Невольницы ада. Следствие ведёт Рязанцева

– Вы меня выручили.

– Я почувствовал, что вам нужна помощь. – Сергей нежно и в то же время настойчиво посмотрел ей в глаза. Взгляд непростой. Парень слегка провёл рукой вдоль её талии. Мягко, ненавязчиво, приятно. Что-то где-то внутри Рязанцевой засвербело и заставило напрячься. – Мне показалось, или вам действительно хотелось избавиться от этого напыщенного павлина?

– Странно, что вы это заметили, вы же сидели позади меня и лица видеть не могли.

– Я видел вашу спину, и мне этого было достаточно.

– И что выражала моя спина?

– Раздражение.

– Неужели?

– Как только этот художник к вам подошёл, вы стали сначала поглаживать себя по плечу, а затем поправлять волосы, хотя ваша причёска в идеальном состоянии. Всё это свидетельствует о крайней степени раздражения, которое приходится сдерживать.

– Так уж и крайней?

– Мне бы хотелось, чтобы крайней, – Сергей снова посмотрел этим странным, каким-то панбархатным взглядом, и Лена смутилась.

Саксофон дотянул последние печальные ноты, заполняя помещение ресторана стонами морских чаек, тонущих в шуме человеческого гомона.

– Можно мне проводить вас?

– Так мы ещё не уходим.

– Так я вас и не тороплю. Мы с друзьями тоже ещё не собирались покидать это чудное место.

– Я с сестрой, – Лена оглянулась, но за столиком Светланы не обнаружила.

– Да вон она, – Сергей указал на раскрасневшуюся Светку, которая похоже быстро нашла общий язык с местным бомондом. – Я переживаю, как бы этот художник не увязался за вами раньше меня. Второй раз мне будет сложнее его оттеснить.

Лена поняла, что увильнуть не удастся. Сергей казался ей меньшим из зол.

– Ладно, я дам вам знать, когда придёт время уходить.

– Вы обещаете?

– Обещаю.

– Он сказал, что хочет написать твой портрет. Эх, ты. Чего тебе не нравится. Такой мужчина! Подумаешь, немного старше, чем твой Махоркин. Зато талант! – Для усиления эффекта Светка подняла вверх указательный палец. – Видела бы ты его картины. Он рисует в манере Глазунова, немного былинные портреты.

– Вот пусть он тебя и рисует. Ты больше в образ русской красавицы вписываешься.

– Это-то да, но он почему-то тебя выбрал.

– Меня сейчас можно только в манере Малевича рисовать, в виде чёрного квадрата.

– Терпеть не могу этот «Чёрный квадрат». На мой взгляд, сей шедевр – самое ужасное, что произошло в искусстве.

– Однажды я сравнила «Чёрный квадрат» с ложью в отношениях. Выходит ты права, потому что самое страшное, что может произойти в отношениях – это ложь. Ложь всегда некрасива, как бы искусно не лгал человек.

– Вот и давай менять краски. Кстати, художник предложил подвезти нас до дому.

– Ну уж нет. Давай свалим по-тихому. Правда, я уже пообещала Сергею.

– Сергей… – Светка уставилась на того, кто сидел за спиной Лены, – тоже неплохой вариант. Ничо так… симпатичный. А кто он?

– Не знаю. Мне неудобно было расспрашивать.

– А что тут неудобного?

– Ну как-то… Хотя знаешь, у меня сложилось впечатление, что он не так прост. Очень уж проницателен. Скорей всего он из силовых структур.

– Разведчик?

– Почему сразу разведчик. Хотя всё может быть. Но скорее какой-нибудь рядовой сотрудник ФСБ.

– Ой, что-то мне уже страшно.

– Тебе-то чего бояться? Ты что-то знаешь такое, что можешь выдать?

Дождь закончился, но повисшие брызгами капли на ветках, сносимые ветром, догоняли путников, настырно проникая за шиворот. Лена накинула капюшон ветровки и поёжилась.

– Они вообще до какого часа ходят?

– Вообще-то, до одиннадцати. – Светка плотнее закрутила на шее косынку. – Вот не захотела воспользоваться предложением художника, теперь мёрзни, – пробурчала недовольно.

– Отставить художника. Я сейчас такси вызову. – Сергей вынул из кармана телефон. – Доставлю вас домой в лучшем виде.

– Ой, спасибо. – Светка удовлетворенно заулыбалась.

Скучающее без пассажиров такси подлетело через 5 минут.

– Вы садитесь назад, а я впереди, буду дорогу показывать, – распорядилась Светка.

– У мэна навигатыр ест, – похвастался экзотический таксист.

– Всё равно, – сверкнула голубыми глазами в сторону инородца Светка, занимая кресло рядом с водителем.

В машине тепло. Лена нырнула в продавленное сиденье, и уставилась в окно. Мысли сами собой сплетались, рифмуясь и укладываясь в строчки:

«Холодный ветер в осеннем джазе.У жёлтых листьев, упавших наземь,Нельзя о чём-то попросить…»

– Я вот хочу у вас спросить, – обратилась Светка к сидевшему рядом с Леной пассажиру, неожиданно зарифмовав четверостишие. – Как вам «Чёрный квадрат» Малевича?

– А что с ним не так? – удивился Сергей.

– Нравится он вам? Или нет?

– Ваш вопрос застал меня врасплох. Я как-то мало разбираюсь в живописи, тем более такой…

– Тебе-то зачем? – усмехнулась Лена, догадываясь, куда клонит сестра.

– Да так, хочу кое-что для себя выяснить.

– Это что, тест такой? – перескакивая взглядом с одной сестры на другую, спросил Сергей.

– Почти.

– Не могу сказать, чтобы я был от Малевича в восторге, но кое-что в его художествах есть. Скажу так: для меня эта картина – загадка. А всё непонятное очаровывает. Завораживает, как удав мышку. – При этих словах Сергей выразительно посмотрел на соседку справа.

– Чувствую себя мышкой, – улыбнулась в ответ Лена.

– Ну что, тест я прошёл?

– Можно сказать, прошли.

– Всё, кажыца, прыехалы, – оборвал милую беседу шофёр.

– Сколько мы вам должны? – покосилась на водителя Светка.

– Ээээ… – начал было шофёр.

– Меня на проспект Мира отвези, там и расплатимся.

– Как скажэшь, командыр.

– Спасибо вам, Сергей. – Светка открыла дверь, выбираясь наружу.

Лена тоже потянулась за ручкой, но уверенная мужская рука остановила её. Сергей вышел, обошёл машину, открыл дверцу со стороны пассажирки и протянул руку.

– Вот теперь можно.

– Какой вы молодец! Сразу видно, настоящий мужчина. Галантный! – рассыпалась в комплиментах Светка. – Теперь тест вы точно прошли.

– Значит, я имею право на одно желание?

– Ну, это смотря какое? – Светка кивнула на Лену.

– Можно мне вам позвонить?

Лена на миг заколебалась, не зная как поступить. Так быстро… малознакомому человеку… свой телефон. Она только вчера поменяла сим-карту, чтоб никаких звонков из прошлого…

Эти колебания не остались незамеченными.

– Не буду настаивать. Но… если вдруг… если вам понадобится моя помощь… или просто захочется поговорить. Вот мои координаты, – Сергей протянул визитку, – я буду рад…

– Извините, – выдавила Лена, прикусив от досады губу.

Сергей сел на переднее сиденье рядом с водителем и закрыл дверь машины. Мотор взревел, стекло опустилось.

– Я буду ждать, – едва расслышала Лена в шуме разворачивающегося такси, после чего стекло поползло вверх.

Ночью в свете фонаря заплатки на асфальте смотрятся очень живописно, особенно после дождя. Лена поймала себя на вдруг возникшем ниоткуда желании запрыгать по ним, как в детстве, играя в классики. Она пнула первый попавшийся на пути камешек, и он, пролетев несколько метров, шлёпнулся в лужу, весело разбрызгав жёлтое отражение искусственного освещения.

– Похоже ты выздоравливаешь. Я же говорила, клин клином. А этот Сергей очень даже ничего. Зря ты его обидела. Что тебе, телефона, что ли, жалко? Выброси ты уже своего Махоркина из головы, – тараторила Светка.

– Легко сказать.

– И сделать нетрудно. Вот возьми и позвони завтра Сергею сама. Надеюсь, визитку ты не выкинула?

– Неудобно как-то звонить. Может быть потом…

– Ой, ну я не знаю. Чего тянуть? Дай мне визитку.

Лена опустила руку в карман ветровки, вынула карточку и протянула сестре.

– Так, посмотрим, – Светка остановилась под фонарём разглядывая визитку. – Славин Сергей Николаевич. Ого! – странно посмотрела на Лену.

– Чего там?

– Вот уж не знаю, обрадует это тебя или расстроит…

– Да что там? – Лена выдернула карточку и поднесла к глазам. – Вот, блин… только этого мне не хватало.

– Но ты почти угадала, когда предположила, что он из силовых структур.

– Какая-то насмешка судьбы, честное слово.

– Ничего странного. Подобное тянется к подобному.

– Ага, ты ещё скажи – дурак дурака видит издалека.

– Вообще-то, там про рыбака, но в твоём случае вариант с дураком больше подходит.

– Ой, сострила!

– Что делать будешь? Позвонишь?

– Не знаю. Теперь уже вряд ли. Да и ни к чему.

– А что? В этом что-то есть. Поменять одного майора милиции на другого. Шило на мыло.

– Тогда уже шило на шило. Нет уж, хватит с меня.

– Ну, как знаешь. Но я бы на всякий случай визитку сохранила, вдруг передумаешь. – Светка вложила карточку в сумку.

В городке тихо, как будто все уснули, но нет, глянешь на окна и видишь – кипит жизнь. Размеренная, спокойная, но кипит. Когда на улице темно, заглядывать в окна одно удовольствие, и пусть кто-то считает это некультурным или неприличным, но заоконная жизнь притягивает взгляд, как экран кинотеатра. Вот девочка снимает с подоконника кошку, та упирается, а вот мамочка укачивает ребёнка на руках, почти подбрасывая его из стороны в сторону. В соседнем окне мужчина в майке-алкоголичке открывает холодильник и замирает перед выбором. Рядом, через бетон стены пожилая женщина с какой-то невыносимой тоской глядит в черноту горизонта.

– Глянь, Анна Николаевна. – Светка остановилась, рассматривая соседку в окне. – Интересно, Наташка вернулась?

– Судя по её отрешённому взгляду – нет. Давай зайдём, спросим.

– Давай.

Сестры быстро поднялись на третий этаж и позвонили в дверь Ковтань Анны Николаевны. Лена не сразу узнала в ярком свете узкой прихожей ту самую женщину, которая несколько дней назад разговаривала с ними во дворе. От проницательного взгляда бывшего следователя не укрылось осунувшееся лицо и какой-то пожелтевший, словно осенняя листва, взгляд. Ей даже показалось, что серебристая проседь волос и та стала золотистой. Беглого взгляда хватило, чтобы понять – Наташка не вернулась.

– Ну что, Анна Николаевна, внучка нашлась?

– Нет, – устало ответила женщина и стала поправлять волосы трясущимися руками.

– А что милиция?

– Не знаю. Заявление моё приняли и всё. – Лицо женщины сморщилось, как лежалое яблоко, а из-под нависающих век выкатились немые слёзы. Они ползли вниз медленно, оставляя на щеках влажные дорожки, которые в свете прихожей золотились так же, как и седина в волосах. Глядя на эти дорожки, Лене тоже захотелось разрыдаться. Вспомнился услышанный ещё в детстве рассказ Евгения Стеблова. Актёр жаловался, что долгое время никак не мог заплакать в кадре и обратился за советом к одной старой и известной актрисе. Актриса внимательно посмотрела на молодого Стеблова и произнесла: «Легко плачется тогда, когда многое в жизни переживёшь».

– Свет, дай визитку.

Светка покопошилась в сумочке, выудила оттуда визитку и протянула Лене.

Глухой звук, уходящий в потустороннюю даль, почти сразу прервался, и в трубке прозвучало:

– Я слушаю.

– Сергей, это Лена.

В ответ – молчание и приглушённая восточная мелодия.

– Алло, вы меня слышите?

– Да. – Коротко, без эмоций, без вопросов.

– Это Лена, мы с вами только что расстались. Мы в «Детинце» познакомились.

– Лена?! – Удивлённо. – Вы? Я не думал, что вы так быстро…

– Я сама не думала, но вы сказали, что если будет нужна помощь, то…

– Что случилось? С вами всё в порядке? – радость в голосе сменилась тревогой. И эта тревога была искренней, не напускной. Это чувствовалось по интонации. Тут ошибиться она не могла.

– Со мной всё в порядке, но мне нужна ваша помощь.

– Хорошо, я сейчас подъеду…

Глава четвертая

Уединение хорошо и полезно, когда знаешь, что оно временно. Кажется, кто-то сказал, что одиночество прекрасно тем, что в нём не надо доказывать свою индивидуальность. Лена включила компьютер и вышла в прихожую в поисках чего-нибудь тёплого, что можно накинуть на плечи. Нашла на вешалке тёплый пуховый платок, завернулась. Всё-таки ситцевый халатик уже не по сезону. Топить начнут в лучшем случае дней через десять. Надо купить тёплый, байковый халат, как у мамы. Лена почувствовала, что скучает по дому. За всё время она позвонила родителям лишь однажды, когда приехала, сообщить, что благополучно добралась. И всё. Больше ни разу. Ни потому что не хотела, как раз наоборот, хотелось и очень, но она запрещала себе, боялась, что тогда будет снова думать о той жизни, мучиться теми мыслями, от которых бежала.

Сердитое жужжание компьютера напомнило о поставленной перед собою задаче. Диссертация. Какое грозное, пугающее заумностью слово. Ей больше нравилось исследование. Исследование – это интересно, это увлекательно, это всё равно, как сделать открытие, докопаться до сущности вещей. Итак, невербальное поведение и жесты. Лена открыла чистый лист и замерла над клавиатурой.

Как точно Сергей тогда определил её настроение. Со спины. Значит, всё это не пустые слова, и человек действительно легко выдаёт себя, даже не осознавая этого. Для милиционера это только подсказка, которая не может служить доказательством преступного деяния, но владеть такими знаниями не помешает. Выходит, Сергей владеет? В нём чувствуется профессионализм. Интересно, как там с расследованием по делу внучки Ковтань?

Лена почувствовала следовательский зуд и поискала глазами телефон. Вот он лежит на тумбочке. Одинокий, покинутый, замерзает в тонкой струйке холодного осеннего воздуха, просачивающегося сквозь раму окна.

Словно обидевшись на хозяйку, глухие гудки «айфони» утонули в молчаливом отказе. Лена положила телефон на столик и досадливо уставилась на монитор. Подумала и набрала большими буквами: «ДЕЛО ОБ ИСЧЕЗНОВЕНИИ НАТАЛЬИ КОВТАНЬ».

Итак: 23 сентября Наталья Ковтань вместе со своим другом Андреем Кудряшицким отправляются в поход на озеро Ильмень на 5 дней. Прошла неделя, но ребята так и не вернулись. Первого октября по заявлению Ковтань Анны Николаевны организованы поиски её внучки. В результате розыскных мероприятий нашли место привала. Недалеко от берега – палатка с вещами, остатки кострища. В палатке, на спальном мешке обнаружены следы крови.

Это всё, что ей было известно. Наверняка уже есть результаты экспертизы крови. Лена снова глянула на телефон, и он в ответ заверещал трезвучием. От неожиданности Лена подпрыгнула на стуле, на дисплее высветилось – СЕРГЕЙ.

Не успела она поднести телефон к уху, как оттуда раздался встревоженный голос нового знакомого:

– Лена, вы звонили? Я не мог ответить сразу, был на выезде. – Сергей замялся. – У вас что-то случилось?

– Нет, нет. Не переживайте так. Я просто хотела узнать, что там нового по нашему делу?

– Мы работаем, – уклончиво ответил Сергей.

– Есть какие-нибудь новости?

Телефон напряжённо молчал. Не хочет говорить. Всё правильно.

– Тайна следствия?

– Лена, я не могу… не имею права… поймите… это не потому, что не доверяю… просто не положено… пока идёт следствие…

– Ладно, я поняла, – оборвала мучения майора Рязанцева. Она и правда всё понимала, но ему показалось, что она обиделась.

– Не обижайтесь.

– Я не обиделась.

Возникла неловкая пауза. По обе стороны невидимой связи каждый напряжённо думал, как выйти из щекотливого положения. Лена считала разговор законченным. Она так и не получила ни одного ответа на свои вопросы, но проститься первой неудобно, и она тянула время, надеясь, что ситуация как-нибудь разрешится сама собой. На другом конце Сергей так же понимал, что логически разговор завершён. Ему позвонили, чтобы узнать как дела, не у него лично, а по конкретному происшествию, но так не хотелось прощаться.

– Лена, а что вы делаете вечером?

– Вечером? – Лена растерялась, понимая, что за этим последует предложение о встрече, и, чтобы увильнуть, надо найти уважительную причину, но в голову ничего не приходило. – Я тут материал для диссертации собираю, – вдруг выпалила не подумав.

– Диссертации? – тут же зацепился Сергей. – Вы пишите диссертацию?

– Не совсем. Пока только собираюсь.

– А что за тема?

– Я пока ещё окончательно с темой не определилась… – замямлила Лена.

– Не хотите говорить? Это в отместку?

– Нет, ну что вы, это правда, просто я пока название не сформулировала, – Лена посмотрела на монитор компьютера и сдалась: – это будет исследование невербального поведения и языка жестов.

– Ух, ты! Это, должно быть, очень интересно. Не уверен, что вы ответите, но всё же рискну спросить – а где вы работаете?

– Это допрос?

– Нет. Это просто личный интерес к вам. – Сергей замолчал, слушая безмолвие. – Я могу вам помочь.

– Помочь? В каком смысле?

– В смысле материала для исследования. Готов быть вашим подопытным кроликом. Как вам такое предложение?

– Даже не знаю. Сомневаюсь, что из этого что-нибудь выйдет.

– Чтобы узнать, надо проверить. Предлагаю начать опыты сегодня же вечером.

– Даже не знаю, – кокетливо заупрямилась Лена, внутренне уже готовая согласиться.

– Я заеду в семь, – торопливо произнёс в трубку «подопытный» и отключился.

– Вот и молодец, вот и правильно, – подбадривала Светка. – А куда пойдёте?

– Не знаю я. Да и какая разница? Я ведь не на свидание иду.

– Как это не на свидание? А куда?

– Не, ну свидание это так, для видимости. Я на него согласилась, только чтобы подробности узнать, – убеждала сестру Лена. – Я – не я буду, если не выпытаю у него всё про дело Ковтань.

– Одно другому не мешает. – Светка оценивающе посмотрела на Лену. – У тебя что-нибудь тёплое есть на выход? Там сыро.

– Только джинсы и водолазка, ну и ветровка.

– И куда ты в джинсах пойдёшь? Не могла что-нибудь потеплей и понарядней с собой привезти.

– Я же впопыхах собиралась. Особо не думала.

– Не думала она, – ворчала Светка, роясь в шкафу. – Даже не знаю, во что тебя нарядить.

– Свет, ты издеваешься? Я на три размера меньше тебя. Не выдумывай, пойду в джинсах. Не собираюсь я по злачным местам ходить, погуляем по городу.

– Ладно, иди пока так, а завтра в магазин с тобой сходим, купим чего-нибудь. – Светка глянула на кутающуюся в платок сестру. – И халат надо купить тёплый.

– Байковый. Как у мамы.

– Хочешь, как у мамы, значит, «У Михалыча» купим.

– Какого Михалыча?

– Магазинчик у нас такой есть, частный, где халаты байковые продаются. Так и называется «У Михалыча».

– Странное название для магазина, торгующего женскими халатами.

– Чего странного? Я там и маме покупала.

– Ну не знаю. Как-то напрягает – халаты от Михалыча. Лучше бы от Федоры. Вот, шуба от Михалыча – звучит, а халат нет.

– Ладно. Иди уже, Федорино горе, не заставляй кавалера ждать. Будешь хорошо себя вести – может получишь шубу от Сергея, – захихикала Светка.

– А у нас октябрь другой. Солнечный, золотой, местами нагой. Мы в октябре умываемся дождём, пьём свежевыжатый яблочный сок и чай с имбирём.

– Скучаете по дому?

Лена пожала плечами. Разве можно выразить словами это состояние убивающей тоски, какого-то внутреннего надрыва. Разве только Высоцкому это удалось в своём крике: «Чуть помедленнее, кони… чуть помедленнее». Ей всегда казалось, что так можно спеть только перед смертью. Вот так прокричать и умереть. И ещё казалось, что никто, никто не имеет право петь эту песню, потому что нельзя лучше, потому что можно только испортить. Но как-то она случайно услышала её в исполнении Марыли Родович. Сначала всё её естество возмутилось, захотелось заткнуть уши, выключить, крикнуть: «хватит!». Но вдруг что-то произошло. Тихий протяжный голос проник в самую душу, и Лена почувствовала, как слёзы потекли по щекам. Это были другие «Кони». Не лучше, не хуже. Другие. Под Высоцкого хотелось умереть вместе с ним, под Родович – оплакивать того, кто умрёт.

– Так что там с диссертацией? Вы так и не ответили – где вы работаете?

– Сейчас я временно безработная. Но… – Лена остановилась и развернулась к спутнику, тем самым преграждая ему путь. – Сергей, я хочу знать подробности дела Ковтань. Я знаю, что вам нельзя разглашать подробности расследования, но мне можно.

– Я понимаю, – Сергей отвёл взгляд, – вы вправе знать, вы обратились ко мне за помощью… но всё, что мог, я вам уже сказал. Нам удалось обнаружить место стоянки и следы крови на полотенце и ещё кое-каких вещах.

– И всё? Сергей, вы лукавите. Я по глазам вижу, есть ещё что-то. Да и результаты экспертизы уже должны быть готовы. Хотя бы чья кровь, известно?

– А зачем вам эти подробности? Ну, хорошо, кровь мужская… кровь, по всей видимости, парня.

– А следы? Вы собаку по следу пустили?

– Ого, вы рассуждаете, как заправский следователь, – усмехнулся Сергей.

– А я и есть следователь. Да, да, что вы так на меня смотрите? Ещё месяц назад я работала в Следственном комитете.

– Фьюить, – присвистнул опешивший от такой информации мужчина. – А почему уволились? Или уволили?

– Я сама ушла. Не хотела… не важно. Вы должны мне всё рассказать, что знаете по этому делу. Я хочу вам помочь в поисках. Тем более, что это теперь и моё дело тоже.

– Я не могу вас ввести в штат следственной бригады.

– Официально не можете. А не официально? Если вы отказываетесь от моего участия, то я проведу следствие самостоятельно. Как частный детектив… будем считать, что меня наняла Ковтань Анна Николаевна. Но тогда и вы не рассчитайте на то, что я буду делиться с вами тем, что узнаю.

– Ох! – засмеялся Сергей. – Надо подумать над вашим предложением.

– Зря смеётесь.

– Ну что вы, я серьёзен, как никогда. – Сергей подхватил ладошку девушки, просунул под свой локоть, прижал, так чтоб она не смогла выдернуть, и направился вдоль аллеи. – Надо признать, что вы меня огорошили. Значит, говорите, следователь… Следственного комитета. Мда. Ну что ж, я думаю, лишние мозги нам не помешают.

– Мои мозги ещё никто не называл лишними.

– Не обижайтесь.

– Некогда обижаться. Пора заняться поисками. Так что с собакой?

– К сожалению, прошёл сильный дождь, дорогу размыло, собака след не взяла. Но вот что интересно. Палатка и вещи в ней остались, продукты тоже, а ребята исчезли.

– Если бы они уходили сами, то вещи бы забрали, ну и палатку тоже. Значит, либо их оттуда вывезли, либо что-то заставило их экстренно покинуть это место.

– Если бы они покинули место сами, то уже бы пришли или вернулись туда за вещами. Да и кровь наталкивает на нехорошие мысли.

– Да. Получается, второй вариант более вероятный. А что следов протектора там не было?

– Если и были, то до дождя. Мы сами туда еле доехали. Забуксовали. С трудом выбрались. Почва там глинистая, грязищу развезло.

– Мне надо туда съездить.

– Одной?

– С вами.

– Аааа…

– Нет, ну правда. Завтра с утра вы сможете?

– Смогу, но только при одном условии.

– Каком?

– Раз уж мы в одной команде, то давайте перейдём «на ты». Всё-таки так легче общаться.

– Согласна.

– И ещё одно…

– Ещё? Ты же сказал – одно условие?

– Это так… приложение к условию.

– Ладно. Говори, чего тебе надобно, старче.

– Пойдём в кино.

Глава пятая

Хорошо топать по грязи в резиновых сапогах. Это когда они тебе по размеру. Но тридцать шестой пусть даже в двух парах шерстяных носков, болтаясь в пустоте тридцать девятого размера между носиком и пяткой взад-вперёд, только мешает движению.

– Вот же влипла я с этими сапогами. И ведь не снимешь. – Лена вцепилась в локоть своего спутника. Машину пришлось бросить метрах в пятистах, на всякий случай, а то вытаскивать будет некому.

– Уже пришли. Вот здесь палатка стояла. Вот остатки кострища. Не знаю, что ты здесь хотела увидеть. На фотографиях всё есть.

– Фотографии это одно… – Лена подошла к краю обрыва, посмотрела вдаль. – Красиво как. Ты как думаешь, вот эту натуральную красоту фотография может передать?

– Но ты же сюда не красотами приехала любоваться? А на фотографиях ещё красивее может получиться. Всё зависит от фотографа.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.