Розовый бархат

– Ты чему улыбаешься?

– Что? – не совсем поняв вопроса, спросил Игорь.

– Я читаю про расстрел, а ты улыбаешься.

– Да, – немного удивился он. Наверное, упустил смысл сюжета, просто отвлекся.

Он поднял голову и посмотрел Вале в глаза.

– Ты отлично читаешь, не все это могут, лично я нет.

Валя улыбнулась, перевернулась на спину и, повернув голову в его сторону, сказала:

– Просто я читаю сказки своим племянникам, а читать приходится много. Да и самой нравится. Чтение вслух – это совсем не то, что про себя. Вслух нельзя глотать слова, сокращать, и дикция вырабатывается.

– Молодец, – только и смог сказать Игорь, взгляд непроизвольно скользнул на ее грудь, но тут же ушел в сторону, не хотел таращиться.

Валя заметила это, краешком губ улыбнулась и повернулась к нему боком.

– А что наши Чип и Дейл делают? – это был просто отвлекающий вопрос, который задал Игорь, и невольно посмотрел в их сторону.

От увиденного у Игоря лицо стало глупым. Валя хихикнула и повернулась в сторону своих подружек, чтобы узнать, что его так удивило. Светлана лежала на спине, а сестра, нагнувшись над ней, целовала ее в губы. Валя повернула голову обратно к Игорю, загадочно хихикнула и пожала плечами, мол, каждый вправе делать то, что пожелает.

Она осторожно, как горностай на охоте, подползла к Игорю. Он лег набок, но Валя надавила на его плечо, и он повалился на спину. Тихо, будто боялась кого-то спугнуть, положила свою голову ему на плечо. Послушала, как отдаются удары его сердца, согнула ногу и медленно положила ее ему на живот. Так, прижавшись к нему, Валя лежала несколько минут. Потом пошевелилась и как кошечка мурлыкнула, глаза хитро сверкнули. Немного выпрямилась и перенесла согнутую ногу через туловище и замерла.

Игорь чувствовал, как она дышит, как ногами сжала его. Валя подняла лицо, серьезно посмотрела ему в глаза. Он хотел улыбнуться, но строгий взгляд как-то не давал повода это сделать. Валя покосилась на сестричек, которые увлеклись собой.

Уперлась руками в сено около его головы, приподнялась, чуть выпрямила тело, улыбнулась и заскользила по Игорю вниз.

Он смотрел ей в глаза, они были широкими и светились изнутри. У Вали была небольшая, но широкая грудь. Но стоило ей немножко нагнуться, как она, провисая под своим весом, принимала вид неправильного треугольника.

Валя медленно сдвигала свое тело с его живота в сторону его ног. Вдруг резко остановилась, Игорь пожал плечами, мол, вот так вот. Валя опустила голову, а потом чуть приподнялась на коленках и посмотрела назад между ног. Возбужденный мальчик Игоря торчал вверх и, покачиваясь из стороны в сторону, стукал по ее ноге. Она захихикала.

Валя еще немного сдвинулась назад, хоботок Игоря уперся, она осторожно приподняла бедра, прищурилась и как-то странно посмотрела ему в глаза. Двигалась тихо, медленно, его мальчик скользил между ее ягодиц. Валя наслаждалась этим необычным ощущением. То прикрывала глаза, то опять открывала их и смотрела на сверкающие глаза Игоря.

Валя чуть больше приподняла бедра, хоботок уперся ей в живот, и она заулыбалась. Потянулась вперед, и головка заскользила по ее коже. Взгляд Вали становился то серьёзным, то игривым, то снова серьезным, то каким-то смешным.

Он скользнул по лобку, она замерла, чуть улыбнулась, вильнула попкой, и хоботок Игоря уперся ей в губки. Валя остановилась. Не шевелясь, как-то строго посмотрела ему в глаза, спрашивая тем самым, что ты делаешь. А сама продолжила осторожно опускать тело вниз. Головка скользнула по губкам, чуть расталкивая их, щекотка в паху и опять эта таинственная женская улыбка.

Игорь ничего не делал, только смотрел на Валю, как она терлась о его мальчика. Он любовался ее грацией, движениями женских бедер, чувствовал, как она тяжело дышит, и как иногда начинали дрожать ее руки. Еще с минуту она повторяла эти движения, а после положила голову ему на плечо и начала выпрямлять ноги. Зашуршало сено под ее ступнями. Она вытянулась на нем, соединила ноги вместе и закрыла глаза.

Валя не шевелилась, просто лежала, а потом вдруг подняла голову и сказала:

– Слушай, расскажи про книгу, помнишь, на прошлой неделе ты говорил, что такое форма жизни и что такое разум.

Игорь не был удивлен ее просьбой. Наверное, ей так было легче. И он начал говорить о том, что ученые так и не пришли к единому мнению, что такое вообще жизнь. Что нам известна только белковая форма. Что были обнаружены бактерии, которые могут жить без света, при огромном давлении и при температуре более семисот градусов. А также бактерии, которые умудряются жить в серной кислоте, в очень токсичном ракетном топливе и при высокой радиации. И если с жизнью более-менее понятно, то что такое разум пока не поддается объяснению.

– А что тут не понять, – вставила Алена.

Сестры, устроившись у его головы, внимательно слушали его рассуждения. Когда они перебрались к нему, что-то он не помнил.

– Понимаешь, разум – это не процесс цивилизации, это что-то больше.

– Боженька дал? – кто-то выдвинул свою теорию.

– Может и так, – пожимая плечами, ответил он.

– Разум – это умение мыслить, – добавила Валя.

– Да, это так. Но как можно проверить, кто и как мыслит. Ведь люди все мерят по себе, считают венцом творения природы. А если так, то изначально неверное определяют сами понятия «разум» и «мыслить». Как можно отсеять рефлекс бабочки от состояния, когда она может думать? – все молчали.

– Да она же не может думать, она же букашка.

– А тогда что вообще такое мысль? – спросила Светлана.

– Если бы я знал.

– Умение анализировать и принимать решение, – тут же сказала Валя.

– Нет, это не совсем так. Наверное, абстрактно мыслить, думать о том, чего нет.

– «Мысль» и «думать» – это, наверное, разные понятия, – высказалась Светлана.

Они лежали так еще очень долго. Солнце зашло за крышу склада, но они не уходили, а продолжали лежать и вести свои рассуждения, выискивая истину в том, что казалось очевидным.

Домой пошли только к вечеру. Сперва проводили сестричек, те чмокнули Игоря в обе щеки и, разом повернувшись, пошли домой.

– Пока, Чип, пока, Дейл, – по привычке сказал Игорь.

Близняшки резко остановились, повернувшись к нему, возмущенно крикнули:

– Ты обещал! – и бросились на него с кулаками.

Валя и Игорь засмеялись.

– Девчонки, вы самые замечательные и я вас люблю.

Они посмотрели друг другу в глаза, а потом ехидно и одновременно спросили:

– А кого больше?

Валя хихикнула, но две сестрички остались серьезными.

– Так… – Протянула Валя, – тебе, кажется, пора сматываться, а то будет хуже, нет ничего страшнее женских разборок.

Все заржали, и Игорь пошел сдавать Валю на руки ее матери.

– Большая просьба, хоть сегодня не убегай из дома, – попросил он ее.

– Ладно, сегодня обещаю, – уныло ответила она.

Дома Вали и Игоря стояли на одной улице, в нескольких десятков метров друг от друга. Подходя к дому Вали, Игорь сказал:

– Замечательные развалины…

– Слушай, это там не к тебе гости? – осторожно спросила Валя, показывая глазами в сторону дома Игоря.

Его тело сразу же напряглось, Валя схватила Игоря за рубашку, дернула на себя и, чмокнув в щечку, сказала:

– Кажется, тебе пора…

Игорь не стал ждать и бросился со всех ног наутек. К нему наперерез мчался Юрка и еще двое подручных. Они промчались мимо Вали, а та заливалась смехом. Игорь быстро перепрыгнул через забор и помчался по двору в дом.

– Мы тебя все равно, суслик, поймаем, мы…

Валя, смеясь, закрыла за собой калитку, она еще некоторое время слышала возмущенные возгласы. Но, понимая свое бессилие, парни молча покинули чужую территорию.

Поезд

Наконец вернулась Маринка из города и сразу затрещала как сорока, рассказывая, что там увидела. Вера, развесив уши, слушала ее небылицы, как та ходила в цирк и с ней хоботом здоровался слон. Маринка бы все болтала и болтала, если бы Олег (он живет по соседству и учится в их же классе) не предложил пойти к путям. Ну, пути – это железная дорога, по которой мчатся пассажирские поезда. Они несколько раз ходили туда, правда далеко, километра три или даже больше. Но как прикольно слушать рельсы, они гудят словно паровоз. А когда пролетает поезд, ты стоишь и машешь всем, кого увидишь. Иногда тебе отвечают и тоже машут, некоторые показывают кулаки, а мальчишки строят рожицы. Ну и что, они уедут, а ты останешься.

– Во, смотри, – Олег достал из кармана металлический кругляшек.

– Что это? – спросила Маринка.

– Пять рублей.

– Что?! – выхватив из его рук, Вера стала рассматривать железяку.

Размер лепёшки был почти в два раза больше настоящих пяти рублей, но на ней остались вмятины с цифрой «пять» и надписью «рубль».

– Круто, – протянула Маринка. – Подари.

– Нет, сама сделаешь.

– Как? – тут же спросила она.

– Надо до путей дойти и на рельсы положить.

– И… – протянула Вера.

– Поезд как каток их расплющит.

– Нифига себе.

– Я еще гвоздь клал и конфету.

– И…

– Гвоздь так и не нашел, улетел, а от конфеты, – тут Олег шлепнул по руке ладонью, будто прихлопнул комара. – Лепешка.

– А яблоко?

– Тоже будет лепешка.

– А орех расколет?

– Еще как, но и от него будет лепешка.

– Жаль, – сказала Вера. – У меня их дома много.

– Пойдемте завтра на пути, – предложил Олег, покажу одно крутое местечко, там никого не бывает, можно лепешки поделать.

– Далеко, – тяжело выдохнула Марина.

– У меня есть велик, могу Сережкин взять. А у тебя, Верка, есть?

– Только колеса надо подкачать.

– Сделаем, – по-деловому сказал Олег и спрятал свою монету.

На том и порешили.

Добрались быстро, сперва по дороге, а после через поля и неглубокий ров вышли прямо к путям. Тишина, никого, только сороки трещат. Маринка достала целую пригоршню мелочи.

– На, – видя, что у Веры всего три монеты.

– Все сразу не кладите, и на расстоянии. Ты, Верка, вон туда, метрах в пяти, а ты вон туда, вперед топай.

– Это почему? – возмутилась Марина.

– Поезд пройдет, и монеты разлетятся, потом не понятно где чьи.

– А…

Вера с ювелирной точностью ровно по линейке выложила их в ряд. Олег подошел проверить, все ли правильно и, убедившись, что у нее все как надо, молча кивнул и пошел к Маринке.

Ждать поезда пришлось долго, минут десять или даже больше. Все извертелись, подбегали к рельсам, прикладывали уши в надежде услышать, но те все время гудели.

– Поезд, поезд! – закричал Олег и быстро побежал в сторону леса.

Через несколько секунд состав, грохоча, пролетел мимо них.

– Ну и длиннющий, – сбившись со счета, громко сказала Вера.

– Это еще ничего. Вот вчера насчитал восемьдесят шесть вагонов, трубы везли.

Наконец поезд умчался, в ушах еще звенело, но троица уже бросилась на поиски своего расплющенного клада. Некоторые монеты стали вытянутыми как маленькое яйцо, а некоторые даже треснули, но и они представляли ценность.

– Круто, круто, – повторяла Маринка, раскладывая на песке свои медальки.

– А у меня две улетели, не могу найти, – пожаловалась Вера.

– На, – опять Марина всучила ей несколько своих лепешек.

– Давайте еще? – предложил Олег.

– А у меня больше нет.

– И у меня.

– Ладно, – Олег порылся в кармане и достал ровно три старых, уже вышедших из обихода двухкопеечных монет.

В этот раз поезд был пассажирским. Девочки стояли подальше и весело кричали всем, кто мог их увидеть.

День закончился. Они, уставшие, но до жути были довольные приключениями, вернулись домой. На следующий день Олег уехал по делам с матерью, и девочки, долго не думая, сели на велики и с новой горстью монет поехали к путям.

Они не спеша превратили все монеты в очередные лепешки, сели около леса и стали внимательно рассматривать их.

– Поезд, – сказала Марина.

– У меня больше нет.

– И у меня.

– А если эти обратно положить?

– Давай.

После того как промчался поезд, металлические лепешки стали еще больше и тоньше, но часть из них безвозвратно потерялась, куда-то улетели.

– Сейчас должен быть пассажирский.

Вера заулыбалась. Она уже поняла, что хочет сделать Маринка. Вера соскочила и побежала к лесу. Поезд уже появился, а они еще не готовы. Вера шустро расстегнула шорты и лихо стянула их, бросила на землю и туда же через секунду полетела футболка.

– Ну давай же! – перекрикивая стук колес, Маринка голышом запрыгала на кочке.

Вера весело засмеялась и тоже стянула с себя трусики и стала ими махать, словно это флаг. Поезд с грохотом летел мимо. Из окон смотрели удивленные глаза, кто-то показывал им язык, кто-то кулаки, а кто-то весело махал руками.

– Ииии… – визжала Маринка.

– Аааа… – стараясь как можно громче орала Вера.

Они радостно прыгали, демонстрируя свои тощие тельца для любопытных взглядов. Еще несколько секунд, и последний вагон с грохотом умчался куда-то на восток.

– Здорово.

– Ага.

– Может еще?

– Долго ждать.

– Да ладно тебе.

– Я есть хочу.

– Еще полчасика, и поедем обратно. Договорились?

Вера не стала спорить с Маринкой, они так и сделали. В этот раз поезд вез какие-то трактора, они немного помахали, но удовольствие было уже не то.

Дизайнерский отдел занимал огромное помещение. В прошлом здесь располагался экспериментальный цех. Огромное помещение, разделенное множеством перегородок и толстыми колоннами. Вере Степановне нравилось то, что этот отдел со всех сторон был окружен окнами. Создавалось впечатление, что ты в аквариуме: солнце и пространство. Странно, но в этом помещении дышалось легко. Кто-то умудрился поставить по центру огромный фикус, а уже к концу года в дизайнерском отделе красовалось более десятка деревьев, прямо как в маленьком лесу.

– Подскажите, где Лукин?

– А… – девушка подняла голову и закрутила ею во все стороны. – Кажется, он вон там, – и ткнула пальцем в сторону аварийного выхода.

– Спасибо.

Молодая женщина обошла несколько диванов, повернула и решила пройти напрямую, но уперлась в стеклянную перегородку. Юноша, увидев, что она в тупике, замахал рукой, показывая вариант, как выбраться из лабиринта.

– Нда, – протянула Вера Степановна и пошла обратно к диванам.

Дизайнеры не от мира сего, с ними нужно быть поаккуратнее, могут и обидеться. Она могла уволить с десяток рабочих из цеха, но разработчики – это отдельный случай. Вот и бегала к ним лично, чтобы утрясти вопросы с продлением контрактов.

– Подождем? – скорчившись, спросила Маринка и присела на кочку. – Ай! – вскрикнула и соскочила.

– Что?

– Укусил.

– Кто?

– Муравей, во какие злющие, – она нагнулась и стала тыкать пальцем в толстый мох.

– Давай, – с легкость согласилась Вера и посмотрела на пути, но поезда не было видно.

В лесу совсем иные звуки, не то, что в деревне или в поле. Где-то очень далеко куковала кукушка, даже был слышен стук дятла. Девочки, поджав коленки, сидели и внимательно слушали лес.

– Слышишь?

– Поезд?

– Нет, белки.

Вера закрутила головой, но белок так и не увидела, зато услышала далекое гудение. Они дружно вскочили, на лицах сразу появилась улыбка. Девочки стали вертеть головами то вправо, то влево, ожидая появления локомотива.

– Пассажирский, – крикнула Маринка и выбежала поближе к путям.

Вера не отстала. Она залезла на какой-то бетонный столбик и, балансируя на одной ноге, весело замахала проезжающим вагонам. Вера видела их лица, и чем больше они возмущались, тем веселее девочки кричали от радости. У них был такой щенячий восторг, будто им подарили целый мешок конфет. Вера не удержалась на столбике и упала на землю, но это ей не помешало, она соскочила и продолжила скакать.

Поезд промчался, а душа все еще прыгала и не хотела останавливаться. Они от смеха повалились на траву и, рассматривая небо, долго не могли прийти в себя.

– Почему? – спросила себя Вера Степановна. – Почему нам было так весело? Ведь глупо прыгать голышом перед пролетающим мимо тебя пассажирским составом.

«Почему?» – подумала молодая женщина и закрыла за собой дверь в кабинет. Она много раз вспоминала те минуты и, кажется, начинала ощущать хулиганский восторг. Тебя никто не поймает, не накажет. А что тут такого? Ну, попрыгали. Но их лица… Кто бы видел. У кого-то глаза округлялись, и даже рот от удивления открывался, а некоторые наоборот начинали злиться и отворачиваться. «Что тут такого?» – опять спрашивала Вера Степановна, ведь мы были детьми. «Они что, не видели девчонок? В баню не ходили? Глупые». Опять это странное состояние в душе. Где-то там, глубоко внутри тебя, начинает все щекотать и хочется раскрыться. Вера улыбнулась, пальцы коснулись пуговицы на блузке.

За тонкой перегородкой ее кабинета раздались голоса. Женщина посмотрела на стенку и, улыбнувшись, положила руку на стол. Она дышала не спеша. Щекотка в груди стала медленно растворяться. «А может зря?» – подумала она и опять вспомнила то лето и мелькающие окна вагонов.

Крыша

– А что тут хотели построить? – Спросила Вера у Светки.

– Не знаю. Может, контору.

– Да брось, сколько же их тут могло поместиться.

Деревня была небольшой, чуть более сотни дворов, и самое большое здание – это школа: целых пять этажей. Строить начали, когда Вера еще только пошла в садик, а после стройку забросили, точно так же как и свиноферму. Теперь это просто развалины, как после апокалипсиса. Два огромных монстра посреди поля, так и хотелось спросить, как они тут очутились.

– Пойдем.

– Ага, – сразу согласила Светка, и девочки, перебравшись через заросший забор, двинулись внутрь.

Они много раз тут были, играли в старики-разбойники, после в прятки, а мальчишки в войнушку. Но взрослые ругали, ведь в доме не было окон и перил, легко можно было упасть. Но как ни странно, за все время никто не пострадал, только вывихи да синяки.

– А тут кто-нибудь есть?

– Нет, – тут же ответила Вера.

– Ау! – закричала Светка.

Птицы притихли, а девочки сжались, ожидая эха, но его не последовало.

– Ау! – крикнула Вера, но опять ничего. Кузнечики в поле, и те громче играли, чем девочки кричали.

– Идем, – сказала Светка и стала быстро подниматься по бетонным ступенькам на следующий этаж.

Бродить по дому интересно, а вдруг что-то найдешь. В прошлый раз они обнаружили алюминиевый котелок, кто-то из мальчишек забыл. Но сейчас ничего не было, только похабные слова на станах. Парни словно соревновались, кто больше их знает, вот и устраивали целые галереи надписей.

– Хм… – хмыкнула Марина и пошла еще выше.

Вот и крыша. Она, как поверхность луны, вся в рыжих пятнах. Кто-то натаскал кирпичей и построил небольшой дзот, оттуда до сих пор торчала палка, что выступала в роли пулемета.

– Мальчишки, – констатировала Вера и пошла в самый конец здания.

Лес как на ладони.

– Вон мост, а вон дамба. Смотри, кажется, машина дядь Пети едет, – Вера ткнула пальцем в сторону фиолетового поля.

– Нет, это не он, у него крыша зеленая, а это голубая.

– А…

– Пойдем туда, там лучше видно.

Девочки подошли к самому краю крыши, Вера быстро села на край и свесила ноги.

– Сумасшедшая.

– Тут же перила.

– Все равно боюсь, – Света вытянула шею и издалека заглянула вниз. – Жуть. Пойдем лучше загорать.

– Не хочу.

– Пойдем, – настаивала Света.

– Не хочу.

– Сейчас пну.

– Ладно, ладно, идем, – тяжело выдохнула Вера и, встав, поплелась за подружкой.

Света отошла на пару метров, быстро стянула с себя желтый сарафан и, аккуратно свернув, положила на самое чистое место, что было на крыше.

– Че смотришь, раздевайся! – приказала она и стянула с себя такие же желтые труселя.

– Да я так.

Через минуту две девочки, подставив голые попки, растянулись на крыше и, щурясь от удовольствия, стали тихо шептаться.

– Говорят, Витька в город уезжает.

– Слышала. А я вчера на моторке с Пашкой на остров ездила.

– Вот козел, а меня не взял. А ты ходила за вырубку? Баб Соня говорит, там видимо-невидимо ягод.

– Серьезно? Пошли сегодня.

– Сейчас позагораем и пойдем, только домой зайду.

– Там комары, штаны надену.

– А…

– Ты слышала?

– Что?

– Кажется, голоса.

Девочки вскочили и осторожно подошли к краю крыши и стали смотреть вниз.

– Тут никого, пойдем на другую сторону.

Порывистый ветер то поднимал волосы вверх, и те становились колом, то начинал закручиваться, и тогда ничего не было видно.

– Вот блин, – возмутилась Света.

– Они тут, – тихо, чтобы внизу не услышали мальчишки, сказала Вера.

– Что им тут надо? – высунув голову за край крыши, спросила Светка.

– Может играть пришли.

– Не похоже, просто шляются. Только их не хватало, все испортили. Пойдем одеваться.

– А может они не пойдут сюда.

– Если бы да кабы, да во рту росли бобы.

Вера еще немного посмотрела на мальчишек, которые кругами ходили вокруг старой бетономешалки и стукали по ней палками, будто от этого она заработает.

– Лови, лови, – вдруг донесся до нее тихий крик Светки.

Вера соскочила и побежала к подружке, а та, махая руками, пыталась поймать свое платье, которое кружилось в воздухе и удалялось от нее все дальше и дальше. Порыв ветра подхватил их вещи и сдул с крыши.

– Все! – с ужасом в голосе выдавила из себя Светка. Платье отлетело метров на десять и спикировало вниз.

Вера заглянула за край крыши и замерла.

– Твое там лежит, – как факт сказала Светка и ткнула пальцем куда-то вниз.

– А твое?

– Кажется, за забор улетело.

– А трусы?

– Не знаю. Может, вон, – девочка прищурилась и кивнула в сторону бетонных плит.

– Что делать?

– Не знаю, – с ужасом в голосе ответила девочка и сразу посмотрела в противоположную сторону, там, где внизу шлялись мальчишки.

– Что делать? – опять спросила Вера.

– А… а может, они уйдут.

– А если нет. А если поднимутся сюда. А если…

– Стоп, не пугай.

– Я пошла.

– Куда? – испугано спросила Света и схватила подружку за руку.

– Вниз. Они пока там, я успею забрать.

– А если увидят?

– Я осторожно.

Вера вспомнила, как в прошлый раз голышом добиралась от моста до дома, но это не так уж и далеко, а тут, если возвращаться, то через деревню. «Нет, – решила она, – надо быстрей забрать платье, а то все, пиши пропало».

Она резко дернула руку и быстро побежала к проему. Шлепая босыми ногами, Вера старалась перепрыгивать камни, иногда ойкала, но тут же замолкала, боясь, что ее услышат.

Где-то слышались голоса. Вера прижалась спиной к шершавой стене и, тяжело дыша, стала ждать. Через минуту появилась Светка и, тоже прижавшись к стене, вопросительно посмотрела на подружку.

– Ну, что дальше?

Уже давно закончился обед, но дамочки из планового отдела продолжали швыркать свой чай. «Так-так», – подумала Вера Степановна и зашла к аналитику в кабинет.

– Игорь Алексеевич! Наконец вас застала.

– А, – полный мужчина оторвал свой взгляд от монитора и, недовольный тем, что вынужден отвлечься, спросил. – Слушаю.

– Я не буду бегать за вашими женщинами, у меня нет контрактов на Дорофееву и Горшкову. Если завтра их не увижу, подам в бухгалтерию докладную, чтобы не начисляли зарплаты.

– Ладно, – выдавил он из себя.

– И еще, я отклонила вашу просьбу на еще двух сотрудников.

– Как? Мы не успеваем.

– Да ну, – тут же Вера Степановна подошла и распахнула дверь. Женщины, что пили чаек, тут же замерли, и кружки опустились на стол. – Наведите порядок, а после поговорим.

Беляев ничего не сказал, было видно, что эта тема для него болезненная.

– Если хотите, я могу уволить парочку, – Вера Степановна сказала это громко, чтобы в зале было слышно. – Жду контрактов.

Проходя по залу, она чувствовала недовольные взгляды. «Ну и ладно, мне-то что», – подумала Вера и покинула злачное местечко.

– Что будем делать? – Переспросила Светка.

– Жди.

Вера выглянула наружу и, убедившись, что никого нет, осторожно сделала первый шаг. Что-то скрипнуло, она тут же присела, услышала далекие голоса. Она не дожидалась, когда появятся мальчики. Похоже, они просто обходили здание кругом, поэтому надо было спешить.

Вера как индеец перебегала от ящика к бочке. Прижималась почти к самой земле и, будто нюхая воздух, вытягивала лицо вперед. Тихо, опасности нет. Вера двинулась дальше. «Где же оно?» – думала она, вертя головой во все стороны и выискивая свое платье. Сверху все хорошо видно, а тут высоченные лопухи и практически непроходимые кусты.