Бабушкин дом

«Милые мои, родные, хорошие! Сейчас мы далеко от нашего города. Тут очень холодно и зябко. Зима совсем не щадит нас. Ночуем в окопах или землянках. Бои идут беспрерывно, враг наступает постоянно. Каждый день погибают наши солдаты: одни в бою, другие от гриппа, некоторые не выдерживают морально и умирают даже во сне. Но мы держимся, не сдаемся. Я знаю: победа будет за нами.

Как же я хочу вас, мои хорошие, увидеть и обнять, хотя бы на секунду. Машенька, наверное, подросла и уже читает? Аглая, любимая моя, и мама, вы не переживайте за меня. Со мною все хорошо, мне скоро должны дать отпуск, я вернусь к вам. А весной война уже закончится, я знаю, я чувствую. Берегите себя, ваш сын, муж и отец – Дмитрий Одинцов.

26 января, 1942 год»

Тася сразу поняла, что письмо писал ее прадед, который погиб на фронте. «Подумать только. Письмо написано незадолго до его смерти. Он так и не ушел в отпуск, не съездил домой, не обнял мать, жену и маленькую Машу. Он не увидел победы, за которую так отчаянно боролся. Как же это несправедливо». Тасе стало жаль его. Прочитав послание, она как будто прикоснулась к жизни своего дальнего родственника. «Странное ощущение: человека уже давно нет в живых, но благодаря этому пожелтевшему от времени листочку бумаги возникло чувство, что он здесь присутствует». Девушка отложила письмо и достала из коробки еще одно. Другое послание было адресовано Елизавете Федоровне – прапрабабушке Таси. Листок бумаги совсем был дряхлым и желтым от старости и текст на нем был написан чернилами.

«Уважаемая Елизавета Федоровна, я пишу Вам в последний раз. Если Вы не ответите мне, обещаю, я вас больше не побеспокою. Понимаю, что Вы очень любили своего супруга и продолжаете любить. Глупо было претендовать на ваше сердце и надеяться, что вы так скоро полюбите другого, тем более, что этот другой – враг вашего мужа. Но смею уверить: я вам не враг. Хочу, чтобы вы меня поняли: новое время диктует нам свои правила, и я действительно искренне верю в наше светлое будущее, в котором не будет деления на бедных и богатых. Знаю, что вам это неприятно, ведь вы потомственная дворянка. Но сейчас не об этом… Я пишу вам, чтобы сообщить у новость о вашем муже. Прошу заранее простить меня е за плохую весть.

Я разузнал, что ваш муж был приговорен к ссылке в Сибирь. К сожалению, вскоре его расстреляли. Где он похоронен, мне неизвестно. Вы рискуете также оказаться в ссылке, а ваш дом, скорее всего, отнимут. Я прошу вас еще раз подумать о моем предложении. Если вы его примите, вам и вашему сыну Мите ничего не будет угрожать. Со мною вы будете в безопасности.

Вячеслав Орлов, 1919 год»

В это письмо было вложено еще одно, написанное тем же почерком, но месяцем позднее. По письму стало понятно, что Елизавета Федоровна на этот раз ответила влюбленному в нее красному комиссару.

Дорогая Елизавета Федоровна! Благодарю Вас, что ответили мне. Я искреннее восхищаюсь Вашей преданностью мужу, даже после того, как я сообщал о его гибели. Понимаю, что Вы не будете со мной и никогда не согласитесь выйти за меня замуж…

Елизавета Федоровна, я покидаю здешние места, меня переводят к новому месту службы на север. Больше не буду Вас беспокоить. Гарантировать Вам безопасность я не могу, но обещаю, что сделаю все возможное, чтобы вы не пострадали. Родовое поместье ваше забрали, но дом, в котором вы сейчас живете, должен остаться вам. Его не отнимут. Прощайте, моя дорогая. Искренне вас любящий Вячеслав Орлов…

Свое слово преданный поклонник сдержал: дом, действительно, каким-то чудом оставили. И в нем выросло не одно поколение. Наверно, этот мужчина очень любил Елизавету Федоровну, раз так ее защищал. Тася еще раз посмотрела на портрет прапрабабушки. Какая же она красивая… Молодая, с тонкими чертами лица и гордым, но добрым взглядом – настоящая аристократка. Этой женщине досталась сложная судьба. Родиться в богатой семье, а потом всю жизнь прожить в нищете. Хорошо, что ссылки удалось избежать. Но Тасе показалось, что Елизавета Федоровна была настолько верна своему мужу и тем принципам, которые он защищал ценой собственной жизни, что она бы не испугалась отправиться в ссылку и погибнуть, не уронив собственного достоинства. Тася была потрясена: неужели эти письма до сих пор сохранились, и она может читать послания людей, которых давно уже нет в живых. Целая жизнь храниться в этих строках. Таких настоящих и реальных историй никогда не опишут в учебниках. Она сделала вывод, что это были прекрасные и достойные уважения люди, которые любили, страдали, никогда не отступали от своих жизненных принципов. Они жили в очень сложное время, каждый из них заслуживал огромное уважение, а главное того, чтобы их помнили и почитали. «Удивительно, что Николай и Лариса оказались потомками этих замечательных людей… Они совсем не похожи на аристократов. В Марии Дмитриевне хоть чувствуется некая властность и характер. Но Лариса и Николай, видимо, генетически пошли в ту саму служанку, на которой женился ее прадедушка Дмитрий Одинцов. Интересно, в кого пошла я?», – задалась вопросом Тася и всерьез задумалась.

Глава XX

Григорий спускался по лестнице. На втором этаже было совсем темно. «Лариса легла спать», – подумал он. Внизу, в гостиной и кухне, свет тоже не горел. Молодой человек зашел на кухню и посмотрел в окно на веранду. Коли и отца уже не было. «И они пошли спать», – сделал он вывод. Григорий не захотел включать свет, чтобы в кухню не зашел никто любопытный. Он поставил взятую свечу на стол, взял коробок спичек и зажег плиту. При тусклом свете начал открывать шкафы: один, второй, третий. Наконец, в крайнем, он увидел упаковку чая. Тогда Гриша поставил чайник на огонь и стал ждать, пока вода закипит. Он смотрел на горящую свечу и думал о том, что на верху его ждет замечательная девушка. Он уже отвык от общения с девушками-славянками. Они совсем не похожи на немок. Во-первых, как считал Григорий, немки некрасивые, не очень привлекательные. Они также сдержанные и замкнутые. Но все же несколько несерьезных романов с представительницами этой нации у Туманова случилось. В его корпорации также работают женщины – немки. Но, как считал молодой человек, это были не женщины, а какие-то роботы, которым не интересны мужчины, потому что они заняты своей карьерой. Также в кругу его друзей и общих знакомых есть девушки из других стран, приехавшие покорять Берлин. В основном это были красавицы с модельной внешностью. Чаще всего эти дамы мечтали стать актрисами, певицами или моделями. Больших успехов в профессии они не добивались, зато крутили романы с богатыми бизнесменами и такими талантливыми и небедными молодыми людьми, как Григорий.

Чайник закипел, Гриша достал две чашки, насыпал заварку и вспомнил, что нужен сахар. Ни в одном из шкафов сахара не нашлось. «Ну, что же это такое.. Где же он? За что люблю европейцев, так это за их порядок. Там все по местам, если чай стоит на полке, то и сахар находиться там же». Вдруг зажегся свет.

– Что ты ищешь? – неожиданно спросила Лариса.

Григорий не ожидал появления Ларисы. Он хотел, как можно быстрее сделать чай и уйти наверх к Тасе, но его желания женщину совершенно не волновали.

– Да вот сахар не могу найти…

Лариса подошла к Григорию очень близко, так, что тот сделал один шаг назад, и наклонилась вниз. Она достала из нижнего ящика пачку рафинада и поставила на стол.

– Спасибо, без тебя бы я не разобрался.

В каждую чашку Гриша кинул по два кубика рафинада. Лариса стояла совсем близко и смотрела, как ее бывший друг готовит чай другой. Вода в чайнике начала потихоньку закипать. Лариса решила полюбопытствовать.

– Дядя Миша говорил, что ты собираешься жениться?

Вопрос заставил Григория врасплох, он был не готов говорить на эту тему. Но отвечать что- то все же пришлось.

– Да.

Она немка?

– Немка…

– И как давно вы с ней вместе? – продолжала расспрашивать Лариса.

– Осенью будет год.

– Понятно. А как же Тася? Мне показалось, она тебе понравилась… Лариса взяла один кубик сахара и положила в рот. Такая постановка вопроса рассердила молодого человека, но виду он не подал.

– Тася – прекрасная девушка. Но между нами ничего нет, мы просто общаемся.

Гриша уже не мог дождаться, когда, наконец, закипит вода, и он отделается от своей подруги. Но вместо того, чтобы уйти спать, Лариса начала флиртовать.

– Знаешь, я часто вспоминаю, наши свидания на озере. – Лариса вплотную подошла к Грише и стала гладить его по лицу. – Мне кажется, мы могли бы хорошо провести время напоследок перед твоим отъездом.

Молодой человек вспотел. Поведение Ларисы обескуражило его. Он молчал, потому что не знал, что ей отвечать и не мог сдвинуться с места. Женщина продолжала его гипнотизировать.

– В этой глуши женщинам очень тоскливо и одиноко… Ты понимаешь меня, Гриша? Вот и ты скоро уедешь, и я снова останусь одна.

Лариса перестала гладить лицо молодого человека, вместо этого, она стала расстёгивать пуговицы на своей кофте. Этот жест поверг в замешательство молодого человека еще больше. Расстегнув две пуговицы, она обняла его за талию и поцеловала в шею. Чайник закипел и начал громко пищать, этот сигнал вернул Гришу в реальность и он резко сделал шаг назад. Но отходить было некуда, и он ударился ногой о стол, его рука дернулась и задела кипящий чайник. Мужчина обжегся.

– С-ссс!

– Прости, ты обжегся? – Лариса отступила, на секунду забыв о соблазнении.

– Да все нормально, ничего страшного.

– Нужно под холодную воду. Давай помогу. Чайник уже вовсю кричал и требовал, чтобы его выключили.

– Ничего, ничего, – Гриша выключил чайник, он почувствовал, что его ожег – это спасение. Он отошел к раковине, включил воду и подставил руку под поток холодной воды. К счастью, ожег, был несерьезным. «Нужно срочно менять тему, иначе это добром не кончится», – подумал про себя Гриша и закрыл кран.

– Я же говорил, что ничего страшного, – мужчина показал покрасневшую руку Ларисе. – Ларис, ты извини, но меня Тася ждет, я ей чай обещал. Григорий подошел к плите и налил из чайника кипяток в чашки. Лариса отвела взгляд от Гриши и еле вымолвила.

– Да, конечно…

Григорий взял чашки, посмотрел на подругу и попрощался.

– Спокойной ночи…

Григорий ушел, Лариса осталась в полном одиночестве. Женщина чувствовала глубокое опустошение и подавленность… Она выключила свет, села за стол и посмотрела в круглое небольшое зеркало, которое висело на стене напротив стола. Тусклый свет свечи отражал в зеркале ее облик. Ларису тошнило от себя же самой. «Зачем она хотела соблазнить своего друга? Разве она не видела, что тот не смотрит на нее, как когда- то в юности. Грише сразу же понравилась эта Таська, молоденькая, смазливая городская девчонка. А она только унизилась перед ним. Да и когда их роман был, тринадцать лет назад… Тринадцать лет – целая жизнь. Это она почти не изменилась, за исключением, конечно, того, что стала матерью. Единственное, что ее радовало, так это ее дети. А вот Григорий совсем уже не тот простой парень, каким был раньше. Теперь он живет за границей, получает большие деньги и у него есть невеста – иностранка. Она же поменялась не в лучшую сторону. Работы у нее не было, образования тоже, а муж бросил ее с двумя детьми. В последний раз она видела мужа шесть лет назад. С тех пор, как он исчез, отношений с мужчинами у нее не было. Да и с кем в этой глуши построишь отношения. Кому она вообще нужна с двумя детьми, которых нужно поднимать на ноги еще много лет. Лариса смотрела на себя в зеркало и ей становилось худо от того, что она видела. За столом сидела неухоженная женщина в старомодном сарафане. Ее кожа была бледной, под глазами появились синяки, а у висков проглядывала седина. Но самое большое отвращение вызывали глаза, они были потухшими. Сейчас ей тридцать лет, она еще молодая, но ощущала себя уставшей старухой. Когда она увидела Григория, то почувствовала, что расцвела на какое – то время. Своим появлением Гриша напомнил ей о счастливой и беззаботной юности, о первом чувстве влюбленности, о радости. Тогда все было по-другому. Будучи глупенькой и наивной девчонкой, мечтала выйти за него замуж, хотела, чтобы у них все сложилось. Если бы он позвал ее с собой в город, она бы без раздумий примчалась к нему, а не тратила время на недотепу и бездельника Володьку. Но Гриша забыл ее сразу же. Как будто в его жизни и не было никакой Ларисы – лучшей подруги и любимой девушки. От ощущения беспомощности и одиночества женщина заплакала. Она плакала несколько минут, ее плач перешел в рыдание. Лариса всеми силами старалась сдерживать всхлипывание, чтобы их никто не услышал. Ее голова лежала на сложенных руках, ей казалось, что она погрузилась в беспощадный поток энергии, который нес ее с сумасшедшей скоростью мимо всех ее проблем, разочарований и отчаяния. Боль стала настолько невыносимой, что Лариса потеряла ощущение реальности. Она подняла голову и еще раз посмотрела в зеркало на свое отражение. Ее глаза сверкали безумием. Она перестала всхлипывать и, не отрывая взгляда от зеркала, вытерла слезы. Настала глубокая тишина. Лариса встала из-за стола, открыла сервант и достала оттуда аптечку. Порывшись в ней, женщина взяла две пластинки каких-то таблеток и бросила их на стол. Потом налила в стакан воды и села обратно. Ее лицо было напряжённым и сосредоточенным. Она уже не плакала и не всхлипывала, теперь ее взгляд выражал абсолютную внутреннюю пустоту.

– Один… Два… Три… Четыре…Пять…Шесть,– женщина тихонько считала таблетки, которые распечатывала и клала на стол.

– Семь… Восемь…Девять…Десять… – раскрыв две упаковки, она пальцем начала возить по столу то одну, то другую таблетку.

–Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять, – женщина смотрела в одну точку на столе и перекладывала таблетки. Потом взглянула еще раз в зеркало. Ей показалось, что вместо нее в зеркале отражается страшное чудовище, которое овладело ее телом.

«Этому нужно положить конец. Больше Лариса не могла терпеть ни секунды. С самого детства ее жизнь не сложилась. Мать с отцом погибли, когда она была еще совсем маленькой, единственная любовь-Гриша, бросил ее и уехал в город. Потом Володя, этот нерадивый муж, уехал, якобы на заработки и просто исчез. Несколько лет Лариса думала, что с ним, что-то случилось, искала его, волновалась. Но как выяснилось потом, он просто загулял в городе и решил остаться там. Найти его так и не удалось, общие знакомые рассказывали, что он с новой женщиной уехал за границу. Перед отъездом он даже не приехал в деревню развестись с ней. По документам Лариса была все еще замужем. А тут еще бабушка устроила сюрприз: решила отписать этой Таське часть дома, а о своих внуках и правнуках не подумала. Тася… Вспомнив о девушке, Лариса переменилась в лице, теперь ее глаза выражали ненависть и агрессию. Мало того, что эта девица стала наследницей ее дома, она еще и соблазнила любимого человека. Лариса испытывала к Тасе такую неприязнь, что она не могла решить, за какую из этих причин она ненавидела ее больше. «Ну, все хватит… Один лишь только глоток и все закончиться, она обретет покой. Там не будет ни Таси, ни Гриши, ни бабушки, никого, кто может причинить ей боль. Даже сама судьба никогда не сможет снова сделать из нее жертву.

Лариса была в таком отчаянии, что совсем не вспомнила о своих детях. Ее разумом полностью овладели эмоции, она уже не отдавала себе отчет, что делает и к чему новое горе может привести.

Сделав глубокий вздох, Лариса собралась духом и закинула в рот горсть таблеток. Она хотела быстро проглотить их, но сзади послышался детский голос.

– Мам, мне страшно. – Это была Катя. Девочка никак не могла заснуть, поэтому стала искать маму.

Лариса молниеносно обернулась. Она увидела свою дочку: Катя стояла босиком на полу в трусиках и маечке. Малышка была сонной и очень расстроенной.

«Катя! Стас!» – увидев дочь, Лариса сразу же пришла в себя. «Что она делает? Кто будет заботиться о детях, если ее не станет… Неужели она хочет такой же судьбы и для своих малышей?

Лариса кинулась к раковине и выплюнула все, что было во рту. Лекарства уже начали подтаивать и стекали в горло. Чтобы не проглотить растворившиеся таблетки, женщина стала откашливаться и выплевывать всю образовавшуюся слюну. Девочка увидела, что с мамой не все хорошо, забеспокоилась.

– Мама, тебе плохо?

– Нет, нет, все нормально, моя милая, – Лариса поспешила успокоить дочку. Она промыла водой рот и посмотрела на девочку.

– Катя, ты почему не спишь?

– Я боюсь вампира. Стас рассказал мне, что он живет под кроватью и ночью меня съест. Девочка подошла к маме и обняла ее. Несколько минут Лариса не могла ничего произнести, она обнимала дочку, целовала ее и плакала.

– Почему ты плачешь? Тебе тоже страшно? – спросила девочка.

– Нет, Катюша, мама не плачет. Пойдем спать, моя дорогая. Я буду защищать тебя от всех вампиров. Идем. Лариса еще раз поцеловала дочку, крепко прижала к себе, а потом взяла за руку и повела спать. Больше этой ночью в кухню никто не заходил.

Глава XXI

От откровенного поступка Ларисы Гриша просто растерялся. Он не знал, как это понимать, что ей говорить завтра, как с ней дальше общаться. Зачем она это сделала? «Неужели давняя подруга еще к нему что- то чувствует…», – думал Григорий, когда поднимался по лестнице. Все это было очень странным. Крутить интрижку с бывшей девушкой Гриша никак не планировал. Лариса давно осталась в прошлом, где-то в далеком детстве, и возвращаться туда молодому человеку совсем не хотелось. Подруга его юности очень изменилась за эти тринадцать лет. Она уже не была той беззаботной, веселой девочкой с косичками и голубыми бантиками, которую он помнил. Из прекрасной юной девушки Лариса превратилась в замученную несчастную женщину. В ее глазах больше нет того огонька, который светился в них ранее, и так ему нравился. Теперь в ее взгляде читались безысходность и смирение, осознание того, что ничего нельзя изменить. Конечно, Григорий искренне жалел свою подругу, ему было жаль, что так сложилась ее судьба. Ведь она раньше была такой красивой. Но, увы, ей не повезло с мужем, он бросил ее с двумя детьми и просто исчез. И вместе с тем в глубине души он презирал ее слабохарактерность. Почему она не поехала учиться в город? Кто ей виноват, что она связалась с этим неудачником Володькой. Гриша просто ее не понимал.

Он также не понимал и остальных членов семьи Одинцовых. Например, Коля никогда ему не нравился. Он его не уважал, как мужчину, и понятно почему. За шестдесят лет, Коля ничего не добился в жизни. У него не было престижной профессии, своего жилья, автомобиля, даже семьи не смог создать. Странно, почему его отец, уважаемый врач, с ним общался, хоть и редко. Наверно, отец хотел поддержать ту семейную традицию, которая сложилась несколько поколений назад. А именно: поддерживать дружбу с этой семьей, потому что когда- то Тумановы и Одинцовы вместе переживали все трудности революционных и военных лет. Их родственники заслужили бессмертие своих фамилий: безупречной репутацией, добрыми делами и благородными поступками. Но, как показывала жизнь, фамилия и гены ничего не решают. Ничто не дается просто так в этой жизни. Почет и уважение нужно заслужить своим трудом, талантом, умом и трудолюбием. Эту нехитрую закономерность Григорий усвоил еще в двадцать лет. С тех пор он упорно работал, развивался и учился. Чего только стоили успешные проекты, которые ему удалось реализовать за границей. В начале своей карьеры он спал всего по три часа в сутки, вел переговоры с директорами, убеждал их поверить в себя, реализовать его идеи и постоянно стремился усовершенствовать свой талант. Он честно заслужил все, что имеет сейчас. Квартира в элитном доме в Берлине, дорогая иномарка, возможности и перспективы в будущем. Покорить Берлин своими архитектурными проектами – это только начало. Главная мечта заключалась в стремлении увидеть во всем мире свои строительные творения. И к достижению поставленной цели он стремительно шел.

Григорий поднялся на второй этаж и размышления об Одинцовых исчезли. Вместо них появились мысли о Тасе. Завтра он хочет уехать с ней в город. Там они погуляют, сходят в кино и ресторан, а потом, если она пригласит его к себе домой, проведет с ней ночь. Билет на самолет у него только на понедельник, так что вечер воскресенья можно провести намного приятней, нежели дома у Одинцовых.

Гриша поднялся на третий этаж. Дверь чердака была приоткрытой, и молодой человек легко зашел с кружками чая. Он увидел на полу рядом с Тасей старый патефон. А рядом лежала виниловая пластинка Фрэнка Синатры.

– Где ты его нашла? – спросил Гриша.

Он поставил чашки на полку и быстро подошел к девушке.

– В той коробке, что в углу стоит. А еще я нашла вот эту пластинку. Тася поставила пластинку, и патефон, словно бурчащий дед, затрещал.

Григорий взял чашку чая и подал Тасе. Девушка сделала пару глотков и поставила чашку рядом с собой на пол.

– Ты знаешь, что меня удивляет? – произнесла она. – Что они такие старинные вещи держат взаперти на чердаке. Не понимаю, зачем… Ведь это же история, настоящая фамильная реликвия. Их нужно выставлять на видные места и гордиться ими. Странно, что они вообще не выкинули этот патефон.

– Все кувырком пошло в этом доме с тех пор, как ушла из жизни Елизавета Федоровна. Мария Дмитриевна отправила на чердак все сохранившиеся семейные реликвии. После того случая с психушкой, – объяснил ей Гриша. – Альбом семейный относительно недавно стала пересматривать.

– Но зачем она это сделала?

– По всей видимости, ей очень больно смотреть на своих знаменитых предков. Я бы даже сказал – стыдно. Ведь у нее была далеко не такая жизнь, какую вели прежние Одинцовы.

Патефон прекратил трещать и, наконец, заиграла музыка. Бархатный голос Фрэнка Синатры и его известный хит «My way» настроили молодых людей больше не говорить о грустном, а насладиться красивой музыкой. Гриша галантно подал руку Тасе, приглашая ее на танец. Девушка охотно согласилась. Юноша обнял Тасю за талию, взял ее руку, и они медленно стали танцевать.

Патефон продолжал трещать, и голос Фрэнка Синатры был едва слышен. Гриша стал негромко подпевать. У него оказался приятный тембр голоса, Тася растворилась в объятиях молодого человека. Она склонила голову к плечу и почувствовала себя полностью защищенной, расслабленной и счастливой. «Пусть Синатра поет вечно, и они будут танцевать тоже вечно», подумала Тася.

На припеве Гриша несколько раз покружил Тасю и снова приблизил к себе. И в этот момент их взгляды встретились. Гриша перестал напевать и на секунду забыл о танце. Теперь молодые люди молча смотрели друг другу в глаза. Все внимание было направленно друг на друга. На последних словах песни «My way» патефон не выдержал и затрещал со всей силой. Бархатный голос Синатры больше не лился. Но Тася с Гришей как будто и не услышали капризы патефона. Через мгновение молодой человек крепче обнял девушку за талию и с жадностью поцеловал ее. Тася страстно ответила на поцелуй, ведь она желала этого еще в тот момент, когда они катались на лодке, а может быть и того раньше. Что касается Гриши, то Тася ему понравилась с первого взгляда. И единственное, что останавливало его действовать раньше, так это то, что она была дочерью Николая и внучкой Марии Дмитриевны. Все-таки они ему как семья. И хочешь – не хочешь, а нужно соблюдать правила приличия.

Но в тот момент никто о правилах приличия уже не думал. Продолжая целовать девушку Гриша взял на руки Тасю и положил на плед. Казалось, никто не мог помешать им. Но вдруг дверь приоткрыл сквозняк и на втором этаже включился свет. Раздались голоса.

– Кто-то проснулся, – забеспокоилась Тася.

– Нет, только не сейчас, – возмутился Гриша, целуя в губы Тасю.

– Гриш, а вдруг сюда зайдут? Я так не могу…

Девушка привстала и стала поправлять прическу и одежду. Молодой человек тяжело вздохнул, продолжая лежать на пледе.

– И кому там не спится? – возмущенно пробормотал он.

Снова послышался голос, и на этот раз стало ясно, что это был Николай.

– 

Миша! Миша! Ты где?

Тася испугалась:

– 

Это папа! Что делать?

Гриша привстал. Молодой человек прислушался, а потом подошел к двери.

– 

Тихо. Может уйдет, – прошептал он

.

– 

Миша! Миша! – продолжал звать Коля.

В этот момент кто-то на втором этаже открыл дверь. Это была Лариса. Гриша услышал, как Лариса успокоила пьяного дядю, объяснила, что все давно спят и отправила его отдыхать.

– 

Ушел, кажется,– сказал Гриша.

–