Девять пляшущих мужчин

Сняв с себя футболку, Мирон обернул ею телефон, который положил рядом на бетонный пол, – и нырнул в неизвестность.

Погружаясь в глубину, он увидел впереди источник света. Всё оказалось не столь пугающим, как он себе представлял. Но загрязненная вода не давала плыть с открытыми глазами. После несколько гребков в глубину ему пришлось двигаться наощупь. Мирон понимал, что над ним потолочные своды. Ориентируясь на них, он старался касаться кончиками пальцев покрытого многолетними образованиями и мхом бетона. Запасов воздуха в легких и сил ему хватило, чтобы с легкостью преодолеть нужное расстояние.

Он вынырнул на противоположенной стороне в похожей комнате и в точно такой же мерзкой воде, которой он был весь пропитан. Не зря, по одной из версий происхождения, его имя означало «душистая смола» или «источающий миро». Можно было подумать, что он сейчас мироточил. Но выделяя не благо, а дыхание самой смерти.

Вынырнул уже другой человек, в нём был не привычный отец-кузнец, а нечто, что он всегда в себе гасил, и лишь по ночам иногда давал свободу в проявлении этой силе. С этой секунды перед ним не стало ни преград, ни лишних размышлений, только действия: подъем по лестнице, люк на поверхность, оценка местности.

Весь мокрый, источающий непереносимую вонь, он бросился искать своих детей.

– Ярослав, Агата, я рядом! Я здесь! Дети мои?! – мчался широкими шагами, словно хищник, Мирон.

Буквально домов пять разместились на склоне этой проклятой горы. Это были вовсе и не дома, а лачуги, ветхие хижины отражали внутреннее состояние их хозяев. В полном здравии нельзя превратить дом в такое!

Естественно, первым его встретил собачий лай, доносящийся со двора, который был обнесен высоким забором. Без раздумий Мирон начал стучать по окнам, выкрикивая:

– Открывай, хозяин!

На его крик вышли двое мужчин:

– Чего тебе надо?

С виду работяги, измученные трудовым днем.

– Мужики, дети у меня пропали! Бежал по следу, попал в какие-то очистные сооружения, провалился в дерьмо, – намеренно соврав и показав на внешний вид, продолжал Мирон. – Не слышали, не видели здесь кого?

– Мужик, мы тебе сочувствуем, но у нас во дворе сварка, болгарка работает, да лай собак. Здесь не часто люди ходят, но наша (показывая на собаку) на кого-то долго лаяла, уж прости, не обратили внимание.

По всей видимости, здесь был незаконный пункт приема металлолома, его и скрывает большой забор, малолюдность этих мест была идеальна для подобных нелегальных действий.

– Спасибо за помощь! А в «фильтрах» чермета нет!

– Да, мы знаем, – сглупив, ответил один из местных.

Значит, они всё-таки что-то знают, видели и слышали. Прикинулись лишь олухами. Видимо, типичный отработанный ответ на все вопросы. За деньги скажут что угодно, а вот скрыть и утаить у себя похищенных детей не рискнут. Такие за свою задницу боятся, не зря в эти дебри забрались, с законом не в ладах, да, возможно, «ходки» были. Обратно не стремятся.

– Ну, всё, бывайте! – сказал Мирон и тут же задал вопрос: – В соседних домах кто живет, не подскажете?

– Мужик, иди отсюда, не найдешь ты тут никого. Детей твоих точно здесь нет. Если что-то и могло случиться, но только не похищение. Здесь контингент из пьяниц да наркоманов. Один из них сделал пару шагов, приблизившись к Мирону:

– Послушай меня, спускайся вдоль того дома через заброшенные сады и выйдешь к жилому массиву. Найди дом с номером 121, очень подозрительный хозяин там, уж поверь, мы-то этот район хорошо знаем, в его гаражах творится что-то странное…

– Ещё раз спасибо! – Мирон направился в указанную сторону. Преодолев невысокий забор из штакетника, он начал спускаться вдоль очень ветхого дома в заросли заброшенного сада.

Вдруг за спиной послышались крики:

– Эй, мужик, стой! Стой! Отец?! – Мирон обернулся в сторону зовущего. Это был один из тех работяг, что дал совет в поиске. – Ты должен это увидеть!

Удивленный и озадаченный сменой действий, Мирон последовал за незнакомцем.

– Только ты ушел, мы пошли к соседу, он любитель прибухнуть и часто тащит нам всякую дребедень со свалки, но порой приносит что-то путное. А мы ему за это пару «пузырей» даем, он и доволен. Так вот, на днях он позвал к себе забрать что-то, да всё как-то не до него было. А тут ты со своими детьми пришел. Мы и решили сходить к соседу узнать, что он притащил, и расспросить про тебя, может, что видел здесь. Он еще тот проныра. Короче, стучим – молчок, еще раз – тишина. Мы сразу в дом…

Мирон с мужиками остановились на пороге дома-полуземлянки.

– Только ты это… не горячись, мужик.

Мирон ворвался в дом. В единственной комнате на кровати неподвижно лежали его дети, перед ними на полу лежало тело мужчины.

– Не трогай его, он мертвецки пьян, дети живы и, с виду, невредимы, спят они, – видя разгневанного отца, поспешили успокоить его мужики.

Мирон подошел, склонился над детьми, оба тихо сопели маленькими носиками. С презрением посмотрев на лежащее тело мужчины, Мирон произнес:

– Вызывайте полицию!

Он присел на край кровати, погладил обоих по спине:

– Я с вами, всё хорошо, мои родные.

Он гладил их и продолжал размышлять. Очевидно было, что подобный персонаж не мог выкрасть детей. Из этого следовало, что либо он просто спугнул похитителя, либо оказался очень близок к его раскрытию. А быть может, и еще каких секретов.

– Слушай, отец, мы бы не хотели лишний раз иметь дела с ментами, – сказав это, мужики поспешили на выход.

Так как в течение часа звонки поступали с разных номеров и территориально в одно место, приехало сразу несколько экипажей полиции. Работали быстро, без лишней суеты и разговоров. Оперативники осмотрели дом, растолкали хозяина-пьяницу и отправили в районный отдел полиции для выяснения обстоятельств произошедшего.

Недолго пришлось Мирону разъяснять, чтобы найти и указать на подземные фильтры. Для изучения подземелий вызвали специалистов, но Мирону строго запретили снова туда спускаться. Телефон подняли сами, изучили и впоследствии вернули. Приехавшие вслед за полицией врачи оценили состояние детей как удовлетворительное, сказав, что они под действием снотворного.

Полиция первым делом начала работу с местными жителями: соседи, «нелегалы» – все оказались под подозрением. Самого Мирона сильно не мучили, хотя он постарался максимально детально показать весь свой маршрут. Позже отпустили домой. Процесс расследования, сказали, будет долгим, уж очень всё неочевидно и непонятно.

Детей же, как основных свидетелей, осторожно опросили, задавая всевозможные наводящие вопросы, порой играючи, выдавая за шутку и некий квест-путешествие.

То, что рассказали ребята, многим показалось невероятным. Работающие с ними специалисты скептически выслушали их рассказ, решив, что у детей разыгралась фантазия, и, возможно, после снотворного это им приснилось. Один из врачей уточнил, что после такой сильной дозы от препаратов могут возникать обманчивые видения. Во время перехода сознания в стадию засыпания любой прочитанный детям сюжет – даже самой невероятной сказки – они воспримут как реальность, и после пробуждения будут выдавать за действительность, как якобы произошедшее с ними.

– Абсурд, – думал Мирон. Он верил своим детям.

Покинув отдел полиции, отец с детьми отправились домой. Это было важно в этой ситуации для всех них: родной дом, покой, привычный комфорт и быт быстро сгладят воспоминания о пугающем происшествии.

Не успев покинуть пределы города, дети благополучно уснули на заднем сидении под аудиокнигу о приключениях Синдбада-морехода. Истории о пиратах и путешествиях в удивительные страны уж больно пришлись по душе обоим детям, которые быстро погрузились под эти сказания в крепкие сновидения.

Дома ждала жена. Она не знала всех обстоятельств исчезновения и до момента обнаружения детей оставалась в неведении о происшедшем. Мирон в спокойной форме рассказал, как было дело, скрывая необъяснимые феномены, ссылаясь на неразумность и помешательство запойного мужика, у которого, возможно, поехала крыша.

На нервах проведенный день, так или иначе, сказался на физическом и моральном состоянии, и супруги уснули, крепко прижавшись друг к другу.

***

Мужчина в клетчатой рубашке привычным маршрутом шел по парку. Сминая неосознанно очередной автобусный билет, даже и не посчитав комбинацию чисел на нём. Счастье для него перестало существовать как эмоция. Последнее время им управляет растерянность. Замешательство в осознании собственных поступков и новых мотиваций.

Он претерпевал раздвоенность. Воспоминание об утрате стало преобладающей действительностью его сознания.

Глава вторая.

Предвестница злая. Представила новый образец.

Отождествленный кузнец – как символ рода, отец.

Фантомы выстроились в хороводе в ряд.

Совершив таинства обряд, пропустили через вены яд…

Пока не покаешься, не соблаговолят…

Сменить твой статус «виноват».

Мирон левой рукой бросил три черно-белые палочки на продолговатую поверхность игры Ур. В некоторых источниках ее называют «шахматами Вавилона». Этой игре, по заверению ученых, около пяти тысяч лет. «Владеть знанием правил этой игры – владеть мудростью потомков», – именно так считали наши предки.

Королевская игра из города Ур представляет собой дощечку, разделенную на две половины. Одна часть больше и имеет двенадцать клеток хода, затем идет перемычка из двух клеток, а потом – еще одна часть с шестью клетками для продвижения по ним фишками, которых в арсенале у каждого игрока по семь штук. Задача состоит в том, чтобы через всё поле провести все семь фишек. Кто первый проведет, тот и победитель.

Игра давала Мирону возможность сконцентрироваться на мыслях о похищении. О том, что он с детьми окажется в том месте и в то время, не знал никто. Значит, это случайность, и конкретно его дети не были целью. Можно предположить, что похититель из ряда сумасшедших с больным воображением, который свою внутреннюю боль пытается выместить на детях. Но ведь как ловко и незаметно он это сделал. Всё очень странно: с одной стороны, спонтанно, но с другой – отработано безупречно. По всей видимости, этот ненормальный уже похищал подобным образом, и у него есть четко спланированная схема. Очевидно, в этой горе есть что-то скрытое от насущных глаз. Уверен, одними фильтрами не ограничено подземелье. Особенно слова мужчин, нашедших его детей, о доме и странном его владельце не давали покоя Мирону.

В игровом ходу не оказалось свободной клетки, «соперник» его опередил, успев быстрее перейти в безопасный квадрат, отмеченный четырьмя пятерками – это островок безопасности. «Пока он явно на один шаг опережает тебя, Мирон», – сказал сам себе игрок в Ур.

Мирон сосредоточенно смотрел на комбинацию в стратегической игре. Он не намерен сдаваться, всего лишь маленькое препятствие на пути к победе.

***

– Мирушка, не переживай. Я буквально на пару дней. За квартирой брата посмотрю, пока они с женой в путешествии. Да и меня могут вызвать на очередной допрос, пока следственные мероприятия идут.

– Мирон, ты кого обманываешь? Не надо скрывать истинные причины, ты едешь для своего собственного успокоения. Я вижу, как тебя эти дни выворачивает от мыслей, переживаний и самотерзаний. Ты чувствуешь за собой вину и причастность к происшествию. Родной мой, поверь, мне очень больно это понимать и видеть тебя таким. И я знаю, что найти возможного преступника, который может похитить очередную невинную жертву, было бы для тебя личным освобождением. И как бы мне не было беспокойно, я всегда доверяла тебе, – она обняла его за шею. – Твоим решениям, твоей мудрости, твоему чутью. С богом, любимый мой. Возвращайся скорее, – и горестно расплакалась, уткнувшись в плечо мужа.

***

Мирон стоял напротив дома с табличкой 121.

– И что они нашли в нём такого-то? – вслух вырвались удивление и разочарование одновременно. – Вполне возможно, специально облапошили, отправив по первому пришедшему им в голову адресу. Но ведь так убедительно он внушил мне эту мысль о загадочном доме.

Мирон уж сам не верил в принадлежность этого дома и хозяина к похищению его детей. Дом как дом. Огород, деревья, высаженные по периметру, отведенные места под различного рода хлам и какая-то, по всей видимости, теплица или ангар.

– Пустяки, что в нём подозрительного увидели мужики? – пожав плечами, Мирон решил уйти.

Спускаться в город не имело смысла, и он начал крутой подъем обратно в гору.

Дом под номером 121 оказался позади. «Почему, почему ты не зашел, Мирон? Ты ради него приехал! Ты должен узнать, что он скрывает», – внутренний голос ругал, он требовал вернуться, пробраться, вломиться и убедиться в правоте обвинения со стороны наблюдательных местных жителей. Этим аргументом душевный призыв всё же смог переубедить вдруг возникшую нерешительность.

– Да что же со мной произошло, что за неведомая сила хотела меня отвести, неужели намеревалась спасти? – растерянно, удивляясь своему поведению, но всё же ускорив шаг, Мирон стремительно приближался к дому. К нему вернулась та сила отмщения, отцовской справедливости против безнаказанности, подогреваемая возможностью оградить, защитить и не допустить подобного исхода больше ни с кем.

– Мирон Данилович, это Вы? Что Вы тут делаете? – послышался голос за спиной.

К Мирону подошел мужчина лет тридцати пяти, на ходу доставая удостоверение из кармана, представился:

– Капитан полиции Богдасаров Дамир Денисович. Вы меня, возможно, не запомнили, я был при Вашем первом допросе. Но дело тогда вел другой следователь. Теперь я работаю над Вашим происшествием. Вам уже звонили из Следственного комитета? – обратился сотрудник полиции к растерявшемуся Мирону. – Вы, видимо, слышали, что убийца приходит на место своего преступления? – начал с укоризненной, неопрятной фразы капитан Богдасаров.

– Вы про что, капитан? – с явно выраженным недоверием вопросом на вопрос ответил Мирон.

– Вы, как и я, находитесь в близости от недавнего места преступления. И, уверен, Вы здесь не для любования местными пейзажами, – назидательно продолжал полицейский.

– С какой целью меня должны были вызывать? Что-то прояснилось? – тревожность одолевала Мирона. Он ощущал исходящую от капитана подозрительно-обвинительную манеру в разговоре.

– Пойдемте со мной, нам, по всей видимости, в одном направлении, Мирон Данилович. Я Вам расскажу мои предположения и новые обстоятельства дела.

Мирону было не по себе, он чувствовал жуткий дискомфорт, словно ему выносят тяжкий приговор.

– Вы впервые в этих местах, Мирон Данилович? – обратился к нему въедливый капитан.

– Так точно! Но разве мы на допросе? – держал оборонительный тон Мирон.

– Вовсе нет. Никакого допроса. Вы сейчас сами все поймете. Разрешите рассказать, и прошу рассудительно отнестись к услышанному. Мы установили, что никаких следов, отпечатков, да и вообще какого-либо рода присутствия, кроме Вашего, не было ни на поляне, ни в бункерах очистных сооружений, ни даже в доме, где нашли Ваших детей. Мирон Данилович, там только Ваши отпечатки!

Сокрушительно прозвучавшие слова следователя сломали Мирона изнутри, осквернив его отцовский дух.

– Нам пришлось выяснить, что Вы пользуетесь снотворным и сильным успокоительным. У Вас нередко бывают эмоциональные срывы, которые Вы так и не научились контролировать! Мирон, уж простите, что перешел на ты, но, как мужчина и как отец, постарайся услышать и понять. Не для протокола и не по службе я сейчас это всё скажу. Складывается одна из самых очевидных версий. Ты с детьми выехал на прогулку, всё проходило по плану и замечательно, дети довольны. Как вдруг у тебя возникло обострение, которое ты не мог адекватно расценить из-за изменения сознания. Для тебя бытность не изменилась, ты был уверен в правоте своих действий. Ты, возможно, даже по случайности опоил детей снотворным и вдруг увидел, что они начали засыпать. Выработанный инстинкт заботливого отца сработал, и ты начал искать, где уложить своих чад. Донес их до первого дома, к твоему счастью хозяин находился в состоянии алкогольного опьянения и спал. Затем ты со спокойной душой уложил детей на кровать, а сам вернулся, как ни в чём не бывало, в то место, откуда пришел. Спустя время ты неожиданно понял, что детей нет, кинулся искать, бежал, как оказалось, лишь за своим воображением. Сам же потом запутался, нашел эти древние «фильтры», в них у тебя снова разыгралась фантазия. Под впечатлением в темноте якобы разобрал силуэты, и тут ты, наконец-то, вышел к домам, где и был ранее. Всё получается очевидно просто! Слава Богу, тут тебя опередили, и все в итоге оказались в безопасности. Мирон, ты понимаешь, это болезнь, и подобное, хоть и неосознанно, ты мог сделать своими руками.

Капитан Богдасаров дал время «переварить» услышанное.

– Как часто ты обращаешься к врачу? Когда последний раз у него наблюдался? – продолжал задавать вопросы сотрудник следственного отдела Дамир Денисович.

Но Мирон уже, теряя сознание, перестал слышать и дышать. Перед ним были лишь лежащие на земле воздушные змеи его детей, и даже дом под номером 121 для него перестал существовать.

– Мирон Данилович! – начал трясти его за плечи, приводя в чувство, Богдасаров.

Отца охватила минутная слабость, он пришел в сознание и с ужасом смотрел на полицейского. Нельзя убедить себя и поверить в содеянное. Представленная капитаном версия выглядела очень правдоподобно. Но мозг не соглашался, отрицал любую возможность поверить в произошедшее. Сказать себе, что ты болен и тем более псих – само по себе нелепо и противоестественно. Но в глубине души Мирон по-настоящему испугался.

– Дай мне пару дней прийти в себя, – обреченно обратился Мирон к следователю.

– Мирон, ты не обвиняемый и не задержан. Дети дома и в безопасности, но ты подумай о себе и, главное, подумай о них. Обратись к врачу, пройди курс лечения, не подвергай очередному недоразумению свою семью.

Мирон был не из тех, кто принимает советы по поводу своей семьи, он не терпит нравоучений от неизвестного человека. Но тут он оказался принижен страхом от возможной правоты со стороны сотрудника полиции.

На предложение капитана подвезти его Мирон ответил отказом. Он понимал, что сейчас должен оказаться один на один с собой и с регулярным, не покидающим его ночным кошмаром.

По пути домой Мирон зашел в один из сетевых алкогольных магазинов и долго стоял у прилавка, выбирая различные марки крепких напитков.

***

В 2:22 сработал будильник. Сказать, что Мирон крепко спал, означало соврать. Он ждал с закрытыми глазами своего часа. Его стадия искупления вот-вот начнется. В полумраке квартиры Мирон вышел в просторную комнату. На полу у дивана лежал полукруглый палас. Мирон, скатав его, поставил к стене. В центре зала вокруг себя расставил девять бутылок водки.

Его страдания были обусловлены собственным желанием расплатиться мольбой и болью с его товарищем, что погиб, в том числе и по вине Мирона, в достаточно юном возрасте.

Откровенно говоря, сегодня столь мучительных терзаний он не испытывал. В Мироне зрела новая боль. Боль от мысли быть угрозой для своих детей. Навсегда для них оказаться психически больным, невменяемым и опасным для людей и общества человеком. Позор, стыд, презрение.

Не предавшись очередному самобичеванию, Мирон собрал бутылки и вышел во двор к мусорным бакам. Запустил руку в пакет, достал первую бутылку под названием «Мороша». Она имела приплюснутую форму и очень удобно лежала крепкими боковыми гранями в его ладони. Следующей бутылкой оказалась «Георгиевская». Со словами «Герман, прощай» Мирон нанес удар и разбил воспоминание о той многострадальной ночи, что произошла с ними во время прохождения военной службы. Затем он достал очередную бутылку, что была выбрана им намеренно по названию напитка, сопоставленного с именами его сотоварищей. И каждую он разбивал с легкостью, ассоциируя с человеком и его душой, которые он уничтожал силой удара, видя, как осколки покрывают еще пустой мусорный бак. Последняя бутылка осталась в руках Мирона, она была целой, наполненной его памятью о событиях. Мирон открыл бутылку, вылил содержимое и бросил сверху:

– Вот там всем нам и место!

Через час Мирон уже стоял у дома №121. Его расчет был прост.

– Так как следствие, хоть и косвенно, считает меня основным виновником, значит, дело они замедляют либо вскоре и вовсе закроют. Следует, что я единственный, кто заинтересован в разоблачении истинного похитителя моих детей, – рассуждал, пока шел до дома, о нераскрытой тайне Мирон. – Мне нужен хороший обзор двора, необходимо понять, чем живет его хозяин, – рассматривая место на склоне горы, подумал Мирон.

Чуть поодаль был расположен двухэтажный старый особняк. Он смотрелся вполне убедительно, выделяясь среди одноэтажных разноликих частных домов.

Уверенным шагом Мирон направился к этому дому. Вход имел высокие арочные проемы.

– Видимо, богато и представительно было лет 150 назад! – иронизировал Мирон. – О-о-о, вот это да! – восхитился он увиденным.

Стоящее перед ним строение имело своеобразную особенность. Внешне, помимо достаточно интересного барельефа, дом отличался необычной кладкой кирпича, выложенного в виде перевернутой горлышком вниз бутылки.

– Удивительное строение… И кому в голову пришло подобное решение: придать этой части дома такую странную форму? Дом-бутылка – само по себе противоестественно, но еще больно пугающе и настолько символично, – вспоминая утреннее действие, с выдохом сказал Мирон.

Как ни странно, но к дому была приставлена лестница, может, делали ремонт кровли или чистили печные трубы… Не важно, главное, без труда Мирон поднялся на крышу столь необычного дома.

– Прекрасный обзор, а город не так уж и плох, – сказал Мирон и удобно расположился на теплой крыше старого дома.

Однозначно, что он всё делает правильно: ощущение победы, излишнего бравирования овладело им и двигало вперед. Он знал, сегодня он откроет тайну дома 121.

На самом деле ждать совсем не пришлось. Как и положено, еще «по холодку» мужчина, предположительно, в возрасте немного за 60, вел активную работу по двору и на огороде. Вполне бодро он справлялся с делами, не привлекая внимания к своим действиям. Мирону через некоторое время наблюдение наскучило окончательно. Мужик как мужик, ничего подозрительного. И тут мужчина, по-видимому, закончив на сегодня запланированные дела, вошел в дом. Через пару минут, на радость Мирона, он проследовал к ангароподобному строению. Снял увесистый замок, повесил рядом, открыл гипертрофированные по отношению к общей площади здания ворота и вошел внутрь, громко захлопнув за собой одну из створок.

На обдумывание времени не было, Мирон быстро спустился вниз, бегом, не обращая внимания на то, что днем его могут попросту увидеть, перебежал пару домов и дорогу, успев рассчитать в движении ход последующих действий. Достаточно высокий забор был выложен из кирпича. Вдоль сплошной стены размещались крупные столбы, которые значительно были выдвинуты из плоскости построенной ограды. Во время разбега Мирон напрыгнул одной ногой на столб, последовал очередной толчок о вертикальную часть стены – и он хватко зацепился ладонями за край высокого забора. Подтянулся, приподнялся, убедившись, что никого нет, перемахнул через забор. Всё, вот и всё. Просто и без нервов Мирон шел к четко поставленной цели.

Не медля ни секунды, не предаваясь осмотру строения, двора, не анализируя всю ситуацию и без плана действий, он резко открыл дверь амбара дома 121. Мирон вошел в помещение и остолбенел. Он не верил своим глазам. Перед ним было нечто невиданное, невообразимое. Он смотрел и пытался понять, поверить: «Неужели я снова теряю рассудок? Этого не может быть!» Сердце забилось, его охватило удушье, это реакция нервной системы на невероятность открывшейся картины и боязнь окончательно сойти с ума.

Перед Мироном в бетонной нише находился похожий на летающую тарелку неопознанный аппарат. Феноменальное зрелище, превосходящее любое из увиденного ранее. Нижняя часть конструкции была погружена в бетонный резервуар. С одной стороны «летающая тарелка» была прикрыта чехлом, а с другой – фюзеляж был разобран. Устройство никаким образом не было похоже на муляж, оно было впечатляющим и ужасающе реальным.

– Здравствуйте, молодой человек, – прозвучал спокойный голос хозяина, который вышел из соседней комнаты. – Вы удивлены, не так ли? Поверьте, очень типичная реакция, – пожал руку Мирону, наблюдая за его реакцией, хозяин столь необычного места. – Меня зовут Лев Сомов. Почему-то без отчества представился мужчина.

– Простите, но что здесь происходит? – не веря в развитие событий, спросил Мирон.

– ЭКИП – Экология и прогресс! – очень гордо продолжал мужчина. – Я его разработчик и конструктор. Проект многофункционального безаэродромного летательного аппарата, построенного по схеме «летающее крыло», с дисковидным фюзеляжем. Безаэродромность достигается применением вместо шасси воздушной подушки. Относится к классу экранолетов. Его можно, без преувеличения, отнести к принципиально новым летательным аппаратам, которые обладают уникальными эксплуатационными свойствами. Он предназначен для транспортировки грузов и пассажиров и может без проблем использоваться в труднодоступных районах планеты, к примеру, на Крайнем Севере. Данный экранолет мог бы стать незаменимым для проведения разведки и патрулирования, использования в чрезвычайных ситуациях: при спасении людей на воде, тушении лесных пожаров, – воодушевленно презентовал Мирону свое творение конструктор Лев Сомов.