вошел в самую дальнюю комнату. Убежденная, что в доме находится труп, который Элкок собирался обмыть и побрить перед похоронами, Элизабет бросилась вниз и, забившись в кладовую, дала волю слезам. К счастью, миссис Элкок поблизости не оказалось. Вскоре Элизабет успокоилась и вернулась к своим обязанностям.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В русском названии романа использован дословный перевод английской идиомы «red herring» – ложный след, отвлекающий маневр.

2

Прозвище солдат Шотландского гвардейского полка. – Здесь и далее примеч. пер.

3

Прозвище итальянцев, португальцев, испанцев.

4

Мифический остров в кельтских легендах.

5

Марка мячей для гольфа с рельефной поверхностью.

6

«Волшебница Шалот» («The Lady of Shalott») – баллада английского поэта Альфреда Теннисона (1809–1892).

7

Африканский правитель, воспетый в старинной английской балладе, упоминался у Шекспира. Слыл женоненавистником, пока не полюбил нищенку.

8

Святой Гангольф – крупный землевладелец, живший в Бургундии в 8 в. Имел много добродетелей, помогал малоимущим. Был убит любовником своей жены.

9

Мария Монтессори (1872–1952) – итальянский врач и педагог. Создала педагогическую систему, основанную на идее свободного воспитания.

10

Короткое юмористическое стихотворение из пяти строк, в котором обыгрывается бессмыслица.

11

Королева из сказки Льюиса Кэрролла «Приключения Алисы в Стране чудес».

12

Хит Робинсон (1872–1944) – английский иллюстратор и карикатурист.

13

Персонаж книги Р. Киплинга «Сталки и компания».

14

Фернан Леже (1881–1955) – французский художник, скульптор, мастер декоративного искусства.