К бою!

– Видишь ли, Вениамин, есть знания, не предназначенные для широких масс, так управлять проще и проблем, соответственно, куда меньше. Вот тебе пример для размышлений: как ты думаешь, почему в общественных средних школах и профтехучилищах не преподают такие важные предметы, как психология и логика?

Лицо генерала исказила лёгкая гримаса злости, но быстро справившись с собой, он, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, заговорил:

– Это моя больная темя, долгое время мы добиваемся, чтобы эти предметы были возвращены в старшие классы средних школ, но нам активно противодействуют. Реально правящая клика категорически этого не желает, ведь знания в области психологии помогают понять себя и других, а логика позволяет чётко мыслить и делать соответствующие выводы, а если добавить сюда ещё каллиграфию, уж и подавно. Людьми с таким багажом знаний, да ещё усиленным познаниями в истории, философии, этике с эстетикой, манипулировать крайне сложно. При грамотном и хорошо образованном населении элите, чтобы сохранить своё наследственное положение, необходимо этому уровню соответствовать, быть выше, грамотнее и обладать как минимум благородством и чистоплотностью. Вот только мало кто из них напрягаться хочет, и по этой причине закрывают социальные лифты. Таким вот образом они себя и своих наследников исключают из конкурентной борьбы, выводя себя за её скобки. Многие из этих семейств самые настоящие клоачные общности. Всё это медленно, но верно приводит к общей деградации, и её результаты мы наблюдаем сейчас.

Митрополит хмуро глянул на своего собеседника и, глубоко вздохнув, прошёл к столу и, присев на дубовую лавку, глухим голосом заговорил:

– Всё верно, Вениамин, всё так и есть на самом деле. Помимо всего прочего, клоачная клика заполняет управляемый ими социум искусственно созданными ими противостояниями и девиантными сексуальными практиками, но самое подлое из них – это раскручивание гендерного противостояния в обществе. Всё это делается для того, чтобы общество лишить силы воли и тем самым погасить его пассионарную энергию на глупейшем противостоянии женщин с мужчинами и наоборот, что в конечном итоге приводит к разложению и самоуничтожению.

– Есть такое дело, – вынужден был признать генерал Корзун, – вот только при чём здесь архаты и магирани?

Митрополит с ответом не спешил, продолжая о чём-то размышлять, от чего на его лбу прорезались глубокие морщины. Так пришло несколько минут, и только потом, чуть отведя в сторону свой взгляд, ответил:

– Это делается для того, чтобы архаты были лишены возможности получать силу для переформатирования этого мира в лучшую сторону. Пороки, знаешь ли, очень выгодно эксплуатировать и на этом зарабатывать немалые деньги. Это всё та же недобросовестная конкурентная борьба, вот в чём дело. Жизненно необходимо сломать эту противоестественную конструкцию, уничтожающую наш народ.

Задумчиво хмыкнув, генерал Корзун, потерев правую бровь, как бы невзначай поинтересовался:

– Как вы думаете, Бобров может быть тем самым архатом, способным стать основателем новой монархической династии?

– Не знаю, да и никто этого не скажет, если магирани достаточно легко вычисляются, то с архатами-творцами всё очень сложно, их невозможно вычислить, они проявляют себя только в присутствии своей магирани. Они теряют над собой контроль, срабатывает божественное притяжение, и с этого момента они принадлежат друг другу, и архат начинает творить и перестраивать окружающий его мир. Любовь – это страшная сила…

– Благодарю вас, ваше преосвященство, вы мне очень помогли, – с глубокой признательностью проговорил Корзун и, поднявшись с лавки, попрощался с митрополитом и направился на выход. Покинув пределы монастыря, он погрузился в свой глайдер и полетел обратно. Весь полёт в штаб-квартиру Генерального штаба генерал обдумывал состоявшийся разговор. Принципиального решения он принять так и не смог, стоит ли окончательно делать ставку на Боброва или подыскать более подходящий вариант и иметь ещё несколько про запас. Пока ещё не следовало спешить, для начала необходимо победить армаду вторжения, а уж затем принимать окончательное решение, выводить ли Боброва в свет, а там уж как Бог даст. Получится его женить – хорошо, а нет, так нет, да и неизвестно вообще, архат ли он, владеющий мандатом НЕБА…

Пребывая в глубочайшей задумчивости, Корзун и не заметил, как глайдер, сделав круг, пошёл на посадку. Встрепенувшись, генерал быстро привёл себя в порядок и, поднявшись, покинул салон и скорым шагом направился в свой кабинет, но не успел дойти до двери каких-то несколько шагов, как из кармана послышался настойчивый сигнал вызова его коммуникатора. Резко остановившись, он достал его и, посмотрев на имя абонента, удивлённо приподняв брови, нажал кнопку соединения.

– Здравствуйте, Андрей Алексеевич, – поприветствовал он отставного вице-адмирала ВКС Корнева, ныне являющегося председателем некоммерческой общественной организации «Союз добровольцев», но это официально, а на самом деле под этой вывеской скрывалась частная военная компания, выполняющая военные подряды государства.

– День добрый, Вениамин Павлович, надеюсь, я вас не отвлекаю?

– Нет, не отвлекаете.

– Надеюсь, у вас есть время для личной встречи, например, через час на мансарде в ресторане «Северная Аврора»? – поинтересовался Корнев сосредоточенным голосом, в котором генерал уловил тщательно скрываемое напряжение.

– Хорошо, через час я буду в «Авроре», давать орудийный залп нам с вами, надеюсь, в ресторане не придётся, – спустя несколько мгновений напряжённых размышлений согласился Корзун, немного теряясь в догадках, зачем он понадобился руководителю частной военной компании, ведь они прежде никогда по служебным делам не пересекались, хотя давно и хорошо знали друг друга. Услышав короткий хохоток, генерал хохотнул в ответ и, отключив связь, развернулся и неторопливо пошёл обратно на взлётно-посадочную площадку.

Лететь Корзуну в респектабельный ресторан не хотелось, да и не любителем он был подобных злачных заведений для тех, у кого водились деньжата. Слишком много там околачивалось скользкой до невозможности публики и огламуренных проходимцев всех мастей, а уж от девиц полусвета, страстно мечтающих подцепить богатенького папика, так и вообще прохода не было. Девицы эти были хоть и юны, но многоопытны и матёры, их натаскивали профессиональные психологи коуч-тренеры, специализирующиеся на съёме статусных и состоятельных мужчин. От таких матёрых волчиц в овечьей шкуре любому здравомыслящему мужчине следовало держаться подальше во избежание крупных неприятностей.

В общем, генерал предпочитал куда более приличные заведения закрытого типа, подальше от гламурных тусовок и прочей нечисти, но делать было нечего, ему и в самом деле хотелось узнать, зачем он потребовался командиру «Диких гусей». Хотя понять было его можно, ситуация в стране складывалась, мягко говоря, неприятная, а уж выборы в Сенат во время вторжения иной расы так и вообще доводили до белого каления. Правда, выбор места встречи с весьма многозначительным названием в немалой степени настораживал генерала. Больно уж многозначительным оно было для понимающего человека, в таких вопросах на скрытый символизм обращают внимание в первую очередь. Ведь это своего рода зашифрованное послание, непонятное для абсолютного большинства, но понятное людям, хорошо осведомлённым…

Погрузившись в глайдер, генерал-лейтенант весь короткий полёт до ресторана пребывал в глубокой задумчивости, предстоящий разговор внушал определённые опасения. Командир «Диких гусей» на службе государства и частного крупного капитала никогда не действовал в таких вопросах самостоятельно. За ним стояли определённые силы, некоторые из них он хорошо знал, но и провокацию с его стороны исключать также было крайне неразумно. Могло быть всякое, и это обстоятельство главным образом и напрягало.

Глайдер, подлетев к парковке для воздушного транспорта, медленно опустился, и Корзун неторопливо покинул салон и направился к лифту. Дверь открылась, и он, шагнув внутрь кабины, вознесся на самый верхний уровень, где и находились апартаменты для особо важных персон. Лифт остановился, и когда двери разошлись в разные стороны, генерал сделал несколько шагов и остановился, так как к нему навстречу поспешил управляющий. С радушной улыбкой без какой-либо тени подобострастия он хорошо поставленным голосом заговорил:

– Добрый день, господин генерал! Мы очень рады, что вы посетили наше заведение, поверьте, вам здесь придётся по душе.

– Здравствуйте, буду надеяться, что это так и будет, – отозвался в ответ Корзун и, помолчав несколько мгновений, произнёс: – Меня здесь ожидает адмирал Корнев, случаем, не подскажете, где и в каких апартаментах он находится?

– Пойдёмте со мной, я вас проведу, господин генерал, – отозвался управляющий и провёл его на другой конец общего зала, где располагались отдельные кабины, с которых открывался прекрасный вид на сцену, где уже шла подготовка к сценическому представлению. Оно должно было начаться буквально с минуты на минуту.

Благожелательно улыбнувшись администратору, Корзун поблагодарил его и вошёл в услужливо открытую дверь и оказался в небольшой, но уютной ложе, где уже стоял искусно сервированный стол, за которым в полном одиночестве восседал отставной адмирал Корнев. Сделав несколько шагов, Корзун умышленно кашлянул, привлекая к себе внимание командира «Диких гусей», задумчиво всматривавшегося в сцену. Услышав за своей спиной короткий кашель, Корнев обернулся и, увидев гостя, улыбнулся уголками губ и, поднявшись, решительно направился к нему. Остановившись в двух шагах, он внимательно всмотрелся в глаза заместителя начальника Генерального штаба и, протянув руку для рукопожатия, спокойно заговорил:

– Здравствуй, Вениамин Павлович, давненько мы с тобой не встречались и уж тем более не пересекались по служебным делам.

Пожав протянутую руку, генерал Корзун улыбнулся в ответ и в тон своему собеседнику проговорил:

– Здравствуй, Андрей Алексеевич. Действительно, давненько мы не пересекались, сферы деятельности ведь у нас принципиально разные, хотя дело общее делаем, и это самое главное.

Согласно кивнув, Корнев предложил присесть за стол. Пройдя к столу, они присели друг напротив друга и, пожелав приятного аппетита, взялись за столовые приборы. С удовольствием съев первое горячее блюдо, Корзун, сделав пару глотков вина, взглянул на сцену, на которой уже началось представление, и как бы невзначай задал интересующий его вопрос:

– Так и о чём ты со мной хотел поговорить, Андрей Алексеевич?

Отложив столовые приборы, Корнев, проследив за взглядом своего собеседника и побарабанив пальцами по столу, хмуро поинтересовался в ответ:

– Как тебе дела в нашей богоспасаемой державе?

– Дерьмо, – односложно ответил Корзун без особого выражения и спустя несколько мгновений заговорил вновь: – Честно говоря, наши внутренние политические дрязги меня волнуют не так уж сильно, меня всерьёз беспокоит армада вторжения иной расы. Она уже сейчас в значительной степени парализовала международную торговлю и сообщение, а дальше будет только хуже. Если не предпринять решительных действий сдерживания продвижения армады в глубь человеческого ареала и в конечном итоге не уничтожить врага, быть большой беде. Единственный, кто реально сдерживает продвижение армады и спасает нас всех, так это господин Бобров и его личная армия и флот.

Тяжело вздохнув, Корнев, чуть опустив голову, с глубокой печалью в голосе заговорил:

– Вот насчёт этого Боброва я и хотел бы с тобой поговорить. Я знаю, у тебя в его окружении есть свой человек, сведи меня с ним, поверь, очень надо.

– Гм-м-м… Твоя информация не совсем верна, в его окружении моего человека нет, но есть хороший знакомый, которого и ты сам очень даже неплохо знаешь, – проронил генерал Корзун, с отрешённым взглядом взирая на разворачивающуюся театральную сценку, которая на удивление была весьма недурна.

– И кто это такой, если не секрет? – с удивлением приподняв густые брови, поинтересовался Корнев, внимательно всматриваясь в лицо своего собеседника:

Хмыкнув, Корзун перевёл свой взгляд со сцены на сидевшего напротив него генерала в отставке и ответил:

– Секрет, но не персонально для тебя, имя этого человека Корнелиус…

– Вот те раз… – изумился Корнев, несколько раз при этом моргнув, чем выдал своё большое удивление. Покрутив головой, он через несколько мгновений заговорил вновь: – Право слово, неожиданно. Кто бы мог подумать, что беглый начальник личной службы безопасности самого главы Сената окажется одним из руководителей никем не признанной армии и флота, ведущего сражения в открытом космосе с грозной армадой вторжения. Поразительно, но ведь они единственные, кто реально воюет, защищая нас всех, и, надо сказать, весьма успешно.

– В этом-то и проблема, – вздохнул Корзун, – они сражаются, не получая никакой помощи вообще. Все остальные же сидят на галёрке и наблюдают, лелея надежды, что с врагом справится кто-то другой, а они себя в дальнейшем в победители возведут и внушат это обывательскому большинству и это самое большинство в это свято уверует. Вот только все они имеют одну конкретную цель – чтобы мы единственные вступили в схватку с врагом и основательно подорвали свои силы, а уж затем они нас всем скопом окончательно добьют.

Корнев в глубокой задумчивости молчал некоторое время, обдумывая каждое произнесённое заместителем начальника Генерального штаба слово. Всё сказанное имело большой смысл, с которым командир «Диких гусей» в целом был согласен. Вот только в таких условиях сидеть и сложа руки ждать для его деятельной натуры было выше его душевных сил.

– Добьют, – был вынужден честно признать Корнев, – особенно учитывая крайне сложную внутриполитическую обстановку. Пусть наши вооружённые силы полностью отмобилизованы и подготовлены кое-какие мобилизационные резервы, но если внутри страны будет ожесточённое гражданское противостояние, то всё это одним махом обнулится и вообще уйдёт в глубокий минус, если не сказать резче. Вениамин, надо срочно принимать какие-то меры, в противном случае мы все в скором времени провалимся в тартарары!

Генералу Корзуну было неприятно смотреть в глаза, переполненные болью за судьбу отечества и народа, сидевшего напротив него человека. Он был настоящий патриот своей родины, не знавший, к какой силе прибиться, где бы мог принести наибольшую пользу. Крайне неприятное и унизительное положение для человека, по-настоящему умного и способного на многие свершения, и таких, как он, было очень и очень много…

Возникла напряжённая пауза, во время которой генерал Корзун размышлял, стоит ли идти на откровенность или всё же нет. Взглянув на встроенный в наручный хронометр датчик наличия шпионской аппаратуры и не обнаружив таковой, принял решение пока ограничиться предоставлением кое-какой информации, а там уж дальше видно будет…

– Андрей, главное не спешить, сам знаешь, спешка хороша лишь при ловле блох, да и вообще, поспешишь – людей насмешишь. Сейчас главное – маневрировать и выжидать, ловить самый удачный момент, так сказать. Необходимо собираться с силами и сосредотачиваться и ни в коем случае не посылать наши доблестные ВКС против армады вторжения. Мы сейчас в куда лучшем положении, чем все остальные державы. Бобров и его злющие волчьи стаи целенаправленно отвлекают командование армады вторжения на себя и одновременно крайне аккуратно выводят нас из-под главного удара. Именно по этой причине Новый Берлин, Новый Лондон и Новый Вашингтон будут вынуждены первыми задействовать основные силы своих ВКС, так как главный удар будет направлен в их сторону и, соответственно, основная тяжесть потерь ляжет на их плечи. Мы же при такой стратегии сберегаем свои вооружённые силы и стратегические ресурсы. Помимо всех прочих выгод, это позволит нам относительно безболезненно перебороть внутри гражданское противостояние и со временем нормализовать общественную жизнь и перестроить экономическую базу. Хотя, конечно, должен признать, это будет далеко непросто и, скорей всего, потребует внесения достаточно серьёзных изменений в политическом устройстве нашего государства. Быть может, даже стоит задуматься над вопросом реставрации монархического строя, но пока об этом рассуждать преждевременно. Такие судьбоносные вопросы необходимо обсуждать в куда более расширенном и представительном составе…

Отставной генерал Корнев на несколько мгновений замер, словно солевой столб, с чуть расширившимися зрачками всматриваясь в спокойное лицо собеседника. Спустя минуты три он, собравшись с духом, неожиданно осипшим голосом задал вопрос:

– Насчёт монархии – это что, шутка такая или какой-то розыгрыш, рассчитанный на слабонервных?

– Нисколько, я говорю совершенно серьёзно. Думается мне, именно такой вариант решит главные наши проблемы преемственности власти, – с лёгкой усмешкой проворчал Корзун и, пригубив бокал, сделал сразу несколько глотков вина. С видимым удовольствием выдохнув, он поставил бокал и продолжил говорить: – Ты вот сам подумай на досуге над этой мыслью, а когда что-нибудь толковое надумаешь, дай знать, мы с тобой серьёзно поговорим и обсудим, стоит ли вообще игра свеч и каковы наши перспективы в данном раскладе.

– Хорошо, я непременно обмозгую твою идею, и вот тогда мы действительно поговорим, – согласился с предложением Корнев, пребывая в крайне ошарашенном состоянии, услышать такое из уст заместителя начальника Генерального штаба он никак не ожидал…

– В таком случае от второго блюда я буду вынужден отказаться, время поджимает, хотя аромат от него исходит сногсшибательный, – особо не скрывая своего приподнятого настроения, проговорил генерал Корзун и, пожелав всего наилучшего, поднялся и неспешной походкой направился на выход.

Глава 7

Генерал Корзун ушёл, но ещё долгое время Андрей Алексеевич сидел в глубочайшей задумчивости, он сидел и напряжённо размышлял. Заместитель начальника Генерального штаба, с одной стороны, ничего не сказал, но с другой – дал вполне достаточно информации для размышлений. Подозрения его в том, что Бобров был проектом некоторых высокопоставленных представителей истеблишмента, после произошедшего разговора только укрепились. Проект оказался, надо признать, крайне удачным. Быть может, изначально данная интрига рассчитывалась для выполнения какой-то определённой задачи, но в какой-то момент неожиданно выяснилось, что созданный инструмент оказался невероятно эффективным и многофункциональным орудием, вот только… Вот только орудие это в последнее время встало крепко на ноги и приобрело неслыханную самостоятельность и независимость от своих создателей.

По сути, Бобров и подчинённые ему тяжеловооружённые отряды стали реальной силой, с которой не считаться никто себе позволить уже не мог. Очень многие с огромным бы желанием подчинили себе эту силу для решения своих проблем, но это было не так-то и просто. Бобров был совершенно недоступен для каких-либо переговоров, от слова совсем. На связь с ним пытались выйти многие, но безрезультатно. Мало того, командный состав Бастиона также категорически игнорировал любые попытки начать с ними хоть какой-нибудь диалог. Проблема усугублялась ещё и тем, что поимённый список командования никем не признанной официально армии был практически никому не известен. Помимо самого Боброва были известны лишь имена одного отставного генерала, являющегося военным комендантом Бастиона, и двух адмиралов ВКС в отставке, и это всё. Все эти люди, без всякого сомнения, были очень способными офицерами, но самостоятельными фигурами они не являлись, да и быть ими не могли в принципе. Самостоятельной фигурой в этой компании мог быть только Корнелиус, да и то с некоторыми оговорками, но в любом случае озвученное имя в командовании никем не признанной армии дорогого стоило. Такие сведения открывали лично для него окно немалых возможностей, и над этим следовало основательно поразмыслить, чтобы в полной мере воспользоваться открывшейся возможностью значительно улучшить свой социальный статус и благосостояние…

Уйдя глубоко в себя, генерал Корнев даже не обратил внимания, как дверь в кабину открылась и в помещение вошёл статный мужчина неопределённого возраста, по которому опытный взгляд сразу бы определил, что он наделён немалой властью и давно привык повелевать и добиваться выполнения своих приказов. Неизвестный, вглядевшись в ничего не видящие вокруг себя глаза Корнева, хмыкнул и, присев напротив него, нарочито громко кашлянул. Отставной генерал моментально пришёл в себя и, увидев напротив себя человека, непроизвольно вскочил с кресла и, вытянувшись по струнке, попытался произвести доклад.

– Отставить, Андрей Алексеевич, обойдёмся без церемоний, да и не строевой это плац, на самом деле, а вполне себе респектабельный ресторан для приличной публики, – мягко отозвался мужчина, поправив старомодный галстук.

Спустив сквозь зубы воздух, Корнев присел и произнёс:

– Добрый день, Валентин Тимофеевич, вот уж не думал, что вы сами сюда придёте, ведь я собирался сразу после беседы с генералом Корзуном направиться к вам с отчётом.

– Прогуляться мне захотелось и проветрится, ну и заодно поскорее выяснить, удалось ли тебе разговорить нашего бравого генерала и вывести его на откровенность, – с напускной беззаботностью отозвался Валентин Тимофеевич Громов, являющийся вторым заместителем директора Института стратегических исследований и планирования, входящего в вертикаль министра госбезопасности генерал-полковника Евгения Гончаренко.

– И да и нет, – честно признал Корнев, – с одной стороны, он практически ничего не сказал, а с другой – озвучил ранее неизвестное никому имя человека из ближайшего окружения Боброва.

– И кто же это такой, позвольте полюбопытствовать? – приподняв правую бровь, задал вопрос Громов, особо не скрывая своей заинтересованности, хотя это никогда не входило в его привычки, слишком скрытным он был человеком.

– Это вам хорошо известный Корнелиус, бывший начальник личной службы безопасности спикера Сената.

– Вот даже как, право слово – неожиданно… – нахмурившись, протянул Громов, услышав совершенно неожиданную для него информацию, осмыслить которую следовало основательно. В глубокой задумчивости помолчав некоторое время, Громов взглянул в глаза отставному генералу и задал тому интересующий его вопрос:

– Как думаете, Андрей Алексеевич, Корнелиус сам по себе, или за его спиной стоят какие-то могущественные и влиятельные структуры и организации?

– Вот так сразу и однозначно я ответить не смогу, быть может, да, а может быть, и нет, но мне думается, что всё-таки он далеко не одиночка. Построить такую мощную структуру, да ещё и достаточно автономную, в одиночку практически нереально. Для этого надо быть самым настоящим гением, а Корнелиуса я, при всём уважении к его способностям, таковым не считаю. Вот только есть один вопрос, кто из них, Корнелиус или Бобров, главный в этом тандеме? Формально, конечно, Бобров числится, а Корнелиус вроде как серый кардинал при нём, но далеко не факт. Кто такой бывший начальник личной службы безопасности спикера Сената, нам достаточно хорошо известно, а вот кто такой Бобров и кто за ним может стоять, я теряюсь в догадках. Слишком уж фигура загадочная, так как какую-либо достоверную и объективную информацию о нём получить не представляется возможным. По крайней мере, мне это не удалось, быть может, это получится у вас, возможностей-то куда более в ваших руках, нежели у меня самого.

Громов в глубокой задумчивости молчал, размышляя, как ему поступить. Он давно хотел узнать всё о Боброве, но все попытки его подчинённых нарыть сколько-нибудь толковую информацию ни к чему не привели. Имелись лишь общедоступные сведения, и больше вообще ничего, но с этим можно было смириться, а вот то обстоятельство, что невозможно было выяснить, кто за его спиной стоит, выводило из равновесия.

– Хорошо, пусть так, мы действительно этого не знаем, но, к моему глубокому сожалению, у нас иной реальной фигуры что-то особо не видно. Бобров на сегодняшний день единственная… ну, почти единственная фигура, имеющая реальную силу, помноженную на авторитет и вероятное влияние. Он нам необходим, но вот как на него выйти и наладить взаимовыгодный диалог и сотрудничество, большой вопрос…

Замолчав, Громов поднялся и, неспешно подойдя к окну, стал задумчиво всматриваться в сцену, хотя происходящее там действо и великолепная игра профессиональных лицедеев его совершенно не интересовали, он напряжённо размышлял о своём наболевшем. Курируемая им спецлаборатория по личному распоряжению министра госбезопасности на протяжении нескольких лет проводила исследования, и результат этого титанического труда оказался удручающим. Различные элитные группировки, несмотря на своё извечное жёсткое конкурентное противостояние, не сговариваясь, целенаправленно вымывали с политического поля потенциально сильных лидеров. Они им не были нужны вообще, в них виделась лишь серьёзная угроза, и в результате возникшего кризиса и жесточайшего обострения противостояния, усугубившегося вторжением в ареал человечества армады иной расы, делать ставку оказалось практически не на кого.