К бою!

– Василий Петрович, сложить голову на поле боя, конечно, геройский поступок, но мы пришли сюда не для того, чтобы погибнуть. Мы пришли сюда за победой, а раз сейчас она невозможна по техническим причинам, следует отступить, но так, чтобы нанести противнику максимально возможный урон и по максимуму замедлить его продвижение в человеческие миры.

Адмирал, нахмурившись, одобрительно кивнул и, помолчав несколько мгновений, произнёс:

– Как ни горько мне об этом говорить, но вынужден согласиться, погибать на поле боя не есть решение проблемы, нам надо выжить и победить. Именно по этой причине я предлагаю немедленно начать минировать наши тылы и готовить отход. Автоматизированный флот обречён, но он всё ещё способен продержаться достаточное время для постановки пространственных минных заграждений, что позволит сдержать вторжение армады на некоторое время. Нам надо выиграть время, пока не будет построен новый автоматизированный флот, а для этого придётся прикрывать минные поля, уничтожая тральщики. Если удастся, мы выиграем целый месяц, а то и больше.

– Действуйте, Василий Петрович, вы командующий нашим флотом, вам и карты в руки, – чуть улыбнувшись, отозвался Бобёр и, крепко пожав руку, развернулся и неспешно вернулся на своё место, откуда он продолжил наблюдать за происходившим в космосе сражением…

Глава 2

Отложив в сторону распечатку с отчётом с Надежды, где в круглосуточном режиме строился автоматический флот – взамен того, что полторы недели назад в полном составе был уничтожен в районах Хипори и Новой Тортуги, Бобёр тяжело вздохнул. Колонисты с Надежды по времени не успевали сформировать новый флот, хотя и не покладая рук трудились сутками напролёт. Они и так совершили самое настоящее чудо, построив почти две тысячи вымпелов, но этого было слишком мало, так как к армаде вторжения несколько дней назад подошло мощное подкрепление, почти полностью восстановившее эту армаду.

Все прошедшие дни, с момента полного уничтожения автоматизированного флота, они оставшейся частью прикрывали пространственные минные заграждения и торпедные платформы от расчистки противником. Благодаря чему армаде вторжения всё ещё не удалось прорваться в человеческие миры. Вот только эта игра в кошки-мышки подходила к своему логическому завершению, прибывшее к противнику подкрепление полностью меняло расклад сил на поле боя, так что ещё две тысячи боевых кораблей ничего, в сущности, не решали, разве что откладывали вторжение на некоторое время. Ещё несколько дней, и линия активной обороны непременно будет прорвана и вражеская армада неудержимой лавиной устремится в человеческие миры надо было в корне пересматривать стратегию…

Поднявшись с койки, Бобёр прошёлся взад-вперёд и, остановившись возле голографической картины, неожиданно услышал вопрос Корнелиуса:

– Что-то на тебе лица нет, неужели что-то случилось?

Медленно обернувшись в его сторону, полковник внимательно посмотрел на своего собеседника и, выдержав короткую паузу, негромко ответил:

– Ещё не случилось, но непременно случится в ближайшие дни. Противник, обладая значительным численным превосходством, прорвёт пространственные минные заграждения и ворвётся в человеческие миры. Предотвратить прорыв мы не в состоянии, разве что задержать на некоторое время, но в этом случае от нас вообще ничего не останется, мы будет подчистую уничтожены.

Корнелиус в глубокой задумчивости потёр гладко выбритый подбородок и, вглядевшись в молодого человека, вновь задал ему вопрос:

– Что, совсем нет никаких шансов?

Бобёр с кислой миной на лице отрицательно покрутил головой и, отведя в сторону свой взгляд, осторожно подбирая слова, ответил:

– Шансов предотвратить вторжение нет никаких, но победить в этой войне у нас шансы определённо есть, и они далеко не маленькие, как может показаться на первый взгляд, но для этого следует пересмотреть всю нашу стратегию. Придётся позволить врагу ворваться в человеческие миры для того, чтобы наконец всем этим политиканам мозги основательно прочистило, по-другому, к моему глубокому сожалению, достучаться до этой придурковатой публики невозможно.

– Пожалуй, ты прав, – с разочарованием выдохнул Корнелиус, – другого выхода действительно нет, но что ты собираешься делать на самом деле?

– Не знаю точно, для начала следует с адмиралом Верещагиным посовещаться, чем и собираюсь сейчас заняться.

Подхватив тактический планшет, Бобёр покинул свою каюту и решительно направился в командный центр флота. Прибыв на место и ознакомившись с поступающей оперативной информацией, он подошёл к адмиралу Верещагину и, отведя его чуть в сторону, напрямик поинтересовался его дальнейшими планами. Мимолётно бросив взгляд на погруженных в работу офицеров штаба, он глубоко вздохнул и негромко ответил:

– Примерно через трое суток необходимо отступать, но уже сейчас необходимо заняться формированием волчьих стай, которые начнут отрытую охоту на отдельные корабли и небольшие эскадры вражеской армады, но наличных сил для этого явно недостаточно. Срочно нужно дополнительно задействовать ещё не менее тысячи вымпелов, и тогда армада вторжения будет таять под нашими точечными ударами малых рейдерских эскадр. Враг должен быть окружён со всех сторон роями разъярённых ос, больно жалящих его при каждом его промахе. Его продвижение вперёд должно сопровождаться лихими наскоками наших рейдеров, они кровью умоются, это я вам, командир, гарантирую.

– Хорошо, Василий Петрович, вызывайте подкрепление с Надежды, но не более половины того, что успели построить и ввести в эксплуатацию. Остальные корабли пусть остаются в стратегическом резерве. Это всё, что осталось у нас на сегодняшний день, а для того, чтобы построить ещё две тысячи кораблей, потребуется не менее трёх месяцев, – с тяжёлым сердцем согласился Бобёр, прекрасно понимая, что в сложившихся обстоятельствах по-другому поступить невозможно, без стратегического резерва оставаться было никак нельзя, как-никак, а от его наличия зависело выживание.

– Есть командир! – отчеканил адмирал и, резко развернувшись, направился к блоку секретной связи.

Взглядом проводив его, Бобёр присел в кресло своего рабочего места и, просмотрев поступающую оперативную обстановку, взялся за просмотр мировых новостных каналов. Как и ожидалось, о происходившем сражении с армадой вторжения иной расы никто не сообщал вообще, мало того, все каналы были переполнены всевозможными развлекательными программами. Смех, адский хохот на пустом месте и тупые шуточки с аплодисментами – вот что было главным лейтмотивом. Царил самый настоящий пир во время чумы. Только Новый Санкт-Петербург выделялся на общем фоне с предвыборной агитацией в Сенат, хотя и это был тот же самый чумной пир, разве что в иной форме, хотя генеральным штабам ведущих держав адмирал Верещагин информацию о ходе сражения отправлял. Вот только никто даже не почесался, как будто так и должно быть.

Почему так происходило, удивления не вызывало, нечто подобное он изначально и предполагал, так как никто первым рваться на помощь не спешил, предпочитая выждать того момента, когда кто-нибудь это сделает первым, и тем самым ослабить конкурентов. Ведущие мировые политические лидеры были в своём репертуаре, но и со счетов сбрасывать влияния глубоко внедрённой агентуры иной враждебной расы было нельзя. Она продолжала действовать эффективно до сих пор, и пока с этим ничего поделать было нельзя…

Отключив трансляции мировых новостей, Бобёр глубоко вздохнул и, размяв руки, переключился на просмотр поступающих команд адмирала. Действовал Верещагин чётко, связался с командованием на Надежде и срочно потребовал подкрепление и одновременно запустил в дело минные заградители, которые приступили к установке дополнительных эшелонированных пространственных минных заграждений. Роботизированные заградители действовали быстро, разбрасывая свой смертоносный груз в тылу флота, оставляя лишь несколько проходов для отступления. Отдельно работала инженерная эскадра, устанавливая автоматические торпедные платформы для прикрытия минных заграждений от тральщиков. Всё делалось чётко и без нареканий, но и командование противника не сидело сложа руки. Вражеская армада, ведя плотный огонь с дальних дистанций, перестраивалась, создавая мощный атакующий кулак для одного решительного и смертельного удара. Противник никуда не спешил, да, собственно, и спешить ему не было никакой надобности. Избранная им тактика медленно, но верно приносила свои плоды, флот под его огнём получал повреждения и нёс потери, и недалёк был тот час, когда от него вообще ничего не останется… Благо ещё спасательные суда подбирали капсулы с экипажами погибших кораблей.

Время… Надо было выиграть время для эвакуации вражеских трофейных кораблей и подхода подкрепления для формирования волчьих стай, и если это удастся, то продвижение врага в глубь человеческого ареала должно обернуться для него катастрофой. Именно время являлось самым ценным стратегическим ресурсом, за который сейчас и шло ожесточённое сражение. Вот только приходилось задействовать исключительно свои ресурсы, а на иные рассчитывать не приходилось от слова вообще…

В задумчивости посидев некоторое время, Бобёр набрал номер губернатора Бастиона и, когда на экране появилось его изображение, заговорил:

– Здравствуйте, Константин Георгиевич.

– Здравствуйте, командующий, – отозвался тот в ответ, чуть изогнув губы в еле уловимой приветственной улыбке.

Выдержав короткую паузу, он задал бывшему своему куратору вопрос:

– Константин Георгиевич, как идёт учебный процесс операторов управления автоматическими эскадрами?

– Делаем всё возможное, но первая группа без потери качества обучения будет подготовлена не ранее чем через два месяца. Первый ускоренный выпуск составит порядка трёхсот человек, что позволит на некоторое время перекрыть нехватку личного состава операторов, а ещё через полтора месяца будет второй выпуск в таком же примерно составе, – отрапортовал отставной генерал Гудза, внимательно всматриваясь в лицо бывшего своего подопечного, ставшего теперь его командующим.

– Неплохо, – признал Бобёр, – но следует ещё и третью группу начать обучать, да и подготовкой четвёртой тоже надо заняться незамедлительно. Впереди нас ждут серьёзнейшие бои и сражения, так что хорошо подготовленный личный состав нам ой как нужен.

– Неужели мы не сможем сдержать армаду вторжения? – спустя несколько мгновений напряжённого молчания вкрадчиво поинтересовался Гудза, прищурив правый глаз.

Бобёр тяжело вздохнул и, пристально посмотрев на отставного генерала, негромко ответил:

– Нет, не сможем, но вот продвижение в глубь наших территорий мы им усложним капитально. Поймите, Константин Георгиевич, мы не можем позволить себе бросить все свои наличные силы для отражения вторжения, у нас их и так прискорбно мало. В условиях, когда ни одна мировая держава не проявила желания прийти нам на помощь, костьми тут ложиться нет никакого резона. Для нас сейчас есть главная задача: сохраниться как реальная и хорошо организованная военная сила и тем самым подвигнуть всех остальных на активное сопротивление.

– Да уж, дело и вправду полный швах! – в сердцах выпалил Гудза, злобно сверкая глазами, и, помолчав несколько мгновений, продолжил: – Как же все эти политические дрязги достали. Тут всё человечество поработить хотят, а они всё тёрки бесконечные между собой учиняют, и конца и края этому нет!

– Вот и я о том же, – выдохнул Бобёр, – если всю эту публику основательно не тряхнуть, да так, чтобы аж до самых печёнок пробрало, все наши усилия пойдут прахом.

– Полностью согласен, – качнул головой Гудза, – проучить всю эту нечисть надо, вконец заигрались уроды. Ну, ничего, недолго осталось, нам сейчас действительно о себе подумать надо. Мы тут, кстати, со спецами с Надежды основательно модернизировали эшелонированную оборону планетарной системы и сейчас возводим дополнительную орбитальную крепость. Так что к нам теперь так просто не сунешься, покрошим всех, да и на Надежде дела обстоят точно так же, по одной схеме оборона выстраивается.

– Да, это действительно важно, – согласился Бобёр и, помолчав одно мгновение, распорядился: – Передайте адмиралу Ивашутину, пусть начинает формировать Иностранный легион на основе тех, кто проходил обучение на планете-полигоне. Пусть не скупится на толковых наёмников, они нам в самом скором времени понадобятся. Константин Георгиевич, поройтесь по складам и выделите им восстановленное снаряжение и необходимое вооружение с боеприпасами, да и снабжение обеспечьте. Самое лучшее, конечно, выдавать не стоит, так как они по большому счёту расходный материал, но и некондицию давать не надо, ведь они пойдут в самое пекло, для прикрытия наших основных сил.

– Будет исполнено, командующий, – козырнул отставной генерал Гудза.

– Действуйте, Константин Георгиевич.

Попрощавшись с Гудзой, Бобёр размялся и вновь взялся за просмотр оперативной обстановки на поле боя, в которой до сих пор ничего принципиально не изменилось. Бой всё так же проходил на предельных дистанциях огня тяжёлых артиллерийских равелинов, пусть эффективность его была не так уж высока, но тем не менее такая тактика пусть и медленно, но приносила свои плоды. Адмирал Верещагин делал всё возможное и невозможное, чтобы избежать преждевременных потерь и получения повреждений кораблями флота, и это ему вполне удавалось. С помощью боевого искусственного интеллекта умело маневрируя эскадрами и отдельными кораблями, ему удавалось существенно снизить потери, тем самым выигрывая драгоценное время для пространственного минирования тыла и прибытия столь необходимого подкрепления…

Продолжая всматриваться в поступающую телеметрию, Бобёр заметил в правом верхнем углу экрана вспыхнувший ярко-оранжевый треугольник с восклицательным знаком, и немедленно нажал на него. Взглянув на сообщение, адресатом которого был дальний разведывательный зонд, Бобёр непроизвольно передёрнул плечами. Под пеленой невидимости с тыла неторопливо крались два десятка вражеских эскадр малых миноносцев. Как они проникли в тыл, было совершенно непонятно, но это уже было не столь важно, главное – вражеское командование смогло скрытно провернуть этот финт. Задуманный удар вполне мог удачно осуществиться, если бы своевременно не были установлены в тылу автоматические разведывательные зонды.

Маленькие и юркие эскадренные торпедоносцы, умело прикрываясь астероидным поясом, приближались к линии атаки. В запасе оставался где-то час времени, чтобы нейтрализовать возникшую угрозу, чем сейчас адмирал Верещагин и занимался. Посылать тяжёлые корабли не имело никакого смысла, пришлось отправлять навстречу малую истребительную авиацию с кораблём снабжения под прикрытием трёх лёгких крейсеров и полутора десятков эсминцев. Быть может, это было излишне, но лучше перестраховаться, чем потом кусать себе локти. Противостоящий враг был далеко непрост, коварен и очень силён, да и в решительности, уме и храбрости ему не откажешь, так что ожидать от него можно абсолютно любой пакости…

Истребительная авиация, включив режим невидимости на полную мощность, стремительно неслась навстречу миноносцам противника, но приблизившись к астероидному поясу, резко замедлила скорость и, рассредоточившись, отдельными эскадрильями стала окружать крадущегося противника. Заняв исходные позиции, истребители получили команду и стремительно набросились на вражеские миноносцы, и закрутился яростный бой. Покров невидимости исчез, и истребительная авиация стала видна на радарах, но не миноносцам тягаться с боевыми истребителями, слишком специализация разной у них была. Эскадренные миноносцы один за другим исчезали в яркой вспышке взрывов, но в этот момент словно чёрт из табакерки выскочили из-за астероидов большое число вражеских истребителей и устремились в атаку.

В экстренном порядке отступив и перестроив боевой ордер, истребители вступили в яростный бой. Несмотря на то что противник численно превосходил более чем в два раза, сражение шло на равных, но это позволило сковать истребительные эскадрильи, благодаря чему торпедоносцы беспрепятственно стали выходить на линию огня. Вот только на их пути встали грозные эсминцы. Одним ракетным залпом они уничтожили оставшиеся эскадренные миноносцы противника, но за считанные мгновения до своей гибели они успели выпустить гончие торпеды. Два эсминца погибли, и серьёзно поврежден оказался один из лёгких крейсеров прикрытия, из-за чего он потерял ход.

Яростный бой продолжался, истребители противника отчаянно пытались одержать победу, но это никак не удавалось, враг нёс существенные потери, и в результате получасового сражения он был вынужден в спешном порядке отступить в глубь астероидного пояса. Преследовать его не стали, слишком это было рискованно из-за возможных засад, да и вести поиск в таких условиях было крайне проблематично. Риск, конечно, дело благородное, но не в этом случае, всему есть своя мера, тем более главной задачей было максимально возможное сбережение личного состава и боевых кораблей, так как от этого зависела победа в войне…

Спасательное судно, подобрав спасательные капсулы с личным составом погибших в бою эсминцев, отошло в тыл, и только затем истребители покинули астероидный пояс и взялись попарно патрулировать прилегающее пространство. Лёгкий крейсер, укрывшись полем невидимости, подошёл вплотную к одному из крупных астероидов и выпустил из своих недр несколько сотен дальних разведывательных зондов. Адмирал Верещагин принял решение выяснить, какими маршрутами противник проник в тыл флота, а также стоит ли ожидать в ближайшее время повторения нападения, и если да, то на каких направлениях…

Флот держался, выигрывая драгоценное время. До подхода подкрепления оставалось ещё семьдесят шесть часов, но должен был быть ещё и временной лаг для формирования волчих стай, а значит, продержаться надо было не менее девяноста часов. Получится или нет, пока было неясно, но адмирал Верещагин и штаб флота прилагали неимоверные усилия для сдерживания врага, при этом всеми силами сберегая личный состав и боевые корабли. Пока флот не позволял противнику расчистить проходы в пространственных минных заграждениях, но тем не менее мин становилось всё меньше и меньше, да и боезапасы автоматических торпедных платформ подходили к концу.

Командование вражеской армады, как и адмирал Верещагин, действовало осторожно, напролом не лезло, исходя из соображений максимального сбережения боевых кораблей, что внушало некоторый оптимизм. Нежелание противника в самом начале вторжения нести большие потери косвенным образом свидетельствовало о том, что с подкреплением у него не так уж и очень хорошо дела обстоят. Понять его было можно, армада вторжения, только вступив одной ногой в человеческие миры, совершенно неожиданно столкнулась с мощным противодействием неизвестного флота, который смог нанести весьма болезненный урон.

Противостоящие друг другу флоты играли в смертельно опасные кошки-мышки, и пока адмирал Верещагин со штабом при поддержке мощного боевого искусственного интеллекта по очкам существенно переигрывал командование армады вторжения. Вот только огромный численный перевес играл свою роль, боевых кораблей становилось всё меньше и меньше, но и поражением это не было. Это было первым сражением с врагом, разведка боем, так сказать, война была впереди, и сколько таких сражений в этой войне еще предстоит, предугадать было решительно невозможно…

Глава 3

Подходил к концу второй месяц, как армада вторжения прорвалась в человеческие миры, и всё это время волчьи стаи болезненно пощипывали флотилии врага. Прорвался он как в районе Хипори, так и Новой Тортуги. Враг нёс ощутимые потери, даже несмотря на то, что к нему вновь подошло серьёзное подкрепление. Не вступая в прямые боестолкновения с крупными отрядами кораблей, волчьи стаи совершали дерзкие налёты на отдельные корабли и эскадры противника, а также караваны снабжения, и быстро исчезали, оставляя после себя одни лишь обломки. Все предпринимаемые командованием противника меры противодействия не принесли ему сколько-нибудь приемлемого результата. Адмирал Верещагин не давал противнику ни малейшего шанса подловить хотя бы одну волчью стаю. Избранная тактика оказалась самой эффективной, вражеский флот хоть и медленно, но под внезапными атаками уменьшался, хотя потери не слишком-то задерживали его продвижение в глубь человеческого ареала…

Армада вторжения, не считаясь с потерями, рвалась вперёд, стремясь перерезать все основные торговые маршруты человеческих миров. Враг целенаправленно обрушал экономику ведущих мировых держав, пока особо не сосредотачивая своё внимание на блокировании обжитых планет и не ввязываясь в сражения с крупными флотами. Блокада торговых маршрутов вызвала самую настоящую панику на фондовых рынках и сказалась на биржевых котировках, уровень жизни стремительно обрушался, останавливались многие заводы и фабрики. Всё это приводило к банкротствам и массовой безработице. И до этого неспокойная внутриполитическая обстановка ведущих мировых держав накалилась до предела, вызывая новые волны массовых погромов и ещё более ожесточённые столкновения с силами правопорядка. Многие правительства объявили военное положение и ввели комендантский час, а также в экстренном порядке проводили мобилизацию, но даже вторжение иной расы не стало тем стимулом, который объединил бы все государства для отражения агрессии.

Каждый был сам по себе и не спешил вступать в единый флот, призывы о создании которого то и дело появлялись на голоканалах, но дальше разговоров и призывов дело так и не пошло. Политики и финансово-промышленные корпорации, за ними стоявшие, ни в какую не желали создать единую армию под единым командованием и идти на компромисс между собой, даже невзирая на смертельную опасность, нависшую над человечеством. Все готовились противостоять вторжению иной расы самостоятельно, единственные, кто реально сражался с врагом не на жизнь, а на смерть, были волчьи стаи…

Дослушав доклад генерала Гудзы, Бобёр обвёл внимательным взглядом всех членов оперативного штаба и, помолчав некоторое время, задал вопрос адмиралу Верещагину:

– Василий Петрович, каковы шансы флотов ведущих держав разгромить армаду вторжения и примерно сколько времени на это потребуется?

Поднявшись, Верещагин кашлянул в кулак и спокойно стал отвечать:

– Нет, военный искусственный интеллект таких шансов не выдаёт, и штаб флота с этим выводом полностью согласен. Если флоты объединятся под единым командованием, то шансы серьёзно возрастут, но в это верится с большим трудом. Единственная сила, которая реально воюет с врагом, – это мы. Наши волчьи стаи отлично пощипывают врага, при этом практически не неся боевых потерь, но это не решение проблемы, а лишь некоторая отсрочка. Считаю нужным сказать, что штаб флота настоятельно рекомендует внести изменения в нашу общую стратегию.

– Какие именно? – приподняв правую бровь, вкрадчиво поинтересовался Бобёр, внимательно вглядываясь в глаза адмирала Верещагина.

Чуть склонив голову, Василий Петрович произнёс:

– Мы считаем, есть необходимость заблокировать проходы в наш мир в районах Хипори и Новой Тортуги, только на этот раз необходимо будет создать мощнейший эшелонированный оборонительный пояс и тем самым намертво захлопнуть ловушку. Таким образом, мы заблокируем поступление подкреплений и снабжение армады вторжения, хотя, конечно, это будет непросто, так как придётся выбивать противника с занятых им рубежей. Наших наличных сил для этого вполне хватит, но больших потерь, к сожалению, не избежать.

Бобёр сидел в глубокой задумчивости довольно продолжительное время и, вдруг резко мотнув головой, решительно заговорил:

– Согласен. Такая стратегия в нашей ситуации будет наиболее выигрышной со всех точек зрения. Приступайте к разработке новой стратегии с пошаговым планом и расчётом необходимых ресурсов для её реализации. Также проведите дополнительную разведку районов Хипори и Новой Тортуги, нам нужна подробная информация о противнике.

– Будет исполнено, командующий, – отрапортовал адмирал Верещагин и, испросив разрешения покинуть зал заседаний и его получив, неспешно удалился.

Оставшись в компании бывших своих кураторов, Бобер, в задумчивости оглядев их обоих и остановив свой взгляд на бывшем начальнике службы безопасности главы Сената, вздохнул и задал тому вопрос:

– Корнелиус, как двигается дело по созданию единого разведывательного управления и каковы первые результаты?

Поднявшись на ноги и заложив руки за спину, Корнелиус негромко заговорил:

– Организационно-штатная структура разведуправления на сегодняшний день пока окончательно не определена, но тем не менее восемь отделов и тыловая служба со службой обеспечения сформированы в полном объёме и активно работают. Ресурсов, правда, не хватает, но пока справляемся; главное, с кадрами и желающими сотрудничать проблем особых нет. Информация идёт не только из штаб-квартиры ГРУ, но и ЦРУ, там у нас в последнее время появилось немало негласных сторонников. Появились такие и в германской Федеральной разведывательной службе, но не только. Некоторые высокопоставленные сотрудники британской МИ-6 с Нового Лондона изъявили желание с нами активно сотрудничать, и вот они-то и передают нам самую ценную информацию.