Тина

«Здравый смысл перевесил или струсил?» – вклинилась я в его исповедь с ехидным замечанием.

Еще говорил, что даже присягал на верность вечно состоять при мне, но разочаровался в рыцарстве. Вот, мол, до чего дошел. Всю жизнь пребывал в любви, но она не окрыляла, а убивала его. Меня передернуло от его последних слов: «Опять жалобит, опять оправдывает себя?» Я рассердилась, но подумала: «Пусть говорит, а то, неровен час, у него окончательно шарики за ролики зайдут».

Мне казалось, что слова Кира были заимствованы из какой-то пьесы, из незнакомой мне роли, заготовлены им впрок и только ждали повода излиться, обрушиться на благодарного слушателя. Он говорил яростно, наступательно, как если бы стоял на сцене, а эти мысли не давали ему покоя, мучили, жгли изнутри, занозой вонзались в мозги. И вот, наконец, он сумел их изрыгнуть из себя, избавиться! Будто покоя не было ему на этом свете… Что-то невыносимо-грустное тлело в его, когда-то красивых, черных, а теперь задернутых туманом глазах. И что-то бесконечно-беспомощное – в безжизненно болтающихся вдоль тощего тела руках. Видно грядущая трагедия уже тогда, набирая силу, настигала его. Дрожь пробирала меня от его слов. Я пережила целый фейерверк противоречивых чувств. – Инна передернула плечами, будто отгоняя наваждение. – Ха! Жанна, ты знаешь анекдот о смешанных чувствах? Ну, тот, где теща летит в пропасть на новеньком мерседесе, подаренном зятем… Так, к слову пришлось.

«Ох, Инка, опять из тебя лезет чисто мужская грубоватая пошлость», – покривила губы Жанна.

– Ну, так вот, я тогда вспомнила выражение: «Настоящие мужчины не нуждаются в жалости. Рано или поздно они все равно отомстят за нее». И тут же мысленно взялась рассуждать, анализировать его: «А зачем они ее принимают, если она их унижает? Получается, женщины выручают, спасают мужчин, жалеют, а они из самолюбия еще и мстят им за это? Такова их благодарность?.. И Кирилл такой? Мужчины вообще народ парадоксальный, нелогичный, как-то не по-людски у них все. Не у всех конечно… Напрасно мы пытаемся проникнуть в их души – там потемки».

Говорят, все люди делятся на тех, что существуют «вопреки» и на тех, которые живут «благодаря». У Кирилла все в жизни – вопреки. И любят его вопреки здравому смыслу, и ничего он в жизни не достиг вопреки неплохим умственным данным, и сам он любил вопреки элементарной логики. Хотя какая может быть в любви логика?..

– Не казнись, не переживай. Все равно надолго любви Кириллу не хватило бы. Даже если бы ты многим поступилась ради него, он долго не продержался бы, запил. Услышать, почувствовать, понять и принять на себя – не для него. Все его обещания – пустой звук, – серьезно сказала Жанна. И, вздохнув, подумала, что Кирилл, скорее всего, главной причиной своей несостоявшейся жизни считает безответную любовь. На нее возложил ответственность за все беды. Не признавал себя никчемным. Видно, крепко ему эта мысль в голову засела. Всю жизнь ждал чуда. А Господь чудесами не разбрасывается, достойных облагодетельствует.

И Зоин муж, я слышала, непутевый. Забалованный, капризный, с юношеской болезненной самовлюбленностью. Со страшной силой себя нахваливает. Речист. Кто бы снял с Зои горечь ее постоянных обид? Обычно это делают близкие люди… Почему, вместо того, чтобы жить в радости, люди ссорятся, делают друг другу пакости? По глупости? От недостатка культуры? Не задумываются о том, как живут? Их всё устраивает или наоборот, ничего не устраивает, потому что не нашли своей пары? Зоя была умной, стильной девушкой, невыразимо обаятельной, но несколько неуверенной в себе по причине неудачного детства. Она из нашей когорты… О таких говорят, что они не бросаются в глаза, а врезаются в память. Почему ей не повезло? Мне кажется, что когда Дмитрий бывал кем-то захвачен, он не отдавал себе отчета в своих действиях, а когда остывал, то сам не умел отторгнуть от себя объект прошлого вожделения. Череда поступков любого человека – определенная последовательность, типа числового ряда. Только ряд этот у каждого свой. Кто-то мог выйти за рельсы судьбы, у кого-то не получалось. Уместны ли теперь мои мысли?

Я считаю, что подмена таких понятий как мужская честь и достоинство ведет к появлению таких вот, с позволения сказать, мужчин. Или их полное отсутствие. Эти особи хуже животных. Те хоть не пьют и у них крепки инстинкты сохранения семьи и заботы о ней. «Легко быть Богом, легко быть животным, но трудно быть человеком?»

– И все же в нас, в женщинах, больше естественного, непреложного, мы терпеливее, трудолюбивее, умеем учиться, у нас мощный цепкий ум, в нас заложено творческое начало. Мужчины циничнее. Мы не мыслим перспективно? Но не так уж и много я встретила мужчин способных к этому – один, два и обчелся. Мы не такие жесткие. Или доброта и мягкость уже причислены к порокам?

«Опять Инку повело философствовать. Надолго?» – сердито подумала Жанна и будто отключилась.

– …Оказывается, Кирилл любил меня бог знает сколько, – донеслось до Жанны. Она среагировала на имя Кирилл. – В этот момент я ненавидела его за эту незваную, непрошенную любовь, наверное, потому что косвенно посчитала себя виновной в его беде и в несчастье Тины.

…Кирилл еще не совсем пришел в себя, стоял, опустив голову и я, воспользовавшись этим, отступила в тень дома. Он, кажется, не заметил моего ухода и продолжал стоять, задумавшись, возможно потрясенный своей откровенностью. И тогда я кинулась в переулок, сопровождаемая пытливыми подозрительными взглядами соседей. Дорога забирала чуть вправо, потом резко вверх. Я оглянулась. Кирилл… взорвавшись рыданиями, грудью бросился на чугунную ограду того скверика, что был напротив моего дома…

Когда жизнь не оправдывает наших ожиданий, в конце концов… мы уверяемся, что не имеем к ней никакого отношения, и что она не нужна нам такая. А ведь это глупо. Жить – уже счастье… даже если приходится преодолевать и побеждать отчаяние и депрессию. Конечно, не в моих правилах отвечать за чужие страдания, но тут… получалось, чем больше мук, тем крепче чувства? Тогда я как бы внезапно для себя открыла Кирилла заново. Раньше я считала, что для женщин самое главное в жизни – любовь, а для мужчин работа.

– Я думаю мужчины – не исключение из общего правила, – грустно пошутила Жанна, чтобы разрядить обстановку. Она, похоже, было довольна простотой своего объяснения.

– Кто бы мог подумать такое о Кирилле? Видишь, как все обернулось. Я ведь тоже не железная. Вот так насмотришься на чужие жизни… и впрямь может прийти в голову, что тайна ее не в радости, а в страдании. Счастливое пролетает мгновенно, а страдания продолжаются вечно… Не говори никому о признании Кирилла.

– Я слышала, что мужчины умеют хранить чужие тайны, а женщины – свои, – рассмеялась Жанна.

– Ты умеешь молчать, иначе бы я с тобой не поделилась. Думаешь, Тина догадывалась, а может, даже наверняка знала о влюбленности мужа?.. Демон ревности, странный и страшный, а она мне ни сном ни духом… Бедная, – со скорбной интонацией сказала Инна.

«В старинных книгах писали: «Боль проникла до самой амальгамы ее души?» – печально вспомнила Жанна. Ее ошарашила и утомила неожиданная тайна. И она, желая пресечь дальнейший поток излияний Инны, вяло спросила:

– А с работой у Тины как было?

– Ходить по трупам не умела, расталкивать всех локтями – тоже. Не про нее все это. Сама знаешь, не было в ней стервозности, коробило ее от грубости и несправедливости. Затирали ее поначалу. Но профессия ее выдрессировала, в работе она была въедлива, старательна, никогда никого не подводила, и это было замечено. Хотя годы и ей наступают на пятки, и уже чувствует она иногда недалекое эхо старческих недугов, но пока работает.

– А Кирилл? – неожиданно для себя вслух произнесла Жанна, хотя была бы рада больше не возвращаться к разговору о нем.

– Так нет его вот уже как десять лет. Через неделю после того странного объяснения ушел из жизни. Так сказать, покинул ненавистную пристань… нашу прекрасную родную землю. Наверное, предчувствовал. Может, потому так упорно возвращался к теме смерти в моей последней с ним беседе. Она прямо-таки просилась в наш разговор… Кирилл, будто ощущал уплотняющиеся над ним облака безысходности, чувствовал движение времени, утекающего прочь от пережитого… в молчание, в пустоту… Он боялся больше не встретиться, торопился исповедаться… Я обычно внимательна к деталям, а тут разнервничалась, распсиховалась… В чем причина его раннего ухода из жизни? Напряженность в нем росла, искала выход и нашла? Жалость к себе? В жизни много нелогичного, непонятного. Может, судьба, забирая Кирилла, ограждала его от чего-то более страшного? Когда покинул нас… он будто стал мне необходим… Никак не привыкну к этой мысли.

Чувство утраты – огромной, невозвратной – обрушилось на Жанну. Она буквально остолбенела от нахлынувших чувств. Инна продолжала говорить, но Жанна ее не слышала.

«О каком долголетии вообще может идти речь при таком уровне взаимоотношений в семьях? То беспробудно пьют, то ежедневно ругаются, оскорбляют друг друга. Никакого терпения добрейших Тин и мудрейших Александров, рано понявших, что лучшего счастья, чем хорошая семья не бывает, на всех не хватит, – подумала Аня, внимательно прослушавшая историю жизни сокурсника. – Поздно на пороге небытия задавать себе вопрос: «Так ли я жил?» Надо на протяжении всей жизни спрашивать себя: «Правильно ли я живу?»

– …Я тоже провожала Кирилла в последний путь. Шел дождь. В лицо дул сильный северный ветер. Природа оплакивала его уход злыми ледяными слезами. Как ни странно, в уголках губ Кирилла пряталась улыбка, словно он был доволен, что наконец-то все закончилось. Может, и правда сжалился над ним Всевышний, вот и распорядился… Что тут поделаешь… Говорят, не только браки, но и вообще все наши судьбы там, на небесах заранее расписываются, а мы их только глупо ломаем и укорачиваем… Возможно, это очередная выдумка церкви…

– Так он что, умер? И все твои претензии к нему – ерунда, потому что его уже нет? – тихо переспросила Жанна и как-то странно охнула.

Ей, наконец-то дошел смысл всего сказанного Инной. Неожиданно тяжелым камнем на ее сердце навалилась печаль и придавила, не давая свободно дышать. Инна удивленно замолчала. Жанна тихонько встала и засеменила на кухню за нитроглицерином. Наглотавшись лекарств, она заторможено подумала: «Надо же было такому случиться, не ожидала я от себя бурной реакции. Никогда не знаешь, как на тебя подействует смерть того или иного человека. Сердце притворяться не умеет. Может, я не должна была его отпускать… прогонять? Со мной он был бы жив…»

– …Когда я узнала о последней выходке Кирилла, мороз по коже долго пробирал, ступор не отпускал. Не могла вырваться из чувства вины. Будто невольно добила его… Каждый человек живет и уходит под свою музыку. Только любовь и долг способны укрепить нас в трудную минуту. И они же удерживают нас на этой грешной земле. А Кирилла уже ничто не держало.

И вдруг в какой-то момент я со стыдом почувствовала, что Тину мне все равно жальче Кирилла… Такая вот странная арифметика… Его уже нет, а я никак не могу простить ему Тины. Живых надо щадить… И все равно его, непутевого, жалко… Я не наблюдала в нем деменции, спутанного сознания, но по сути дела он тогда уже был немолодым, слабым, потерянным беззащитным… И проблемы у него были не глобальные, но общечеловеческие, всем понятные. А вот их причины… Если бы я их знала, скорее прощала… А я на него кричала. Да что уж теперь… В лунном свете и пыль прекрасна.

– Не вини себя. Ты не смогла бы спасти Кирилла, даже если бы поженились. Вы же абсолютно несовместимы. Так бы и лаялись, пока ты не выставила бы его за порог. Любовь, может быть, на короткое время изменила Кирилла в лучшую сторону, но жизнь беспощадно возвратила бы его в свою колею. И еще не известно, что было бы хуже. Он был слишком слаб, чтобы быть способным на что-то серьезное. А за последнюю встречу тем более не кори себя. Сам нарывался. Все к этому шло. Такое, к сожалению, случается чаще, чем мы предполагаем, – твердо сказала Жанна. Потом подумала и, заметно колеблясь, добавила: «Он был обречен».

– Я-то думала, что, ругая, руководствуюсь, благородными мотивами. Маловато времени нам отпущено Богом… Может, и другая какая-то причина его смерти отыскалась? – с надеждой в голосе спросила Инна. – В тот год Кирилл был совсем неуправляемым. Соседи жаловались. Но я сама болела и только Тина могла знать истинное положение дел и чем-то помочь.

В последние часы в нем гнездилась причудливая смесь задетой гордости и простосердечного страха смерти, самого главного страха любого человека. Без жены шагу не мог ступить. Тина позвала меня помочь. Я приняла во всем деятельное участие. В предсмертный час Тина была поражена спокойной, обдуманной уверенности на до неузнаваемости исхудавшем лице мужа. Я тактично ушла на кухню. Между ними могли быть разговоры, не предназначенные для посторонних ушей. Потом он начал метаться, точно искал что-то. Меня потребовал для исповеди.

Ушел, оставив всем нам ужасное осознание непоправимости происшедшего, а Тине, помимо всего прочего, покой и прохладную умиротворенность вдовьей доли. Странно, но всё будто встало на свои места… Я, наверное, жестко выражаюсь, но то был уже не первый момент моей надорванной веры в человеческие силы и возможности. Я сама то Всевышнего приплетать стала, несмотря на атеистическое воспитание, то мистику… Слишком сложен человек, чтобы раскладывать его характер по полочкам. Я про Кирилла. Под завесой тайны прожил он свою странную, непутевую жизнь.

Последние слова Кирилла принадлежали мне. Я была вне себя от его жестокости. Одно дает мне малое успокоение – надежда, что он был в состоянии прострации и не ведал, что бормотал, кого выкликал, прощаясь с жизнью. Конечно, я понимала, что то, что он мне шептал, его уже ни к чему не обязывало… Я не могу поверить, что он говорил это намеренно. Сотворить такое… А говорят, мы себя глубже проявляем, когда нам плохо.

В его последние минуты мы разговаривали только глазами. Жанна, никому не говори про это. Тина не слышала, ее в те минуты не было рядом, она священника вздумала по телефону вызывать, чтобы облегчил уход мужа. Чудачка…

– Это ее право. Может, ей от этого самой стало бы легче и спокойнее, – осторожно заметила Жанна.

– Знаешь, я тогда сразу вспомнила отчима Лены, который, желая напоследок поиздеваться, – она стояла за ширмой, в изголовье его дивана и все слышала – будучи в трезвой памяти не говорил ее матери добрых прощальных слов, а, поглядывая на нее с кривой ехидной усмешечкой, то сладострастно, то умильно вздыхая, вспоминал свою последнюю любовницу. А ведь они прожили вместе пятьдесят семь лет! И Лене не позабыл нагадить, пытаясь заразить раком. Ее трясло, выкручивало, каждая клеточка протестовала, перед глазами все плыло и колыхалось, а тонкие бледные губы отчима растягивала саркастическая, демоническая, счастливая улыбка. До последнего был прямо как… вурдалак, кровопийца. О, черт!..

– Нашла о ком вспомнить… Кирилл не такой! – рассержено зашептала Жанна.

– Прости, прости. Мозги поплыли, – оправдалась Инна.

И словно для пущей убедительности или для того, чтобы отвлечься от мыслей о Лене, она добавила:

– Жизнь, любовь, смерть – это лишь формы случая… Но теперь мне кажется, будто что-то в таком роде и должно было произойти с Кириллом. Судьба одной рукой дает, другой забирает. И никаких поблажек… В этом мое осознание ее всесилия?..

– Перестань! В тебе говорит отчаяние, а в нем нет ничего хорошего.

– Кирилл ушел в другую реальность и свою неуловимую тайну унес с собой.

– В нереальность ушел. Думаю, там ему хорошо.

Но Инна вздохнула:

– Я представить в ту нашу последнюю встречу не могла, что пройдет всего ничего… и мы будем лишены возможности вот так же стоять рядом, пусть даже ссориться… Мне теперь его почему-то не хватает, и это как-то совсем глупо. Он открывался, открывался, я находила в нем что-то новое… Мне никогда уже не узнать, каким он был на самом деле, что роилось в его, возможно, неповторимо талантливой голове. Он мог бы крупно существовать? Но не случилось?

– У Кирилла была душа голубя, жившего в клетке своих слабостей, из которых он не мыслил, как вырваться, – подвела итог разговору Жанна.

– А я Валю вспомнила, ее солнечный характер. В утро ее ухода сначала пунцовым светом взорвались окна микрорайона, потом алым и ярко-оранжевым пожарищем запылали стекла высоток. Весь город ослепительно сиял! Поразительное было зрелище! Разгорался морозный январский день, праздник рождества Христова, – задумчиво произнесла Аня.

*

Лена, пытаясь прийти в себя от печального известия, горестно подумала: «Из многочисленных деталей, наконец, сложилась более или менее понятная картина жизни Кирилла. Рассказ Инны добавил последние недостающие фрагменты и краски. У каждого из нас единственная неповторимая жизнь: счастливая – несчастливая, удачная – неудачная, со всеми вытекающими отсюда последствиями… Еще один преждевременно покинул нас, не справившись со своей судьбой или с собой… Не прислушивался к своему сердцу, не пытался понять, что ему было назначено там, наверху… Неожиданно отлетел его последний листок календаря. И ведь тоже хотел жить правильно… Кто знает, почему так больно отдается в моем сердце судьба каждого ушедшего однокурсника? Будто хоронишь часть своей души. Потому что я невольно примеряю ее на себя? По причине возраста, нездоровья или сочувствия?

Тину жаль. А может и правда есть такое понятие как «неспособность к счастью»? Ведь есть же люди неспособные к любви, вернее, они любят только себя. Таких я много встречала. А вдруг именно таким Тина и видела свое счастье? Тогда это ужасно. Не дорасти до понимания высокого… Только служение, да еще и недостойному… По ее получается, что жизнь – это боль. И только тот, кто ее испытал, может ценить жизнь? Ерунда какая-то… Любить, значит жалеть. В этом есть что-то религиозное или истинно русское? Это генетическое свойство только женщин? Мужчины тоже подвержены?..

Лена вздохнула. Что-то далекое, но очень дорогое коснулось ее сердца. В глазах появились слезы. Она с грустью подумала:

«Помнится, изначально психологическая установка каждой из нас была очень даже оптимистичной. Навязчивые пессимистические мысли о невозможности найти взаимную любовь и о труднопреодолимом одиночестве человеческой души появились много позже. Всякий человек, в той или иной степени, проходит через самопознание и мучительное изучение своего объекта любви, но этот опыт не всегда бывает удачным. Вот анализирую жизнь Кирилла, Дмитрия, Михаила, Бориса – со слов подруг, конечно, – и сразу приходят на память слова Чехова: «Жизнь проста. Надо приложить много сил, чтобы ее испортить».

Очаровываться можно в любом возрасте, но что это дает? Поддержку?.. Где она, эта любовь, способная одновременно глубоко затронуть сердца обоих? Ау-у…»

2005 г.

Продолжение следует.

Контакты

 Уважаемый читатель! Буду Вам благодарна, если Вы поделитесь мыслями о моих книгах на сайте, где скачали эту книгу. Если проблемы, поднятые в моих книгах, созвучны с Вашими переживаниями и взглядами на жизнь, или Вы хотите поделиться эмоциями или историями лично – вот мои контакты:

Вконтакте:

https://vk.com/shevchenko.larisa

Сотовый:

[phone]

Skype:

e.shevchenko25021945

email:

[e-mail]

Сайт:

http://larisashevchenko.ru/

Пишите, звоните. Буду рада общению!

Дизайн обложки – Дмитрий Милованов

ISBN  978-5-91556-664-3

© Л.Я. Шевченко, 2020

Об авторе

Родилась Лариса Яковлевна Шевченко 14 марта 1945 года. Она взяла всё лучшее от своих воспитателей, школьных учителей, а затем ученых и педагогов МГУ, ВГУ и НИФХИ. Взяла, чтобы на протяжении десятилетий отдавать знания, житейский инравственно-духовный опыт будущим учителям –студентам ЛГПУ. В 2004г. Л.Я. Шевченко была награждена медалью-знаком за заслуги перед Липецким государственным педагогическим университетом и Почетной грамотой Липецкого областного Совета депутатов. Грустное детство, голодное, но веселое студенчество, трудная, но счастливая молодость, – такой емкой триадой определила Лариса Яковлевна сущность формирования своей личности, глубинные ее родники.

В 1999 году увидела свет ее первая книга для школьников «В барбарисовых джунглях», а затем одна за другой пришли к читателям ее «Уроки на скамейках», «Проталины», «Пробуждение», «Лестница надежд» и двухтомник «Надежда».

В 2014 году Лариса Яковлевна представила на суд читателей заслуживающее серьезного внимания произведение для взрослых – двухтомник «Вкус жизни». За ним последовали «Реквием», «Любовь моя», «Ее величество», «Дневник замужней женщины», «Тина».

В произведениях Л. Шевченко мы ощущаем прежде всего любовь к людям. Ее книги утверждают добро как одну из главных ценностей жизни – и детской, и взрослой. Лариса Яковлевна – член Союза писателей России, чье взыскующее слово востребовано не только юными читателями. Она лауреат первой премии областного конкурса «Достижения в области культуры и искусства» (2006г.); литературных премий имени И.А. Бунина (2011г.) и премии имени Е.И Замятина (2013г.); лауреат премии «Золотое перо Московии» (Москва, 2015г.), лауреат премии имени Алексея Липецкого (2019г.). Награждена медалью Ивана Бунина за мастерство и преданность творческим традициям классической литературы (Москва, 2015г.).

Л.Я. Шевченко – действительный член Петровской академии наук и искусств (Санкт-Петербург, 2015г.).

Борис Шальнев,

член Союза писателей России,

заслуженный работник культуры Р.Ф.,

лауреат литературных премий имени И.А. Бунина