Полная версия
Женские истории
Ирина Чернобаева
ЖЕНСКИЕ ИСТОРИИ
Наездница
Тамара задумчиво перелистывала блокнот, в котором на странице «М» было выведено: Михаил Петрович, майор.
«Надо позвонить, отказаться!»… Уже далеко не девочка, она по-прежнему, испытывала ужасное смущение при знакомстве с мужчинами, несмотря (или потому что) в 17 лет уже побывала годик замужем и имела взрослую дочку, по стопам мамы выскочившей замуж в те же 17. Сейчас Тома опять злилась, что дала уговорить себя Анжеле, своей закадычной подруге, которая при первой возможности пыталась подсунуть ей очередного претендента на брак.
Анжелке в этом области повезло – у нее были и детей двое, и муж, хоть далеко не идеальный, часто выпивающий, довольно ленивый, явно не обеспечивающий семью, но он БЫЛ, – «для крика» – как объясняла сама Анжелка. И когда они встречались за чаем и «фирменным» печеньем, которые пекла Тома, они вдвоем вздыхали, каждый о своем… Анжела говорила подруге:
– Эти мужики, Том, такие все… – ты ж знаешь, как я со своим мучаюсь… Но ты на меня не смотри. Но вдруг есть где-то и нормальные, вдруг есть, а? Надо не отказываться от шанса… Михаил Петрович мужик серьёзный, положительный, всего 50 лет, моложавый такой! Есть своя квартира, военная пенсия, мечтает о женщине в доме, не хочет один старость встречать, всё правильно.
– Да как-то всё это неудобно, и он на 10 лет старше…
– Ну, конечно, ты ж привыкла, что у тебя мужики все молодые были! И что? Перспективы с ними нет! Никто ведь жениться не собирается?! А ты ведь, дурочка, своего мужа до сих пор любишь в душе, так и не отпустила, что мне не говори!
– Да ты что, Анжелка! У него только официальных уже три семьи было, и в каждой по ребенку!
– Кобель, ничего не скажешь, а ты его всё равно между разводами принимаешь. Что, нет?
– Да, ты ж знаешь, я Скорпион, мне для здоровья надо, а тут родное всё-таки было когда-то!
– Ну вот, подруга, для здоровья и семейного благополучия, – ты и не откажешься познакомиться с нашим майором! – постановила Анжела, доставая из буфета вишнёвую наливку домашнего изготовления. – За наше бабское счастье! Давай, и чтоб завтра была готова мне, по полной форме! – подмигнула Анжелка подруге и чокнулась рюмочкой с красивым красным напитком…
Первое свидание произошло у Томы дома. Она уговорила маму пойти к своей подруге, чтобы, как кошка, уверенней принимать на своей территории.
…Михаил Петрович оказался лысеющим («Это от фуражки», – подумала Тома) высоким худощавым мужчиной с довольно мягким для майора, приятным баритоном. «Хоть нет командного голоса, а то я думала, сразу строить всех будет», – вздохнула она в душе. Михаил Петрович вытащил из портфеля бутылочку коньяка «Десна», палочку «Московской» колбасы, лимончик, коробку конфет.
– Это Вам, Тамарочка, извините, что не принёс цветов, не знал, что Вы предпочитаете…
– Ну, что Вы, Михаил Петрович, не стоило, и так много… Присаживайтесь, я сейчас это всё порежу и к Вам. Располагайтесь…
Через 5 минут Тома, слегка краснеющая, в нарядной кофточке, облегающей большую грудь и черной серьёзной юбке, уже сидела напротив кандидата в женихи и подкладывала ему в тарелку разносолы, которые всегда умудрялась приготовить, несмотря на вечную нехватку денег и времени. Они говорили почти ни о чём: она – о его прошлой службе, он – о её семье и маме…
– Боже мой, Томочка, да Вы просто волшебница! – нахваливал Михаил Петрович, уминая во все щёки. – Ещё коньячку?
– Я уже всё, спасибо, мне завтра на работу – голова будет болеть, – отказалась Тома, глянув на часы. Михаил Петрович засуетился.
– Ой, действительно уже поздний час, мне тоже пора, хотя, честно говоря, не хочется, Вы такая чудесная, Томочка! Вы позволите мне ещё с Вами увидеться ещё? Я в восторге от Вас!
– Мне тоже было очень приятно с Вами познакомиться. Созвонимся обязательно.
Попрощавшись, майор скрылся в темноте многоэтажки, слегка покачивая чёрным портфелем…
«Небось, ко всем бабам с ним ходит…» – уже засыпая и перебирая в голове впечатления, хмыкнула про портфель себе Тамара…
На следующий вечер Михаил Петрович позвонил Томе на работу и попросил о встрече.
– Дома мама, и я бы не хотела, чтобы она постоянно крутилась, а она это любит…
– Ну, тогда у меня, Томочка, тогда у меня, так сказать – ответный визит. Это будет прекрасно. Я Вас буду ждать. Давайте завтра в часиков 5 вечера, я зайду за Вами…
…Когда Тамара вошла в квартиру майора, её удивила чистота и аккуратность, не свойственная холостякам.
– Какая у Вас красота, Михаил Петрович! Вы, что, сами прибираетесь?
– Конечно! Люблю порядок, тут уж ничего не поделаешь. Да я и не мусорю сильно, не гуляка я, поэтому и денег подсобирал, на ремонт современный и хороший телевизор, чтобы в доме уют был. Вот и хозяйку хорошую ещё сюда…, – многозначительно глянул он на Тамару. На столе был тот же набор, что Михаил Петрович извлекал прошлый раз из черного портфеля – колбаса, коньяк, лимон, конфеты и добавилась только консерва печеночного паштета, для бутербродов… «Да ладно, что с мужика возьмёшь – холостяк, чего ждать от него кулинарных фантазий», – успокоила себя Тамара, накалывая колечко колбаски в тарелку с одиноким бутербродом… Через полчаса стол опустел, и коньяк допивали под конфеты. Тамару слегка развезло. Михаил Петрович недвусмысленно прижался к слегка полноватому телу Тамары.
– Боже мой, какая Вы прелесть! Вы – мечта всей моей жизни! Я как Вас увидел, так сразу решил – вот она, будущая хозяйка моего одинокого дома! – почти страстно выдохнул он. – Вы, кстати, не смотрели ещё мой дом. Пройдёмте, я Вам покажу, как я живу… А вот моя спальня… Томочка… Позвольте, я буду Вас называть на «ты»?
Тома кивнула головой.
– Я так мечтал о…тебе в этой спальне… Ты войдёшь сюда такая страстная, такая красивая! – и Михаил Петрович потянул Тому к широкой кровати в центре комнаты и стал расстёгивать ей кофточку…
– Ой, не стоит так сразу, Михаил Петрович…
– Ты такая красавица, такая… – засопел майор и ловким движением перекинул Тому на кровать, по пути умудрившись стянуть весь верх Томкиного наряда…
Он лег на подушку, взглянул на неё особо страстным взглядом и прошептал:
– Ты моя амазонка, ты моя наездница! Давай, давай!!..
Тома слегка ошалело посмотрела на майора, который в ожидании блаженства застыл на подушке с закрытыми глазами… «Вот, чёрт! Так я должна быть ещё и наездницей, на это я вообще-то не рассчитывала. Ну да ладно, вон как застыл в ожидании, даже страшно!.. Взобравшись на майора, Тома изобразила амазонку минуты две, затем тот издал странный звук, который известил Тамару о конце «погони», и через 3 мин благополучно отвалился с неожиданно громким храпом. «Вот ужас-то! Даже жалко как-то, что за мужики пошли! Может, это потому что в первый раз со мной, он перенервничал…», – думала Томка, слезая «с седла». Повертевшись с час-другой, тоже уснула в постели майора, не рискнув возвращаться домой среди ночи. Проснувшись ещё засветло, тихонько стала собираться. Но военный нюх майора учуял движение на вверенной ему территории. Он открыл глаза и нежно спросил:
– Ты уже проснулась, Томочка? Кофеёк сделать? Я сейчас! – и забавно прикрываясь, надел спортивные штаны и вынырнул на кухню.
От кофе Тома отказаться не могла. Без этого горького ароматного напитка момент пробуждения окончательно не наступал до часов 11, зато пару глотков кофе моментально включал в «розетку» на целый день.
– А что это ты проснулась так раненько, убежать хотела?
– Нет, что Вы, Михаил Петрович я просто на новом месте не привыкла, вот и вскочила, да и домой надо, мама ждёт уже.
– Да, да, конечно, – закивал Михаил Петрович, – но я вечером позвоню обязательно, мы ведь встретимся завтра? И, пожалуйста, что ж ты меня по имени-отчеству? Просто Миша, да? – и сжал её руку на столе.
– Да, конечно, – смущённо улыбнулась Тамара. Но, мне действительно пора. И быстро накинув пиджачок, выскочила за дверь…
Вечером Михаил Петрович позвонил Тамаре домой. Трубку взяла Екатерина Степановна, Томина мама.
– Да, я слушаю.
– А я бы хотел услышать Тамару.
– А кто её спрашивает?
– Это Михаил Петрович. Мы договорились с ней созвониться и встретиться.
– А-а! Конечно, конечно! А Тома в магазин побежала. А вы встретиться договорились? Так приходите сегодня, заодно и познакомимся!
– Буду очень рад, очень рад! Тогда я сегодня в семь буду у вас.
– До свиданья, ждём Вас! – и Екатерина Степановна радостно положила трубку. – Посидим, выпьем, – сказала она уже для себя. – Посмотрю Томкиного мужика…
Когда Тома вошла в дверь мама сообщить о приглашённом на вечер «твоём мужчине».
– Мама! Да ты что, опять затащила без спросу в гости?! Как уже всё это надоело! Зачем ты влазишь в мою жизнь? Вот сама с ним и останешься. Я его не собиралась сегодня приглашать, и, вообще, я ещё не решила, нужен ли он мне!
– Конечно! Ты только смелая на мать голос повышать, а мужика найти наконец-то ты у нас стеснительная! Ой, вот опять что-то сердце хватает, вот я чувствую!
– Мам! Ну, хватит, твоё сердце здоровей моего будет. И, пожалуйста, больше не вмешивайся, я тебя предупреждаю!
– Ты меня в гроб хочешь загнать! – крикнула Екатерина Степановна и скрылась в своей комнате, хлопнув дверью.
– Вот, чёрт, – в сердцах буркнула Тома. – Ну что теперь делать? Уже неудобно звонить и объяснять, что мама была «не в себе», и всё отменять…
Ровно в 19 часов Михаил Петрович вошёл в квартиру со знакомым черным портфелем, из которого были извлечены: бутылка «Десны», палочка колбасы, мини – рулет с абрикосом, 1 лимон.
«Забавно, – подумала про себя Тамара, – вот что значит военная линия – никаких фантазий, всё строго, всё по чёткой схеме, даже набор еды для посещения женщины».
– …Я, знаете ли, Екатерина Степановна, всегда ставил семью на первое место. Это дело святое. Я так мечтаю о домашнем уюте, простой, но приготовленной именно для тебя еде… Я, вообще-то, не привередлив, но умею ценить вкусно приготовленное.
– Ой, – вздохнула Тамара, – когда есть деньги на еду, есть из чего её приготовить, то какие проблемы – самой приятно делать.
– Ну, слава Богу, на еду и необходимое всегда хватало, даже кое-что накопить смог, я не транжира, как моя бывшая жена! Вот, может, машину в этом году куплю, – расхваливал себя гость.
Мама радостно толкнула Тамару под столом ногой.
– Да Вы накладывайте себе, накладывайте, Михаил Петрович, и пора уже тост новый!
– Да, да! – подхватил он. – Я хочу выпить за великолепную хозяйку и прекрасную женщину, которая меня просто восхитила. За тебя, Томочка! – и он томно взглянув на Тамару, выпил до дна коньяк, закусив лимоном и сыром…
…– Ну, я вас оставляю, мне уже пора. Очень приятно было познакомиться, – стала прощаться мама, когда стол опустел. – А вы оставайтесь, не стесняйтесь, это я по-стариковски, уже на боковую…
– Да-да, иди, мама, тебе точно пора, может провести до комнаты?
– Нет, спасибо, я сама дойду…Спокойной ночи, вам, дорогие…
– Мама!!
– Иду, иду…
Михаил Петрович помог Томе убрать всё со стола, потом вытирал посуду, несмотря на возражения Тамары, и всё не торопился уходить, явно намереваясь провести ночь здесь… Тамара сначала всё-же хотела, преодолев стеснительность, отправить ухажера, несмотря на поздний час, но затем подумала: «А смысл? Мы же не дети! Или будем ходить друг к другу в гости и пить коньяк с палкой колбасы? Мы же пытаемся пробовать жить вместе, так куда откладывать? Я просто не привыкла к нему. Надо ж когда-то начинать!..»
И приняв решение, пошла стелить постель на двоих. «Я в ванну, располагайтесь, я скоро!» – быстро проговорила Тома, и скрылась за дверью.
… Когда Тома вышла из ванной и зашла к себе в комнату, там было темно и не было слышно ни звука. «Уснул, что ли? Или сбежал…» Отвернув одеяло, Тома забралась в постель, предполагая почувствовать на себе ищущие руки «влюблённого». Но ничего не происходило. Тогда Тома вгляделась в темноту и вскоре обнаружила Михаила Петровича в той же позе, что и в прошлый раз – ровно вытянув ноги, и сложив руки на животе, он блаженно улыбался, а о признаках жизни свидетельствовал только мужской орган, бодро выпирающий из-под одеяла.
– Ты моя наездница! – услышала Тамара шепот майора. – Давай, поскачи, как в прошлый раз!
Тамара не хотела никуда скакать, тем более, как в прошлый раз. Но она поняла, что в схему майора не входит изменение позы, так же как изменение съестного гостевого набора, и ей придётся или скакать, или спать – без вариантов… Михаил Петрович продолжал терпеливо лежать без движения.
«Ему бы ещё свечечку в руки, и будет чистый покойник…Хоть бы погладил сначала, может, и поскакала ещё куда-то… Не-е…Не смогу…Сейчас стошнит…» И Тома вылезла из-под одеяла на балкон, накинув тонкий халатик… Потом достала сигареты, которые курила редко, в особых случаях…
…Где-то на соседнем балконе ругались муж с женой, под парадной послышались пьяные песни расходящихся с гулянки гостей…
«Та кто сказал, что мне нужно замуж!..Глупость какая! Ошибочка вышла, всё это Анжелка вместе с мамой. Если ещё кто-то заикнётся, обеих отправлю на «ранчо» к майору «скакать по прериям»!..
– Томочка! – услышала она из комнаты обиженный голос Михаила Петровича. – Ну, где же ты?!
– Сейчас, сейчас! Только сбрую подправлю, и иду…
15.04.05
Подруги
Грядущее Рождество для Марины началось с новостей. Раздался звонок из далёкой юности. Звонила Наташка, когда-то самая близкая подруга, с которой жизнь развела лет 15 назад. «С наступающим Рождеством, Маринка! Гостей принимаешь?»
Когда же они последний раз виделись? Кажется, перед отъездом Наташки в Россию с мужем и дочкой…
Они начали дружить ещё с первого класса, когда Маринка посреди года переехала из спального района в центр города, и новенькой зашла в класс. Наташка сразу взяла её под своё покровительство, когда выяснилось, что живут они теперь в одном дворе.
Они были с ней как две стороны одной медали. Наташка – шумная сорвиголова, не слишком увлекающаяся учёбой, Маринка – тихая светловолосая девчонка, лучшая читательница библиотеки, остальное время проводящая на занятиях по всевозможным видам спорта, музыкой и даже балетом. И при этом они были лучшими подругами. Маринка помогала Наташе с уроками, а та выводила её в парк рядом с их двором, где гуляли разные компании. Наташку там все знали, и Марина чувствовала с Наташкой смело…
Когда Маринке исполнилось 11 лет, произошло кое-что, что было первой проверкой их дружбы. У неё обнаружили очень редкую болезнь, при которой на коже человека появляются розовые бугорки величиной с чечевицу, со своеобразными чешуйками на поверхности, причем количество этих бугорков постепенно увеличивается, и, кроме того, на теле появляются небольшие розовые пятна.
Врачи называли эту болезнь парапсориазом, причины возникновения и лечение которого, как оказалось, мало изучены…
… Марина вспоминала бесконечные поездки к врачам, усталые глаза отца, мамины крики «сделать что-нибудь!», но результат был нулевой. В школе, конечно, стало тяжело. Марина часто ловила сочувственные, а чаще брезгливые взгляды. Подружек стало гораздо меньше, хотя учительница, как она потом узнала, собирала их класс и объясняла, что болезнь не заразная, не надо обращать внимания…
Ничего не изменилось только в отношениях с Наташей. Она, казалось, не замечала ни отвратительных пятен на Маринкиной коже, ни осторожных намёков со стороны знакомых…
У Наташки был достаточно жесткий характер, решение принимала она сама, даже в том возрасте. Она сразу взяла Маринку под свою защиту от малейших косых взглядов, и помогала адаптироваться к новому положению вещей. Да всё было не так уж плохо – ведь у Маринки оставалась голова и душа, она хорошо училась и писала стихи, и подруги часто гуляли, даже иногда ночевали друг у друга, где могли бесконечно болтать и мечтать о своём будущем.
Марина вспоминала, как тогда хотела стать врачом, чтобы научиться лечить всякие неизлечимые болезни, а Наташка мечтала быть великим археологом или исследователем и изучать разные страны, а заодно учиться танцевать индийские танцы прямо в Индии…
В 15 лет болезнь Марины так же неожиданно исчезла, как и появилась. Последний год к врачам они уже не обращались, так как, очевидно, всех уже обходили, а стали ездить к бабкам-целительницам. Их было, кажется, четыре или пять за то год, и кто-то из них, наверное, и помог – другого объяснения Марина себе не нашла. Но результат был один – когда у всех одногодков появились юношеские прыщи – её кожа стала красивого нежно-розового цвета, хоть снимай в рекламе…
Наташка к этому времени начала встречаться с ребятами из старших классов их школы, Марина – влюбилась в сына друзей семьи, а после восьмого класса ушла в техникум, и они уже не проводили столько времени вместе, но всё равно, живя в одном дворе, при встречах по-прежнему делились своими секретами и проблемами…
Однажды, Наташка ввалилась к Маринке со слезами, что можно было увидеть редко. Тогда им было уже по лет 16.
– Прикинь, Маринка, какой сволочью оказался! Мы ж с ним так встречались красиво, он даже цветы дарил…А потом… – Наташка грустно шмыгнула носом, – потом…он…ну, остался у меня, мама была на дежурстве…
– Ну и…? Не тяни! Потом бросил тебя, да?
– Нет, это я его бросила… Потому что…у меня после него…там…Ну, в общем, врач сказал…гонорея!
– Да ты что, Наташка! Вот бедняга! А он – сволочь, точно! Ты ему сказала?! Он тебе деньги на лекарства дал?
– Да! Догнал и ещё раз дал! Сказал, что ещё неизвестно, кто кого заразил! А я, ты же знаешь, была только с Димкой, да то 4 месяца назад! Скотина!
– Так тебе срочно лечиться, Натаха, надо! Говорят, если не вылечить, детей может не быть! Мама знает?
– Ты что! Убьёт и из дома выгонит! – и Наташка зарыдала у подруги на плече, как только может рыдать впервые обманутая мужчиной девушка…
– Слушай, а денег взять негде совсем? Сколько стоит вылечиться, ты узнала?
– Да, больше, чем вся мамкина зарплата…
– Давай так, Наташка, вот что я придумала… Мне же на 16 лет папа подарил эти серёжки золотые. Так я скажу, что потеряла, заплачу, если надо будет… А ты иди, и продай их скорее, поспрашивай через своих знакомых ребят. Ты сможешь, я знаю. А то запустишь, пока деньги будешь искать, а это опасно, – и Марина сняла свои серёжки, и решительно всунула Наташке в руку.
– Да ты что, Маринка, твои сережки!! Нет, я не могу!
– Бери, и не думай, мы же с тобой подруги, – и она прислонилась головой к Наташкиным растрёпанным волосам, – бери…
– Ладно, Маринка, как-нибудь рассчитаюсь. Мне просто сейчас страшно, и в голове точно нет никаких других вариантов…
С полученными от продажи серёжек деньгами проблема решилась быстро, и об этом больше никогда не вспоминалось…
…А в 18 лет Наташка вышла замуж, познакомившись на пляже с молодым лейтенантом, и неожиданно быстро они расписались. Как потом оказалось, она была уже беременна, и родив дочурку, уже через год уехала с ней и мужем по распределению в Россию.
Марина вышла замуж через два года после неё. Они переписывались, и Маринка знала, что семь лет Наташа жила с мужем относительно хорошо, а потом начались проблемы из-за неугомонного характера Наташки, с которым, как оказалось довольно тяжело жить в закрытом маленьком военном городке, и ещё и с одним и тем же мужем. Помучившись друг с другом ещё года три, они всё-таки разошлись, но Наташка не вернулась сразу назад, а осталась там с «красавчиком капитаном», как она писала в письме…
…И вот теперь этот звонок…
* * *Марина в это время успела родить двоих мальчишек, окончила институт и работала на фирме, занимающейся канцтоварами. Получала она не много, но работой сейчас перебирать не приходилось, тем более, что муж был связан со строительством, а это всегда тоже нестабильно – вот есть работа, а бывало и по несколько месяцев пусто…
Наташка приехала с кучей подарков. Она всегда любила всё делать по-максимуму любить, так любить, дарить, так дарить. И вот, когда удовлетворённые дети разобрали свои подарки и разошлись по своим делам – старший на свидание, младший – на тренировку, Марина с подругой уселись на кухне, и Нaтaшкa, с наслаждением выпуская дым и прихлёбывая при этом черный кофе, стала рассказывать про то, как она жила до приезда сюда…Марина, рассматривая подругу, обнаружила, что та поправилась, может даже больше, чем она сама. Но, очевидно, это не вызывало никаких страхов у Hаташки – же блеск в глазах, та же уверенность…
Как оказалось, с красавцем-капитаном Наташка пробыла недолго. Через полгода законного брака она выловила его в кровати с костлявой длинноногой блондинкой, и, после этого потеряв вовсе веру в супружеские узы, искала нacтоящей любви ещё раза четыре, а может пять.
– Да, если так, по-серьёзному, чтоб не неделю-другую, то всё-таки четыре… Пятый – то, названье одно, сильно влюбился в меня, звонил, приставал, цветами закидал… я уступила ему, стала встречаться, тo ли из жалости, то ли из любопытcтвa, сама не пойму, но так и не смогла полюбить, скучно мне стало, и я его через месяц бросила…
Наташка всегда смешила Марину своим темпераментом, эмоции так и лезли из неё. Она, если влюблялась, то обязaтeльно без памяти, почти всегда плакала от возникающих при этом проблем, но всё делала искренно, от сердца. каждый её мужчина был настоящий романе, каждый разрыв – ужасная трагедия. Причем её чувства и эмоции все были наружу, в отличие от Маринки, которая всё переваривала внyтpи, не делилась особо ни с кем, только по происшествии долгого времени могла рассказать обо всём, но без страстей и эмоций, бушевавших тогда. Если же надо было выплеснyть то, что наболело, то Маринка передавала это бумаге, так как по-прежнему баловалась стихами, ещё с детства.
– А как Света?
– Всё нормально, учится в институте, красавица вымахала. Привет тебе передавала.
– Да хоть бы привезла, показала! Ты, кcтaти, давно приехала?
– Месяца полтора.
– И до сих не позвонила?!
– Да я так закрутилась. Сначала работу искала, Светулю переводила… Честно, всё думаю позвонить, не забыть… И то тебя дома ещё нет, спохватилась – поздно! А ещё тут один мужик классный встретился…
– О, вот с этого надо было начинать! – рассмеялась Марина. – Давай я тебе ещё кофе налью? Ну, так колись, кто он?
– Ой, Маринка, ты себе не представляешь, он такой лапочка, правда, женатый…
– Ну, так, ясное дело, где ж ты сейчас классных и неженатых найдешь!
– Если бы ты звала, какой он ласковый, слов столько наговорил хороших! А весёлый – рот не закрывается, столько всего понарассказывал, обхохочешься! А руки!.. Вот, вспомнила, и аж горячо стало! Слушай, а что твой? Ты так с одним всю жизнь и прожила? Вот ужас!
– Точно – ужас, самой не вериться! – и они весело рассмеялись вдвоём.
– Ну и что, ты мне скажи, Маринка, у тебя что, так и за всю жизнь ни кого больше не было?
– Та я ж такой дурочкой и осталась, отличница я, не могу нарушать правила! – улыбнулась Марина, но Нaтaшкa разглядела горечь за улыбкой подруги.
– Что, плохо у тебя с ним? А чего тогда не разведётесь?
– Так дети же, что им расти в неполной семье, как мы с тобой, да и не всегда мы плохо жили, лет десять даже нормально, а потом уже начались перебои – то он как с цепи срывался, то я на работе с командировками постоянными…
– И что, в командировках тоже ни с кем? – не унималась Наташка.
– А зачем мне это – нервничать, как бы чего не вышло? Серьёзного ведь быть ничего не может, это понятно, а на одну ночь мне не надо.
Так и живём каждый своей жизнью…Никто друг друга не контролирует ни в чём – то-ли доверяем друг другу, то ли всё равно – не знаю, как это нaзвaть. Но я как представлю, что он работает, деньги какие-то тащит в семью, cтapается, и вдруг… Это будет как предательство.
А если он не изменяет мне, ну, как я до сих пор?. Я просто представляю его лицо, и, вообще, его чувства, если он узнает, что я ему рога наставила… Он будет как дурак, а я этого не хочу. Мы с ним, понимаешь, как друзья…Ну, когда не ссоримся…Это если бы я eгo ненавидела, злая был, или точно знала, что он мне изменяет по полной программе, тогда я бы себя отпустила, уже искала бы кого-то, а так, как в пословице «важко нести, тяжко бросить».
– Ну, ну, ты всегда такая была, никогда ни на что серьёзное без меня не могла решиться! Помнишь, когда ты влюбилась в Юрку из Б-класса, и стеснялась ему сказать, мне пришлось твоим почерком записку написать и подкинуть…
– Помню! – засмеялась Марина, – и со мной на свидание прийти в нашу парадную! А он прямо там начал болтать и целоваться, а тебе пришлось почти целый час проторчать на верхнем этаже, пока мы не ушли!
