bannerbanner
Время для стали
Время для стали

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 7

Ну, если приглашают, надо подниматься.

Выбравшись, Виктор зажмурился от яркого солнца. Но вот глаза адаптировались и сфокусировались на стоявшей метрах в пяти от него женщине. Странной женщине, точнее даже девушке лет семнадцати – худенькой, грязной и смотрящей на Виктора наполненными опасением глазами.

Девушка была одета в белое платье. Да нет, какое нафиг белое, белым оно было когда-то очень давно, сейчас же платье имело грязно-серый цвет. Имелись на нём заплатки и потёртости. В руках девушка держала старый зонтик, на гнутые спицы которого вместо призванного защитить от дождя материала, кое-как натянули кусок запачканной простыни. Но более всего поразили Виктора надетые на девушку ботинки – старые, потрепанные, мужские и совершенно не подходящие ей по размеру.

Зонтик, кстати, служил вполне практическим целям: солнце припекало безбожно.

Девушка тем временем молчала и хлопая большими голубыми глазами, с интересом и страхом разглядывала молодого человека.

– Где я? – задал Виктор вполне резонный вопрос.

– У-а-а… – указав пальцем на своё горло, издала нечленораздельный звук собеседница.

Жест намекал, что говорить она либо не может, либо сильно не хочет. Так, ладно, если гора не идёт к Магомеду, то Магомед может и прогуляться, точнее оглядеться.

Впереди, сразу за спиной обладательницы постапокалиптического зонтика и ботинок, виднелись распахнутые металлические ворота. Ворот без стены не бывает, и стена имелась – двухметровая, состоящая из всё тех же бетонных плит.

Обернувшись, молодой человек увидел двухэтажную коробку сложенного из белого кирпича здания. Слева от здания стояла пара металлических ангаров, метров пяти высотой и около десяти шириной. Справа же находилось глухое, одноэтажное не пойми что. Словно на грубом фундаменте отстроили один единственный этаж, в котором после замуровали все окна, а потолок застелили бетонными плитами. Ну хоть одна единственная металлическая дверь имелась и на том спасибо. Всё перечисленное, не сильно «густое» хозяйство, было обнесено упомянутой ранее бетонной стеной. Дополнял картину песок. Много песка. За воротами его была бесконечность, под ногами меньше, но хватало.

Оглядевшись, Виктор повернулся к девушке с целью наладить хоть какое подобие общения, но не успел. Девушка вскрикнула и устремила испуганный взгляд за спину Виктора. Повернув голову, молодой человек чуть не вскрикнул сам. Из распахнувшейся железной двери глухого одноэтажного строения, в его сторону бежал быковатого вида угрюмый мужик – темноволосый, массивный и с абсолютно безумными глазами. И бежал он не к Виктору, интересовала его девушка и интересы те явно были недобрыми.

«Да какого здесь происходит то?!» – ошарашенно охнул про себя Виктор.

Мужик тем временем быстро приблизился и пробегая мимо Виктора, зло толкнул того рукой в плечо, отчего молодой человек немедленно полетел на песок. Не упасть оказалось сложно, так как веса в мужике имелось кило под сто. Ко всему, под тонким слоем песка оказались бетонные плиты, отчего падая, молодой человек ушиб запястье и ободрал руки.

Девушка тем временем вскрикнула ещё раз, бросила зонтик и ловко увернувшись от «быка», бросилась в сторону двухэтажного кирпичного здания.

– А ну стой, шалава мелкая! – взревел мужик и бросился следом.

Виктор же, приподнявшись, ошалело посмотрел им вслед, а после перевёл взгляд на ободранную в кровь руку. Рука болела, на рану налип мелкий песок…

«Это не может быть правдой. Это сон, я сейчас проснусь. Надо проснуться», – панически подумал он.

Но «сон» продолжался. Внезапно молодого человека накрыла волна злости и злость эта была отчего-то к самому себе. Руководствуясь не столько головой, сколько каким-то душевным порывом, он вскочил и бросился следом за странными людьми.

Заскочив в открытую дверь двухэтажного кирпичного строения, Виктор оказался в коротком коридоре с парой дверных проёмов по бокам. Из левого доносилось похожее на звериное рычание и наполненные ужасом девичьи крики. Ринувшись на звук, молодой человек вбежал в комнату и увидел совсем уж чудовищную картину: «бычара», скрутив обладательницу засаленного платья и положив её грудью на стол, удерживал жертву одной рукой, а второй боролся с ремнём на штанах.

– Ах ты сука! – охнул Виктор и опять же не сильно думая головой, ринулся на помощь.

Всё же стоило вооружиться чем-то посерьёзнее чем кулаки. Мужик, резко обернувшись, оставил штаны и ловко врезал свободной рукой в нос молодого человека. Знатно хрустнуло, в мозг хлынула боль, а тело от удара отлетело к стене и ударилось затылком об оштукатуренную бетонную стену.

Сознание провалилось, но после сразу же вернулось от боли, силы как-то очень резко закончились, голова закружилась, захотелось блевать.

«Это сотрясение…» – с трудом приподнявшись и отползая к стене, подытожил Виктор, поражаясь при этом своему же спокойствию.

Насильник тем временем забыл о третьем лице и сосредоточился на своих похотливых целях. Девушка отчего-то затихла и повернув голову, посмотрела на молодого человека грустным, но при этом довольно спокойным взглядом.

«Не вмешивайся…» – прозвучало в голове Виктора.

Ошарашенный от боли и произошедшего, он и рад бы был вмешаться, но тело ни в какую не желало подниматься на ноги. И здесь произошло странное и, наверно, немного безумное действо: справившийся со штанами, «бык» остановился и завыл словно голодная собака, которой дали хорошего пинка и отобрали кость. Бросив жертву и воя как ребёнок, которому родители отказались покупать вожделенную сладость, мужик принялся прыгать у стола то ли от обиды, то ли от приступа сумасшествия.

Резко остановившись, «бычара» схватил с тумбочки у стола массивную настольную лампу и бросился с ней на Виктора.

«Безумие какое-то», – только и смог подумать молодой человек и сжался, ожидая чего-то очень нехорошего.

«Бык», подскочив к Виктору, занёс лампу над его головой! Удара не последовало…

Сдавленно вскрикнув, безумный ублюдок бросил лампу на пол и плача, воя и матерясь, выскочил из помещения. Девушка же сползла со стола, шмыгнула носом и поправив скособоченное от борьбы платье, подошла к поверженному спасителю, из сломанного носа которого на творение корейского дизайнера уверенным ручейком лилась кровь.

Подойдя, она присела на корточки рядом с Виктором и принялась гладить молодого человека по голове. Странно, но от этого не совсем подходящего ситуации действия боль ушла, а глаза самопроизвольно закрылись. Виктор провалился в сон.

***

– Всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо… – напевал рядом высокий немолодой голос и звучал голос по-доброму.

Открыв глаза, Виктор застонал и пошевелился, отчего кровать, на которой он лежал, жалобно заскрипела.

– Ага, – обрадовался напевавший до этого голос, – наш «прекрасный рыцарь» очнулся, – заключил он.

Виктор, поборов желание дотронуться до пылающего болью поломанного носа, повернулся в сторону голоса. Говорил высокий суховатый мужчина лет сорока пяти, с пролысиной и в очках, из-за стёкол которых на лежавшего на кровати молодого человека смотрели добрые насмешливые глаза. Одет мужчина был странно, а именно в засаленный рабочий халат, в каких ходят мастера во всяких несильно чистых цехах.

– Нос я вам молодой человек сделал как новый, даже легкое искривление межпазуховой перегородки убрал. Как я погляжу, носы Хмурый ломает не хуже моего больничного фельдшера, – подойдя к стоящему у окна столу, на ходу произнёс мужчина, после чего отодвинул от стола стул и расслабленно на него уселся.

– Где я? – собравшись с мыслями, спросил Виктор.

На это другой голос, весёлый и низкий, хмыкнул:

– Ха, да за ответ на этот вопрос я бы отдал ключи от своей новенькой копейки!

Осторожно изогнув голову, молодой человек посмотрел в сторону голоса. У боковой стены стояли две железные кровати с лежавшими на них полосатыми ватными матрасами. На одной из кроватей лежал приземистый круглолицый мужичок. На второй же, болтая ногами и поглядывая на проснувшегося Виктора, сидела недавняя девушка в «белом» платье.

– А ты бы что отдал Док? Сколько, по-твоему, стоит ответ на вопрос, что за срань божия здесь происходит? – обратился круглолицый к сидящему на стуле «сухому».

Названый «доком» на это лишь тяжело вздохнул.

Виктор, из сказанного понявший, что ответа на свой вопрос он не получит, приподнялся и свесив ноги со скрипящей как не смазанная дверь кровати, произнёс:

– Тут это, хмырь был какой-то безумный, он её изнасиловать пытался, – кивнул молодой человек на девушку.

– Мы к курсе, – помрачнел лежавший на кровати круглолицый. – Но, как ты наверно заметил, попытка не удалась…

– Да и не могла удаться, ибо все мы здесь существа в каком-то смысле бесполые, – задумчиво дополнил Док.

Виктор, голова которого слегка прояснилась, на сказанное непонимающе помотал головой.

– Пить хочешь? – вместо разъяснений, спросил Док.

– Да не отказался бы, – прислушавшись к своему внутреннему состоянию, сразу же ответил Виктор.

«Состояние», лишь только на него соизволили обратить внимание, немедленно сообщило, что стенки желудка находятся в опасной близости друг от друга.

– Ну, пошли, только без резких движений: у тебя ко всему лёгкое сотрясение мозга, но здесь такие мелочи быстро проходят, как и нос дня за три заживёт, – вставая со стула, произнес Док.

Круглолицый, с хрустом потянувшись, лениво поднялся с кровати и принялся надевать засаленные, с дырками на носках тапочки. Девушка же спрыгнула на пол легко и весело. Вот у кого похоже всё замечательно…

«Как там дед говорил: «Счастлив не тот, кто много хочет, а тот, кому мало надо», – глядя на голубоглазое создание, отчего-то подумал Виктор.

Встав с кровати, он понял, что рано посчитал себя «бодрячком»: ноги подкашивались, а тело предательски штормило.

Круглолицый крепыш, на вид мужчина лет сорока – сорока пяти, ловко взял «пациента» под локоть.

«Это тоже кирпичное здание, только этаж второй», – оглядев облупившиеся, выкрашенные синей краской стены, подумал молодой человек.

Странная компания спустилась по короткой лестнице на первый этаж и направилась как раз в ту комнату, в которой совсем недавно произошли неприятные события. Войдя внутрь, Виктор чуть не вскрикнул: за столом, мрачно глядя на дно металлической чашки, сидел вчерашний, а может и сегодняшний «бык» и он же неудавшийся насильник. Подняв на Виктора тяжёлый взгляд, мужик нахмурился и виновато опустил глаза.

– Вы, я подозреваю, уже знакомы, – подводя молодого человека к стулу, кивнул на «быка» круглолицый, – но всё же наберусь смелости вас представить. Это Хмурый, – усадив Виктора на стул, кивнул на «быка» мужчина.

– Привет, – буркнул хриплым голосом Хмурый и коротко махнул Виктору рукой.

– Чтобы в твоей голове не крутилось ненужных мыслей, – продолжал круглолицый, – сообщаю, вчера Хмурый был сильно не в себе, точнее даже, очень сильно. Но в целом человек он терпимый, пусть и тяжёлый.

– Данного, чинившего твой нос индивида, – продолжил он, кивнув на высокого мужчину в засаленном халате, – зовут Петр Сергеевич, но, дабы упростить себе жизнь, мы называем его просто Док. Вон ту замечательную девушку, что забилась в уголок подальше от Хмурого, зовут Машенька. Машенька, как и Хмурый, слегка не в себе, да и как её величают на самом деле, мы не знаем, она о себе не рассказывает. Но так как до этого здесь имелось «три медведя», которые мы, то решено было звать Машеньку – Машенькой. Ферштейн? – подмигнул круглолицый Виктору.

– Ах да, я забыл представить тебе самого замечательного человека из присутствующих – себя. Меня зовут Геннадий, приятно познакомиться, – и мужчина протянул молодому человеку свою здоровенную мозолистую ладонь.

– Виктор, – принимая рукопожатие, ответил молодой человек.

Док зачем-то положил на стол извлечённый из шкафа кирпич. После, рядом, были приставлены ещё два кирпича. Наблюдая за процессом, Виктор подумал было, что Док, как и Хмурый с Машенькой, тоже слегка не в себе, но нет. Выстроив конструкцию в виде перевёрнутой буквы «П», Док положил на первый кирпич несколько больших белых таблеток и зажёг их вытащенной из деревянного коробка спичкой (ну ничего себе раритет), после чего примостил сверху потускневший алюминиевый чайник.

Закончив с чайником, мужчина принялся расставлять перед сидящими эмалированные металлические чашки. Далее на столе появилась бумажная коробка с надписью «сахар», железная банка на которой большими буквами значилось чай и куда-то шли тронутые ржавчинной верблюды. Завершила чайную церемонию алюминиевая кастрюля, доверху наполненная упакованными в целлофан спартанского вида печенюшками. Таблетки и печенюшки молодой человек узнал – то было сухое горючее и галеты из сух-пайков. Только выглядели они слегка несовременными, да какой слегка – ранний палеолит, не меньше.

– Так вот… – закончив с приготовлениями, уселся за стол Док.

– Вот-вот, – хмыкнув, добавил круглолицый Гена.

– Хрень полная, а не вот, – проворчал до кучи Хмурый.

Машенька вскочила со стоявшего в углу стула, как сорока выхватила из кастрюли пачку с галетами и вернулась с добычей в угол.

Молчали несколько минут, благо тягостную тишину разбавляла работа маленьких белых зубок.

Мужчины поглядывали на Виктора, словно взвешивая, что тому рассказывать стоит, а чего лучше пока придержать.

– Ты в каком году умер? – прервав тишину, наконец спросил у Виктора Гена.

Здесь молодого человека не-то что бы накрыло, но всё же очень нехорошо ёкнуло. Ещё он понял, что слишком сильно привык к миру полного погружения, отчего текущую, во всех смыслах аномальную ситуацию, воспринимает вероятно, как некую новую «игру». Однако паники не вышло: прагматичный разум резонно сообщил, что, если уж панической истерики не случилось до этого, нечего впадать в неё и сейчас, да и момент вроде как важный.

– 2056 год, – прервав новую порцию молчания, произнёс Виктор.

Гена присвистнул, Хмурый буркнул что-то нечленораздельное и вроде даже матерное, Машенька закинула в рот последнюю печенюшку.

Док произнёс:

– Да ты у нас гость из будущего…

– Ага, как Алиса Селезнёвая, – дополнил Гена.

– Что за Алиса? – спросил Виктор.

– Э… Неужели настолько хреновое будущее? Ты хоть Пушкина знаешь? – возмутился Гена.

– Это тот, который лампочки выкручивает? – нашёл в себе силы пошутить Виктор.

– Ага, именно он, – закивал Гена.

– Так, ладно, – прервал отступление Док, – к делу, – строго продолжил он. – Я военный хирург, умер во время разгрома Квантунской оккупационной армии в 1945 году. Геннадий – 1984 год, ЧП на производстве. Наш хмурый товарищ на данную тему не распространяется, но иногда мы накатываем по сто грамм с горя… В общем, из его бормотания следует, что Хмурый браконьер и помер он по пьяни, накормив своим распухшим трупом пиявок году так в 1991.

Закончив говорить, мужчина вопросительно уставился на Виктора, ожидая какой-то реакции.

Молодой человек флегматично тупил, возможно всё ещё не веря в реальность происходящего, а возможно просто приняв всё как есть. В девятнадцать лет к изменениям привыкать проще чем в сорок.

– А Маша? – вопросительно кивнул он на девушку.

– Крепкий, однако, орешек, – хмыкнул на это круглолицый Гена. – Я вот сутки волосы на голове рвал… – скривился он.

– С Машей непонятно, не в себе она слегка, – взялся отвечать Док. – Но нам ясно одно, она, Виктор, крепостная…

Молодой человек подвис, пытаясь вспомнить в каком году отменили крепостное право, но не вспомнил.

Тем временем Гена, который видать был большим весельчаком, так как периодически улыбался словно кот, вспоминающий весеннюю ночь, снял с кирпичей закипевший чайник и принялся разливать чай по металлическим кружкам, в которые Док чуть ранее засыпал заварки. Виктор, понимая, что не только можно, но и нужно, взял упаковку галет, распаковал и принялся грызть пресное на вкус печенье.

Док на это вздохнул и требовательно посмотрел на Хмурого.

– А что сразу я? – буркну тот.

– Давай, давай, заглаживай вину перед парнем, – строго произнёс мужчина.

Хмурый, который был не сильно ниже стройного Дока и где-то вдвое шире того в плечах, по мнению молодого человека вполне мог взбрыкнуть и послать всех на три известные буквы. Но не взбрыкнул, а молча встал и вышел из комнаты.

– А сколько вы здесь по времени? – съев пол пачки галет, спросил Виктор.

– А вот здесь главная заковырка, – поправив очки в тонкой металлической оправе, продолжил обстоятельный Док. – Хмурый здесь восемь или девять месяцев, он появился первым. Далее я, примерно четыре месяца назад. Видимо кто-то решил поберечь мою психику, так как Гена и Машенька появились почти одновременно, примерно через неделю после меня.

Док прервал рассказ, так как в помещение вернулся Хмурый, который бесцеремонно поставил перед Виктором вскрытую банку тушёнки и вернувшись на своё место, грузно бухнулся на деревянный стул.

Молодой человек осторожно приоткрыл банку, вполне ожидая увидеть в ней подгон в виде неаппетитного зеленца. Но вроде ничего постороннего, обычная тушёнка. А какой запах! Да она не обычная, она божественная!

Получив от Дока столовую ложку, Виктор набросился на содержимое банки, на крышке которой успел приметить дату производства 01.07.1972 года. Однако…

Док тем временем продолжил:

– Так вот, а вчера здесь появился ты. Хм… – задумался он.

– Давай начнём с самого ненормального, но пока без «этого»… – предложил дующий в чашку с горячим чаем Геннадий.

– Ну без «этого», так без «этого», – согласился Док. – Первое Виктор, – обратился он к уничтожающему тушёнку собеседнику, – мы, слегка не «мы», – произнеся данную, не очень ясную фразу, мужчина полез в карман и достал побуревшую от засохшей крови тряпицу из которой вынул нечто.

Виктор чуть не отправил съеденную тушёнку обратно в банку, но не столько от отвращения, сколько от внезапности: в руке Док держал отрезанный человеческий палец, сморщенный и высохший, словно отрезали его от египетской мумии.

– Это мой палец… – очень спокойно и веско произнёс мужчина, а после «заначку» убрал и показал Виктору раскрытые ладони: все десять пальцев были на месте.

– Ты не подумай, у меня с головой все в порядке, но больно сильно мне хотелось понять, что здесь происходит. В общем, не буду томить, я сделал себе ампутацию примерно три месяца назад, новый палец вырос за два с половиной… Даже твой нос, заметь, уже болит не так сильно, как после пробуждения.

«И правда», – подивился молодой человек и посмотрел на собеседника с невольным уважением. Его бы на подобные опыты точно не хватило.

Нос, конечно, болел, но действительно болел вполне терпимо. А в процессе поглощения тушёнки, Виктор про него так вообще забыл. Чудеса блин.

– Ты бы ещё член себе отрезал, – буркнул Хмурый. – И так ясно, что на нас всё зарастает как на собаках, главное не подохнуть, – проворчал он.

– Да, да, – ехидно поглядывая на Хмурого, закивал Геннадий. – До кучи имеется ещё один телесный момент, – продолжил он. – Член нам здесь нужен исключительно чтобы писать. Не для чего другого данный замечательный орган не годен. Как и отсутствует всякая положенная по природе межполовая тяга. И не только у мужчин… Именно из-за этого наш слегка съехавший с катушек товарищ, потерпел вчера счастливое фиаско…

– Да ну вас, не в себе я был вчера, не в себе, – простонал Хмурый.

Здесь Виктор понял, что возможно не такой уж он и пропащий: в голосе грубого мужчины звучали искренние вина и обида.

– Но это, Виктор, цветочки… – игнорируя замечание, продолжил Док, – вот ты кушаешь тушёнку и вот-вот будешь пить довольно недурной цейлонский чай. Здание одноэтажное видел? – непонятно спросил мужчина.

– Ага, – отложив опустевшую банку и подвигая к себе чашку с чаем, кивнул Виктор.

– Так вот, там в подвале склад – вода, еда, медикаменты, разная химия и по мелочи, разве что одёжки нет. Раз в месяц всё перечисленное приходит в эталонное состояние. То-есть к некоему положенному объёму и количеству, – осторожно произнёс док, явно ожидая недоверия или же бурную реакцию собеседника.

«Может всё же игра?» – вместо бурной реакции тоскливо подумал Виктор и огляделся. Из коридора тянуло горячим воздухом, за окном было солнечно, сейчас явно утро, скоро станет значительно жарче.

– Я понял, это называется «сброс окружения», – кивнув, ответил он.

– Э-э-э… А может ты знаешь, что за херня вокруг творится? – оживился Геннадий.

– Нет, не знаю, пусть кое-что мне это напоминает. Из того, что у нас в будущем есть, я вам потом расскажу, давайте пока вы закончите, – чуть-чуть виновато покачал головой молодой человек.

– Да, пожалуй, стоит закончить, – кивнул Док. – Далее из важного – мы здесь не одни. Здесь – это в окружающей нас пустыне. Место, в котором мы сейчас находимся называется «станция», ещё есть «полисы» – там народу поболее конечно, в ближайшем к нам сотни две. Я и Геннадий, кстати, вчера отсутствовали, так как в упомянутый полис ходили и встретили нас там не очень – люди напуганы и понимают не больше нашего. Предвижу твой вопрос, уйти с данной станции насовсем мы, к сожалению, не можем, есть к этому одно большое препятствие…

Круглолицый Гена страдальчески вздохнул и произнёс:

– Не хотел я пока об «этом»… Суеверными мы здесь невольно стали, но лучше сейчас чем к ночи…

Док на это кивнул и произнёс одно лишь слово:

– Боты…

«Боты?» – ошарашенно поднял глаза на собеседников молодой человек, отчего-то поняв, что имеются ввиду не битники.

Удивило его следующее, первое – знакомое слово, второе – знакомое слово, но в смысле того, что оно есть игровая терминология, а именно, если собеседники не врут, ни о каких ботах они и близко знать не должны: не было их в то время. И пусть объявить всё розыгрышем было легче всего, отчего-то сделать этого Виктор не мог. Его чуткая сталкерская интуиция говорила – всё серьёзно.

– Откуда вы знаете о ботах? – удивлённо спросил он.

– Мы не знаем… Это же вроде капиталистическое словечко? – виновато почесал голову Геннадий. – Хмурый? – обратился он к угрюмому соседу.

– Хмурый, Хмурый… – начал тот с ворчания. – Бандюган их так назвал. Как я появился здесь, он на следующий день припёрся и объяснил мне всё кратко. Мол, выживайте… А вот как выжить, целиком ваша проблема. И что, мол, будут приходить некие боты, а там либо вы их, либо они вас! Пока исключительно второе…

– Так вот Виктор, – заговорил Док, – все мы попали в большую беду и совершенно не знаем как из неё выбраться… Раз в месяц на станцию приходят упомянутые Хмурым боты и убивают нас. И даже то, что мы, выходит, бессмертные, радует нас крайне мало. Тут у меня во время нашей беседы пару раз проскакивала надежда, что может ты нам чем-то да поможешь… Кстати, а кто ты по профессии? Или учишься ещё? – спросил мужчина.

Виктор обвёл собеседников взглядом. Мужчины выглядели серьёзными и заинтересованными, даже Хмурый и тот, казалось, смотрел на него с какой-то надеждой.

«Сказать им, что я профессиональный геймер, только голову заморачивать», – подумал молодой человек.

Вслух же он, серьёзно и без пафоса, произнёс:

– Моя профессия – сталкер…

Глава 4. «Станция 12»


***

Глава, в которой Виктор выясняет, что в наличии есть патроны, но нет горючки.

***

Разговор продолжался до позднего вечера, собеседники Виктору понравились, кроме Хмурого, конечно. Приятно иметь дело с людьми, которые будучи старше тебя более чем вдвое, не давят авторитетом и относятся к тебе как к равному. Хотя нет, молодой человек чувствовал, что доверие этих людей ещё предстоит заслужить и задача это непростая, но всё же понты у них отсутствовали как таковые.

Особый интерес у собеседников вызвали миры полного погружения, да и что там в будущем творится, они также слушали с нескрываемым интересом. Виктор же узнал, что упомянутые боты действительно напоминают человекоподобных высокотехнологичных роботов, по крайней мере сделаны эти твари из железа, а их лица закрыты цельными пуленепробиваемыми стеклами, за лёгкой тонировкой которых проглядываются датчики, окуляры камер и огоньки инфракрасной подсветки. Хотя то, что подсветка инфракрасная, это Виктор уже сам додумал, по описанию, а как оно на самом деле ещё предстояло выяснить. Выяснять, кстати, не сильно то и хотелось.

Далее была более плотно затронута тема отчего нельзя уйти со станции, точнее уйти то можно, но, если такого «блудного» сына примут на другой станции или в полисе, той же ночью убивать его придут упомянутые боты. А по причине того, что повоевать с ботам жители станций и полиса толком не могли, страх принимать чужаков, да что принимать, просто с ними общаться, имелся солидный.

«Добили» же его вечером, точнее даже ночью. Под беззлобное ворчание Хмурого о том, что прислали, понимаешь, молодого, у которого даже сигарет с собой не оказалось, компания вышла на площадку перед зданием «Штаба», так Док и Гена называли квадратную двухэтажную коробку посреди станции.

На страницу:
4 из 7