Дед

Алексей Калугин

ДЕД

На лестничной площадке четыре двери. Квартира Деда – в глубине, напротив моей.

Все так и звал его – просто Дед. Насколько мне известно, никто в подъезде не знал ни его имени-отчества, ни фамилии. А Дедом звали, потому что действительно был он стар. Я не мастер угадывать возраст по внешнему виду человека, но то, что ему было далеко за семьдесят, – это уж точно.

Хотя и был Дед, в отличие от многих других одиноких стариков, всегда чист и опрятен, внешность его производила довольно-таки отталкивающее впечатление. Основная заслуга в этом принадлежала его голове, которая, благодаря полному отсутствию какой-либо растительности и большим желтым пластмассовым зубам, у которых не было ни малейшего шанса спрятаться за морщинистыми, будто два заскорузлых кусочка кожи, губами, поразительно походила на боевой трофей кровожадных пигмеев.

Не делал Деда более привлекательным и его характер.

Я сам человек не очень-то общительный, почти любому обществу предпочитающий одиночество, но все же с соседями раскланиваюсь на ходу, бросаю вежливое «здрасьте». Дед же всегда ходил, никого вокруг не замечая. Когда он шел навстречу, мне казалось, что если упереться ему в лоб ладонью, то он, подобно механической игрушке, будет продолжать бессмысленно перебирать ногами на месте до тех пор, пока не кончится завод.

Жил Дед один. К нему никто никогда не приезжал. И сам он выходил из квартиры, как мне кажется, не чаще одного раза в неделю только затем, чтобы дойти до ближайшего магазина и вернуться с сумкой, набитой продуктами.

Общаться мне с ним, если только это можно назвать общением, доводилось два раза.

Примерно год назад в магазине я оказался следующим за Дедом в очереди к кассе. Когда кассирша подсчитала стоимость его покупок, оказалось, что денег у Деда не хватает. Дед начал было откладывать что-то в сторону, но я сказал кассирше, что мы соседи, и заплатил недостающую сумму, всего что-то около десяти рублей. Дед, даже не посмотрев в мою сторону, переложил покупки в свою сумку и вышел из магазина. Деньги он мне принес вечером. Молча сунул в руку бумажку и горсть мелочи и, не сказав ни слова благодарности, ушел.

Пару месяцев спустя, поднимаясь по лестнице, я увидел Деда, который, положив сумку на пол, отчаянно боролся с дверным замком.

– Вам помочь? – спросил я.

Дед искоса посмотрел на меня и молча отступил на два шага, оставив ключ в замке. Замок не желал открываться из-за того, что просела дверь. Дернув дверную ручку вверх, я повернул ключ. Дед подхватил свою сумку, выхватил у меня из руки ключ и скрылся за дверью, захлопнув ее прямо перед моим носом, как будто боялся, что я ворвусь в его квартиру и вынесу все, что там есть. Но после первого случая я и не ждал от него никаких проявлений благодарности.

Довелось мне и услышать голос Деда, но случилось это только при третьей нашей встрече, которая произошла в середине лета.

Жара стояла неимоверная. На безумно голубом небе вот уже две недели как не показывалось ни единого облачка. За день квартира превращалась в основательно прогретую духовку, в которой можно было испечь пирог, а вот спать было совершенно невозможно. Даже душ из тепловатой водицы давал облегчение не более чем на десять минут.

Было воскресное утро, около десяти часов. Я слонялся по комнате, прихлебывая чай со льдом, с таким чувством, будто вместо головы у меня воздушный шарик. Данное сравнение было единственной мыслью, на которую сподобился сегодняшним утром мой мозг, основательно изъеденный духотой и бессонницей.

Я даже почти не удивился, когда, открыв на звонок дверь, увидел на пороге Деда.

Выглядел Дед просто ужасно. Одной рукой он опирался о косяк, другую прижимал к груди слева. Дышал он часто, с каким-то хрипловатым присвистом на выдохе. Все лицо его и лысый череп были покрыты большими круглыми каплями пота, казавшимися приклеенными к коже.

– Вам плохо? – спросил я. – Вызвать «Скорую»?

Дед отрицательно качнул головой, махнул мне рукой и, тяжело переставляя ноги, направился к своей двери.

Я последовал за ним, готовясь в случае необходимости подхватить его под руку.

Миновав маленькую, почти квадратную прихожую, мы вошли в единственную комнату. Скудная мебель, находившаяся в ней, была расставлена вдоль стен: узкая металлическая кровать, полуприкрытая старым клетчатым покрывалом, низкая, похожая на больничную тумбочка, выкрашенная белой масляной краской, на которой стояли пузырьки с лекарствами и полупустой стакан воды, и грубо сколоченный, покрытый той же, что и тумбочка, краской табурет, который, судя по многочисленным разноцветным пятнам на широкой крышке, выполнял роль обеденного стола.

Все остальное свободное пространство комнаты занимала детская железная дорога со станционными домиками, искусственными миниатюрными деревьями и холмами, семафорами и тоннелями.

Рельсы были уложены тремя большими перекрывающимися петлями, образующими в центре равнобедренный треугольник с чуть выпуклыми сторонами. Площадь треугольника, в отличие от всего остального пути, была совершенно пустой, свободной от каких-либо декоративных украшений. У балконной двери, в углу, где было отведено место под «депо», плотно, бок о бок стояло около трех десятков локомотивов и не поддающееся беглому подсчету огромное число пассажирских и грузовых вагонов, цистерн и открытых платформ.

Дед тяжело опустился на кровать и, взяв с тумбочки, проглотил какую-то таблетку. Несколько секунд он сидел с закрытыми глазами, ожидая, когда лекарство подействует. Потом глаза его открылись и окинули меня внимательным, оценивающим взглядом.

Я присел на краешек табурета.

– Может быть, все-таки вызовем врача?

Дед снова отрицательно мотнул головой, еще более уверенно и непреклонно, чем в первый раз.

– Извините, что вынужден был потревожить вас, – сказал он.

Голос у него был тихий, шелестящий, похожий на шорох желтой осенней листвы и, на мой взгляд, совершенно не вязался с его внешностью.

– А, ерунда, – отмахнулся я и стал ждать продолжения.

Если Дед не хотел, чтобы я вызвал ему врача, то что, в таком случае, ему было от меня нужно?

– Мне просто не к кому больше обратиться за помощью, – беспомощно развел руками Дед. – А одному мне не справиться… И время мое, похоже, совсем уже вышло…

Он говорил отрывисто, бестолково, то бросая на меня беглый взгляд, то отводя глаза в сторону. Мне показалось, что Дед не знает, с чего начать, да и вообще засомневался, правильно ли поступил, пригласив меня к себе и начав этот разговор.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.