bannerbanner
Фэйк
Фэйк

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 6

– А что если у нас так же? Посмотри, Джеку и Роуз хватило всего несколько часов, чтобы понять – они любят друг друга, как знать, возможно, это и наш последний день, неужели ты не будешь сожалеть, если не поцелуешь меня – ведь второго шанса, может и не быть…никогда.

Что это? Глаза Тины блестят? Или это свет? Да, ладно!

– Отлично, только как это поможет мне?

Чарли отпускает ее ладони и они отскакивают друг от друга, будто застигнутые на горячем.

– Все просто – корабль. Тебе нужен корабль – Чарли улыбнулся – Когда ты на палубе, то законы земного мира там не действуют, ты в море, а там могут произойти совершенно удивительные вещи и это самое романтичное место, которое ты можешь придумать.

А что…это вариант.

– Да только я не путешествовала на океанском лайнере .

– А как же тот речной круиз по Миссисипи пару месяцев назад? Может сработать.

– Нет – я выдохнула – Ты о том ужасном и постыдном случае, о котором я хочу забыть навсегда – а ты знаешь лишь потому, что забирал меня из больницы, и я не хотела волновать родителей?

– А что случилось-то? – Тина, кажется, отошла от монолога Чарли – Ты тогда просто вернулась с ногой в гипсе и сказала «Не спрашивай».

– Вообще, это смешная история, она умудрилась…

– Хватит! – я щелкаю пальцами – Никто не мешает превратить этот минус в плюс и сделать из моего поражения самое романтичное в мире знакомство, тем более я упоминала, что еду в круиз Клубу.

Чарли схватил подушку и принялся играть на ней, словно на гитаре..

– Я уже представляю…синие волны рассекает корабль, вечер, прохладная палуба, звезды, музыка и…


Глава 7


Клод Моне писал свои стога сена, мост с кувшинками и жену бесчисленное количество раз. Все три предмета были одними и теми же и не менялись, кроме жены. Стога, кувшинки с мостом и жен Клод рисовал утром, днем и вечером, а может каждую пятницу и понедельник, чем существенно злил своих заказчиков. Потому что на каждой картине они выглядели по-разному. Полуденный свет существенно отличался от вечернего, а стог осенью, это, разумеется, совсем не то, что стог зимой. Так казалось Моне. Он был импрессионистом, ему можно. На подобных картинах – личные впечатления художников, их эмоции, которые зачастую совсем не походили на реальные изображения предметов.

Мне вот никогда не выпивать с Ренуаром, но я тоже немножечко импрессионист. Нет, я не рисую, я выдумываю. Мои эмоции тоже приукрашают действительность. Хотя, приукрашают – это слабо сказано. Интересно, что в Библии полагается за ложь? По шкале грехов это как-то на баллов шесть тянет по десятибалльной?

Я замерла перед «Стогом сена осенью» и вздохнула, сжимая в руках листовку, что раздавали в музее.

– У меня Дэвид-младший так рисует, сплошная мазня.

– Этот дом кривой – Элл склонила голову набок – В прошлом что были кривые дома?

Я обиделась на них за Моне. Репродукция его «Подсолнухов» висела в моей спальне.

– Это манера рисования такая, они так видят.

– Видать абсента хорошо накушивались перед тем как взяться за кисть.

– А мне больше нравится кубизм – Саманта набросила на плечи пиджак, она прибежала в музей прямо с деловой встречи, так не терпелось меня увидеть – Четкость линий и логика.


– А Раулю нравятся импрессионисты – привожу я последний аргумент.

Элизабет внезапно хватает меня под ручку.

– Неужели?

– Да, он коллекционирует предметы искусства и у него даже есть подлинник… – я оглядываюсь – Один из мостов с кувшинками Моне, говорит, успокаивает.

Марджери тоже склонила голову, всматриваясь в полотно:

– Знаете, а что-то в них есть…эмоции и все такое, я сразу не поняла, то теперь.

– А ты права, Мардж.

Ну, конечно. Спасибо тебе, Рауль де ла Росса за поддержку, хоть ты и не существуешь.

– Ту есть арт-кафе на первом этаже – Элизабет кивает

В этом кафе очень странное меню. Блюда названы по именам художников. Тут тебе и суп-пюре Микеланджело, горячее от Дега и даже десерт от Леонардо Да Винчи.

– А что такое салат Рембрандт?

– Из морепродуктов – гордо заявил официант.

Я попыталась отыскать хоть какие-то ассоциации с Рембрандтом и моллюсками, но не нашла.

– А почему тогда Рембрандт?

– Потому что у нас арт-кафе – ответил официант.

Понятно. Простой салат из морепродуктов не стоил бы шестьдесят долларов. Однако, такие походы изрядно стоят. Особенно когда трое из твоих подруг гребут деньги лопатой. На моей стороне, сама того не зная, была Мардж.

– Мне просто воды принесите – она захлопнула меню – Что-то тошнит сегодня.

Марджери не отказывалась от еды, даже когда ждала двойняшек. У нее неприятности?

– Ты в порядке?

Мардж вздохнула, теребя вышитую салфетку, но Элизабет не дала ей ответить.

– Итак, ты и Рауль…вы познакомились…

– На корабле – я улыбнулась и с наслаждением откинулась на спинку стула – Мы встретились на корабле.

– Вау! – выпалила Элл – Вот это круто.

Я кивнула. Две бутылки вина, три коробки конфет, пересмотренный два раза «Титаник» и сборник лучших серий «Лодки любви», плюс пять инди-баллад от Чарли и знакомство было готово.

– Помните, я говорила, что еду в круиз по Миссисипи? Один из наших рекламодателей организовывал это путешествие. Роскошный лайнер, хоть и по реке, но плавание было просто потрясающим. Знаете, я как-будто чувствовала, что со мной приключится что-то потрясающее…

Я захлопала глазами, Тина уверяла меня, что именно так выглядит «мечтательная дымка».

Корабль был такой огромный, что можно было всю неделю бродить по нему и не встретить одного и того же человека два раза. Но судьбе, Купидону и другим высшим силам было угодно, чтобы в тот вечер я встретила того, кого надо, а именно – мужчину своей мечты.

В первые два дня я была слишком занята работой – раздачей проспектов, объясняя перспективы «Сада и огорода» в Сан-Франциско и посещая пресс-конференции и семинары. На третий день организаторы устроили вечер сальсы. Ну, они хотели, чтобы это так называлось.

Честно говоря, контингент на той конференции был так себе. Что и сказать, меня там условно определили в «группу прессы», все бы ничего, но кроме меня в той группе был лишь сын какого-то изобретателя суперсустойчивовго к морозам сорта пшеницы, которому было десять. Вот с ним, его папочкой, двумя старичками-издателями и журналисткой из дружественного издания «Поля Луизианы», которая лет на пятнадцать была старше и отличалась внушительным бюстом я и делила столик за обедами и ужинами. А коллега к тому же, видимо, положила глаз на отца юного изобретателя, что стало совсем очевидно, когда я отпустила какую-то шутку по-поводу гибридов и о том, что когда-нибудь растения станут настолько разумными, что смогут захватить мир и отомстить нам за всех сорванных и затоптанных собратьев. Шутка понравилась и изобретателю и дядечкам-издателям, но коллега так на меня посмотрела, как волчица сообщает рычанием «отойди, это моя территория, а то порву!» и как последний аргумент положила на стол свой внушительный бюст.

Мне противопоставить ей было нечего, потому как теперь все за столом смотрели туда. Ну и ладно. Я отпросилась в туалет, но незаметно вытащила со спинки стула свою сумочку и шаль и вышла.

Узнав о вечере сальсы я разоделась, короткое розовое платье, которое по моему мнению единственное в гардеробе подходило под определение «латино», а к нему были лишь босоножки на огромной шпильке и широкой шнуровкой, которая обхватывала мою ногу чуть ли не до самого колена. В таких сальсу не потанцуешь, да если честно музыканты играли просто песни, а еще мне при входе водрузили на шею венок из цветов, как на Гавайях. В-общем, глухо. Я в сопровождении единственной стоящей вещи на этом вечере – коктейля вышла на верхнюю палубу. Она была совсем безлюдной, только широкая река и звезды.

Я залпом допила коктейль и решила, что вечер пока заканчивать. Поставила бокал на парапет и чихнула. Это цветы в венке, видимо какой-то из них не понравился моему носу. Я решительно стащила венок и решила, что как только я выброшу эти «соцветия дружбы», то и жизнь моя наладится.

Я замахнулась, облокотилась на парапет и выбросила их…вместе со своей сумкой.

Да, да, да. Моя любимая сумка, зацепилась за цветок и полетела в воду вместе с венком.

– О, какая трагедия! – Элл прислонила ладошки к щекам – Это та единственная настоящая Gucci в твоем гардеробе с блошиного рынка!

– Н-да – я кашлянула и поковыряла своего «Рембрандта».

– А дальше что? – не вытерпела Саманта.

Как уже сказала Элл, сумка была дорогой…и любимой. Немаловажно, что там было мое удостоверение, кредитки, ключи, i-pod. Мне повезло, что сумка не упала на дно, нет, длинной ручкой она зацепилась за какую-то выступающую штуку и осталась висеть.

Я огляделась в поисках помощи, матросов или кого-то еще, но на палубе никого не было. А если уйти, то я потеряю время, в каждое мгновение сумка могла свалиться. В-общем, коктейль придал мне храбрости. Я поднялась, схватилась за канат. Сверху мне казалось, что до сумки рукой подать, надо только свеситься и я ее достану. Ну вот, на деле оказалось все не так просто, одной рукой я схватилась за канат, а ногами оперлась на закрытый люк. Мне оставалось совсем чуть-чуть, я уже дотянулась до ручки сумки и вцепилась в нее, когда случилось неизбежное…одна из моих шпилек подломилась, и я полетела вниз.

Девчонки вскрикнули.

Не буду лукавить, в тот момент перед моими глазами вся жизнь пронеслась – Огайо, семейные барбекю, бои подушками с Чарли, коржики, первый поцелуй, университет, танцы – все в одно мгновение, ну и в то мгновение, пока я скользила в воду, мою руку перехватила другая. Большая и сильная. Эта рука подтянула меня наверх, а вторая обвилась вокруг талии и буквально втащила на палубу. Я и моя сумка по пути успели перецепится за бортик, поэтому с грохотом упали на палубу, а точнее сверху на своего спасителя.

И это был Рауль де ла Росса. Он спас мне жизнь, а я отдала ему свое сердце. В тот самый момент, когда отдышалась и заглянула в его невероятные карие глаза.

– Вы не ушиблись?

Я покачала головой.

– Спасибо, нет, даже испугаться не успела.

Это тогда не успела. Теперь меня начало трясти и я поежилась. Рауль снял свой белоснежный пиджак и буквально укутал меня в него.

– У тебя, наверное, перехватило дыхание? – Элизабет даже забыла о своем салате.

– О да, конечно – едва дышала – я согласно кивнула.

– Меня зовут Вирджиния. Вирджиния Льюис.

– Что? – он усмехнулся – Не русалочка? Не ундина?

– Вынуждена разочаровать – я пожала плечами.

Тогда он улыбнулся и сказал:

– Вы никогда не сможете меня разочаровать, Вирджиния Льюис.

Как и ты, Рауль, про себя сказала я. Ты – единственный мужчина, который никогда не разочарует, и которого всегда буду устраивать именно я.


– Вот так мы и познакомились – победно завершила я, посылая в рот последний кусок «Рембрандта». – Он тоже плыл на корабле, только участвовал в другой конференции для vip персон, и ему тоже стало скучно, вот он и оказался на палубе.

Саманта, Марджери, Элизабет и Элл все так же заворожено смотрели на меня.

– Ох, неужели так действительно бывает? – Саманта выдохнула – Прямо как в сказке.

– Сама не поверила, но так случилось со мной – я пожала плечами.

– Что же было потом?

Потом Рауль предложил вернуться на вечеринку и выпить чего-нибудь, чтобы успокоиться. Я показала на свою обувку – босоножки были безнадежно утрачены, да еще и без одной шпильки.

– Теперь их только за борт.

Рауль придвинулся ближе.

– Точно не будете жалеть? Есть идея – тогда он, не поверите, рванул мою вторую шпильку, и мои босоножки оказались на платформе.

– Вот это я называю просто решение!

Он поклонился.

– Думаю, это случилось – Рауль поднялся и помог встать мне. Я стояла на ногах твердо.

– Что?

– Теперь мы ответственны за жизни друг друга. Вам придется хотя бы раз спасти мне жизнь.

– Может, вы тоже ловите упавшие сумки?

– Нет, но я привык покорять другие вершины…я говорю о горах, я занимаюсь альпинизмом. Так что в следующий раз, вам придется следовать за мной с аптечкой и пластырем.

– Но здесь гор нет.

Рауль пожал плечами.

– Тогда подумаем, как именно вы сможете спасти меня.

Потом мы все же вернулись на вечеринку. И танцевали до утра, он научил меня танцевать сальсу. Он ведь так танцует, и мне было все равно, какая на мне обувь. Потом мы говорили, а над головой были звезды, и корабль мчал нас навстречу судьбе.

Последнюю фразу сочинила Тина, чем несказанно гордилась.

– Невероятно – Элизабет вытерла руки о салфетку – Джинни, тебе несказанно повезло.

– Я знаю

– А наутро? Что было? – нетерпеливо спросила Элл .

– К сожалению, мне пришлось сойти…по семейным обстоятельствам, и я уже думала, что никогда его не увижу. Но когда я вернулась домой – меня там ждал сюрприз – букет цветов и коробка с новыми туфлями от Manolo Blahnik взамен утраченных и записка. «Я придумал, как вы сможете спасти меня – спасите меня от скуки и составьте компанию за ужином», что я и сделала, когда он вернулся в город.

Я выдохнула и замолчала. Марджери поднялась. Боже, я где-то оплошала? Говорила мне Тина надо проработать все перед зеркалом! Что меня выдало? Туфли или сальса?

– Я предлагаю тост – Мардж подняла свой бокал с лимонадом – За Вирджинию, которая впервые по-настоящему влюбилась.

– За тебя, Джинни – Саманта, Элизабет и Элл чокнулись бокалами.

По пути домой в такси, я горько подумала о том, что сказки так и остаются сказками. Про корабль и конференцию все-все правда, он только был не такой большой, как я описала. И да, я действительно уронила сумку и полезла ее доставать. Только никакой Рауль де ла Росса не явился меня спасать. Я зацепилась своей розовой шнуровкой от босоножек за тот же самый выступ и орала минут двадцать, вися вниз головой и раскачиваясь над водой. Пока все пассажиры не высыпали на палубу и не стали показывать пальцами. Наконец явился капитан с командой и кажется, они сами минут десять ржали, а уже потом начали меня доставать.

Я вывихнула ногу, и меня сняли с корабля и доставили в ближайшую больницу в каком-то захолустье. Оттуда я и позвонила Чарли, который явился и принес мне местную газету, где моя история была под заголовком «Сумасшедшая бросилась в воду». О том случае я всегда вспоминала с содроганием, даже Клубу сказала, что подвернула ногу, упав с лестницы. Но теперь…теперь я улыбаюсь. Как это получилось, что один из самых досадных случаев в моей жизни стал началом удивительной авантюры?

– А ведь получилось – сказала я, чтобы еще раз убедиться – это не сон и улыбнулась – Блин, а ведь получилось же!


Глава 8


Воображаемый бойфренд – это круто. Во всяком случае, с тех самых пор как я придумала Рауля де ла Росса, моя жизнь изменилась в лучшую сторону. И если не брать в расчет вопросы морали, от этой истории я пока вижу только плюсы.

Мне не надо бояться поправиться, скупать комплекты от Victoria Secret, нравится его маме, и смотреть баскетбол с его друзьями. Вот сегодня, к примеру, я провела вечер, поглощая маффины, делая педикюр и с маской ядовито сине-зеленого цвета а-ля Аватар на лице, которая должная была сделать кожу еще более мягкой и шелковистой, временно превратив в жителя планеты Пандора. Я развалилась на диване, опустив ноги в теплую ванночку, и смотрела «Анатомию Грей».

Если бы у меня был реальный парень, то вечер я, скорее всего, провела бы бегая от шкафа к зеркалу и обратно, решая, что надеть, непременно обожглась бы плойкой для волос, корила бы себя, что опять не записалась в тренажерный зал и мучилась вопросом – заметил ли он ту блондинку с ногами от ушей? А так – сплошное блаженство.

Этот «разгрузочный» вечер был мне просто необходим, как компенсация за напряженный день. А случилось страшное – мое вранье вышло на новый уровень.

В редакции было темно и как-то неуютно, и тихо, из-за временного отсутствия Патрика. Как на зло, миссис Стивенс приспичило именно сегодня разместить макет новой марки средств для борьбы с растениями-вредителями. И я уже устала выдумывать ему оправдания «Патрик на встрече с рекламодателем», «Патрик пошел за кофе», «Патрик в туалете». Миссис Стивенс непременно просила доложить, когда дизайнер явиться и караулила, поэтому вместо обеда я стояла у окна и вынуждена была довольствоваться чашкой кофе и завалявшимися в столе сухариками, и тяжкими мыслями, разумеется.

Неужели я точно так буду уничтожена, когда обман раскроется? Нет, он не раскроется, – внушала я себе отходя от окна и садясь за рабочий стол, ведь никто никогда не сможет всего узнать… Через некоторое время Рауль исчезнет, оставит после себя слезы, которые я буду имитировать несколько месяцев и чудесные ни с чем не сравнимые воспоминания, которые я буду смаковать, пока не найду кого-то настоящего. Настроение поднялось, и я уже не чувствовала себя такой безнадежной врунишкой. Скоро встреча с клубом. Надо придумать, чем усладить их слух в этот раз… серенада под окном, исполненная Раулем и квартетом из мариачи уже была, как презент на День Валентина и прогулка на лошадях тоже…

Но, помешав моим коварным мыслям, в кабинет зашел Патрик и сразу бросился ко мне.

–Джинни! Я так рад!

Я похлопала его по плечам, как-то неуютно ощущая себя в объятиях. Патрик отстранился, смотря на меня счастливыми глазами.

– Представляешь, Боб сделал мне такой подарок!

– Какой? – я заинтересованно потянулась к нему.

– Сегодня утром я проснулся в комнате засыпанной розами! Красные и белые лежали у моих ног…– он улыбнулся, вспоминая эту красоту, – а потом он признался мне в любви!

Я так и села.

– Боб?! В любви??

– Да! И забудь, что я говорил насчет его неверности! Он всегда верен мне…

– Ну, теперь-то хоть ясно, почему ты опоздал на работу, и мне пришлось сказать миссис Стивенс, что у тебя заболела мама.

– Извини, Джинни, но я обещаю отплатить тебе тем же, – он с глупой улыбочкой на губах сел на место.

Тьфу, ты! Хотя…комната, усыпанная розами – а ведь это отличная идея!

– Я немножко не поняла…

Мы с Патриком были так увлечены разговором, что не заметили миссис Стивенс, замершую в дверях. Она ведь караулила! И как много услышала? И как это поняла?

Я и Патрик переглянулись.

– Кто там розами кого засыпал? Я слышала, что это был мужчина.

Патрик побледнел. Консервативная миссис Стивенс найдет способ его уволить, если правда откроется. Нет, внешне все будет выглядеть прилично, что-то типа сокращения нашего и без того крошечного штата.

– Речь обо мне – я пожала плечами – Это мы обсуждали выходные. Мои. Разумеется, если там был мужчина.

– Ох, Вирджиния! – миссис Стивенс вмиг стала похожей на добрую тетушку или фею-крестную. Она уселась на наш узкий диванчик и чинно сложила руки на коленях, приготовившись слушать.

– Ну, рассказывай, как его зовут, где вы познакомились.

Патрик тоже весь обратился в слух. Я вздохнула…и начала свою историю.

Спустя два часа, трех чашек чая и печений, которые откуда-то извлекла жена моего босса, об истории моих отношений с Раулем знала вся редакция «Сада и огорода». Врать клубу это одно, а лгать коллегам – это уже совершенно другое. Это уже более тяжкое преступление.

– Наконец-то ты нашла себе стоящего мужчину, девочка – миссис Стивенс взяла поднос – Я так рада за тебя, ну работай-работай. Да и можешь сегодня уйти пораньше, ведь по четвергам вы ужинаете в ресторане, а сегодня как-раз четверг.

За ней захлопнулась дверь, и я перевела дух. Ясно одно, теперь в лице миссис Стивенс я заимела еще одного благодарного слушателя.

Патрик всплеснул руками.

– Обалдеть

Ну, да выкрутились, но какой ценной!

– Джинни-детка, ты вытащила золотой билет! А он точно натурал, а?

Врать Патрику я не хотела. Да и была уверена, что уж он-то ни за что не поверит в мою историю. Отчего же друг с надеждой смотрит в глаза? Все просто – ему, как и всем хочется верить в сказку, про Золушку и ее принца-спасителя, убийцу всех драконов. Я могла сказать Патрику, что мой роман – неправда, я уже открыла рот и остановилась, и вместо этого сказала:

– Будь уверен, он гетеро, на сто процентов, что доказывает каждую ночь.

– Детка – Патрик присвистнул и присел за свой стол – Но мне нужны все подробности, даже грязные. Честно, я искренне рад за тебя, а то уже начал сомневаться, что в мире остались классные ребята, которые были бы тебя достойны.

– Конечно, всех хороших вы разобрали – я показала язык.

Теперь у меня было целых два новых слушателя.

Вот так я и спасала день за счет маффинов и бьюти-процедур. Решив предоставить Тине последний шанс одуматься, я взяла последний кекс и постучала к подруге в комнату.

Тина сушила волосы и попутно подпевала cd – проигрывателю.

– Это последний! – гордо провозгласила я, кивая на маффин – и если ты меня не остановишь, то его постигнет весьма печальная участь быть съеденным, как и четырех его собратьев.

Тина улыбнулась.

– Спасибо, но не хочу

– Чтож, у тебя был шанс спастись, малыш – провозгласила я кексу и откусила от него большой кусок.

В последнее время Тина активно трудилась и наша большая банка с кодовой надписью «Мексика» стремительно пополнялась. Ближайший отпуск вдохновлял ее больше всего, хотя, пожалуй, не только он.

– Это что, Чарли поет?

Надрывный вокал моего братца разносился по комнате.

– Что? Нет – Тина покраснела, подбежала к проигрывателю, пытаясь выключить звук, но перепутала кнопки, и вместо этого он стал еще сильнее, вдобавок она уронила себе на ногу фен.

– Блин!

– Полегче!

Теперь уже было бесполезно отрицать, что голос принадлежал не Чарли. Брат перепевал Hallelujah Леонарда Коэна.

– Да, я нашла диск…он ведь вечно разбрасывал их здесь, словно спам какой-то…просто песня красивая – сказала Тина словно в оправдание.

Я кивнула.

– Это папина любимая, Чарли записал ее ему на день рождения, вместо часов, которые хотела подарить я. Мы вместе сложились, он пошел в магазин, но вернулся с новой бас-гитарой.

Тина наконец-то одолела проигрыватель, одним пальцем извлекла оттуда диск и бросила в мусорное ведро.

– Я предпочитаю классику

Но готова поклясться, что уже лежа в постели, я слышала доносящееся из комнаты пронзительное Hallelujah… Hallelujah, но просто не могла поверить, что Тина полезла в мусорное ведро за диском. Или нет?

Я была так озадачена этими мыслями, что не заметила, как заснула. А разбудил меня телефонный звонок. «Мардж» высветилось на дисплее. Я автоматически перевела взгляд на часы под кодовым названием «Цапля в болоте», сделанные Тиной. Они показывали два часа ночи. И мне сразу стало тревожно.

– Вирджиния? – голос подруги звучал заплаканным и грустным.

– Мардж, что случилось? Что-нибудь с ребенком?

– Нет…я просто не знала кому еще позвонить, извини, если разбудила.

Я села на кровати. Марджери никогда не унывала. Она была жизнерадостной, может я и считала ее несколько приземленной, но, безусловно, светлой, как радуга. Однако, ее голос был таким, что…будто у ребенка, который понял, что Санта-Клауса не существует – то был голос человека, расставшегося с иллюзиями.

– Не говори ерунды, я сейчас приеду – я уже натягивала тапочки – Только скажи, что случилось!

– Дэвид меня бросил.


Глава 9


Совесть. Совесть и чувство вины всегда с нами, они сидят где-то глубоко-глубоко, до того глубоко, что порой мы сами сомневаемся в их существовании. И даже на время о них забываем. Но не тут-то было. Они всегда наготове, чтобы вынырнуть с самого дна с приветственным плакатом «Не ждали?».

У меня совесть ассоциировалась лишь со сверчком из мультика про Пиноккио, который время от времени давал деревянному мальчику наставления и говорил, что хорошо, а что плохо. Думаю, каждому из нас не помешала бы такая карманная Совесть, которую можно носить, ну скажем в сумочке и которая бы в виде сверчка выпрыгивала в нужное время, чтобы остановить нас от принятия неправильных решений и совершения идиотских поступков.

Всю дорогу до дома Марджери в такси я думала, что как же так получилось, что Дэвид оказался сволочью. Ни одной причины, по которой можно бросить женщину с тремя детьми, да к тому же еще ждущей ребенка я не находила. Зато нашла кучу отговорок, которые расскажу при встрече родителям, если они хоть заикнуться о внуках. Но Дэвид! Дэвид, которого я знаю еще со школы. Милый Дэвид, надежный и привычный, он помогал нам с Тиной устанавливать стеллажи в квартире, ремонтировал взбесившийся душ и прорвавшиеся трубы, жарил вкусные стейки во время барбекю и никогда не кричал на детей.

Впервые я увидела Дэвида, еще до встречи с Клубом, на школьном футбольном матче, который посетила сразу после переезда из Огайо. Он был нападающим, и наша команда тогда выиграла лишь благодаря его победному броску на последних секундах. Ликующие футболисты носили Дэвида по стадиону на руках и все-все, в том числе и я были в него тогда влюблены. К счастью, моя влюбленность продлилась ровно до тех самых пор, пока не вышел новый альбом Backstreet Boys, а у Марджери длилась вот уже тринадцатый год, из них девять в браке.

На страницу:
3 из 6