Страхи соло

– Завтра пятница, Ленуся. Отдохни, выпей с другом. В отпуске ты давно была? – не унимался Паша, и я подумала, что его проницательность выходит мне боком. Хотя мысль интересная.

– Ты прав, я давно не была в отпуске, – прокаркала я, заметила, что все смотрят поверх моей головы, и обернулась: Терехов. Как черт из коробочки.

Да, он может напрягать людей. Я со злорадством метнула взгляд в Попова: «А ты как давно был в отпуске?»

Ситуация, в общем-то, нормальная. Новое начальство – всегда удар по стабильности. У каждого из нас есть слабые места, и часто мы знаем о них достаточно, чтобы не чувствовать себя в полной безопасности. Дабы не стоять спиной к Терехову, я передвинулась к подоконнику, на который и присела.

– По опыту знаю, пока не освоишься в курилке – не станешь полноправным членом коллектива, – с легкой улыбкой сказал Вадим, прикуривая, – Кто-то здесь рассчитывает на отпуск?

– Да Бог с вами, Вадим Петрович, – снова загудел Попов, изображая бешеный энтузиазм. – Мы полны сил и творческой энергии. Отлично, что заглянули к нам на дымок. Уж и то хорошо, что вы, кажется, не намерены бороться с этим преступно не модным пороком. – Он махнул в воздухе своим окурком.

– Хотелось бы, но, боюсь, не имею на то морального права, – усмехнулся Терехов и перевел взгляд на Костю: – Вы, кажется, работаете в «Большой перемене»?

– Да. – Его кивок походил, скорее, на учтивый поклон.

– И зовут вас, если не ошибаюсь …

– Константин Горнштейн.

– В материалах нового номера я не видел вашей статьи …

– Минуточку! – у меня и в мыслях не было высовываться, но наезд на моего сотрудника в моем присутствии выглядел абсолютно некорректным. – Вы сомневаетесь, что я контролирую ситуацию?

– Леночка!– снова «благодушно» встрял Попов, и на сей раз это вызвало в моей душе взрыв бешенства, бледное отражение которой, по-видимому, мелькнуло в глазах, потому что наш миротворец сразу с лица сошел.

– Я сдаю статью сегодня .. – Костя сделал шаг вперед, точно пытался загородить меня от надвигающейся опасности. В то же время я заметила, что на его лице появилось необъяснимое в данный момент выражение: гордости.

Хотя … Черт!

Все смотрели на меня. Подчеркнуто спокойно, невозмутимо, и только чуть-чуть озадаченно. Терехов едва заметно пожал плечами и улыбнулся.

Я молча соскользнула с подоконника, бросила сигарету в пепельницу, протиснулась мимо мужчин – в коридор. И поспешила на рабочее место. Гори все ярким пламенем. На часах – половина двенадцатого. Впереди целый рабочий день – по моим меркам, конечно. А я чувствую себя как уж на раскаленной сковородке. И на летучке облажалась, и сейчас … Может, это и паранойя, но думаю, Терехов не случайно заговорил с Костей. Все это в мой огород камешки. Или я схожу с ума?

Глубокий вдох, потом выдох.

Самое смешное, что, похоже, Костя расценил мое вмешательство в разговор с большим шефом, как проявление чувств … Ну, сами понимаете. В общем, не заладилось у меня сегодня. Как говорится, в грязь лицом не промахнулась.

– Вы посмотрели снимки? – Надо мной навис фотокор Рома. У этого парня на моей памяти никогда не было сколько-нибудь сносного настроения. Он смотрел с плохо скрываемым укором – все эта дурацкая история с иллюстрацией.

Следовало как-то смягчить ситуацию, подбодрить парня. Я жизнерадостно улыбнулась:

– Не успела. Но не сомневаюсь, что все нормально…

– Да уж, – он криво усмехнулся.

– Не бери в голову, Рома. Ты же не собираешься убиваться до второго Пришествия из-за того, что слетел один твой снимок?

– Нет, это, конечно, пустяки, – нехорошим голосом ответил Коренев и повернулся спиной.

Ну и черт с тобой. Зато Костя со своего места смотрел с такой нежностью, и может быть даже с сочувствием, что меня захлестнула волна благодарности. В конце концов, хоть кто-то в этой дурацкой конторе должен относиться ко мне одобрительно. И … надеюсь, у него хватит ума этим ограничиться.

Дважды кликнув мышью, я открыла папку с готовыми материалами и погрузилась в работу. Спасительное занятие. Не буду отрываться до вечера. Слава Богу, сегодня пятница, впереди выходные, завтра мы приглашены к Марине на день рождения Катьки. Марина – моя двоюродная сестра. Катя – ее дочь. Так что все хорошо.

– Елена Сергеевна!

Вообще-то Вероника числится у нас корреспондентом, но играет роль секретаря. Просто потому, что никак не соберется что-то написать. Я вытянула шею, чтобы увидеть ее. Вернее, чтобы она увидела, что я вся обратилась в слух. У Вероники ужасно пронзительный голос.

– Вас Вадим Петрович просит зайти.

Черт! Что ему нужно?

Бодро кивнув, я стала нервно перебирать в памяти, какие вопросы могли возникнуть у Терехова по поводу моей работы. Право же, я старалась быть точной, пунктуальной и предусмотреть все, чтобы у него не было повода хоть парой слов со мной перекинуться. Утренняя летучка не в счет. Тут я, может, и перестаралась. Инцидент в курилке? Неужели он позволит себе быть столь мелочным? Да и не стал бы он столько времени собираться с духом, чтобы теперь … Я быстро посмотрела на часы. И сердце радостно подпрыгнуло: уже четверть седьмого, а значит, учитывая конец недели, можно отправляться по домам. Странно, похоже, кроме меня, это никому не приходило в голову. Наглядная демонстрация массового поражения трудоголизмом.

Что ж, я в таком случае вполне здорова. Сразу после визита к боссу – домой.

Терехов сидел за своим огромным столом и со скучающим видом смотрел на монитор. При виде меня он изобразил легкое удивление и еще более легкую радость:

– Так ты еще на работе? Прекрасно.

– Как раз собиралась уходить. У вас что-то срочное? – Что за цирк! Если от его внимания не ускользнуло, что рабочий день кончился, незачем было вызывать!

– Знаешь, твои коллеги беспокоятся о тебе, – бодро сообщил Вадим. Кивком головы он предложил мне сесть, – говорят, ты стала очень нервной и рассеянной последнее время.

Огромное спасибо коллегам. И «душке» Попову – в первую очередь.

– И что же? – я продолжала стоять, облокотившись рукой на один из стульев. Точно в позе не слишком любезной официантки, принимающей заказ на комплексный обед.

– Вынужден предположить, что это из-за меня.

– Что? – красноречие явно покинуло меня, и, боюсь, то же самое собирался сделать и мой голос. Что же это происходит?

– То, дорогая, что ты напряжена, взвинчена и что там еще с тобой! – Он встал, взял со стола какие-то ключи и, бросив их в карман, направился ко мне, – Вот я и подумал, что нам стоит попытаться как-то наладить отношения.

Теперь он уже просто нависал надо мной, нагло, то есть спокойно и чуть насмешливо, глядя прямо в глаза. И мне стыдно признаться в том, как я себя при этом чувствовала.

– У нас нормальные рабочие отношения, – прохрипела я, задрав голову, – Не все боссы и сотрудники живут душа в душу и дружат семьями, – к концу фразы я совсем выдохлась, тем ни менее дар речи вернулся, и меня захлестнула гордость.

– Согласен. Но мы можем попытаться. Ладно, рабочий день кончился, я приглашаю тебя поужинать. – Он со смехом поднял руку, предупреждая очевидный ответ: – Возможно, я второй раз наступаю на одни и те же грабли, но теперь я официально заявляю, что ни о каких ухаживаниях и речи нет. Просто ужин. В каком-нибудь ближайшем ресторане. Ничего такого. Согласна?

– Нет. И если это все, то я, пожалуй, пойду.

– Лена! – он остановил меня за руку, когда я уже собиралась ретироваться к выходу, – Что за детский сад? Ты прекрасно понимаешь, что надо поговорить. Скоро для всех будет очевидно: между нами что-то не так, хотя это «что-то» яйца выеденного не стоит!

– Наверно, ты прав, – нехотя согласилась я, пытаясь освободить руку, – Я подумаю, как это исправить, насчет коллег. А что касается ужина … Извини. Это невозможно.

– Можешь объяснить почему?

Мы смотрели друг другу в глаза как два опытных дуэлянта.

– Просто невозможно – никогда. Забудь.

И я гордо удалилась. Не оборачиваясь.

Выходя, столкнулась с этой… администратором. Вот девушка, которая не торопится домой, – подумала я. Может, ей и ужин обломится?

– Поздравляю, мам! – радостно завопил Богдан, едва я открыла дверь.

Все домашние по обыкновению столпились в прихожей, собаки рвались облизать, отпихивая друг друга.

– С чем, солнышко? – я поспешила разделить радость сына. Невозможно иначе, видя его сияющую физиономию.

– Флоренс, мы так думаем, беременна.

– Что?!

Я уставилась на Флоренс, умильно виляющую хвостом и виновато заглядывающую мне в глаза.

– Беременная она, мы думаем, – повторил Богдан.

– Но, Фло, вроде как… рановато! Я уже с Мариной договорилась отселить ее на время…

– Поздно, ма. Они сегодня два раза…

– Ладно!

Щенки – это такая морока. О чем я только думала, когда приобрела Кларенсу пару? С другой стороны, одного взгляда на Фло достаточно, чтобы устыдиться собственных эгоистических мыслей. Мы давно уже обожаем ее не меньше, чем Кларенса.

Настроение стремительно меняется. И теперь, если хотите знать, я ощущаю прилив счастья. Нет, правда. У нас будут маленькие! Завтра же куплю будущей маме витамины.

В доме Улановых было, как всегда, шумно и празднично. Вернее, так было всегда, когда собирались наши родственники и ближайшие друзья – шумная компания. На вечеринках со знакомыми и деловыми приятелями Антона – мужа Марины, все было иначе: шикарно, не спорю, но скучновато, на мой взгляд. Две эти армии, в общем, не очень хорошо уживались на одной территории, причем всецело по вине нашей стороны. Поэтому, в конце концов, родственники и самые ближайшие друзья завоевали право на отдельный банкет. Мы любим общаться своим тесным кругом, и не стремимся развлекать семейным шоу всяких знаменитых политиков и бизнесменов с их куколками или гранд-леди. А поразвлекать есть чем.

Первая линия огня – тетя Света, подруга моей мамы, и мать Марины – Александра Леонидовна. Она же – моя тетка со скверным характером. Они соперничают за кулинарное лидерство. Александра – сестра моего отца. Давным-давно она вышла замуж за ныне покойного художника из Риги, где они все и жили, пока не распался Союз. Перебраться в Москву им помогли папа и его брат – Владимир Николаевич Свиридов. Еще одна деталь: после института Володя был направлен в Турцию, откуда вернулся в Москву с женой – Фаридой. Классная она тетка, между прочим.

Вторая линия огня – папа и его брат. Третья, четвертая и далее по списку – между любыми двумя членами клана, потому что все – очень разные, как, скажем, слон и сиамская кошка, гризли и кенгуру, ворон и сороконожка. Все вместе – прямо Ковчег Завета. Иногда мне даже кажется, что некоторые перепалки происходят всерьез. В общем, не буду расписывать детали, просто замечу, что на наших вечеринках бывает очень шумно, эмоционально, пожалуй, даже скандально. И каждый старается перекричать остальных.

Моя семья, как обычно, немного припозднилась, но это здесь никого не удивляло. Все равно были и те, кто приходил позднее.

– Здравствуй, моя красавица! – воскликнула тетя Света, спеша навстречу со всей прытью, которую позволяли ей сто килограммов чистого веса. Добавочный составляли гирлянды изысканных старинных драгоценностей, прелестно звякавшие и звеневшие с каждым ее движением.. При ходьбе она чуть наклонялась вперед, что придавало ей сходство с важной старой уткой, царствующей на птичьем дворе.

– Привет! – обнимая тетю Свету, я протянула за ее спиной руку Соне, которая давно и вяло, на мой взгляд, встречается с Алексом, моим двоюродным братом. Все-все, больше никаких подробностей. Какая разница, по большому счету, кто-кому-кем приходится. – А где Марина?

– Суетится в гостиной, пристраивает мой торт на видное место …

– Лимонный?!

– Конечно.

Торты тети Светы – это песня. Ничего обезжиренного или низкокалорийного. Душевные старорежимные торты огромных размеров и неописуемой красоты.

– А! Наконец-то! – откуда-то выскочила Марина, ведя за собой маленькую Катьку – виновницу торжества, имеющую на самом деле виноватый вид, – Тетя Света, эта невоспитанная девушка свистнула с торта одну розу! Я думаю, что смогу их все немного переставить …

– Не надо! – снисходительно отмахнулась та, – Я предполагала что-то в этом духе, сейчас все поправлю, – и она скрылась в одной из комнат обширной квартиры Улановых. Чтобы иметь такие хоромы, они объединили три элитные квартиры в фешенебельном доме сталинской застройки. Впрочем, если быть точной, Антон сделал это еще до знакомства с Мариной.

Мечта, а не квартира.

Мы по очереди обнялись с Мариной, Антоном и вручили подарки Катьке, что сразу поправило ей настроение. Малышка немедленно вцепилась в Богдана, бросившего на меня жалобный взгляд, и поволокла его в свою комнату.

– Тебе помочь? – спросила я у Марины, – Здравствуйте! – это относилось к Володе, только что появившемуся на пороге.

– Привет всем! – радостно откликнулся любимый дядя, пропуская вперед Фариду, и тут же ткнул пальцем в папину грудь:

– Супер-галстук! – это их обычное приветствие кто-первый.

– Помоги! Встречай гостей, пока я там разбираюсь! – и Марина упорхнула на кухню. Просто спряталась перекурить, не сомневаюсь. Но встречать гостей я могу и в гостиной, а заодно насладиться зрелищем вкусно сервированного стола.

При моем появлении тетя Света, с удовлетворением прилепившая к своему роскошному торту запасную кремовую розочку, отступила на шаг, любуясь, и, наконец, осторожно опустилась в кресло, точно опасалась, что оно окажется недостаточно прочным:

– Сядь со мной, Лена, может быть, удастся парой слов перекинуться. – В руках она сжимала нож, крема на котором хватило бы на самостоятельное кондитерское изделие.

Вы не представляете, какой это крем.

– Дайте, оближу.

– Да пожалуйста, только осторожно. Хотя я бы на твоем месте не разменивалась по пустякам, – она бросила опасливый взгляд на огромный стол, буквально ломившийся от яств типа «ни в сказке сказать – ни пером описать». – Безобразие. Вот скажи, ты сумеешь встать из-за этого стола с чувством легкого голода, как положено приличной женщине?

– Еще чего! – я плюхнулась в соседнее кресло, – Я не для этого в выходной сползла со своего дивана под уютным торшером перед большим телевизором, …

– Стыдно слушать тебя, Лена! – тетя Света передернула плечами, – Такая очаровательная женщина, и что? Неужели – никак? Все-таки ты работаешь, общаешься с людьми, неужели нельзя найти приличного мужчину, чтобы жить нормальной жизнью?

– Я не ищу, – ласково ответила я. Ласково, потому что люблю эту старую матрону.

– Вот именно. Галочка ужасно переживала. – Тетя Света сокрушенно вздохнула. Галочка – это моя покойная мама. – Она хотела, чтобы рядом с тобой был настоящий мужчина, благородный, сильный, надежный… Ты заслуживаешь этого, и я не могу понять, что происходит с этими лопухами. Нет, ты мне правду говоришь? Никого?

– Да ну что вы! Три поклонника!– решила я позабавить старушку, хотя назвать тетю Свету старушкой я бы никому не позволила. Чистое кощунство. Прежде всего, это совсем не соответствует истине. Она – очаровательная старая дама со свежим цветом лица, на котором лично я почти не видела морщинок, и живыми черными глазами. Да вы только гляньте на ее безупречную прическу!

– Ты смеешься надо мной или правда?

– Как на духу. Хотя один уже отпал, другой – вообще урод какой-то, но третий – вполне!

Раздался мелодичный перезвон украшений, что означало легкое, приятное волнение:

– Я плохо слышу тебя! Эта компания так шумит там .. Ты сказала, что – вполне? Неужели?

– Да, но ему двадцать пять лет, или около того!

– Лена, это так модно! – восторженно воскликнула тетя Света, в ее ясных черных глазах зажглись бенгальские огни, но в этот момент в комнату ввалились папа, Володя, Антон и Фарида. Фарида хищно ринулась к нам, и собеседница с чувством сжала мою руку: – Потом обязательно уединимся на пару минут!

– Я не помешала? – вежливо поинтересовалась Фарида, присаживаясь на подлокотник моего кресла.

– Шутишь! – отрезала старая дама, – Ты ведь знаешь, у меня одна тема: ищу свежую любовную интригу. А как ты? Все еще обожаешь своего мужа?

Необходимость в небольшой паузе между блюдами была очевидна, но у гостей не доставало сил подняться из-за стола. Застолье обслуживали домработница Улановых и две приглашенные официантки, так что надобности двигаться и вовсе не было. Это одновременно и расслабляло, и раздражало.

Я зафиксировала взгляд Марины и, уловив едва заметный кивок, незаметно выскользнула из-за стола, а затем из комнаты. Дурная привычка, согласна, но нам просто необходим перекур. В тишине и покое. Значит – в кабинете Антона.

– Давай скорее, – выдохнула Марина, нервно щелкая зажигалкой, – сейчас кто-нибудь хватится. Кстати, не терпится с тобой поболтать на актуальную тему, по телефону, сама понимаешь, это не то.

– Могла бы заезжать ко мне время от времени, – заметила я, выпуская струйку дыма: Все знают, что Марина не работает, в доме есть прислуга, и вообще … Я всегда мечтала о такой жизни.

– Я плохая, – повинилась подруга, – Ну расскажи, как у тебя там, на работе?

Марина в курсе всех моих проблем.

– Все по-прежнему. Хочу уволиться, но что-то мешает… – мы уютно устроились в больших креслах с темно зеленой кожаной обивкой, поставив пепельницу на край антикварного письменного стола.

– Я много думала после нашего разговора, и, держись, сестра, но мне кажется, что зацепил тебя Терехов, – вкрадчиво произнесла Марина.

Взгляд, которым я ее окатила, нельзя было назвать дружеским.

– Нет, правда, – она не собиралась отступать. – А что тут такого уж сверхъестественного? Ты – красивая женщина, с ударением на «женщина». Какого черта не так? Он ведь не страшный?

– Нет, конечно. Иногда даже симпатичный… – я просто старалась быть объективной. – Но это не важно, понимаешь? Не нужно мне это. Не мое это.

– Почему?

Дверь тихонько открылась, и в комнате нарисовалась тетя Света:

– Я разгадала ваш маневр! – с довольным видом заявила она и тут же заняла место в центре нашей группы. Кресло под ней томно ухнуло. – У вас ведь нет от меня секретов, мои девочки? Ах, Бог ты мой, какие вы у меня красавицы!

Это не совсем правда. Вернее, правда, но только наполовину. Марина – настоящая красавица: блондинка со светло-карими глазами, изысканными чертами лица, лебединой шеей и т.д. Жемчужина нашего рода. А я только иногда выгляжу неплохо. В моей внешности все неправильно. Это не ложная скромность – так оно и есть. Но когда кто-то поминает о моей красоте – приятно слышать. На сегодняшний день волосы мои выкрашены в коньячный цвет (так было написано на упаковке), глаза – зеленые, рост – метр шестьдесят четыре и вес около шестидесяти. Ну ладно, – шестьдесят два. Кажется. Ничего особенного. Внешне, я имею в виду. Внутри я – особенная, я действительно так думаю, хотя, разумеется, это моя маленькая тайна.

– Что, уговариваешь ее подумать о личной жизни? – как всегда энергично тетя Света приступила к своей главной теме.

Замечу, что Марина тоже любит ее, да и как не любить эту старую сплетницу?

– Я думаю, она созрела, – с готовностью отчиталась Марина, – но упирается, как обычно. Может, нам ее к врачу отвести?

– Вот ты смеешься, – осадила ее наша старшая подруга, – а я действительно думаю, что надо.

Это что-то новенькое, ну-ну!

– Да, – тетя Света резко повернулась ко мне всем своим необъятным телом, – Я действительно проанализировала ситуацию, (и когда это она успела, любопытно узнать) и поняла, что в свое время мы кое-что проглядели.

– Да ну! – формальная реплика. Уверена, им совсем неинтересно, что я сама думаю о своей личной жизни, а теперь еще и здоровье.

– Представь себе! Но это серьезная тема, и не стоит обсуждать ее впопыхах, – она всем корпусом повернулась к Марине: – Ты считаешь, что этот юноша ей подходит?

– Юноша?!

– Ведь ему двадцать семь? А, понимаю, вы рассматривали другой вариант, и это верно. Видишь ли, Лена, юноши – это шикарно! Но тебе это не подходит. У тебя другие проблемы, да и смелости не хватит. Можно пока поскромнее. Сойдет и мужчина.

– Жаль вас огорчать, но мне никто не нужен, кроме моей семьи и друзей. Все это несерьезно, дорогие. Понимаете, мне не нужно шоу. В смысле, когда что-то может быть, а может и не быть, и действующие лица – вполне заменяемые. Для этого я слишком ленивая, – возможно, мне действительно хотелось поговорить о своих проблемах, чтобы разобраться в них самой. Но, похоже, я стала косноязычной. Не стоило и начинать.

Марина и тетя Света молчали, глядя с участием и … сочувствием.

– Все это – просто проблемы на работе. Глупости. Ничего больше. Нет здесь никакой романтики, тетя Света, – я рассмеялась – они действительно выглядели забавно.

– Эй, дамы! – Антон с шумом распахнул дверь, – Давайте устроим танцы!

Антон – просто прелесть. Вот за такого бы я … Или нет. Черт! Разбередили душу.

Мне надо выпить.

Всего лишь двадцать минут одиннадцатого, а я уже на работе. И мне нестерпимо скучно. Нет, правда. Мне не нужно торчать на работе «от и до» для того, чтобы делать наш простенький журнал. Я не в том смысле, что есть не простенькие. Все – один хрен.

Понятно, да? Настроение ни к черту. В субботу мы отлично погуляли и вчера я целый день провалялась в постели, предоставив близким разгрузочный день. Богдан питался сухим кормом – это то, что заливают кипятком или разогревают в микроволновке, а папа… тоже ел что-то. Я пила минералку, слушала старые французские песни, читала эсэмэски – их было всего две, и…

– Привет!

Терехов как-то незаметно подкрался к моему столу:

– Ты сегодня рано. Прекрасно выглядишь.

Чистая ложь. Хотя… может быть. Почему нет?

Кивнув, я открыла свою почту.

Не дождавшись ответа, он подошел к Веронике и, перекинувшись парой слов. прошествовал на выход. Сотрудники поглядывали на меня как-то настороженно.

– Что? – поинтересовалась я у Ники, которая выглядела особенно обескураженной.

– Ничего, Елена Сергеевна. Вам сделать кофе?

– Пожалуй.

Да. Пожалуй, я казалась им невежливой, или что-то еще хуже.

Вчера я много думала об этом, и дала себе слово вести себя учтиво, по-деловому. Но приходится признать, что я игнорирую собственные решения, стоит только увидеть треклятого босса.

Надо же, когда мы только познакомились, он показался мне даже милым. Его лицо чудесно менялось, когда он улыбался – появлялось что-то мальчишеское и очень обаятельное. Мне жаль, что этим не закончилось, и он все испортил. Не потому что могли возникнуть какие-то отношения, а потому что я просто не люблю разочаровываться в людях. Я не люблю неприятности. И не умею прощать.

Почему я тогда не откликнулась на его призыв? Потому что не могу делать это с ходу. А он, как и большинство мужчин, если не все поголовно, не способен на затейливый любовный танец. То есть – ресторан, вечеринка … Или что там еще можно придумать… Короче, стыдно признаться, но он просто-напросто приглашал меня к себе домой. Говорил, правда, что будут и другие гости, но … Вполне возможно, что врал. Жаль, конечно, что он оказался таким кретином и пошел на подлость. Создавать проблемы на работе женщине, которая не потеряла голову от твоего внимания – настолько низко, что после этого, будь он единственным мужчиной на земле, можно было бы считать, что мужчин на земле нет.

В общем, я снова видела только один выход. Мне нужна новая работа. И черт с ним, будь, что будет.

Если на то пошло, мне абсолютно неинтересно то, чем я сейчас занимаюсь. Полный отстой. Когда-то я с восторгом и восхищением бросилась в журналистику. Шуршание газетных страниц и глянец журналов вызывали вдохновение, коллеги – ощущение братства. Но по ходу пьесы жизнь неожиданно расставила совсем другие акценты, так что преобразилась сама идея. Вранье, штампы, заказные проблемы, манипулирование общественным сознанием. И кстати, ни разу не слышала, чтобы один журналист, говоря о другом, не помянул так или иначе о его безнадежной бездарности. «Талантлив был, да пропил», «трудолюбив, но писать не может», «милашка, но пустышка» и т.д. и т.п. Надоело. Скучно. Это что касается работы. В остальном, если мне сейчас так скверно, значит нужны перемены. Может, какой-нибудь скромный гражданский подвиг, о котором никто никогда не узнает.

Наверное поэтому вчера ближе к вечеру я отправилась в ванную, захватив с собой целый арсенал бутылочек, тюбиков и флакончиков. Новую жизнь нужно начинать с вдохновения. Около часу лежала, млела и плескалась в облаке экзотических ароматов, с наслаждением наносила маски на лицо и на волосы. Обернувшись огромным пушистым полотенцем, размазала по телу легкий лосьон с эффектом автозагара. Все это время перед мысленным взором стояла Марина – такая ухоженная, обласканная и изысканная. Конечно, она бы сказала, что к серьезным подвигам нужно подбираться через какой-нибудь супер-пупер салон красоты. Но это в другой раз. Обязательно.