Тайны вселенной Дао

Надо заметить, что история, которую вы только что прочли, вряд ли является первоисточником. Миф о Пань-гу был записан лишь в III веке н.э., а это, согласитесь, для истории мифа крайне поздно. Миф передавался из уст в уста и, естественно, история эта претерпевала изменения. Но вот мысль о великом хаосе, из которого постепенно возникло нечто – эта идея вряд ли подверглась изменениям.

Итак, изначально в мире царил лишь хаос. Частицы ци носились в воздухе беспорядочно. Но вот начали происходить изменения: темное и светлое, тяжелое и легкое, женское и мужское разделились. Легкие и светлые частицы, получившие название ян, поднялись вверх и образовали небо, тяжелые и темные частицы, получившие название инь, опустились вниз и образовали землю. Так выглядит упрощенный вариант версии процесса мироздания, которая исстари укоренилась в сознании многих поколений древних ученых. Центром же мира стал человек. Он зародился и существует между небом и землей, и в нем, как и во всем сущем, сливаются и взаимодействуют друг с другом силы инь и ян. От взаимодействия инь и ян произошли все предметы и явления. В природе непрерывное перетекание, непрерывная смена приоритетов между инь и ян является условием бесперебойного течения жизни и всех процессов. Инь и ян друг от друга неотделимы, существование каждой из этих сил обусловлено существованием противоположной. Движение и покой, свет и тьма, лето и зима, день и ночь. Они чередуются, и это неизбежно. И так же неизбежно чередование инь-ян. Природа, все ее разнообразие, все ее процессы, обусловлены этим чередованием.

Вселенская бесконечность, изначальное небытие, пустота, ничто. Бесконечные перемены, обусловленные беспрерывным взаимопроникновением и чередованием противоположных друг другу сил. Это категории, заложенные древними. Они же легли в основу даосского учения. Категория бесконечности, пустоты, небытия здесь выходит на первый план. Все уйдет, все вещи исчезнут. Исчезнет и сама земля, породившая живые существа. Наш видимый мир умрет. А вот эта бесконечность, эта вечная пустота будет жить всегда. Великая Пустота – это то, что не подвергается никаким вещественным критериям, потому вечность ее неоспорима. Приближение к этой Великой Пустоте, ощущение себя частью этой Пустоты – вот высшая цель, к которой стремились даосы. И вот почему молчание, невысказанность были для них ценнее любого самого блестящего, самого мудрого изречения. Слово – это материализация, а любая материализация не имеет ничего общего с тем, к чему стремились они. Но к этому мы еще вернемся. Пока же продолжим рассказ о представлении древних о мироздании, тем более что модель эта не стала анахронизмом, а лежит в основе многих практик, с успехом применяющихся и в наши дни.

Итак, единство и борьба противоположностей инь и ян – есть условие бесконечного разнообразия и изменений в природе. Однако эти единство и борьба не беспорядочны, а имеют свой цикл, который соответствует календарному году. День зимнего солнцестояния (22 или 23 декабря) – это начальный пункт цикла и высшая точка могущества силы инь. Это самый короткий день и самая длинная ночь в году. День летнего солнцестояния (21 или 22 июня) – день наивысшего могущества силы ян. Соответственно, это самый длинный день и самая короткая ночь в году. Когда наступает день равноденствия, силы сторон уравновешиваются.

Представления азиатских культур о мироздании и человеке сильно отличаются от того, что предлагает в этом отношении культура западная. Если Запад в вопросе значения человека ориентируется больше на личностный фактор, то восточная (мы говорим, конечно, прежде всего, о восточно-азиатских странах) традиция представления о человеке утверждает, что и мир, и все сущее, и человек – части единого целого, тесно связанные друг с другом. Смена времен года и процессы, происходящие в организме человека также имеют теснейшую связь. Отдельные человеческие органы функционируют по-разному, в зависимости от того, что делается в природе. Природа, окружающая человека среда – есть макрокосмос, сам человек – микрокосмос. Природа живет по законам взаимодействия пяти основных стихий (ветер, жара, влажность, сухость, холод), а также первоэлементов (дерево, огонь, земля, металл, вода). И человек состоит из тех же первоэлементов (они попадают в его организм с пищей). Каждый из первоэлементов обязательно должен быть связан с другим. Иначе нарушается цепочка, отвечающая за жизнь. Взаимодействие первоэлементов – это процессы, с одной стороны, созидательные, с другой – разрушающие. Созидательные: вода обеспечивает рост дерева, дерево помогает жить огню, огонь, умирая, оставляет после себя пепел, который превращается в землю, земля может породить металл, металл может превратиться в жидкость (воду). Разрушительные процессы таковы: вода может погасить огонь, огонь способствует размягчению металла, металл режет дерево, земля поглощает воду.

Все пять первоэлементов олицетворяют собой иньское и янское начала: так, дерево (символ роста, возрождения) – символ ян, огонь также является представителем янской энергии, металл – переходная от янского к иньскому началу, вода – чистейший представитель инь. У земли же – особая роль. Она является центром всех изменений, находится посередине всех процессов и принимает на себя поочередно то превалирующую энергию инь, то преобладание ян. Мы вкратце описали концепцию, выработанную древними восточными философами. Концепция эта носит название У-Син.

Взаимодействие пяти первоэлементов – это условие многообразия явлений и вещей, возникающих в природе, а также свойств человека. Вот что порождает это взаимодействие: пять состояний погоды – дождь, холод, жару, ветер, ясную погоду; пять видов злаков – просо, коноплю, рис, пшеницу, бобы; пять благ – долголетие, богатство, здоровье, добродетель, естественную смерть; пять добродетелей – человеколюбие, справедливость, пристойность, знание обрядов, верность; пять частей тела – сердце, печень, желудок, легкие, почки; пять составных элементов человеческого организма – мускулы, мясо, кости, кожу, волосы; пять конечностей – голову, две руки и две ноги; пять вкусов – кислый, сладкий, горький, острый, соленый; пять цветов – желтый, белый, красный, синий, черный; пять металлов – золото, серебро, медь, свинец, железо.

Теперь, когда мы немного разобрались в том, что в понимании восточно-азиатских культур представляет собой модель мира, вернемся к одному из важнейших понятий, которое будет и в дальнейшем фигурировать в нашем рассказе о даосизме и его формах, а именно к понятию хаоса, первоначального. Изначальное, а затем уже мир. Хаос, а затем разделение частиц и образование всего сущего. Вот на чем заостряли внимание приверженцы даосизма. Без понимания того, что существует и то и другое, что видимый мир – совсем не начало всего, невозможно понимание сути даосского учения. Послушаем, наконец, что говорит по этому поводу автор трактата, отрывки из которого еще не раз появятся страницах нашей книги. Это трактат «Ле-Цзы», о происхождении которого – речь еще впереди. Пока же – просто цитата:

«Учитель Лецзы сказал:

– Существует первонепостоянство, существует первоначало, существует первообразование, существует первоэлемент. При первонепостоянстве еще нет воздуха, первоначало – начало воздуха, первообразование – начало формы, первоэлемент – начало свойств [вещей]. Все вместе – воздух, форма, свойства – еще не отделились друг от друга, потому и называются хаосом. Хаос – смешение тьмы вещей, еще не отделившихся друг от друга. «Смотрю на него, но не вижу, слушаю его, но не слышу», следую за ним, «но его не обретаю». <…> Чистое и легкое поднимается и образует небо, мутное и тяжелое опускается и образует землю. Столкновение и соединение [легкого и тяжелого] воздуха образует человека. Оттого что во вселенной содержатся семена, порождается и развивается [вся] тьма вещей»6.

Древнее восточное сознание удивительным, точнейшим образом постигло, быть может, самое неуловимое, но одновременно с этим самое важное в отношении бытия. Оно проникло в область бесконечности, в область никем и ничем не управляемого вселенского потока, в область процессов, лежащих над сущим. Оно добралось до высших сфер, до понимания и попытки осознать изначальное, те процессы, по сравнению с которыми отрезок всей жизни человечества (его прошлого, настоящего и будущего, вплоть до естественного исчезновения), будет выглядеть лишь кратким мигом. Мысль древних, без помощи научных открытий (их время тогда еще не пришло) сумела охватить весь вселенский процесс. И, что удивительно, сделала это поразительно точно. Из мелких энергетических частиц, которые беспорядочно носились в воздухе, постепенно образовались твердые тела. Разве это не официально признанная теория мироздания? А ведь безвестные древние философы сделали это открытие намного раньше ученых, использующих сегодня самую высокоточную технику. Но не категориями науки мыслили те мудрецы. Сознавая вечное присутствие бесконечности, сути, которая незримо присутствует всегда и везде, лежащей вне сознания и вещей, они постигли, что не в сознании и не в вещах заключается значение бытия, но именно в этой незримо присутствующей субстанции.

Так глубоко и всесторонне раскрыть все это могли только древние, ибо их сознание было несравненно свободнее, чем наше – истерзанное наносными влияниями и почти уже разрушенное. Открытые для контактов с окружающим на уровне рефлекса, на уровне подсознания, люди легко и быстро находили способы сосуществования, со-бытия с миром и с тем, что миру предшествовало. Об этом будет подробный разговор в следующей главе.

Боги, герои, бессмертные

Мы начнем с мифа и эту главу. Миф о происхождении людей на земле – история чрезвычайно образная и яркая. Именно она, на наш взгляд, из множества мифов о зарождении мира и жизни, наиболее наглядно и образно характеризует основные черты китайской культуры, тяготеющей к синтезу сна и яви, реальности и вымысла.

Первочеловек Паньгу окончил свой путь и умер. Земля расцвела, преобразилась. С гор потекли ручейки, разлились реки и озера. Сотни видов растений и животных возникли. День сменялся ночью, зима – весной. В этом первозданном великолепии не было лишь одного – человека. Прародительница, неземная красавица, Нюйва очень печалилась. Она любила землю, помогала растениям цвести, а животным – кормиться. Она очищала загрязненные водоемы и молила высшие силы послать дожди в засушливые районы земли. Она все старалась сделать для того, чтобы мир стал еще красивее. Но вот поговорить ей было не с кем. Рядом не было существа, которое могло бы ее понять, близкого ей по духу. И вот однажды, в солнечный день, Нюйва сидела на берегу пруда. Звери и птицы приветствовали ее. Нюйва начала петь, аккомпанируя себе на цине, и все, кто способен был оценить красоту ее песни, обратились в слух. Девушка пела и глядела на свое отражение в воде. Песня закончилась. Нюйва отложила свой инструмент в сторону, взяла в руку комочек глины и, глядя на свое отражение, слепила из глины фигурку. Фигурка тотчас же превратилась в маленькую девочку. Девочка ожила, запрыгала и засмеялась. Нюйва очень обрадовалась. Теперь у нее появилась маленькая дочка. Она взяла девочку на руки и ласково заговорила с ней. Девочка переняла речь Нюйва, и вскоре они разговаривали обо всем. Проходили дни за днями, дочка Нюйва подросла. Все было хорошо, но ей одной было скучно, не с кем было играть. Нюйва слепила из глины еще одну фигурку. Но потом подумала, что если людей будет много, им будет гораздо веселее жить. Тогда она взяла веревку, опустила ее в жидкую глину на берегу пруда, вынула и стряхнула капли. Каждая капля глины стала человечком. Теперь Нюйва подумала, что завершила главное дело своей жизни. Но она ошибалась. Человеческий род оказался смертен, а Нюйва устала бесконечно окунать веревку в воду и стряхивать капли глины, чтобы создать новых людей. И тогда она создала мужчину и женщину и велела им самим заботиться о продолжении рода. Теперь, как казалось, Нюйва, она могла передохнуть. Сил на то, чтобы создать людей, ушло у нее много, и теперь она готовилась вернуться в свою обитель, чтобы спокойно встретить старость. Но не тут-то было. Люди не умели справляться со стихией, с природными катаклизмами, с наводнениями, бурями, жарой и холодом. Мировой порядок начал постепенно рушиться. Откуда ни возьмись, из-под земли хлынули бурные потоки, леса подверглись невиданным пожарам. Стороны света сместились. Сам небесный свод грозил вот-вот обрушиться. И тогда Нюйва решила спасти мир и своих чад – людей. Она отрубила ноги у огромной черепахи и поставила их по четырем сторонам света, как подпорки. Таким образом она предотвратила падение неба. Затем она собрала тростник и подожгла его. Когда тростник выгорел, Нюйва собрала пепел и разложила его по берегам рек, дабы предотвратить наводнения. Она поймала за хвост черного дракона, который чинил бедствия, и убила его. Расплодившиеся за время катаклизмов невиданные хищники и птицы также были уничтожены и изгнаны. Воцарилось спокойствие, и люди могли продолжать радоваться жизни. Теперь Нюйва со спокойным сердцем удалилась в свой чертог и вскоре умерла.

В более поздних вариантах пересказов этого мифа, в частности, в интерпретации основоположников даосизма, в истории фигурирует еще и некий мифический герой Гунгун, который, ударившись головой о небосвод, накренил небо и землю, в результате чего реки в Китае текут теперь в восточном направлении, а звезды на небе перемещаются к западу. И хотя Нюйва старалась исправить положение, сделав подпорки для небосвода из ног огромной черепахи, все же ей не удалось вернуть соотношению неба и земли привычную гармонию. Вот почему все в мире так переменчиво, вот почему процесс соотношения инь и ян, несмотря на свое постоянство и неизменность, все же далек от гармонии, поскольку одна из сил постоянно норовит взять на себя инициативу и получить преимущество.

Нюйва исполнила свой долг. Она дала жизнь людям, которые теперь должны были заботиться о себе сами. Однако то, что так прекрасно в мифе, совсем не так легко и безоблачно в реальности.

Около пяти тысяч лет назад нынешнюю территорию Китая, от долины реки Хуанхэ до восточной и юго-восточной части страны, заняли племена людей, которые, как большинство древних племен, начали свою жизнь по законам общины. Они охотились на диких животных, выращивали злаковые культуры, ловили рыбу, разводили скот. Условия их существования не были легкими. Люди не знали и не понимали законов, по которым живет природа. Они с ужасом наблюдали, как их соплеменники умирают от необъяснимых недугов, как вдруг, ни с того ни с сего, разливается, выходит из берегов Великая река Хуанхэ, безжалостно смывая с таким трудом выращенный урожай. Они смотрели по ночам на звезды, поражаясь тому, сколь бесконечен и прекрасен мир, окружающий их, и тому, сколь он загадочен. Словом, они переживали те же эмоции, что были свойственны всем первым разумным существам.

Но, как известно, людям свойственно желание и стремление познавать и объяснять все новое, а также стремление защитить себя с помощью неких, более мощных, нежели стихия, средств. Такими средствами защиты и обретения относительного покоя стали для них предводители племен. В мифах, а также в исторических записях они выступили в качестве культурных героев, имевших неземное происхождение и часто своим обликом на людей совсем не похожих.

Первый совершенномудрый правитель по имени Фуси пришел и стал править в третьем тысячелетии до новой эры. Родился Фуси вот как. Его мать однажды шла по дороге и, не посмотрев под ноги, наступила на причудливый след. След был так велик, что она подумала, что это просто большая канава. Но то был отпечаток ноги великана божественного происхождения. Вскоре после того случая женщина забеременела и носила ребенка в утробе двенадцать лет. Фуси родился прелестным ребенком. Сразу же после рождения он встал и пошел помогать людям. Ведь они еще ничего не умели и не знали, как выжить в суровом мире и прокормиться. Фуси показал им, как делать лук и стрелы и научил охотиться, он сделал для них рыболовные сети, и люди стали ловить рыбу, он объяснил, как укрощать огонь, если дом или всю деревню настигнет пожар, а также научил использовать огонь для приготовления пищи. Главное же деяние Фуси вот какое. Однажды он сидел на берегу озера и любовался закатом. И подползла к нему черепаха. Фуси стал вглядываться в узоры на ее спине и вдруг увидел, что узоры эти не беспорядочны. Он начертил их на песке, и выглядели они так:

На следующий день, на закате, Фуси снова пришел к тому озеру. И прилетел к нему с небес дракон. И Фуси заговорил с ним. Дракон приблизился, и тут Фуси заметил, что волосы на его спине складываются в те же узоры, что он видел накануне на панцире черепахи. Он опять, чтобы не забыть, начертил эти узоры на песке.

Эти восемь триграмм легли в основу многих наук и стали олицетворять различные состояния природы и человека. Применялись и применяются они и в гадательных даосских и не только, практиках.

Следующим совершенномудрым правителем Поднебесной был Шэньнун, который правил в 29—27 веках до новой эры. Родился Шэнньнун чудесным образом. Его мать увидела однажды высоко летящего небесного дракона. Дракон этот стремительно пронесся над землей, и вскоре на свет появился Шэньнун. Рассказывают, что он был похож на обычного человека. Но находились и такие, кто видел Шэньнуна в облике чудища зеленого цвета. Телом он напоминал змею, голова его была бычьей, однако лицо – человеческое, а нос при этом – тигриный. Вероятно, Шэньнун мог представать в разном обличье, оттого и пошли такие рассказы о нем.

Он совершил на земле много полезных деяний. Его великий ум и умелые руки породили плуг и соху. Потому издавна его почитают как покровителя землепашцев и земледельцев. Однажды он гулял вдоль поля и думал, как ему облегчить существование людей. Услышав его молитву, боги ниспослали ему с небес семена проса. Семена эти упали на плодородную почву и проросли. Шэньнун собрал первый урожай. Он определил сроки посева и сбора урожая и плодов и поделился своими секретами с людьми.

Но не только в земледелии прославился Шэньнун. Предание гласит, что он был также умелым врачевателем и заложил основы медицины. Обитатели царства великанов, где Шэньнун не раз бывал, преподнесли ему однажды в подарок животное, которого не видела земля. Как оно выглядело – тайна. Шэньнун научил это животное, заслышав призывы о помощи заболевших, тут же мчатся на тот зов. Животное оказывалось рядом с больным, приносило в своей пасти целительное снадобье или травы и исчезало. Так что никто никогда его не видел. Но наутро у изголовья больного лежало все необходимое, чтобы его вылечить. Шэньнун никогда не сидел без дела. С восходом солнца он всегда брал свой красный кнут и выходил в поле или в лес. Он шел и стегал своим кнутом травы. И определял, какие из них полезны, а какие ядовиты.

Все, однако, смертно на этой земле. Однажды, разбирая найденные в лесу травы, Шэньнун по неосторожности проглотил стоножку. Сначала он ничего не заметил – существо это было очень маленьким. Но вскоре стоножка начала расти в желудке Шэньнуна, и каждая из ста ее ног превратилась в длинного червя. Шэньнун умер в великих мучениях. Однако люди по сей день помнят о нем, о его добродетели и о его великих деяниях.

Как о существе вполне реальном в своих «Исторических записках» Сыма Цянь повествует о Великом Желтом императоре Хуан-ди: «Хуан-ди – потомок [рода] Шао-дянь, носил фамилию Гунсунь и имя Сюань-юань. От рождения он обладал необыкновенными дарованиями, младенцем уже умел говорить, в детстве отличался смышленостью, в отрочестве – сообразительностью, а став совершеннолетним, проявлял большую ясность ума»7.

Великий Хуан-ди считается первопредком китайцев. Обитал он возле Желтой реки Хуанхэ, а Хуанхэ считается колыбелью китайской земли. Отсюда и его имя Желтый император, Желтый владыка или Желтый предок. Хуан-ди закрепил и развил начатое его предшественником, Шэньнуном. Он упрочил значение медицины и традиционных практик.

Хуан-ди совершил множество полезных деяний по улучшению жизни и быта людей: он упорядочил административное устройство (10 домов в селении, 10 селений в уезде, 10 уездов в округе, 10 округов в области, 10 областей в империи), установил 60-летний календарный цикл, а также изобрел и смастерил удобные бытовые принадлежности и инструменты: платье и туфли, различные для мужчин и женщин, топор, лук, стрелы, пестик, ступка). Он показал людям, как нужно бурить колодцы, делать повозки и лодки, отливать колокола. Безвестные сочинители мифов приписывают Желтому императору также основание традиционных наук. В их числе – медицина и геомантия.

Следующими после Хуан-ди правителями Поднебесной стали Яо и Шунь. О Яо через века до нас дошла история о том, что он родился от соединения его матери с драконом, что был доброго и скромного нрава, усовершенствовал календарь, всесторонне заботился о своих подданных и носил простую одежду: зимой – оленью шкуру, а летом – накидку из пеньки. Шунь, который перенял трон от Яо, был простого происхождения, однако удостоился чести занять место правителя благодаря безупречному поведению и почтительности к старшим. Он также преуспел в земледелии и ремеслах, усовершенствовал изобретения Хуан-ди и преподал людям немало полезных уроков. Шунь также покорил четырех мифических злых существ и велел им охранять Поднебесную от посягательств нечистой силы.

Хуан-ди заслуживает более пристального, чем перечисленные мифические герои, внимания вот по какой причине. Дело в том, что ранние даосы провозгласили в качестве родоначальника их движения именно этого персонажа. Если Сыма Цянь говорит о нем как о вполне реальном герое, наделенном, впрочем, и многими фантастическими свойствами, если в додаосских историях он предстает пока лишь как идеальный правитель, то даосы, присваивая ему титул «бессмертного» и провозглашая его гением-покровителем их учения, вкладывают в его уста и основополагающие постулаты этого учения. Уже на рубеже II—I вв. до н.э. патриархами даосизма считаются Хуанди и Лао-цзы.

Вот предание о Желтом предке, зафиксированное в знаменитом даосском каноне «Ле-цзы». Желтый предок правил страной долгое время. Но вот он всерьез опечалился и задумался о судьбе Поднебесной. Он так беспокоился, что кожа у него потемнела и высохла, пять чувств притупились и омрачились. И тогда Желтый предок «бросил все дела, оставил дворец, отослал свиту, убрал колокола, ограничил [число] яств на кухне, отошел [от дел] и стал жить в праздности в подворье для приезжающих при дворце. Очищал [свое] сердце, подчинял [себе] тело. [После того как] три луны не вникал в дела правления, заснул днем и увидел сон, будто бродит по стране Всеобщее Процветание. А страна Всеобщее Процветание [лежит] на запад от Яньчжоу, на север от Тайчжоу, а в нескольких миллионах ли от Срединных царств – неведомо. До нее не добраться ни на лодке, ни на колеснице, ни пешком; странствовать [по ней можно] лишь мыслью.

В этой стране нет ни начальников, ни старших, каждый сам по себе; у народа нет ни алчности, ни страстей, все естественно. [Там] не ведают радости, когда [кто-то] родится, не ведают горя, когда [кто-то] умирает, поэтому не гибнут юными, преждевременно; не ведают [что значит] любить себя, чуждаться других, поэтому нет ни любви, ни ненависти; не ведают ни измены, на покорности, поэтому нет ни выгод, ни убытков. Ни к кому у них нет ни любви, ни ненависти, никто ничего не боится, не опасается; входят в реку – не тонут; входят в огонь – не обжигаются; от ударов [у них] нет ни ран, ни боли; от укусов [они] не [чувствуют] зуда. Ступают по воздуху, точно по тверди, спят в пустоте, точно в постели. Облака и туман не мешают им смотреть, грохот грома не мешает слушать; красота и безобразие не смущают их сердца. Они не споткнутся ни в горах, ни в долинах, передвигаясь лишь мыслью»8.

Такое вот великолепие. Такая прекрасная утопическая, но желанная история. Но послушаем дальше.

«Проснулся Желтый предок, прозревший и довольный, призвал Небесного Старца, Пастыря Силача, Мыслителя с Горы Великой и им сказал:

– Я провел в праздности три луны, очистил сердце, подчинил тело, надеялся обрести учение о том, как заботиться о себе и управлять другими, но ничего не придумал, устал и заснул. И вот увидел такой сон. Ныне я понял, что настоящее учение нельзя найти чувством. Я его познал [разумом], я его обрел, но не могу о нем вам рассказать»9.

И сразу, пока без комментариев, – другой отрывок из «Ле-цзы»:

«Желтый предок сказал:

– Как [могу] я еще существовать, [когда] душа проходит в свою дверь, а тело возвращается к своему корню? Человек от начала и до конца четырежды переживает великие изменения: младенчество в детстве, возмужание в юности, одряхление в старости, исчезновение в смерти. В младенчестве только воздух [энергия] приводит желания к единству и достигается высшая гармония. Вещи не наносят вреда [человеку, к полноте его] свойств нечего добавить. В время возмужания в юности воздух [энергия] в крови переливается через край, [человека] переполняют страсти и заботы, [он] подвергается нападению вещей, и поэтому свойства [его] ослабевают. Во время одряхления в старости страсти и заботы смягчаются, тело готовится к отдыху, вещи [с ним] не соперничают. Хотя [свойства его] и не обладают той полнотой, что во младенчестве, но [они] более спокойны, чем в юности. Исчезая в смерти, [человек] идет к покою, возвращается к своему началу»10.