Открываю холодильник в поиске чего-нибудь съедобного. На руке, с грудью во рту, лежит двухмесячный младенец. Он полулениво ест. Заслонив кроху от холода кофтой, наклоняюсь, но с пучка на голове падает прядь.

Мысленно выдаю приличную тираду матом – ничего не видно, на ощупь достаю какой-то контейнер, ставлю на стол и открываю одной рукой каким-то совершенно немыслимым образом. Пахнет так, будто кто-то умер.

Черт!

Два месяца. Два чертовых месяца как в аду! Кормешка дневная, кормешка ночная, работа, квартплата, помыться и поесть, пока ребенок спит. Искренне ненавижу того, кто свалил в закат при малейшем намеке на сложности! Ну, а что, ему-то норм! Захотел ребенка – есть ребенок. Передумал – ушел. Мне же с этого поезда не спрыгнуть, слишком уж все это серьезно. И вот сейчас то, с чем не всегда справляются двое, свалилось на меня одну.

Снова нырнула в холодильник, но ничего не нашла. Даже хлеба дома нет. Твою ж!… Часы на стенепоказывают только пять утра. Да уж, ощущение времени изменилось, режим укатился к чертовой матери. Еще один шикарный факт о «чудесном времени в жизни женщины» в одиночестве – немытая голова и ежедневная жалость к себе. Порой, пока малыш спит, я просто лежу рядом и беззвучно рыдаю, боясь разбудить кроху.

Маруся заснула, я же выдохнула и набрала сообщение подруге, чтобы она, если успеет, конечно же, занесла мне с утра что-нибудь из уже привычного ей списка продуктов. Есть такой список, для тех, кто кормит грудью. И в основном в нем одни запреты и осторожности.

Выйти в магазин тоже отдельное дело: лето, жара, а у меня волосы неделю не мытые. Или не неделю. Не знаю точно. Гулять ходим как попало, то утром, то вечером, то как повезет и то на балконе. Спускать коляску в шестнадцатиэтажном доме с постоянно ломающимися лифтами рискованно: дважды я застревала на улице, потому что подъемники не работали, а тащить эту бандуру-коляску вместе с ребенком на тринадцатый этаж по лестнице просто выше моих сил. Одна только малышка весила больше трех с половиной килограммов! Тем более, что на тот момент я себя-то еле держала на ногах – прошла всего неделя после родов, швы болели, все тянуло, и чувствовала я себя так, будто поезд переехал. Грузовой. Пару раз.

Но это того стоило.

То счастье, которое я испытываю каждый раз, когда смотрю на свою дочь… это бесценно. А каждая её новая умелка, её удивление и изучение нового заставляют меня видеть мир иначе, шире, глубже, более ярким. С появлением крохи жизнь изменилась. Поменялись приоритеты, цели и даже само представление о мире. Все стало как-то цветнее, красочнее.

Но усталость и постоянное внимание, которое так необходимо ребенку, просто убивают. Ни минуты на себя. Даже в душе – кроха может проснуться в любой момент. Перестроится на такой альтруизм невероятно сложно.

Подумав, решила, что нужно хотя бы выпить чай с сахаром. Слишком уж я голодная. Вдруг, молоко пропадет, если совсем ничего не сделать. Но в тот момент, когда я нажала кнопку подогрева чайника, в дверь позвонили. Осторожно, коротко, но упорно.

Пришел кто-то явно очень настойчивый.

Ругаясь, на чем свет стоит, подошла к двери, намереваясь растерзать того, кто там стоит. Мельком бросила взгляд на зеркало в прихожей, мое отражение не радует: гулька на голове из уже несвежих волос, растянутые, хорошо что еще без пятен, джинсы, идеально скрывающие всю красоту – небритость и целлюлит – моих ног, лифчик для кормления и тонкий полупрозрачный кардиган. Черт! Запахнув кофту так, чтобы было не видно белье и ребенка, прижала часть полы рукой. Уже собравшись распахнуть дверь и облить гостя негромким матом, решила посмотреть в глазок. У входа в квартиру стоял какой-то мужчина. Один. Одет прилично, вроде трезвый даже.

Район у меня не самый благополучный, так что всякое случается. Порой пьяницы приходят, забыв, где живут. Очень уж у нашего жилого комплекса одинаковые дома.

После одного такого визита нетрезвого незнакомца, я добавила к замку на двери еще и цепочку. А так как настойчивый сигнал звонка попрежнему повторялся с небольшим интервалом, вздохнула, цепляя цепочку, и только потом открыла дверь.

– Что вам нужно? – хмуро спросила у нежданного гостя.

Он подошел ближе. Лицо показалось мне смутно знакомым.

– Привет! – мужчина широко улыбался.

Твою ж!… Как-то слишком этот мужчина напоминал моего когда-то хорошего школьного друга.

– Илья? Откуда у тебя мой адрес?

– Ты мне его сама дала два года назад. Не впустишь?

Оглядевшись, поняла, что дома дикий срач. Где-то памперсы, где-то пеленки. Чистые, грязные – не разобрать. Вот блин, еще и поленись мусор вынести. Про грязную посуду и говорить нечего.

– Знаешь, я как раз собиралась прогуляться. Подожди пару минут, пожалуйста, я переоденусь.

Шесть утра просто отличное время для прогулок!

Парень широко улыбался, но в дом не просился. Вместо этого он прислонился к стене. Я закрыла дверь, и тоже прислонилась к стене. Нужно было перевести дух. Странно, что Маруся не проснулась от шума. Вдох, выдох. Нужно успокоиться и быстро собраться. Быстрым, но аккуратным, чтобы не трясти малышку, шагом направилась в комнату, схватила вязаное одеяло малышки и на ходу завернула в него кроху, чтобы тут же положить в коляску. Повезло, что я все-таки затащила это изобретение человечества с балкона обратно в квартиру. Снова полубегом направилась в комнату, чтобы достать из шкафа какие-то трикотажные брючки и свободную хлопковую рубаху. Быстро оделась, и уже в коридоре сняла с вешалки джинсовку оверсайз – вряд ли в это время на улице тепло. Залила волосы сухим шампунем, брызнулась дезодорантом. Готова. Надеюсь, не сбежит в страхе и ужасе от такой красоты.

Открыла дверь и с изяществом коровы на льду, перекатила через чертов порог коляску, краем глаза замечаая, как у Ильи от удивления вытягивается лицо. Невозмутимо закрыла дверь.

На последнем щелчке замка, мужчина отмер и пошел вызывать лифт.

Я пошла следом, стараясь не смущаться, несмотря на неловкость.

– Это твой ребенок? – у Ильи дернулся глаз. – Ты замужем?

– Да. И нет.

Два года назад этот мужчина встречал меня с работы, мы ужинали в каком-нибудь несолидном месте, типа Макдональдса или шаурмы, и вели себя как подростки – гуляли, обсуждали видеоигры, пили молочные коктейли, пускали мыльные пузыри… «Большие шишки» впадающие в инфантильность. Тогда я продюсерила несколько проектов, а он был серьезным дядей в РЖД. Но вскоре Илью перевели в другой город, оставались только звонки и сообщения, но и они плохо вписывались в наши графики.

Примерно через год я встретила отца своей малышки. В то время я уже задумывалась о семье и, когда мы с Марком мечтали о доме в пригороде, где сможем жить… тогда я не думала о детях, но понимала, что в будущем, очень даже может быть. И может быть с ним. Когда увидела две полоски на тесте, даже не сомневалась, что он обрадуется. Вот только в его планы ребенок не входил. Марк решил, что я «нагуляла», «от одного раза в презервативе так не бывает и вообще я бесплоден». Тогда я была жутко расстроена и растеряна. Малышке было всего восемь недель.

– Тебе идет.

Я удивленно подняла глаза на Илью.

– Что? – переспросила растеряно.

– Ребенок. Это прям твое. Ты изменилась, и это очень красивые изменения. Тебе идут.

Но я же стремная, страшная и жутко уставшая сейчас. Сплю урывками, моюсь, как успею… даже убрать лишние волосы с тела получается крайне редко… а еще живот, жир и огромные синяки под глазами. Он вообще в себе? Я же стала больше на два размера! Целые десять килограмм остались!

– Спасибо, – лифт приехал, приглашающе блямкнув, – если ты правда так думаешь.

Спускались молча. Когда-то школьный друг помог мне выйти из подъезда, придерживая двери, а потом просто спустил коляску по чуть кривоватому скату. Хотела было возмутиться, что отбирает моего ребенка, но он не отстранял меня, а просто взялся за ручку, с обеих сторон от меня, будто бы обнимая сзади. Так странно.

Почувствовала, как краснеют щеки.

– Девочка или мальчик?

– Девочка.

– А где отец? – мужчина отстранился и пошел рядом, направляя коляску к детской площадке, где есть скамейки.

– Не с нами.

– Не понимаю таких. Ни тех, кто бросает своих детей, ни тех, кто их не хочет.

– Ты не думал, что он нас навещает? – возмутилась я.

Все еще сложно признать, что я смогла так по-крупному облажаться.

– Я тебя достаточно хорошо знаю, чтобы понять, что нет.

Фыркнув, отвернулась.

– Зачем приехал? – постаралась пустить в голос побольше равнодушия, но, кажется, вышло дергано.

– В командировку.

– Надолго?

– На месяц.

– Чем будешь заниматься?

– Учиться. Повышаю квалификацию, грозятся сделать меня большим начальником. Не хватает одной небольшой бумажки.

– А, вот почему приехал. За бумажкой.

– Ну, да, и за ней тоже. А у тебя как дела?

Развожу руками, притормозив коляску:

– Как видишь.

– Я сегодня проездом, но со среды будут тут. Если тебе нужна любая помощь – говори, помогу.

Черт. Как же я мечтала услышать эти слова. Вот только не от него, а от отца ребенка.

– Спасибо, – буркнула в ответ.

Понимаю, что ни за что это не сделаю.

– Зная тебя, ты даже не проверишь, есть ли у тебя мой номер, – рассмеялся Илья, – не то, что звонить и о чем-то просить.

Раскусил, подлец.

К теме наших жизней, особенно ее личной и семейной частям больше не возвращались. Болтали о погоде, природе и еще чем-то в этом роде. В итоге через полчаса прогулки проснулась оголодавшая Маруся, и мне пришлось попросить Илью отвернуться, чтобы я могла расстегнуть рубашку и покормить ребенка. Сказала, что может повернуться, когда прикрыла грудь джинсовкой.

– Знаешь, это выглядит очень… э… – мерзко, стыдно, глупо? – как-то по-особенному. Как что-то очень естественное, личное и очень красивое.

Наверное, он шутит.

– Я серьезно.

– Не могу поверить. Ты головой не ударялся недавно? А то странные вещи говоришь.

Вскоре, он помог мне подняться в квартиру, радостно сообщил, что еще заедет, чтобы проведать нас. Я же снова вспомнила о своем голоде, только когда мужчина ушел.

Через полчаса в дверь аккуратно постучали. Настолько осторожно, что не сразу удалось понять, что это к нам. Малышка не отреагировала на звук, я же пошла проверить, кого нелегкая принесла. Под дверью снова оказался Илья. Открыла.

– Ты что-то забыл?

– Да, – протянул пакет, – Я не знаю, сидишь ли ты на диете для кормящих, но тут все с учетом диеты. На всякий случай.

– Эм… Спасибо. Не стоило. Илья, все в порядке правда, – я растерялась и неуверенно отмахивалась от еды.

– Ника, у меня есть глаза. Не ври, не притворяйся сильной. Я вижу, что тебе это нужно.

Именно этот момент выбрал мой желудок, чтобы сообщить, что я уже и не помню, когда последний раз что-то ела.

– Иди, ешь. Мне пора.

– А деньги?

Он просто развернулся и ушел. Я еще минуту смотрела на пакет в своих руках, стоя у раскрытой двери. Странно все это. И чертовски вовремя. Наверное, одно из моих воплощений было святым, раз в любом звездеце находится что-то хорошее и те, кто помогают.

На кухне разобрала большой гостинец. Внутри оказались одноразовые контейнеры с готовой едой: гречка, какие-то супы, курица на пару, рис с овощами, мой любимый зеленый чай, минералка и обычное сливочное печенье.

Погрела гречку с курицей, заварила чай. Пока ела, ревела. Господи, как приятно и как вовремя! Почему так не может вести себя отец ребенка? Какая ж я дура! Одинокая и несчастная дура. Брошенная в самое уязвимое время.

В девять утра меня разбудила Ксюха. Она забежала в ближайший магазин и приволокла мне пакет продуктов.

– Вечерком могу зайти что-нибудь приготовить.

– А чек?

– В пакете, там есть всякое на бутеры, а еще йогурты и творожки без всего.

– Спасибо.

– Держись, дорогая! Ну, все, люблю вас, крошки! До вечера! – и женщина-ураган убежала на работу, замкнув за собой дверь дубликатом ключей.

Еще одна моя перестраховка. До сих пор боюсь, что когда-нибудь ей придется меня или нас спасать.

Вечером, я смогла полноценно сходить в душ. Подруга умудрилась наготовить кучу всего, попутно удивляясь «внезапному поклоннику», как она назвала Илью. Наверное, ему просто стало жалко смотреть на то, во что я превратилась в декрете.

Женский вечер прошел прекрасно. Два часа радости и хоть какой-то социальной жизни. Жаль, что теперь Ксюха освободится не раньше конца недели.

Корреспонденты, они такие. Их ноги кормят.

Глава 2

Дни плыли своим чередом. Я фрилансила по часу в день, иногда по три, но это дорого обходилось: несколько раз заснула во время кормления и чуть не уронила Марусю. Пару раз чуть не сошла с ума из-за кишечных колик малышки. Думала, поседею. Все снова было будто бы в каком-то бреду, но вскоре из привычного дня сурка меня вырвал звонок в дверь. Аккуратный, короткий.

Сначала думала, что показалось, но потом сигнал повторился, и я пошла проверить к нам ли это. Уже привычно на ходу запахнула расстегнутую клетчатую рубашку и только после этого открыла дверь, предварительно убедившись в глазок, что именно у моей квартиры стоит гость. Оказалось, пришел Илья.

– Привет! Хорошо выглядишь. Как себя чувствуешь?

– Привет, нормально.

– Уже гуляли?

– Эм… нет, – я распахнула дверь, – проходи.

Повезло, что я собрала весь мусор и приготовила пакет на вынос, а робот-пылесос уже успел что-то убрать. Какое счастье, что я когда-то не зажала на него денег! Надо, кстати, в агрегат тряпку поставить, чтоб полы протер, а то у меня нет ни сил, ни желания делать это самой… Мда, наверное, только я думаю о подоном, глядя на гостя.

Молодой мужчина вошел в квартиру и с любопытством стал осматриваться, пока снимал кросовки и куртку. Махнула рукой в сторону кухни, сама же пошла в комнату, чтобы переодеть рубашку. Пахнуть кислым молоком при госте мне не хотелось. Едва открыла шкаф, как почувствовала, что на меня смотрят. Обернувшись, заметила в дверном проеме Илью. Он внимательно меня рассматривал, но отвел взгляд, как только понял, что я его заметила.

– Извини, хотел спросить, где у тебя заварка. Я чайник поставил. Если нужно, могу подогреть еду или что-то приготовить. Ты завтракала?

Я ошарашено смотрела на парня, прикрывшись первой попавшейся футболкой. Не то, чтобы как-то особо стеснялась… после роддома как-то не до стеснения. Просто не хотелось, чтобы кто-то видел мой большой послеродовой живот и растяжки на груди, выглядывающей из уже заношенного и местами в грязного от молочных пятен лифчика. Все еще прикрываясь, продолжила поиски большой футболки, уверенная, что мужчина ушел. Вздрогнула, почувствовав на шее чужое дыхание.

– Ты не мог бы… – не договорила, замерев от нежного и осторожного прикосновения губ чуть за ушком.

Не знаю, как сдержалась от стона. По всему телу пробежала теплая волна, стягиваясь в узел внизу живота.

– Ты очень красивая, – прошептал мужчина, все также стоя за спиной, – и тебе не нужно стесняться своего тела, – он снова едва ощутимо коснулся моей шеи, я же закрыла глаза от удовольствия; наверное, так нельзя, – Только полный дурак мог оставить такую женщину.

Возмущенно развернулась лицом к нему, и чуть было не упала.

– Ты вообще в себе?

Громко закричала Маруся. Я ринулась к дочери, уронив, футболку, которую держала в руках. Прижала кроху к себе, дала грудь, стоя спиной к Илье.

– Пожалуйста, оставайся там, – полушепотом попросила его.

Если он сейчас хоть немного сдвинется с места, то будет видеть уже не только мою спину, но и все остальное.

– Извини, – мужчина накинул мне на плечи рубашку, которая висела на дверце шкафа, – я пойду пока заварю чай. Если ты не против, поищу заварку сам.

Снова уложив малышку спать, затем все-таки нашла нужную футболку и пошла на кухню, где во всю хозяйничал гость. На столе стоял заварник с ароматным чаем, а в сковороде, судя по аромату, готовилась яичница.

– Проходи, присаживайся, – не оборачиваясь, сказал Илья. – Все уже готово.

Я внимательно рассматривала мужчину со спины, пока он выключал плиту, доставал тарелки и раскладывал поздний завтрак. Чуть подкаченный, в черной футболке-поло и прямых темно-синих джинсах. Заметен некоторый лоск, но при этом все как-то очень небрежно. Удивительно, каким привлекательным он стал. Раньше из всего этого набора была только небрежность и минимальный вкус в одежде.

Прикусила губу, почувствовав, как чуть потянуло низ живота в некотором предвкушении. Фантазия же решила доразвить то, что совсем недавно случилось у шкафа. В новой картинке, стоящий передо мной мужчина уже не только чуть касался шеи, но спускался ниже, а руками прижимал меня к себе, гладил, касался груди…

– Приятного аппетита, – передо мной появилась тарелка с яичницей и поджаренными колбасками. – О чем задумалась?

Мужчина сел напротив и занялся едой. Я смотрела на него и не понимала, почему он никогда не проявлял такой заботы и не делал ничего такого… волнующего? Снова прикусила губу.

– Ешь, Ника.

– А?

– Не смотри на меня так, а то я начинаю думать о том, что происходит в твоей головке, когда в глазах танцуют такие черти.

Я смущенно улыбнулась, опустила голову и все же принялась за еду. Попробовав, поняла, что яичница очень вкусная.

– Не знала, что ты хорошо готовишь.

– О, я мастер всего трех блюд: яичницы, овсянки и плова.

Я рассмеялась.

– Какие еще тайны ты скрываешь?

Он лукаво улыбнулся:

– Ты даже не представляешь, как много у меня тайн!

Когда мы поели, я не успела встать, как Илья подхватил мою тарелку и помыл посуду,

– Все, будь хорошей девочкой, заботься о маленькой девочке, не забывай есть и запри за мной дверь, – чмокнул меня в лоб, и ушел.

Когда пришла к мужчине в коридор, мой давний друг уже обулся и открыл дверь, собираясь выходить.

– Что ты делаешь?

– Выхожу.

– Нет, ты не понял. Все это. Что ты делаешь?

– Забочусь о вас, – Илья пожал плечами. – пока какой-то кретин не опомнился, что потерял свою семью.

– Зачем? – я растерянно смотрела на него, ожидая повоха или его ухода.

– Потому что вам это нужно, а мне нужна семья, – он подмигнул и вышел, закрыв дверь.

Через несколько минут пришло сообщение: «Вечером забегу, эротичное белье можешь не надевать, обойдемся без постели. Но если есть какие-то особые пожелания – пиши».

А шутил ли он так раньше? Это же шутка?

День пролетел незаметно. Услышав аккуратный звонок в дверь, я аж подпрыгнула на месте. От приятного предвушения. И от нетерпения. Маруся недовольно поморщила носик: она чуть не упустила грудь изо рта, засыпая. Я прикрылась шарфом и пошла к двери. Удары сердца будто бы стали медленнее.

Посмотрела в глазок, увидела знакомый мужской силуэт и открыла. На пороге был Он. Марк. Собственной персоной и пьяный в стельку.

– Никааа… – он, шатаясь ввалился в квартиру.

– Что тебе нужно?

Я отступила к вешалке с верхней одеждой, пытаясь аккуратно нашарить там перцовый баллончик на случай, если что-то пойдет не так.

– Что тебе нужно, Марк?

– Я пришел посмотреть на своего ребенка, – он потянулся ко мне руками, – покажи мне его.

– Марк, пожалуйста, приходи, когда проспишься, – я отшатнулась, стараясь при этом говорить спокойно.

В панике стало труднее дышать, а баллончик так и не желал находиться. Дверь по-прежнему была открыта, вот только никто из соседей в коридоре не проходил. Черт! Черт! Он же все что угодно может сделать в таком состоянии.

– Вер, покажи мне ребенка! – он двинулся на нас, я снова отшатнулась.

Телефон был в комнате, но если я начну отступать туда, он двинется за мной. Что же делать?

– Марк, я покажу тебе ребенка, когда ты придешь трезвый. Сможешь и подержать, и посмотреть, и покатать ее в коляске. Но только трезвый, сейчас это небезопасно.

– Я – отец! Я не могу навредить!

– Пожалуйста, – голос дрожал, но я по-прежнему старалась говорить спокойно и тихо. – не кричи, ты можешь напугать кроху. Давай поговорим с тобой об этом, когда протрезвеешь.

Он снова двинулся на меня, держась за стену и шатаясь.

– Я хочу видеть ребенка!

– Зачем? Что изменят еще несколько дней? Ты не видел нас почти год, а теперь приходишь пьяный. Для чего? Откуда такой интерес? – меня начинало трясти, как ни пыталась взять себя в руки.

– Просто дай мне ребенка!

Ну, почему он заслоняет собой дверь в ванную? Там хотя бы замок работает. Запереться больше негде.

– Хорошо, я покажу ее тебе, но сначала мы поговорим. Проходи на кухню, я пока поменяю малышке памперс и подмою ее.

– Ты покажешь мне ее сразу.

– Как только поменяю памперс. Он сейчас полный и может протечь, подожди нас на кухне.

Хоть бы получилось.

– Если ты меня обманула…

– Нет, – я стала осторожно отступать в комнату, – можешь сам это сделать, если готов к специфическому запаху.

– Это без меня, – он прислонился к стене у входа в комнату.

Так, телефон лежит на диване рядом с ноутбуком. Мне нужно просто найти предлог, чтобы оказаться там. Достала из шкафа ползунки и памперс, пошла и присела на диван, бросила вещи точно на телефон. Положила кроху так, чтобы сидеть спиной к двери, и стала быстро разворачивать пеленку. Распеленав, подхватила Марусю вместе с пеленкой, взяла вещи вместе с телефоном и пошла в ванную. Кажется, не заметил.

– Спит?

– Не совсем. Засыпает, – на плече по-прежнему висел шарф, прикрывая ребенка от посторонних.

– Чуть позже, – я подошла к двери. – Ты не мог бы открыть дверь и все же погреть чайник? Сил нет, как кушать хочу.

Он приоткрыл дверь в ванную, я толкнула ее плечом, чтобы зайти, быстро положила вещи на унитаз и замкнулась. Взяв телефон в руки, задумалась, кого просить о помощи. Друг Марка в другом городе и сейчас не сможет его забрать. Больше-то особо и не к кому обратиться. Может, позвонить в полицию?

– Ника, почему дверь открыта?

Илья. Вот черт, только не он.

Набираю сообщение, чтобы уходил, но не успеваю отправить, как в коридор вываливается, чуть не упав, биологический отец Маруси.

– О, ты еще кто такой?

– Где Ника?

– Что, эта шлюха уже нашла себе нового ебаря? Слышь, – постучал по двери. – к тебе пришли, выходи давай.

Маруся напугалась и заплакала. Я люлюкала и качала кроху, стараясь успокоить. Выходить не было никакого желания.

– А вы, как я понимаю, отец Маруси?

– Ааа… она даже пацана родить не смогла.

Через дверь слышу возню, боюсь даже голос подать. Прижимаю малышку к себе, плачем вместе. Хлопает входная дверь и тут же раздается щелчок замка.

– Ника, ты как?

Илья. Оседаю на край ванны, настолько отлегло, что разрыдалась еще сильнее.

– Ника, ответь хоть что-нибудь или я вынесу эту чертову дверь.

– Все… нормально.

– Хорошо. Его здесь нет, выходи.

Не знаю, через сколько времени я пришла в себя. Вытерла слезы, умылась, как смогла, одной рукой. Когда вышла, чуть не столкнулась с Ильей. Он обнял меня, крепко, но осторожно, не прижимая к себе.

– Все нормально, – прошептала я.

– Нет. Зачем он приходил?

– Не знаю.

– Чем я могу тебе помочь?

– Побудешь со мной?

– Да. Хочешь поговорить о том, что произошло?

Я замотала головой. Отпустил.

– Укладывай кроху, хватит с вас на сегодня приключений.

Илья пошел на кухню, я же направилась в комнату, последовав его совету. Маруся смотрела по сторонам. Положила ее на диван и все же сменила памперс. Переодела в ползунки. Мы просто лежали, когда вошел Илья. Я думала о том, что делать если Марк вернется, как себя с ним вести.

Раньше казалось, что если он хоть немного поведет себя как нормальный мужик, если хоть что-то сделает для нас с Марусей – памперсы принесет, поинтересуется ребенком, поможет с какими-нибудь справками и тратами – то все наладится. Если б он хоть немного продемонстрировал свою заинтересованность, хоть какую-то мал-мальскую привязанность к нам, я бы уступила и пустила его в нашу жизнь. Но только если бы он хотел. А мы не интересовали его с тех самых пор, как я показала ему результат теста.

Сначала он просто встал и ушел. Я думала отойдет, ну, подумаешь, так сильно удивился, что ушел курить и решил прогуляться. Вот только потом он стал игнорировать меня по телефону и нехотя, через раз, отвечал на сообщения. А вскоре заявил, что все кончено, потому что ребенок не его – мол, бесплоден, и вообще, после одного раза да еще и в резине это невозможно.

Но результат был и рос день ото дня. И пока я одна принимала судьбоносное решение, он «был в шоке». И потом, видимо, тоже.

1 2 >

На страницу:

Перейти

1 из 2