Золотистый ретривер и сфинкс

Лена быстро заселилась в отель и пошла в душ, где старалась тщательно смыть всю краснодарскую пыль с себя. Не зная точно, от чего она так устала, Лена завалилась спать. Впрочем, большую часть недельного отпуска она так и провела.

На ресепшене был столик с гидами от турагенства. Найдя свой, Лена разузнала обо всех экскурсиях, которые хотела посетить, записала адрес рынка, и уточнила правила отеля. В целом, она не была настроена так уж сильно тусить – гид предупредил, что страна мусульманская, имеет строгие правила и сейчас вообще-то священный месяц Рамадан. К тому же, совсем недавно на материковой части страны была революция, шло восстановление улиц и домов после погромов из-за политического кризиса.

В первый день наша девочка попала только на ужин. К сожалению, контингент был типично российским. Совсем уж оторваться от родины не получилось.

– Эй, мальчик. Скажи своим, чтоб арбузов еще поднесли, – кричала в след официанту одна дамочка на чистом русском языке.

– Так, сразу набирай в контейнер, потом в номере доедим, – советовала другая упитанная особа, видимо, мужу, который растеряно смотрел вокруг.

– Ой, какая мерзкая кола, разбавленная. Фу ты, на всем экономят эти арабы, – говорила сама себе у бара замызганная фифа, наверняка из бухгалтеров какого-нибудь еще советского по сути предприятия.

То там, то сям слышалась русская речь. В основном, конечно, были семьи, которые ездят в Турцию, Египет. Там принято, что местные «облизывают» туристов, а россияне ведут себя как бояре. Так что их поведение не изменилось, несмотря на то, что тунисский персонал плохо понимал русский язык и привык к европейским туристам. Тунис был раньше колонией. Здесь на дорогах было больше всего машин французких автоконцернов, а французский язык в коле начинают преподавать с первого класса наравне с арабским.

«У нас заранее все уплочено, пусть стараются. Мы приехали наши деньги тратить и отдыхать, а не думать о вежливости. Ишь нашлись неженки, слово им не скажи» – читалось в лицах большинства туристов из России. Говорилось это с таким чувством собственного достоинства, будто остальные расплачивались фантиками от конфет или игрушечными деньгами из настольной игры. Все платили, но не всем нужно было об этом кричать.

Начинались сравнения о том, что «за эти деньги в Турции нас бы облизали с головы до ног», а тут вон «лишний арбуз зажали». И «помидоры тухлые», и «говядина не вкусная», «вместо свинины подсовывают курицу», а «хлопья на завтрак так совсем дишманские, даже дома лучше».

Цены на рынках были намного ниже российских, а потому каждый средняк считал себя прямо олигархом и начинал придираться к качеству обслуживания, к пыли на прилавках и немытых руках продавцов.

За них, конечно, было стыдно приличным россиянам, которые понимали, что «нормально себя вести» надо везде стараться и отдых в другой стране не может быть исключением. Но их было не видно, не слышно в силу воспитания, а потому считалось, что большинство российских туристов в отелях местных курортов – обычное быдло, дикое племя наглых и высокомерных.

Одной из самых шумных пар в отеле оказались Мария и Андрей из Нижневартовска.

Ему было явно за 50, он был адски не ухоженным с точки зрения стилистов, косметологов и других «специалистов» по внешнему виду. У него имелось обязательное «пузо для солидности», залысины русых волос с медным оттенком, рыхлое тело, напоминающее дрожжевое тесто до второго замеса с характерным цветом. По внешности отчетливо читалось, что мужик не против пропустить одну-другую стопочку водки – святой воды России. Глаза были в молодости голубого цвета, однако с годами стали мутно-серыми. Взгляд был довольно пустым, отрешенным. Ему будто все надоело до чертиков, он был как кальмар на суше – бесформенный, неприятный. Несмотря на свой довольно высокий рост, смотрелся он не грозно и ни разу не импозантно. Скорее, как бесформенная туча, хотя был не такой и упитанный. В основном, и Лена и другие обитатели отеля видели его в резиновых шлепках и шортах серо-синего цвета, в которых он ходил и на пляж, и на обед, и в них же плавал и загорал. Оголяя свой не самый красивый торс, мужчина чувствовал себя уютнее, как и полагается на отдыхе. Причем, его совершенно не смущал его собственный мех, который усыпал все тело. Скажем прямо, эпиляцией он себя не баловал.

Ей на вид было 28-30 лет, среднего роста, глаза были карие, волосы высвечены лучшими колористами в жемчужно-перламутровый блонд – словом, вся такая из себя носитель и демонстратор всех последних новинок индустрии «внешнего вида». В первый день знакомства с Леной купальник Маши был ярко-розового цвета с контрастными лимонными вставками, но каждый день был новый образ – такой же пошлый и демонстративный. Фигура подтянутая, скорее даже иссушенная диетами и спортзалом. Кожа была уставшего серо-желтого цвета по телу и розовой – на лице. За лицом изрядно трудились косметологи, которые своими пилингами и «уколами красоты» пытались вернуть ей юную свежесть. На деле же, лицо было будто отшлифовано и, казалось, любая царапина превратится в открытый кран с кровью, настолько кожа была тонкой. Наращенные ресницы, ногти и волосы выдавали в ней хищницу. Губ она почти не чувствовала из-за манипуляций тех же косметологов – при разговоре они неестественно двигались, будто поссорились с остальным лицом. Тело было идеально гладким везде – красивый загар был основной целью девушки.

В общем, классическая пара «папик-киса», похожим на неестественную – «рыба-медведь».

Когда мужчина был занят пивом или какой-нибудь стрельбой из лука, которой развлекали гостей аниматоры, девушка явно скучала. И как-то незаметно стала чаще присаживаться к Лене.

– Меня в России знают как Машу Балийскую, потому что Бали мой любимый курорт. Мой Инстаграмм просто забит офигенными фотками оттуда. В это году из-за кризиса мой Вова вывез меня в Тунис и не стал оплачивать поездку фотографу. Грустно, но жить можно, – представилась девушка.

– Я – Лена. Из Краснодара. Приятно познакомиться – улыбнулась в ответ Симонова.

– Вы уж извините меня. Я совершенно не знаю арабского и французкого. На английском могу кое-что пробормотать. Когда мой чем-то увлечен, я скучаю. А тут на русском только туристы говорят, а они такое быдло, пообщаться не с кем. Вы не против, если мы с вами немного подружимся на время отпуска?

– Нет, что вы. Но я должна вас предупредить, тусить я не настроена. У меня что-то вроде поиска себя.

– Ничего страшного. Своего единственного я нашла. Соперниц себе я тут не вижу, так что особо шуметь и светиться тут я не намерена. Кстати, я смотрю ты тут одна. Не скучно?

– Да нет.

Лена заметила этот переход на «ты» без договоренности, но решила не акцентировать на этом внимание. В конце концов, все здесь отдыхают, можно и подружиться на несколько дней.

– Да, я не против перехода на «ты», – подмигнула новой знакомой Лена.

– Оу, ну и ладненько. Принести вам из бара вина? Оно входит в стоимость тура.

– Не откажусь.

– Кстати, мой Андрей подошел ко мне знакомиться с фразой «Ох, какая Маша, жалко, что пока не наша», – зачем-то сказала новая знакомая. И убежала в направлении бара.

«М-да. Дамочка явно не из робких. А впрочем, книгу я дочитала, можно и поболтать», – подумала Лена.

Через несколько бокалов, девушки уже дружно и практически в унисон хохотали над двумя семейными парами средних лет, скорее даже преклонного возраста, которые не поделили лежаки у бассейна. Они отчаянно доказывали свои позиции, употребляя всю палитру непотопляемого русского мата. Женщины кричали что-то на подобии «Коля, отстань от этого козла, пусть подавится лежаком», «Не обращай внимания на эту пьяную свинью, Петя». Мужчины же изрядно хорохорились на публике, театрально пытаясь дотянуться до противника, которого удерживала его же дама, понимая, что первыми никто из них не ударит. Но ведь показать свое намерение было важнее самой драки.

Эта потасовка была настолько знакома любому жителю России, что стала отправной точкой для симпатии между девушками. Они садились рядом на завтраки, обеды и ужины; мило щебетали на лежаках у бассейна; весело участвовали в развлечениях аниматоров. Можно сказать, они подружились.

Легкость общения Маши очень импонировала Лене, которая такой была разве что в школьные годы.

Она легко обращалась к персоналу, можно сказать слегка флиртовала, а они ее одаривали широкой улыбкой и носили вино к бассейну. Заодно, Лене тоже перепадали знаки внимания и отдых стал казаться не таким тягостным и скучным.

Конечно, молодых девушек было в отеле не мало. Но они либо висели на своих мужчинах, либо пытались склеить администратора, на крайний случай аниматора, который мило с ними занимался аква-аэробикой в бассейне каждое утро.

В последний вечер отпуска Маши и Андрея, ее кавалер так изрядно налакался в баре с мужиками, что уснул прямо в фойе отеля. До отруба он что-то громко высказывал персоналу, шатался и даже успел толкнуть какую-то несчастную дамочку, невовремя оказавшейся под рукой.

– Пардон, мадам, – еле смог выговорить Аднрей.

Вся эта сцена ужасно развлекала и персонал отеля, и туристов. Пьяный медведь так забавно падал, а потом вновь вставал и шел дальше в направлении только ему самому известному, что все это напоминало бесплатный цирк.

Маша так расстроилась, что после того как охранники занесли пьяное тело бойфренда в номер, она закрыла его и пошла к бассейну.

Вода переливалась красивыми огнями, тихо плескаясь в решетки фильтров по периметру. Пахло хлоркой и едой из столовой. Основной костяк шумных туристов отплясывал на одной стороне бассейна. А на противоположной – Маша и Лена потягивали вино и откровенничали.

– Когда он так напивается, мне становится страшно. Он себя перестает контролировать, лезет то в драку, то тащит меня в постель. А там становится таким грубым, что мне становится противно. Однажды, он так сильно меня ударил по лицу, что я неделю из дома не выходила без тонны тонального крема, который, впрочем, мало помогал замаскировать синяк.

– Зачем ты с ним?

– Когда он трезвый и не злится, он вполне сносный. И потом, он покупает мне все, что я попрошу без лишних вопросов. Любые проблемы решает на раз, стоит мне ему только позвонить. Каменная стена, та самая, о которой так много женщин мечтают. В конце концов, в каждой семье надо чем-то жертвовать. Иногда, это нечто бывает небольшим и незначительным, поэтому это называется компромисс. Иногда, это нечто бывает намного более важным, чем то, что мы получаем в ответ. И это уже называется жертвенность.

– Ты считаешь, у вас компромисс?

– Нет, у нас жертвенность. С моей стороны. Но у меня нет другого выбора, я ничего не могу предложить кроме моей собачей верности, смиренной благодарности и тела.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.