Инструкция для дерзкого соблазна

– Все в порядке. Вы работаете для меня и для всего города. Я хочу внести свою лепту в общую благодарность. Что еще я могу сделать? Только это.

Он засмеялся. Смех у него густой… как карамель. Макс дотронулся до ее руки, и Натали почувствовала терпкий запах его одеколона.

– В таком случае я с радостью воспользуюсь комнатой и попробую ваше потрясающее печенье.

– Откуда вы знаете про мое печенье?

– Выяснил.

– Для вас ничего не бывает неожиданным? – Натали открыла дверь в его комнату. Вечернее солнце светило сквозь окно в старой раме, рисуя полоски на покрывале кровати и на полу.

– Неожиданным? Не бывает, если я могу это предотвратить. – Он прислонился к косяку двери. Казалось, что свет проникает сквозь белую футболку и высвечивает все мускулы у него на груди.

Он улыбался, а Натали не могла оторвать глаза от его рта. У нее закружилась голова. В воздухе, казалось, летали искры.

– Мне надо спуститься вниз. – Она шагнула к двери и чуть не споткнулась.

– К вашим детям, – уточнил он.

А если она просто коснется его, что будет? Мысль сумасшедшая. Нет, она не покажет, как сильно он ее потряс.

– У нас с детьми урок с дрессировщицей. Дайте знать, если вам что-нибудь понадобится от меня.

У него загорелись глаза.

Боже. Он ее не так понял, она не это имела в виду.

В любом случае надо прекратить разговор и уйти.

Макс обвел глазами комнату: дубовый стол с глобусом, стопка потрепанных романов и старый блокнот – все это из начала девяностых. Осмотрев компьютер с тремя дисплеями и жестким диском, понял, что ему потребуется несколько часов, чтобы превратить помещение во временную компьютерную лабораторию.

Вытащив из сумки моток проводов, он залез под стол и стал соображать, что и куда подключать. Установив систему, он уселся в мягкое кожаное кресло и включил компьютерную сеть. Раздался тихий шелест, отчего комната в «Розе Симаррона» напомнила ему собственный дом.

Пока подключался отдаленный доступ, связывающий его с домашней системой, Макс развернулся в кресле и снова оглядел комнату. Стены кремового цвета сочетались с коричневым и оранжевым в обстановке. Над широкой кроватью на четырех столбиках висела карта мира, а другие аксессуары путешественника – старая фотокамера и такой же чемодан – дополняли убранство.

Макс взглянул на часы и ужаснулся. Установка рабочей станции заняла несколько часов, и было уже за полночь. Ему необходимо размяться.

Расхаживая по комнате, он подошел к окну. Оглядев двор, он заметил там тень – кто-то сидел на железной скамье под дубом.

Натали.

Натали под деревом с бокалом вина. Выглядела она… как лесная фея. Рыжие волосы блестят в свете луны. Безмятежная, расслабленная.

Вот он – удобный случай. И Макс быстро вышел из комнаты, бегом спустился по лестнице.

Осторожно, без стука, закрыв дверь, он направился к ней. Ноги сами вели его, он не успел понять, зачем он это делает.

– А своих гостей вы угощаете вином? – с улыбкой спросил он.

Натали повернулась на звук его голоса и откинула назад голову. Какая у нее изящная шея… просто лебединая. Она удивленно посмотрела на него:

– Не уверена, что вино из магазина подойдет вашим запросам.

– Откуда вам знать, какие у меня требования к вину? – шутливо в тон ей ответил он и сел рядом.

– Наверняка высокие… с вашим доходом. – Она сделала глоток и приподняла бокал к свету, глядя на содержимое. – Вам это не придется по вкусу.

– Возможно, оно не самое лучшее, но я не откажусь от стаканчика. Если только у вас нет пива вместо вина.

Натали засмеялась.

– В холодильнике осталось четыре бутылки из упаковки. Я держу их для Тома Нокса, когда он приезжает с семьей.

Макс положил руку ей на запястье.

– Не надо меня обслуживать. Я сам смогу взять. Если только вы не возражаете, что я залезу в ваш холодильник.

– Я буду только рада дать ногам отдых.

Макс вернулся на кухню. Шкафчики были покрашены белой краской – напоминание о семидесятых годах. На столе – нежно-фиолетовые орхидеи. Он открыл большой холодильник желтого цвета. На полках стояли целый ряд коробок с соком и разнообразные закуски. Поискав, он обнаружил пиво и вернулся во двор.

Днем его очаровала перепачканная мукой Натали, а при лунном свете, сидящая под деревом, она казалась неземной, с локонами, падающими на тонкие плечи.

Черт. Надо было взять две бутылки пива. Но обратно он не пойдет. Открыв бутылку, Макс сел. Натали подняла свой бокал, и он чокнулся с ней бутылкой.

– За успех. За то, чтобы разгадать тайну, – произнес он тост.

– За бескорыстных миллионеров, – засмеялась Натали.

Миллиардеров. Но Макс не думал, что это уточнение поможет ему приблизиться к ней. А он умирает от желания поцеловать ее прямо сейчас.

Он глотнул пива – хмельная жидкость обволакивала горло.

Под звездами и ветками дуба Натали выглядела досягаемой, не такой настороженно-сдержанной, как днем.

– Я рада, что вы отыскали пиво.

– Не сразу – оно было заставлено коробками с соком.

– Простите. Надо было вас предупредить, – засмеялась Натали и чуть не поперхнулась вином.

– Но вы же мама, и сок необходим для детей.

Натали молча кивнула.

Воздух заполнили ночные звуки: щелканье сверчков, шелест веток от легкого ветерка. Вдалеке Макс слышал шорох автомобильных шин по дороге.

– Ваши дети очень милые. Дочка – очаровательная говорушка.

– Иногда она заполняет пустоты в разговоре брата. – Натали опустила глаза и покачивала бокал в руке. – У моего сына диагностировали аутизм.

– Простите. – Макс был тронут тем, что она поделилась с ним таким личным. Он инстинктивно взял ее руку и сжал. А она в ответ тоже пожала ему руку.

– Я даже рада, что диагноз установлен. Раннее лечение даст ему больше возможностей для нормальной жизни. И активное участие родителей тоже необходимо.

– А вы одна это делаете.

– Да. И поэтому у меня нет свободного времени. Вы поймите это и извините меня, если что не так.

– Вы превосходная мать. И не надо извиняться. – Макс глотнул пива и постарался не думать о собственном детстве. Когда ему было шесть, мать его бросила. Ушла, ничего не объяснив, и он превратился в еще одного ребенка для органов опеки. Так начались его скитания по чужим семьям. Он нигде не прижился, и за ним на долгие годы закрепился ярлык трудновоспитуемого.

– Мы обучаем Мисс Молли помогать Колби.

– Как служебную собаку?

– В конечном счете – да. А сейчас она осуществляет эмоциональную поддержку. Насколько собака облегчает его панические приступы, определяют врачи. Мы надеемся, что это сможет помочь ему адаптироваться в школе, в магазине и в других местах, где он будет находиться. Мой сын любит прятаться, и очень кстати, что Мисс Молли рядом – она лает, когда мы его зовем, а он не откликается.

– Простите мне мою глупость, но почему не взять уже обученную собаку?

– В большинстве агентств очередь на ожидание от года до двух, если вообще предоставят собаку такому маленькому ребенку, как Колби. Подобных агентств мало, и в нашем районе тоже. – Натали поникла, опустила глаза и сжала губы.

Он приблизился к ней и приподнял подбородок. Блестящие изумрудные глаза посмотрели прямо на него, дыхание коснулось его руки.

– Вы нашли выход.

Натали борец, женщина, которая не отступает перед трудностями. Его это восхищает.

– Разумеется, нашла. Выяснила все у дрессировщика и у Меган из местного собачьего приюта. Они там делают чудеса, определяют именно ту собаку, которая пригодна для работы.

– Ничего себе.

– Возможно, Мисс Молли не подойдет для того уровня, на который мы рассчитываем. В этом риск работы с любой собакой. Но она уже нам помогает с Колби, потому что он ее не сторонится. И она останется с нами, независимо от ее дальнейшей способности к учению.

– Даже если вам придется продолжать дрессировку с другой собакой?

– Да. Пока что мы живем нынешним днем, делаем все, что можем.

– Вы здорово со всем справляетесь, – заверил ее он.

– Мисс Молли уже прошла собачий тест. Мы серьезно к этому относимся – противозаконно допускать к работе негодную служебную собаку. – В голосе Натали слышались твердые, решительные нотки.

– Ну что вы… я совсем не это имел в виду.

– Простите мне излишнюю агрессивность. Люди знают, что такое собаки-поводыри, но про то, что животное помогает преодолеть трудности в эмоциональном развитии, люди не знают ничего и могут быть очень грубыми. – Натали снова опустила глаза – было ясно, что ей больно об этом говорить.

– Тогда расскажите мне. – Макс отвел ей за ухо прядь волос.

Она отвернулась.

– Пожалуйста… не нужно…

– Вы о чем?

– Я пригласила вас только как гостя.

– Я понимаю. – Он уперся локтями в колени и сжал в руках бутылку. И решил отступить. Но только на время. – Я ценю вашу щедрость, благодарен за то, что поселили меня в своем пансионе. Здесь домашняя обстановка, а это нечасто случается в моих путешествиях. Давайте вернемся к разговору о вашей собаке. Я хочу больше узнать о дрессировке.

Даже в лунном свете Макс видел, как краска заливает ей шею.

– Вы просто хотите быть вежливым, – сказала Натали, глядя в бокал с вином.

– Мне интересно. Объясните, чтобы мой ум технаря это понял.

– Хорошо. Вы слышали о том, что собаки могут унюхать рак?

– Да, – кивнул Макс. – Это похоже на то, как собаки чуют наркотики.

– Сходство есть. Некоторые собаки восприимчивы к таким состояниям, как апоплексический удар и диабетическая кома.

Макс действительно хотел про это узнать. И… ему нравилось, как звучит ее голос.

– При этих заболеваниях происходят химические изменения в теле и проявляются физически. Подобное происходит и при аутизме. Мы можем обучить собаку почувствовать проблему и помочь.

Макс, сдвинув брови, обдумывал услышанное.

– В этом есть смысл. Вы выкладывали онлайн свою историю с Мисс Молли и Колби?

– В свободное время, которого у меня нет? – сухо осведомилась она.

– Это могло бы помочь другим. Разрешите мне сделать это за вас. Я сделаю все очень деликатно. И вы удивитесь тому отклику, который получите, пригласив в блог вашу дрессировщицу, ветеринара и горожан. – Он улыбнулся. – Компьютерный мир не так уж плох.

– Почему вы станете делать это? – Натали водила тонкими пальцами по ободку бокала и с удивлением смотрела на Макса.

– Потому что вы делаете то, что важно мне, – вы хотите помочь в расследовании. А мне хочется помочь вам. Я счастливый человек, раз могу поступать со своим временем так, как хочу. И не беспокойтесь из-за моего заработка. Поверьте – это не огромная жертва для меня. Я поручу одному из моих компьютерщиков пообщаться с вашей дрессировщицей. У нее будет бесплатный доступ.

– Это очень по-доброму с вашей стороны. Спасибо.

Он улыбнулся уголком рта.

– Я делаю это не только по доброте душевной.

– Тогда почему?

– Потому что это правильно. – Он приблизился к ней. – И потому, что я хочу расположить вас к себе, чтобы вы позволили мне вас поцеловать.

Глава 3

Натали знала, что ни за что на свете не может допустить, чтобы Макс придвинулся к ней… хотя не могла заставить себя просто встать и уйти. Поэтому положила руку ему на грудь, чтобы немного отстранить его.

На твердую мускулистую грудь.

– Лестно, что вы хотите меня поцеловать, но это не входит в услуги пансиона.

Он засмеялся, и она почувствовала, как отдается его смех под ладонью.

– Так приятно меня еще не осаживали.

Она тоже засмеялась, отвернулась и вдохнула поглубже прохладного сентябрьского воздуха, чтобы овладеть собой… и не вдыхать терпкий, волнующий запах Макса. Этот мужчина внушает ей тревогу.

– Подозреваю, что вы нечасто встречаете отказ.

– Еще один комплимент. Вы умеете отвергать весьма мило.

– И вы снова услышите «нет» на свои выпады.

Он покачал головой:

– Я вас услышал. «Нет» – значит «нет». Но помните: я все равно хочу вас поцеловать. Очень хочу. На случай, если вы решите сказать «да», то я в ближайшее время никуда не уезжаю.

Во дворе сделалось темнее, звезды засияли ярче. Огни в пансионе погасли один за другим – люди ложились спать. И ей тоже следует вернуться в дом. Подальше от Макса. Чтобы не кружилась голова от пронзительного взгляда голубых глаз.

– Вы уверены, что влечение взаимно? – Неудачное выражение. Натали поняла это, как только слова сорвались у нее с языка.

Он, не двигаясь, смотрел ей в глаза.

Натали вздохнула:

– Хорошо. Влечение есть. Но я думаю, что людям не следует идти на поводу своих чувств каждый раз, когда их кто-то привлекает. – Теперь она смотрела не на него, а на улицу, где сосед прогуливал колли. Гравий шуршал под лапами пса и подошвами ботинок его хозяина. Только бы отвлечься на что угодно, не смотреть на искусителя, сидящего рядом!

– Туше[4], – произнес он.

– Вы признаете, что не правы? – Натали недоверчиво прищурилась.

Макс повертел в руках пустую бутылку, глядя, как блестит зеленое стекло.

– Я не сдаюсь. Просто учел ваш взгляд, раз уж вы учли мой. Нас тянет друг к другу. И это здорово. Я терпелив, особенно когда выигрыш так высок. – Он подался вперед, глаза призывно сверкнули. – Очень высок.

– Поцелуй? Это и есть выигрыш? – Она никогда не встречала мужчин, терпеливо ожидающих поцелуя.

Он нагнулся к ней, его дыхание задевало Ната ли лицо.

– Да. Если поцелуй… настоящий, захватывающий. – Улыбнувшись, он забрал у нее пустой бокал и ушел.

Как легко было бы поддаться искушению. Но она просто не может себе этого позволить. Он всего лишь постоялец в пансионе. Надо почаще это повторять. Натали подняла глаза к звездному небу. Сегодня она не скоро заснет.

* * *

Рядом с кухней была мастерская, где Натали шила платья и делала аксессуары, которые потом продавала в художественных торговых рядах – любимом месте прогулок жителей города. Таким образом она пополняла свой ограниченный бюджет.

Натали сознавала, что ей повезло, раз у нее оказались творческие способности. В доме преобладали красные и желтые цвета – вероятно, напоминание о техасских закатах, – а в мастерской более воздушные. Одна стена была бледно-зеленой, цвета морской пены, а другие кремовые. В углу лежали куски материи: тюль, кружево, шелк.

На стеклянном столе – наполовину законченные рисунки свадебных платьев. Натали порылась среди них и едва не опрокинула букет голубых гортензий, ее любимых.

Здесь, в этой комнате Натали чувствовала себя в сказочном мире свадебных нарядов. Она забывала о потере мужа, находила утешение в занятии, которое не только обеспечивало ей существование, но радовало душу. Это ее маленький бизнес – свадебные платья на заказ.

Рукоделие проходило через всю ее жизнь, сколько Натали себя помнила. Прабабушка Элайза научила ее вязать крючком, с тех пор для Натали создание чего-то нового стало необходимым. Вскоре она начала придумывать фасоны и в результате шить себе одежду.

Натали считала, что шитье или выпечка тоже искусство, и, хотя ее изделия идут на продажу, частицу души она в свои изделия вкладывает.

Просматривая эскизы, Натали старалась забыть о мужчине в комнате наверху и сосредоточиться на том, что здесь и сейчас. Рулоны воздушной материи лежали около трех швейных машинок. Это ее работа, ее творчество. Это ее мир, только ее.

В самом дальнем углу за белой кушеткой с желтыми подушками – там сидели две ее подруги и потягивали «Мимозу»[5], – висело свадебное платье, тонкое, кружевное, с вырезом сердечком, в стиле бохо[6].

Натали подошла к кушетке, где сидела Эмили Нокс. Та прикрыла от удовольствия глаза, откусив кусочек яблочного пирога. Проглотив и промокнув салфеткой розовую помаду на губах, она с чувством произнесла:

– Натали, на этот раз ты себя превзошла. – Положив остаток пирога на стеклянный с золотом кофейный столик, она потянулась к бокалу.

Натали тут же подумала о том, как пила вино с Максом. Уж очень быстро он заполнил собой ее дом, ее мысли, ее жизнь.

Эмили сделала глоток «Мимозы» и подняла бокал, кивнув Натали, отдавая дань ее способностям. Затем аккуратно и красиво проворными длинными пальцами разложила куски пирога, достала фотоаппарат и сделала фотографии. Довольная собой, она распушила медово-каштановые волосы. Эмили смотрела на все глазами фотографа, и у себя дома на ранчо постоянно создавала разные композиции.

– Ничего особенного. Угощайся. – Натали сунула руку в карман, ища сантиметр.

– Милочка, это грандиозно! – воскликнула Бранди Лолесс, глядя на свое отражение в зеркале в витиеватой раме. Она покрутилась, словно балерина. Даже в наполовину законченном платье Бранди являла собой красавицу невесту.

Натали стало немного стыдно. Свадьба Бранди на носу, а платье в данный момент еще не закончено. Классический покрой подходит Бранди, шелк должен струиться по многослойной нижней юбке, кружево вписывается в фасон, но детали еще надо доработать.

Бранди была ее соседкой. Эта упрямая девушка готова насмерть биться за свою любовь. Она твердо решила выйти замуж за Шейна Дельгадо, владельца ранчо и богатого предпринимателя в сфере недвижимости. Бранди слизала остатки корицы с уголка рта и заявила:

– Я молюсь, чтобы Макс Сент-Клауд смог найти виновного в кибератаках. Страшно подумать, на что еще способен хакер.

Эмили кивнула и помрачнела, что ей несвойственно.

– Столько ненависти в одном человеке. Наверняка тут кроются личные причины, а это опасно, потому что если так, то этот субъект находится поблизости, – продолжала Бранди. – Попытаться испортить мою свадьбу… брр. Как может человек питать ненависть к такому количеству людей?

Эмили тоже пострадала – она получила фотографии своего мужа Тома и Натали. На фотографиях был Том с детьми Натали, и они были сделаны так, чтобы заставить Эмили предположить, что у него вторая семья. А Том всего лишь помогал Натали, потому что мучился от вины – типичная ситуация для того, кто выжил, – за смерть друга.

Слава богу, что брак Ноксов сохранился и даже стал крепче. А Эмили и Натали в результате подружились. Правда оказалась сильнее ненависти.

– Мы не позволим этому жуткому человеку украсть у нас радость. Остановить его или ее мы пока не можем, но не поддаваться негативу мы в силах. – Натали обняла Бранди, стараясь не уколоть ее булавками.

Бранди кивнула.

– Вы слышали? У Ника и Харпер радость – последнее УЗИ показало, что у них будут близнецы, мальчики. Похоже, население в нашем городке растет с небывалой скоростью.

Эмили засмеялась:

– Бранди, теперь твоя очередь. Нам ведь нужны положительные эмоции.

– Ты права, – улыбнулась Бранди. – Ничто не омрачит ни единого момента перед моей свадьбой.

Эмили встала и подошла к подругам с фотоаппаратом на шее и бокалом «Мимозы» в руке.

– Да здравствует дружба, свадьба и потрясающее платье!

– Мне так жаль, что платье не готово, – сказала Натали, глядя на кипу из ткани, бисерин и кружева – надо еще придумать, как это использовать.

– Эта модель на заказ, и мне нравится, что будут фотографии во время процесса создания, примерок, изменений. – Глаза у Бранди сияли, лицо светилось улыбкой. – Это как бы метафора зарождения жизни. Радость не заканчивается со свадьбой.

Натали сморгнула слезы. Обычно она не настолько чувствительна.

Эмили обняла ее:

– О господи, Нат…

Натали сделала пару вдохов и освободилась от объятий подруги.

– Уже прошел год. Я быстро приспосабливаюсь и стараюсь идти вперед, стараюсь думать о счастливых моментах.

Ее притяжение к Максу – доказательство того, что она идет вперед по жизни. То, что она чувствует к нему, – это сочетание облегчения и опасения. Готова ли она к новому?

Бранди наклонилась к Натали и ободряюще сжала ей руку:

– Ты молодец.

Натали засмеялась, чтобы смехом скрыть волнение.

– Хотелось бы. Спасибо. Я чувствую себя счастливой, когда шью эти платья. – Ей не нужен для счастья мужчина – не нужен Макс, – она и так счастлива, и жизнь у нее полноценная.

– А насчет того, что ты идешь вперед… Это имеет отношение к Максу Сент-Клауду? Он поэтому остановился здесь? – Бранди переступила с ноги на ногу и обменялась взглядом с Эмили, которая протянула ей «Мимозу».

Натали сделала записи в блокноте, хотя ей это ни к чему, она и без записей прекрасно знает, что надо добавить или убавить в платье. Но лучше не встречаться глазами с подругами.

– Что вы такое говорите? Он просто постоялец, живет здесь, пока помогает городу. – У Натали запылали щеки.

Бранди, потягивая «Мимозу», фыркнула:

– Да ну? Я видела, как вы во дворе играли с детьми, и еще вас обоих в коридоре, когда ты шла сюда. Да между вами летят искры! – Она повернулась к Эмили: – Я не права?

Эмили заново наполнила хрустальный бокал.

– Да, достаточно видеть, какими жгучими взглядами вы обмениваетесь.

Натали не могла этого не признать.

– Эмили, он интересный мужчина. – Она включила швейную машинку, надеясь, что жужжание мотора прекратит этот разговор.

– А ты интересная женщина. – Эмили руками обрисовала формы Натали.

– Я усталая, заработавшаяся мамочка.

– Хм… Может, тебе необходимы спа-процедуры? – предложила Бранди.

Натали обиделась:

– Я не собираюсь превращаться в Золушку, чтобы заарканивать мужчин.

Бранди, снова хмыкнув, покачала головой:

– Возражения не принимаются. Я запишу тебя на следующую неделю. Ты заслуживаешь такого удовольствия.

А Эмили многозначительно улыбнулась:

– Если ты еще не заметила, то уже завоевала его внимание.

Натали вскочила.

– Я, пожалуй, принесу еще печенье и что-нибудь выпить… безалкогольное.

Она быстро прошла на кухню, открыла самый большой шкаф и вынула резной хрустальный кувшин – еще прабабушкин. Потом достала дольки лимона из холодильника и положила в кувшин, добавила кубики льда и залила водой. До слуха донесся едва различимый равномерный стук. Ясно – подтекала раковина, придется чинить. Но после того, как закончит с платьем.

Натали вернулась в мастерскую, и ее внимание привлекла сценка за окном.

Макс сидел за игрушечным бело-розовым столиком, сложенным из детского конструктора-пазла, напротив сидела Лекси. Она угощала его воображаемым чаем, нарядив при этом в ярко-фиолетовую накидку из перьев.

Натали сжала в руке кувшин.

Вот она – беда.

Может, ей необходимо заниматься не спа-процедурами, а нацепить на себя холщовый мешок и пояс целомудрия?

Прошедшие три дня Макс безвылазно сидел в Техасском скотоводческом клубе. Начальный этап расследования всегда был одинаков: лица, слова, файлы. Перед ним возникали различные варианты, когда он знакомился с основными участниками этой истории. Он наблюдал, как люди себя позиционировали, ждал появления важной информации. Анализировал. Повторял все еще и еще, пока не возникало что-то похожее на зацепку.

В среду после долгих часов просмотра файлов членов клуба глаза у него настолько устали, что он понял: пора вернуться домой и отдохнуть.

Но для него отдых и дом – это импровизированная кровать в том месте, где он временно обитает. Постоянного дома у него нет, и этот пыльный город не его дом.

Макс ехал в «Розу Симаррона». Мелькание за окном ярко-зеленых и желтых листьев, отсутствие машин на дороге – все это создавало ощущение вечности. Вообще-то его жизнь оказалась перевернутой с ног на голову. Пансион стал для него удивительным местом. Не только из-за рыжеволосой красотки с ласковыми грустными глазами, от которых таяла душа. Но его удивило, как он привязался к двум милым ребятишкам. Они ездили на трехколесных велосипедах, играли в мяч, и его, обычно избегавшего детей, это не раздражало. А чего стоит чаепитие, которое устроила ему Лекси? Он усмехнулся, вспоминая, как она бочком подошла к нему и серьезно позвала выпить с ней чаю.

Двухлетняя Лекси, унаследовавшая глаза своей мамы, в одну минуту покорила его, большого дядю, и он, к ее восторгу, безоговорочно подчинился. И даже надел смешное боа на ее чайную церемонию.

Однако с четырехлетним Колби поладить было труднее. Как ребенок в таком возрасте может все время о чем-то размышлять? А этот малыш мог. В чем тут дело: в аутизме или в характере? Макс не знал, но точно у него с мальчиком родство душ, потому что Колби интересуется компьютерами и здорово умеет играть в видеоигры.

Хотя сходство было глубже. Пусть их жизненный опыт изначально иной, Макс знал, что такое всегда находиться в положении постороннего для нормального окружения. Макс ловил себя на мысли, как помочь Колби. Он что-нибудь придумает, найдет способ, как приблизиться к мальчишке.

Но перед ним и более трудная задача – осмыслить, как он реагирует на Натали. Его буквально простреливает при ее появлении. Черт, даже когда она сидит за швейной машинкой, он моментально возбуждается. Вот почему он устроил себе своеобразную передышку, погрузившись в работу и почти не бывая в пансионе.