Смена веков. Издание второе, переработанное и дополненное

На допросах Рубин заявлял, что, являясь членом Петроградской организации РСДРП, всегда преклонялся перед личностью Ленина. Жаждал отомстить за убийство лидера своей партии. Как выяснилось, Рубин действительно был большевиком. Но как-то плохо верится в его праведный гнев. В партии Рубин состоял лишь несколько месяцев. За границу не выезжал и с Лениным никогда не встречался лично. Откуда взяться такой безоглядной любви к вождю? Как известно, Рубин был также убит «при попытке к бегству» буквально через несколько дней после ареста.

Все эти факты позволяют нам предположить, что за Освальдом и Рубиным стояли некие политические силы, смертельно опасавшиеся усиления большевиков… Кто конкретно? Тут мы можем только гадать. В частности, очень активным был Пуришкевич. Он в то время сколачивал монархическую организацию для скорейшего свержения Временного правительства. Активно сотрудничал с монархически настроенным офицерством, крупными помещиками, бывшими деятелями охранки. Все они были крайне недовольны демократическими преобразованиями новой власти, но наше правительство не было их единственным врагом. Неврастеник Пуришкевич параноидально ненавидел не только «разумное, доброе, вечное», но и вообще все, что могло представлять «угрозу устоям». Впрочем, никакими фактами о причастности монархических организаций к убийству Ленина мы не располагаем…

Александр Керенский

Разумеется, как министр юстиции, я слышал об этом деле. К тому же немного знал жертву покушения. Лично знакомы мы никогда не были, но одно время жили в одном и том же городе – Симбирске. Мой отец был директором гимназии, в которой учился Ульянов, преподавал там логику. По долгу службы ему приходилось встречаться с отцом Ульянова, инспектором народных училищ нашей губернии. (Удивительно, что из двух столь почтенных симбирских учительских семей вышли столь радикально настроенные революционеры, как Ульянов и я. Впрочем, наши взгляды на политику сильно расходились). Старший брат убитого был настроен еще более радикально. Он стал одним из организаторов неудачного покушения на царя и был казнен. Отец мой, будучи человеком широких взглядов и либералом, добился золотой медали для брата казненного революционера. Это было незадолго до нашего отъезда в Ташкент. Насколько мне известно, в аттестате Ульянова была-таки одна четверка, по логике, проставленная именно моим отцом. Как преподаватель он был очень строг и полагал, что знать его предмет на пятерку не может никто. Отец выдал Ульянову прекрасную рекомендацию для поступления в университет, и тот проучился некоторое время на юридическом факультете, но затем был отчислен за революционную деятельность.

Все это было мне известно, и я следил за ходом расследования, которое с каждым днем все более и более запутывалось. Вскоре кабинет сменился, и я уже не мог совмещать пост премьера с деятельностью министра юстиции. На эту должность заступил господин Переверзев. А вскоре, как вы знаете, наступили очень горячие дни, и мне уже стало совсем не до того. Стремительный развал фронта и волнения в Петрограде привели нас к единственно возможному решению относительно сепаратного мира с Германией. Никто не ожидал от нас этого. Признаться, мы и сами от себя ничего подобного не ожидали. Поверьте, верность союзническому долгу не была для нас пустым звуком. Но выбора не было. К июню даже самые милитаристски настроенные члены кабинета поняли, что если мир не будет заключен до осени, то страну захлестнет лавина всеобщей смуты. Эта лавина смела бы не только нас, она погребла бы под собой всю культуру, все то, что для нас было дорого и свято…

Пропуская через свою территорию поезд, на котором ехали Ленин и его соратники, германское правительство рассчитывало, что большевики, будучи ярыми противниками нашей военной политики, своей агитацией будут способствовать выходу России из войны. Этого не случилось. Действия большевиков были вялыми и нерешительными. Фронт, однако, разваливался и без их помощи.

Историки всегда поражались, сколь быстро нам удалось заключить Брест-Литовский мир, несмотря на противодействие со стороны Антанты. Да, мир этот был тяжел для страны, мы потеряли огромные территории, но это в любом случае было лучше, нежели потерять всю Россию.

Через год, как вы знаете, война закончилась победой Антанты, и нам удалось вернуть значительную часть утраченных территорий. Нелегко пришлось нам в Версале, особенно поначалу. Члены делегаций глядели на нас буками. Кое-кто пытался демонстративно обливать россиян презрением. Гучков, помнится, взглянув на мрачное лицо Ллойд-Джорджа, шепнул мне: «Этот Лев британский еще, глядишь, и от нас репараций потребует. Такому палец в пасть не клади». Постепенно нам удалось нейтрализовать эту неприязнь и убедить союзников в том, что ситуация в России летом семнадцатого года представляла собой типичный Force Majeure: мы просто не могли исполнять союзнический долг в силу внешних непреодолимых обстоятельств. Следует признаться, что дело было не только и не столько в нашем красноречии. Возвращение долгов царской России – вот что стало альфой и омегой этой стадии переговоров. Главы европейских держав прекрасно понимали, что любые санкции против России чреваты задержкой выплат и даже полным их аннулированием. Такими суммами не бросаются. Отделение Польши и Финляндии, с чем наша делегация немедленно согласилась, только способствовало укреплению престижа нашей страны…

Надежда Крупская

От Григория Зиновьева я не ожидала такой реакции. Последние тезисы Владимира Ильича – это его духовное завещание партии. Я пребывала в полнейшей уверенности, что каждое слово этой маленькой рукописи будет встречено с вниманием и одобрением. И что же?..

Я попросила Зиновьева передать тезисы в «Правду» для немедленного напечатания. Даже и название у меня было готово. «Апрельские тезисы». Ведь Ильич писал их уже в апреле, перед самым своим приездом в Россию. Роковым приездом…

Взгляды Ильича, его непримиримая позиция по отношению к соглашателям, не были секретом для членов ЦК. В Белоострове в наш вагон вошли Сталин и Каменев. В.И., едва поздоровавшись, тут же на них накинулся. «Что вы там у себя в „Правде“ пишете? Мы вас ругали самыми последними словами!» Я ожидала, что последует бурная дискуссия, но ни Сталин, ни Каменев спорить не стали. Сталин слегка ухмыльнулся в свои кавказские усы, Каменев тут же перевел разговор на что-то другое. Словно бы и согласились. А тут…

После разговора со Сталиным и Каменевым Зиновьев сказал мне: «Дорогая Надежда Константиновна, вы ведь прекрасно знаете, как мы все любили и ценили Ильича. И то, что он здесь пишет, – просто замечательно. Но поймите: не время сейчас! Ведь тут же призыв к гражданской войне, и нас просто не поймут. Вот здесь… „Кончить войну истинно демократическим миром нельзя без свержения капитала… Никакой поддержки временному правительству“. И вот эти очень резкие высказывания в адрес всех прочих партий… Они сейчас тоже как бы не к месту… Да, мы придем и к требованию государства-коммуны, и к смене названия партии на коммунистическую, и к отрицанию парламентского государства, но лишь тогда, когда молодая российская демократия как следует укрепится. А пока что не следует махать красным лоскутом. В нынешней ситуации важнее объединяться, а не разъединяться».

Тезисы так и не были напечатаны…

(«Апрельские тезисы» Ленина были впервые опубликованы в 1944 году – прим. ред.).

Биографические справки

В конце сборника имелись краткие биографические справки. Все, что касается биографий вплоть до 1917 года, полностью совпадает с тем, что известно нам сегодня. Но после этой даты начинается какая-то фантасмагория. Как ни странно, в книжке не оказалось биографических данных премьер-министра Временного правительства А.Ф.Керенского. Остается предположить, что авторы считали его столь широко известной личностью, что и деталей никаких не требовалось. Кстати, в год выхода книги тот Керенский, которого мы знаем, был еще жив. – Д.С.

Инесса Арманд (1874—1958) – известная русская революционерка, член партии большевиков, любовница В.И.Ленина. Родилась во Франции, где жила до пятнадцати лет. В России стала женой Александра Арманда, сына богатых промышленников, от которого ушла к его брату Владимиру. Была матерью пятерых детей, при этом активно занималась подпольной работой. Была арестована, бежала из ссылки за границу. Преподавала в основанной В.И.Лениным партийной школе в Лонжюмо, а затем работала с ним в Париже. Вернувшись в Россию вместе с другими лидерами большевистской партии, участвовала в ее работе, была депутатом Думы. Вновь вышла замуж (за известного политика Бархатова). После самоликвидации большевистской партии возглавляла различные женские организации. До 1946 года была редактором журнала «Работница».

(Известная нам Арманд замуж больше не выходила. Умерла в 1920 году от тифа – Д.С.)

Григорий Зиновьев (Радомысльский) (1883—1951) – один из лидеров большевиков, близкий друг Ленина и его соратник с 1903 года. Постоянный представитель большевиков в социалистических организациях Европы. Вернулся в Россию вместе с Лениным. Из-за разногласий с другими ведущими членами центрального комитета РСДРП не был избран в Государственную думу в 1918 году. Позднее сблизился со Сталиным, вместе с которым участвовал в Сталинском путче 1923 года. После выхода из заключения в 1930 г. активно занялся бизнесом. Открыл несколько молочных ферм в Екатеринославской губернии, стал крупным скотопромышленником.

(«Здешний» Зиновьев разошелся с Лениным, выступил против его «Апрельских тезисов» и даже выдал правительству планы большевиков относительно вооруженного восстания. Казнен в 1936 году, в начале сталинского «большого террора». Реабилитирован в 1988 г. – Д.С.)

Лев Каменев (Розенфельд) (1883—1962) – соратник Ленина, член партии большевиков с 1903 года. Вел активную пропагандистскую работу в Москве, Тифлисе, Санкт-Петербурге. Неоднократно арестовывался. В 1914 г. возглавил редакцию массовой большевистской газеты «Правда» (выходила с 1912 по 1924 годы). С 1917 года активно выступал за сотрудничество с эсерами, меньшевиками и прочими партиями демократического направления. После Учредительного собрания избран в думу. Был членом нескольких российских правительств. В частности, занимал посты министра транспорта, внешнеэкономических связей, образования.

(Известный нам Каменев был осужден и казнен вместе с Зиновьевым по делу «Троцкисто-зиновьевского центра». Реабилитирован в 1998 г. – Д.С.).

Надежда Крупская (1869—1939) – жена Ленина с 1897 г. В юности занималась пропагандистской работой среди рабочих Санкт-Петербурга, за что была арестована и выслана. Была секретарем ленинской газеты «Искра» и секретарем Центрального Комитета большевистской партии. После 1917 года проявила себя как реакционный публицист. Требовала восстановления в России цензуры и официального запрещения и изъятия многих литературных и философских произведений (в их числе – произведений Платона, Канта и др.). Выступала с резкими нападками на писателей и поэтов демократического направления (в частности, на К.И.Чуковского).

(Удивительно, что биографическая справка на Крупскую практически совпадает с тем, что нам известно о ней сегодня в «нашей» истории. Даже год смерти – тот же – Д.С.).

Павел Переверзев (1871—1956) – адвокат, политический деятель. Как и Ленин, начинал карьеру помощником присяжного поверенного. Сблизился с эсерами. Был защитником на крупных политических процессах. В частности, успешно защищал депутатов-большевиков, обвиненных в государственной измене. В 1917 г. – прокурор Петроградской судебной палаты и министр юстиции Временного правительства. В 1918 г. содействовал освобождению царской семьи, в 1919 г. сопровождал ее за границу. Министр иностранных дел с 1924 по 1927 г. Крупный бизнесмен и организатор российско-французских промышленных предприятий (производство пластмасс).

(«Реальный» Переверзев после Октябрьской революции скрывался от большевиков, затем эмигрировал. Умер в оккупированной Франции в 1944 г. – Д.С.)

Иосиф Сталин (1878—1924) – один из политических лидеров большевиков. Родом из Грузии. Был организатором так. наз. «экспроприаций» – нападений на инкассаторов с целью получения средств для подпольной работы. В 1912—1913 годах был одним из главных сотрудников газеты «Правда». В 1917 г., вернувшись из ссылки, вновь вошел в редколлегию газеты. В 1918—1923 г.г. – депутат Государственной Думы от большевиков. В 1923 г. совершил попытку государственного переворота и захвата власти (Сталинский путч). Погиб в тюрьме (убит сокамерниками, заподозрившими его – возможно не без основания – в связях с тюремным начальством и провокаторской деятельности). Путч явился одной из главных причин, приведших к самоликвидации партии большевиков.

Николай Чхеидзе (1864—1926) – политический деятель, один из лидеров меньшевиков. Депутат 3-й и 4-й Государственных дум. В 1917 г. был председателем Исполкома петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Принимал участие в заключении Брест-Литовского сепаратного мира с Германией. Член российской делегации во время послевоенной Версальской конференции. В 1921—1926 г.г. – министр обороны. Убит в результате покушения.

(Известный нам Чхеидзе после революции боролся за отделение Закавказья, был председателем Учредительного собрания Грузии. После вступления Красной армии в Грузию бежал во Францию. Покончил с собой в 1926 г. – Д.С.)

Из послесловия к главе «Убийство В. И. Ленина»

Позволим себе пойти еще дальше в наших предположениях.

Мы знаем, что революция, подобно беспощадному Крону, пожирает своих собственных детей. Можно быть уверенными: приди ленинские радикалы к власти – и ничто бы их уже не спасло. Но не зря же Крона иногда отождествляли с богом времени Хроносом. Только время, столь же беспощадное и упрямое, могло бы вернуть Россию в русло нормального политического развития. Сам режим мог просуществовать значительно дольше его основателей. Продолжим аналогию с революционной Францией. Там могильщиком революции был Наполеон. В России им мог бы оказаться новый Нерон. И тогда страна продолжала бы свой путь под гнетом жесточайшей диктатуры, противопоставив себя остальному миру, в течение трех, а то и четырех десятков лет.

И вот тут мы подходим к принципиальному вопросу. Как известно, только мощное противодействие всех европейских государств, включая Россию, позволило окоротить руки Гитлеру. В 1938 году в Мюнхене все демократические правительства выступили единым фронтом против Германии, что привело к краху национал-социалистического правительства. Гитлер и его подручные ушли в небытие вместе со своими людоедскими «теориями» и планами мирового господства. И я вновь и вновь спрашиваю: а если бы мир был расколот? Если бы государства Запада опасались не только гитлеровской Германии, но и враждебной им России? Если бы они предпочли Гитлера как меньшее зло? Страшно даже подумать, что могло бы случиться. Могла бы разразиться даже новая мировая война…

Учитывая тот прогресс в деле вооружений, какой мы наблюдали на протяжении последних десятилетий… Словом, новая война могла принести миру столь ужасные бедствия, которые мы с вами не можем представить в самом страшном кошмаре. Мы лишь должны быть благодарны (кому: богу, природе, истории или все тому же случаю?), что этого не произошло.

Но здесь мы уже вступаем в область совершенно необоснованных спекуляций и фантастики.

Основную идею этой публикации я позаимствовал из статьи британского историка Эндрью Робертса Andrew Roberts. Lenin is assassinated at Finland Station.

Гротескная параллель с убийством президента Кеннеди должна была придать рассказу дополнительную фантасмагоричность и еще раз подчеркнуть фантазийность всей истории.

Вскоре после публикации в торонтском еженедельнике мне позвонил редактор и сообщил, что со мной очень хочет поговорить один из читателей…

Судя по голосу, этот читатель был человеком немолодым. Он тут же с жаром принялся рассказывать мне, что обратил внимание на одну потрясающую особенность: имена убийц Ленина почти совпадают с именами тех, кто был замешан в убийстве Кеннеди! «Скажите, а убийцу Ленина действительно звали Лев Освальд?»

…Я опешил. Ожидал чего угодно, но это уж как-то слишком… Замямлил:

– П… простите, но ведь… Вы действительно не знаете, что Ленин умер своей смертью?

– Да знаю я, знаю! Он умер в январе 1924 года. Но вы ведь факты приводите! Вот я и думаю: почему ж у тех, кто Ленина убил, и у тех, кто убили Кеннеди, так имена совпадают? Может, эти люди как-то между собой связаны?

И тут я понял удивительную вещь. Два факта: «Ленин умер в январе 1924 года» и «Ленина убили в апреле 1917 года» мирно сосуществуют в голове этого человека, никак друг другу не противореча. Он верит обоим! Воистину, странная это штуковина – человеческое мышление.

2009

Мировой заговор

Россия утратила аксиоматику. Здесь дискутируют о простейших физических понятиях.

Дмитрий Быков. Из выступления в Челябинске 15 октября 2013

На днях довелось мне посмотреть забавный фильм российского телевидения. В фильме на полном серьезе утверждалось, что основные законы физики, на которых зиждется современная технология, – просто выдумка неких заговорщиков. А придуманы физические законы для того, чтобы наложить ограничения на возможности человека (и верно: ведь всякий закон есть некое ограничение). Таким путем заговорщики не позволяют людям полностью овладеть силами природы и держат народы в повиновении. Вначале я от души посмеялся, а потом подумал вслед за великим русским поэтом: «Плохая физика; но зато какая смелая поэзия!» И вот что у меня получилось.

Богат и славен город Акрагант в Сицилии. Куда до него захолустным Афинам! Народу в городе – что песчинок на берегу. И местных, и приезжих – многие сотни тысяч. Агора – более стадия в ширину и два стадия в длину, а как иначе вместить такую уйму людей во время народных собраний. Вот достроят с помощью богов-олимпийцев храм Громовержца Зевса – все прочие города Ойкумены склонятся перед славою Акраганта. (И то сказать: двадцать лет идет стройка, а конца ей пока не видно).

А базары, где с рассвета и до заката толкутся люди, где заключают немалые сделки под колоннами старой дорической стои! А порт, куда приходят многочисленные тяжело нагруженные суда! Из Ионии, Фракии, Финикии… С Родоса и Крита…

…Финикиец Гергий торопился. Был он дороден и немолод. И жарко ему было под августовским сицилийским солнцем. Пыхтел, отирал с лица пот полой дорогого льняного гиматия. Миновал стелу с изображением Аполлона Агиэя, покровителя дорог, и подошел к богатому дому Павсания. В портике встретил его раб-привратник и провел в мужскую залу. Павсаний вышел навстречу. Облобызались.

– Гергий, друг любезный! Входи скорее да устраивайся удобнее на ложе. Сейчас принесут нам вина и фруктов. Давно ли прибыл? Что нового у вас в Сидоне?

– Какие уж там новости из нашего Сидона! Меня сейчас больше занимает то, что творится тут, у вас. Я уж третий день в Акраганте. Все не было времени снестись с тобой, но сегодня мне рассказали такое, что почти сразу прибежал к тебе.

– И что же такого необычного ты услышал?

– Видишь ли, Павсаний. По всему городу идут разговоры, что можно творить субстанцию из ничего.

– Да мало ли о чем болтают рабы на базарах!

– Да нет, не только рабы. Свободные люди, и весьма почтенные. А рассказывают они вот что. Лекарь Акрон держит у себя дома множество снадобий, которыми исцеляет хворых. Но не только эти снадобья. Есть у него всевозможные соли и прочие минералы, над которыми производит он различные действа, кои называет опытами. Смешивает их в тех или иных пропорциях, нагревает, сдавливает в особых прессах. Происходят при этом удивительные превращения. Даже стихии переходят одна в другую: стихия воздуха – в стихию воды. И наоборот…

– Не иначе, как без вмешательства демонов не обошлось, – прервал Павсаний.

– Акрон утверждает, что такова природа самих стихий. Но дело не в этом. С месяц назад он начал получать субстанции буквально из ничего.

– Как это – из ничего? Величайший из мудрецов, Фалес из Милета, учил, что все вещи имеют первопричину. Кстати, говорят, что родители его – ваши, родом из Финикии…

– Так ведь нынче, любезный мой Павсаний, куда ни бросишь камешек – попадешь в финикийца. Наши люди ведут дела по всей Ойкумене, от Иберии до Египта, состоят на службе у царей и вельмож. А сколько среди них знаменитых лекарей и ученых! Да ведь и этот самый Акрон – тоже финикиец.

– Вот потому-то и говорят в народе о финикийском заговоре. Мол, миром правят уже не цари, а стоящие у их тронов финикийцы.

– Много чего говорят. И заметь: те же самые говоруны, как только захворают, бегут к финикийским целителям. Так вот. Акрон может создавать нечто из ничего. И это нечто появляется само собой в плотно закрытой посуде. Как только я про это услыхал, тут же отправился к нему. Не откажет же он в демонстрации своих опытов только что прибывшему собрату финикийцу. И верно: не отказал. Да он ведь любит похвастаться, как и все мы. В доме у него много всяческой посуды. Не только глиняной, а и дорогой, стеклянной. Берет этот Акрон посудину, переворачивает, дает мне в руки, дабы я убедился, что она пуста. Потом закупоривает, опускает в некий раствор. И – поверишь ли! – раствор этот вдруг закипел сам собою, хоть никакого огня под ним не было. Потом взял сосуд щипцами, поставил на гончарный круг, закрепил у самого края – и стал быстро вращать. Когда круг остановился, Акрон откупоривает посудину и высыпает прямо мне на ладонь с десяток пшеничных зерен.

– Наверно, стихия огня проникла внутрь, – задумался Павсаний.

– Говорю же: не было там никакого огня. А потом берет он другую посудину, тоже пустую, – и опять что-то с ней проделывает. Вот на этот раз он действительно прокаливал сосуд на огне, опять опускал во что-то, опять вращал. А потом остудил, открыл – и на ладонь мне упали листочки самого настоящего золота! Уж в золоте я толк понимаю.

– И когда же они успели появиться?

– Откуда мне знать? За стекло ведь не заглянешь. Хотя приходилось мне слышать, что египтяне умеют делать стекло прозрачным. Такое стекло почти невидимо, словно воздух. Я думаю, этот Акрон заполучил где-то древние знания египетских жрецов. Он ведь не один год жил в Фивах.

– И что же тебя так напугало, любезный Гергий?

– Как это – что? Да если люди научатся производить товары прямо на месте, то зачем будем нужны мы, торговцы? Зачем снаряжать корабли, чтобы везти хлеб из Беотии, медь с Кипра и пурпур из Киферы? Ты знаешь, сколько я зарабатываю на доставке серебра из Сидона и мечей из Фракии? Конец богатству, конец достатку. И уже не мы будем диктовать демосу наши законы, а сами станем рабами законов.

– Ха! Десяток зернышек пшеницы!

– Сегодня это – десяток зернышек и один производитель, а завтра – тысячи производителей, десятки тысяч медимнов зерна. И не где-нибудь в Беотии, а прямо здесь.

Павсаний призадумался, потом заерзал на своем инкрустированном жемчугом ложе.

– Надо поговорить с мудрыми людьми нашего круга. Не мы одни заинтересованы в том, чтобы эти так называемые опыты не вышли за стены Акронова дома. Соберу-ка я завтра симпосион да позову самых знатных. И ты приходи. Сразу после захода солнца.

* * *

– А может… просто убрать его, этого Акрона, – да и все дела? – предложил скорый на решения Аристодем.

Легкий ветерок волнения пробежал среди восьмерых собравшихся. Ибо об этом с самого начала беседы думали все, да не решались обречь простую мысль в простые слова.

– Такое решение более подходит для эпохи варварства, – возразил рассудительный Агафон. – Не забывайте: на дворе уже пятый век до рождества Христова! – и он кивнул в сторону недостроенного общественного здания, что темнело мрачной громадой напротив дома. Не далее как сегодня каменотесы выбили под фронтоном надпись: «465 год до вашей эры», дабы будущим археологам не пришлось ломать головы над датировками.

– Всюду наблюдаем мы невиданный прогресс разума, – продолжал Агафон. – Человеческая мысль бьется над постижением сущности естества. Многие идут по этому пути. Доходит уже до того, что люди не просто размышляют о предначертаниях богов, но и сами начинают испытывать природу, подобно этому Акрону. Уберем его – появится кто-то другой. Нет. Нам надо ограничить этих смельчаков мысли в их исканиях. Положить некие пределы, за которые их разумение выходить не должно.

– Да, – одобрил Гергий, – не только в Лидии или Финикии есть мудрецы. Здесь тоже найдутся мужи, что смогут направить людей по нужному нам пути. Вернее, отвратить от того пути, что для нас гибелен.