bannerbanner
Мадонна и свиньи
Мадонна и свиньи

Полная версия

Мадонна и свиньи

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 2

Но тут ужасный сон кончился, и я восстал из мёртвых. Однако мне было дурно, и мне хотелось знать, что это значит. Я позвал одного из своих слуг, который умел пускать кровь, разговаривать со звёздами и разгадывать сны. Выслушав меня, он побледнел, глаза его увеличились, и он схватился за голову и сказал:

– О, господин, это плохой сон! И я теперь не знаю, останемся ли мы живы.

– Твои слова непонятны! – воскликнул я. – Растолкуй их.

А слуга неожиданно приложил палец к губам и промолвил: «Тс-с-с! Слышите?» Я прислушался и уловил отдалённый гул. Но когда мы вышли на палубу, гул стал резче, мощнее, как будто тысяча львов зарычала одновременно. Но это не было похоже на льва, и никогда прежде я не слышал подобного звука. А мой слуга вытянул руку и крикнул: «Вот что означает твой сон, о, господин!» И мы увидели огромный столб воды, спешащий прямо к нам и пугающий нас своей величиной и подвижностью. И не успели мы взмолиться Аллаху, как наш корабль завертело и понесло в небо. И от головокружительной быстроты, рёва (а он заглушал треск корабля и падающих мачт) и от стеснённого водой дыхания я впал в беспамятство. Не знаю, сколько оно продлилось – 5 минут или 5 часов, – но только мой ум вернулся ко мне, и я заметил, что круги, которыми мы ввинчивались в небо, увеличились, полёт корабля замедлился, вода уже не так заливала нас, и можно было дышать. Сила, схватившая и поднявшая нас (не джинн ли это был из ифритов?), явно слабела. Мы приближались к вершине столба, краю вихревой воронки, и я понял, что если до сих пор не умер, то сейчас это произойдёт. И мы перевалились за край воронки и выпали из неё, как птенец выпадает из гнезда. И наш корабль полетел вниз подобно сорвавшемуся в пропасть камню. Сердце моё оборвалось, и я снова потерял сознание.

А когда я очнулся, меня удивило, что я всё ещё лежу на палубе, а корабль держится на плаву и качается на волнах. Неужели при переходе в мир теней ничего не меняется, и нас не оставляют ни окружающие предметы, ни пейзаж? И мои товарищи, слуги и матросы, к великой моей радости, оказались рядом, хотя некоторых мы недосчитались. Не встречал я больше и спутников, плывших на двух других кораблях и исчезнувших вместе с ними. Израненные и ушибленные, мы радовались тому, что живы, и только страшный холод беспокоил нас своей неслыханностью, и в нас закрадывалось сомнение: а на Земле ли мы?

Хорошо, что ифрит, перебравший в пляске и кружении и смахнувший с корабля постройки и мачты, не коснулся наших трюмов и кладовых. Мы поспешили туда, насколько этому позволяло наше здоровье, и стали заворачиваться в материи и пить вино, чтобы согреться. Но ткани, созданные для климата царей, были тонки и бесполезны в климате могил. То же случилось и с вином. Каждый из нас выпил тройную порцию, но не ощутил ни тепла, ни веселья. И мы удивились и испугались. И капитан стал рвать волосы из своей бороды, а потом заплакал и воскликнул: «Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся! Одна беда нас отпускает лишь для того, чтобы передать другой, ещё более ужасной. Уж лучше бы я до смерти закружился с ифритом, чем дрожать и видеть агонию вина, и терять, подобно ему, свою температуру!»

Но тут кто-то вспомнил, что у нас есть бараны, у которых есть тёплые шерстяные халаты. А мы везли баранов как мясо, но вот пригодились и их шкуры. И каждый выбрал себе животное и зарезал его, вспоминая прекрасные строки поэта:

Каждый выбирает по себеженщину, религию, барана.

И скользя в крови, мы развели на палубе большой огонь и закутались в не успевшие просохнуть шкуры, а мясо побросали в котлы. Близость огня, шерсти и обилие еды сделали своё дело, и мы почти перестали мерзнуть.

Наше состояние улучшилось, но наш корабль скрипел, как старик, далеко зашедший в своих годах, и уже местами дал течь, и каждая волна могла оказаться для него последней. И мы тревожно всматривались в незнакомое холодное море и не находили там ничего, что вселяло бы в нас надежду.

И вдруг на горизонте в лучах солнца блеснуло что-то белое. Приблизившись, мы увидели остров, и пристали к нему, и сошли на него. А он был каменный и гористый, и ничего не предлагал взору, кроме белого скользкого холодного камня неизвестной породы, ослепившего нас сверканием. И я подумал, что, может быть, тут залежи драгоценностей, но когда взял кусок камня в руку, тот стал уменьшаться, истекая водой, пока не исчез. И нам стало не по себе от этого острова. Но всё же мы решили задержаться, чтобы починить корабль, и, не откладывая, приступили к делу. Часть людей занялась починкой, пустив в ход за неимением ничего другого драгоценный сандал. Остальные, среди которых были я, капитан и несколько купцов, выбрали место поровнее, разожгли костёр (увы, из того же сандала!) и стали готовить ужин.

Через некоторое время кто-то заметил, что наш костёр проваливается в землю. И это так и было. Огонь вырыл под собой яму. «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха великого и единого! – воскликнул я. – Боюсь, мы увязнем в этой земле, и она пожрёт нас, как пожирает теперь наше пламя». Но мы не успели обсудить случившееся, поскольку другое происшествие и чудо – ещё более страшное – отвлекло нас. Со стороны гор к нам стали приближаться две странные фигуры. Подобно людям они двигались на двух задних конечностях. Но на этом их сходство с людьми, пожалуй, и кончалось. Слишком они были угловаты и неотёсаны. Голова одного чудовища была квадратной, а другого – треугольной. Руки и ноги обоих, казалось, отрицали саму возможность существования плавной линии и пропорции. Левая рука, скажем, могла быть толще и длиннее правой, а запястье её гораздо шире предплечья. И так далее. Словно этих уродов творец высекал из камня и бросил дело, едва успев начать. Но самое удивительное заключалось в том, что они (будучи без одежды) действительно белели, как весь остров, и казались сделанными из того же материала.

И они подошли к нам (а мы настороженно наблюдали за ними, взявшись за мечи) и вдруг схватили двоих, капитана и матроса, и прижали к своей груди. Тела людей, немного подёргавшись, обмякли, и уроды бросили их, чтобы перейти к следующим жертвам. Нам пришлось защищаться, но наши мечи отскакивали от них и не могли заменить стенобитное орудие. И одно чудовище схватило меня и прижало к своей груди. И ноги мои повисли в воздухе, так как я (и все мы) был меньше его ростом. И я хотел выколоть ему глаза, но не нашёл глаз. Вместо них были небольшие впадины, какие бывают у статуй. Урод убивал меня своим холодом: я почувствовал, как в моих жилах останавливается кровь. Вдруг смертельные объятия ослабли, и я соскользнул на землю. Белокаменный отступал. Оказалось, мой верный и умный слуга (тот, что разгадал мой сон) применил новое оружие – горящую головню. Огонь! Их донимает огонь! Поняв это, мы похватали из костра головешки и обратили чудовищ в бегство.

Поскольку нам выпало заночевать на острове (а был уже вечер) и, возможно, пробыть здесь ещё день-два, пока идёт починка, я приказал принести с корабля запас пищи и дерева. Огонь надо было поддерживать постоянно – для тепла, а главное, для безопасности. Тем временем я попытался с несколькими людьми похоронить капитана и матроса. Но проклятая твердолобая земля не хотела стать последним приютом для погибших, и они остались непогребёнными. Позднее мы опустили их в ямы, выжженные кострами.

Утром ремонт корабля возобновился, а во время обеда помощник капитана мне сообщил, что к вечеру они закончат. Нам всем не терпелось покинуть этот кошмарный остров, и мы не ждали от него ничего, кроме очередной напасти. К нашему ужасу, радость наша по поводу отплытия оказалась преждевременной, а опасения сбылись. Произошло такое, после чего мы позавидовали мёртвым. Близлежащая к нам скала вдруг треснула, её вершина – огромная глыба – сорвалась и, промчавшись мимо нас, ударила в корабль. На его месте мы увидели лишь деревянные обломки. Вся команда и многие слуги, участвовавшие в починке, погибли. Сгоряча мы принялись вылавливать плавающие доски и несколько преуспели в этом, несмотря на то что их уносило в море и на то, что вода была невыносимо холодной. Но, поостыв, я увидел всю глупость этого первого порыва. Ведь корабль жалкие обломки не заменят, а как топливо они лишь продлят нашу агонию.

Вместе с кораблём мы потеряли надежду и опустили руки. День и ночь мы сидели или бродили вокруг костра, постепенно доедали съестное и гадали, какая нас ждёт смерть: от холода или от голода. Снова появились белокаменные уроды. Кажется, они поняли, что мы находимся в бедственном положении, и, сев поодаль, терпеливо ждали, когда совсем исчезнет их враг – огонь, – уже впавший по своим размерам в детство. Я заметил, что чудища вполне обходятся без одежды и пищи. Кажется, и рты у них были ненастоящие, как и глаза. Возможно, подумал я, их питает холодный воздух. Возможно, он их и породил. Дальнейшее их странное поведение подтвердило эту мою мысль. Как бы там ни было, нам не хотелось попасть в объятия уродов, и мы решили порубить в последний момент друг друга мечами.

Так прошла неделя или больше. В каком-то полубреду я думал: скорее бы! – и мысленно торопил свою гибель, и даже испугался, что она никогда не придёт. И я воскликнул в отчаянии и печали: «Друзья, мы не умрём, потому что мы уже мертвы! Приходилось ли вам видеть раньше и слышать прежде о таких морях и подобных островах? Разве может быть на Земле такой холод? Разве может человек пройти столько испытаний и остаться в живых? Хотите знать, где мы? Мы в аду! Ифрит принёс нас сюда на вечную муку, чтоб мы шли от страдания к страданию и бедствиям нашим не было конца. Не верите? Тогда объясните мне вот это».

И я указал на одно из жутких чудес той местности – белый лёгкий дождь. Но это были не капли воды, а чёрт-те что: лепестки роз, мелкий пух ягнят, медленно падающий с неба, покрывающий землю и наши шкуры, но тонущий в море и в наших руках и лицах. Сначала редкий, а потом густой, как туман, он скрыл всё вокруг, и мы, скучившись у костра, едва различали друг друга.

Дождь шёл долго, или так мне показалось. А когда он кончился и зрение вернулось к нам, мы стали прежде всего искать глазами наших чудищ. И увидели, что те покинули своё место и движутся к воде. Потрогав воду руками и обменявшись взглядами и жестами, они неожиданно для нас бросились в море и поплыли от острова прочь. И нас охватило изумление, и мы не знали, радоваться нам или горевать. А потом кто-то крикнул: «О, всемогущий Аллах! Смотрите – земля!» Вдали появился другой остров. Откуда он взялся? Ведь прежде горизонт был пуст. В отличие от нашей, та земля была обычного цвета: мы видели серые холмы, кое-где покрытые зеленью. Нам хотелось перебраться туда, но об этом нечего было и думать. Обессиленные, мы утонули бы, не преодолев и половины расстояния. И мы смотрели, неотступно смотрели на тот остров час или два, пока нам не стало казаться, что он как будто бы приблизился. Мы уже различали очертания берега и даже отдельные деревья. «О, горе нам! – воскликнули мы. – Он движется и плывёт! Где это видано, чтобы острова плавали?» И хотя теперь можно было рискнуть и попытаться добраться до него, но как мы могли довериться земле, которая не стоит на месте, а подобно живому существу снуёт и рыскает? И мы облегчённо вздохнули, когда поняли, что остров проходит мимо.

Так прошёл день или два. К нашему удивлению, в воздухе заметно потеплело. Это спасло нас, потому что дрова в ту пору кончились, и огонь потух. В особенно благодатные полуденные часы мы даже сбрасывали шкуры, принимая на короткое время истинный облик правоверных. Кто-то потрогал море. Оказалось, что и оно стало не таким холодным. Но мы заметили и другое, после чего наша радость опять сменилась тревогой и беспокойством. Наш остров как будто уменьшался. Намного ниже стали горы, и потеряла в величине площадка, на которой мы находились. Белый камень уже не отличался той крепостью и не скользил, как прежде. Его рыхловатость говорила о старении и распаде. И страшное слово «рассыпаться» не выходило у меня из головы. И я сказал:

– О, друзья мои! О, братья! Эта земля боится огня и тепла. Вы видели, какие вмятины образовались в ней от наших костров. И теперь, когда вокруг потеплело, она испаряется и исчезает подобно кипящей в чайнике воде. И скоро мы станем пловцами. И хорошо, что мы ослабли от голода, – значит, наш мучительный заплыв не продлится долго… Но я ещё кое в чём подозреваю наш ужасный остров, и я хочу проверить мою догадку.

С этими словами я размотал свой длинный парчовый пояс и опустил один его конец в воду, к которой не надо было далеко идти. Намокнув, пояс не ушёл вертикально в глубину, а вытянулся в сторону, что говорило о сильном течении.

– Братья, – сказал я, – увы, догадка моя сбывается, и сейчас вы узнаете то, после чего тоска ваша намного увеличится. Мы могли бы спастись, если бы перебрались на остров, который ошибочно приняли за плавающий, а он был нормальный. И это МЫ плывём, это НАШ остров, как лодка по горной реке, несётся по океану.

Так я сказал, и все мы заплакали и, обнявшись, простились друг с другом. А на следующий день наши ноги уже не держали нас, и мы сидели и лежали, глядя на море и небо, и уже путали море с небом. Солнце ласкало наши лица, но притуплённость ощущений не позволяла нам в полной мере оценить эту ласку. Нас преследовали видения, и когда возле острова вдруг появился парусник, мы не поверили своим глазам.

Да, Аллах сохранил мне жизнь, чтобы я поведал вам о его невообразимых чудесах, о моём последнем путешествии, которое иногда представляется мне сном или болезненным бредом. Но, подойдя к зеркалу и взглянув на свои волосы и бороду, я вспоминаю, что уже видел этот цвет, так же близко, во всех подробностях. И белые холодные дождь и остров встают передо мной, вершители моей судьбы и красильщики моих волос.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
2 из 2