Моментальное фото. Стихи, мини-верлибры

Моментальное фото

Стихи, мини-верлибры

Дмитрий Близнюк

Редактор Даша Якутия

© Дмитрий Близнюк, 2020

ISBN 978-5-4498-4461-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

весна пришла:пора приводить душу в порядок,красить ворота, рисовать гетры деревьям,сгребать и жечь прошлогодние листья —инфляцию осени.и закидывать вялотекущие костры в небеса,забрасывать кривые удочки дымав сумерки:может, поймаешь воробьяили крик первой звезды.***грусть – легкая гравитацияпрошедшего времени,грусть притягивает тебя к прошлому,и ты немного зависаешь,словно задремавший Windows.***есть в чаепитии замедленный балет.и ты дегустируешь минуты,словно шоколадные конфеты с ликероми с уютной глупостью.и люстра бездыханно плавает в чашке,как вареный осьминог.***щиток с баскетбольным кольцомприбит к разлапистой березе.о, как же березе охота поучаствовать в игре,когда детвора возится с мячом.но береза стоит прямо и гордо, неподвижно.с сырыми синими небесами на тонких плечах —в манто из меха голубого волка.***небо вечернее,цвета расчесанной до варенья коленки.спасибо велосипеду.***тяжело быть человеком —это как читать Ремарка внутри танка.а танк с утробным ревом несется на войнуили ищет самку бронетранспортерадля спаривания.***гостиница прилеплена к скале,как жвачка к ножке школьной парты;здесь с балкона открывается фантастический вид,ты видишь мозг мирас горными заснеженными полушариями.и по ночам Млечный путь сияет над головой,словно перемигивание одной великой,бесконечноймысли.***вечерело.она включила на кухне свет,подошла задернуть штору в окнеи засмотрелась на свое отражение в стекле.раскрыла саму себя, как книгу или рояль.Господи, как часто нам не хватает смелостиигратьсвою мелодию жизни…***ты моя Греция.с веткой омелы, с улыбкой.и гладкой, кремовой, как у морских ракушек,пустотой внутри.с миллиардами долгов и величественным прошлым,шустрыми гекконами на белых камняхбеспамятства,с отвесной взъерошенной синевой моря.***разжигаешь камин, выманиваешь зверя огняиз вертикальной норы.вот он спускается,мягко ступая лапами дыма, дышит…царапает закопченную стену когтем,сопит и смотрит, изогнувшись, снизу вверх.и я его подкармливаю деревянной треской.зверь тысячелетий, сколько ночеймы провели вместе?***пушистая сосновая тень —будто и нет тени, и нет света.собаки от жары высовывают языки,вибрируют ими.так дрожала доска на вышке в бассейне.а прыгун сиганул щукойв зеленый прозрачный бетониюля***голова болела.дирижабль, обклеенный осколками разбитых зеркал.и слышно, как плачем исходит младенец у соседей.голос дрожал, как металлическая линейка…мы живем внутри фильма,смотришь фильм, но отключен звук.отключен смысл.и мы только иногдадогадываемся —зачем?о чем сюжет…***зверь непониманияживет в дальних залах души,где красный сумрак и редко кто из гостейзабредает случайно туда.ой, а это что?и зверь непонимания издает рык,утробный как в чугунной батарее,протяжный и низкий, как прибой.и гости пятятся,притворяются, что им померещилось,бегут к свету, где шум телевизораи смех.***белая зависть, как школьный мел.ты его грызешь исподтишка,в организме не хватает кальцияуспеха.хилые крыльявялые, как срезанные лопухи.завидуй и грызи, и летай.***за работой ты не видишь жизнь.за работой жизнь не видит тебя.а потом вы встречаетесь:кто ты?но уже поздно знакомиться.***надежда меня обманывала чаще,чем мужчины. надежда – седло,которое таскаешь с собой без коня.поводок, за который сам держишьи тянешь.сам и не можешь оторваться.начал есть пломбири не можешь остановиться.надежда – лавочка возле края пропасти.сядь, покури…***война побила все вазы династии Минь,все кувшины и майонезные банки.а осколки перемешала.вот, перебирай.Минь, май, минералы.а город всегда на видном месте,как коробка с шахматами,в которые никогда не играешь.***утром тапки возле кровати как пустые лодки.Венеция линолеума.мускулистая дева Марияв тренажерном зале.пыхтит с изогнутой штангой,плечи как камни.но чудо не произойдет —нарушен гормональный договор.***цветной жир воспоминанийне даст тебе умереть с голода после смертивторой раз.во всяком случае, не позволит умереть быстро,пожирая свои воспоминания.но все равно не хватити ты съешь всего себя.а когда возродишьсяв новом кричащем тельце,то ничего не будешь помнить,лишь жировики дежавю,блуждающие в цветной темнотебытия.***серые лица в парке сливаются в поцелуях,словно капли ртути.ночь входит в город – помпезно,и, в тоже время тихо.входит хищный гигантский рояль —черный, лаковый, на драконьих когтистых лапах.и ты жмешься поближе к цивилизации,как призрак утки к ружью в чехле.***прекрасное озеро,недоеденный рассольник небас отражениями деревьев.что соленому огурцу, мелко порубленному, подобны.и небольшой опрятный замок —брелок с ключами звонких птиц,сжимает пространство волосатыми пальцамилугов.и, наверняка, в том замке живетмаленький великан,вежливый и причесанный, как смотритель в музее.***пасмурный день – больные глаза старой кошки.и катаракта медленнорасплывается в ее зрачке,точно клякса чернил в ледяной воде.***оглянись – за тобой идет волшебник,и превращает пыль времени в золотой песок.а трупы времени – в сказочных персонажей.и придет время, и тебе придетсявоскрешать целый мирпо своему подобию и памяти души.***звук телевизора раздавилутреннюю тишину,раздавил громадную виноградину пяткой.утро…книга жизни открыта на первой странице.а там предисловие стрижей, кружащихся в окне,и вареное яйцо на кухне,точно знак авторства.***осень.парк на грани вымирания.и бестолковое великолепие облаков печально:кто-то смывает краски с картины в рукомойникепод холодной водой.очень.мир упражняется в смерти.делает икебану из пустых скамееки мертвых листьев.и дорога провисает в лужах,в подтеках времени.и ты идешь сам по себе,как стрелка без часов.***было что-то нервное в ее взгляде,словно мышка в мышеловке выжила,но не может выбраться.с ушибленным хребтом,чтобы не умереть от голода,грызет остекленевший кусочек сыра.***они смеются и бегут под дождем, взявшись за руки.их одежда в крапинках дождя:на них напала сыпь призрачности,оспа привидений,и они пятнышками превращаются в невидимок.фантомы влюбленного июля.***и когда человечество закончится —не фильм, а закончится сериалбез главных героев,и пойдут титры – миллиарды фамилиймелким шрифтомпо звездному черному небу – сверху вниз.гипнотический водопад закорючек —я захочу отыскать наши имена.чтобы знать, кем мы были.на самом деле.***а вечером пошел град.зубная фея разбрасывала пригоршнями молочные зубывсех детей мира.бездомная собака пряталась под грузовикоми хитро выглядывала из-под него,как лиса в норе.***бенгальские огни пушисты и ручны,словно искрящиеся щенки огня.они приятно покусывают пальцы хозяина.искрящееся мантопраздничности.***пьяная прозрачная ночь,как аппликация из тысяч стрекозиных крыльев.принцесса отравилась сказкой (самопал),и ее тошнитпод уханьедискотеки.***сумерки быстро опускаются на землюфиолетовыми парашютистами…и старая яблоня запуталасьв стропах***любовь человека проваливается сама в себяи строит в темных эмпиреях мозгависячие города,сады, светящиеся водопады.там по ночам пищат и воют,сверкая шестью глазами,голодные химеры.и девы, раскачиваясь,читают жуткие необитаемые стихи.***на ночь мир погружается в тишину,как меч – в ножны,бархатные изнутри.так перо в чернильницу окунает свой клюв;и душа покрываетсяблуждающим лишаемсновидений.***жизнь – это сон,похожий на разломанную птичью скорлупу,испещренную крапинками кошмара.ангел уже вылупился и улетелбороздить эмпиреи,и радовать Бога, будто верный спаниельохотника в высоких сапогах.***в окно заглядывает луна, как китаянка в колодец.тушь потекла – размытый ливнем сад,цветы с испорченными прическами.однажды я сделал из книги гриб – одним движением,и перепонки страниц шелестели…***книга – свечаиз человеческого жира,писатель добровольно перетапливал свое времяв страницы.***весенний леспривлек нас чехардой из пустых обещаний.и апрель, как приемщик посуды, закатив рукава,орудовал ершиком.прочищал глотки певчим пространства,не жалея ни воды,ни моющих средств.***только имя осталось твое,словно нитка от воздушного шарика.а на шарике нарисован целый мир,с прогулками в парке и танцами за рулем.но прошёл год, и шарик сдулся,и мир увял.он стал похожим на слепую кишку.сморщенный пупоквоспоминания.***мне достаточно для счастьянескладной горсти слов.троллейбуса, перебирающего вечернее небо,точно слепой с палочкойили Чарли Чаплинс тростью.***письма любят огонь —для писем гниение хуже смерти.так для самурая позорно стать крестьяниномили сбежать.***тюльпан похож на девушку,что снимает красное платье через голову.без рук, с обнаженной грудью,с напряженным лицом,в глубоком шелковом колоколе.есть в цветах что-то милое и дурацкое.шарм, отделенный от шрама, шарманки.естественная неуклюжесть глупости.***самолет ползет в ночном небе.четко мигает хвостовыми огнями,вот-вот заденет крылом фарфоровую луну.но я вижу совершено другую картинку.девушка продевает серьгу с рубином в ухо,чуть склонила голову и замерла.не может защелкнуть застежку,ее рот приоткрыти виден кончик языка.***станции метрополитена полны стрекотаниячеловеческих мыслей, полны стрекотанияголодных большеглазых стрекоз.и глаза людей в переходахбыстро налипают друг на дружку,точно икринки.***метрополитен – водохранилище толпы,с песчаными отвесами.и сквозь них кальмарами вылезаюткорни сосени слепнут на солнце.***по ночам нам снится счастье,оранжевое, как апельсины.а к утру остается капризный запахапельсиновой корки.***твоё «я», как свеча.и ее кто-то бросил в костер мира.***сумерки болтаются на плечеволшебной сумкой.и в нее можно спрятать целый проспектс прогуливающимися парочками(ягоды вишни срослисьрожками сознаний).и даже целый железнодорожный состав с автором,едущим к морю на верхней полке.словно раскрытая книга, глядящая в окно,сама себя не читающая.***ночь.город спит, вздрагивает во сне машинойили дежурным трамваем, светящимся изнутри.огонек в стеклянной кишке.город спит,моргает квадратиками окон.и дворовые псыцепляются вязальными крючками тягучего лаяза шерстяные нити Млечного пути.***просыпаясь, ты вытягиваешь за цепочку пробкуиз ванны сновидений.и на целый день к тебе прилипаютиррациональные волосинки,и до самого вечера остаютсяна эмали.***жгут листья и дым тянется.тянется глыба дыхания прозрачного дракона,невидимого нам.ведь осень – шапка-невидимка для мира.и ветер тычется мордой в развешенные простыни,словно в незастывший гипс.***есть в дуэли нечто романтическое:пригласить смерть на свиданиев парк.***аптека – зоомагазин смерти, гделюди покупают кормдля домашних болезней.***века подвешены в воздухевысушенными колодцами.заглядываешь туда,и волосы на голове шевелятся.***люблю прогуляться по набережной,пройтись по загнутому краюдвойной бездны.(«пляж – заячья губа» шутила ты)и наблюдать,как волнуется море, волнуется живой бульонс всеядными и хищными глаголами.вот так, гуляешь вдоль охающей бездны,и закат блестит помадойна краю бокала.***за полночь…они лежали в кроватии тихо переговаривались:две свечи,сплетенные телами,едва касаясь сонливыми огоньками.***из чего состоит мир?из уставшей девушки в супермаркете на нарезке колбас?и ты проходишь сквозьее остановившийся взгляд,с тихим омутом,проходишь сквозь пустой дельфинарий.можно ли назвать свободное падениев безднузадумчивостью?***«А» и «Б» сидели на трубе,восхищаясь рассветом.и когда «А» посмотрит на дочь,то увидит портрет «Б» в юности.***маленькая девочка проносится мимо на роликахс глазами мученицы:нежно розовые мешки под глазами —плакала, не выспалась?куда же тебя уносит, детка?однажды ты, возможно, выйдешь замуж за моего сына,но никто никогда не узнает, что я видел тебя.даже я не узнаю.***запах росы похож на тусклый запахвинограда.поляна только что приняла души мокрые волосы ее полны зевающих насекомых.а она, знай себе, напевает песенку,плавно стрижет горизонт стрижамии велосипедистом вдали,как маникюрными ножницами.***поцелуй на прощанье —так хирург целует надрез, сделанный им же.***и холод жгутом перетягиваетсине-бледную руку воздуха,ждет, пока проступят веныголых ветвей.***вот и письменный стол.фруктовый нож лежит рядом с клавиатурой.автор ел хурму и оставил нож,чем создал жесткое впечатление операционной,и даже пресловутой картины:«извлечение камня глупости».***а за окном первый снег улегся,словно ягненок в траве.но завтра утром его зарежет Авраамво славу Господню.***весна пришла к нам,и распустила власяницу лучей,обнажила красивую грудь в веснушках.***а ангел, тем временем,плывет вне времени.и от скуки заводит себе чье-то Я,будто мальчишка – домашнего хомячка.он гений?нет, его просто хорошо кормят.***когда нечего писать,старенькая муза по инерции штопаетрваные носки черновиков.***Вселенная, как занозав чьей-то невидимой плоти…может быть, мы страданияпроснувшегося Бога?***весна, как разбитая ваза династии Минь.и осколки заметает под кроватьнашкодивший королевич – дворник Васильев.***можно взять кастрюлю горячего борща,вылить ее в аквариум,и смотреть на реакцию рыбок.чем не имитация революциив домашних условиях?***мы с удовольствием проходимсяпо раскаленным углям.прыгаем со скал или уходим в пустыни,если после этого можем заставить другихпойти за собой.мы любим быть первыми —даже первыми ступенями на лестницев бездну.***тюльпаны раскачиваются под ветром,качаются загипнотизированные кобрыс красными капюшонами.весна обманывает целый мир:все будет хорошо!все будет хорошо!***он нашептывал нежные слова на ухо,словно дышал на заиндевевшее стекло в автобусе.чтобы пропотеть окно в другой мир,наблюдать за домами,сардельками пейзажа.знать где ты сейчас.***туман в моей голове отзывается на женское имя,которое начинается с голубого обрыва.затем рычит старый ленивый тигр.и красная машина,похожая на пузатого жука,уезжает в концентрированный арочный туманбукв.***ожидание: ты – разлапистая весна…капризная грудастая богиня в ластах.ты пришла в город, и теперь нужно ждать,пока растает весь снег, все льдины, ундины и сосульки.а мокрые деревья, точно стыдливые великаншипосле душа,еще закутаны в необъятные полотенцаутренних туманов.***вонючий заливчик не шевелится,точно застывшая заливная рыба – отключили свет,и холодильник мира разморозился.разморозился фруктовый морг июля.и жаркое лето, как школьные поделки деревьев,овощей и фруктов из спичек и пластилина,плавится на солнце.***посещение исторического музея —это как лазить через гильотины эпох,а лезвия давно и намертво заклинило.но все равно холодок пробегает по шее,пробегает хромой гном с кульком льда.***унылое поле с тыквами в сентябре.желтый Ленин свернулся в позе зародыша,размноженный во множестве на грядках.тысячи тысяч восковых вождейспят чутким сном.ждут утробного зова,пробуждения голодной химеры.***вот старый ржавый трамвай,похожий на потухшую сигару.утро прохладнои трава в росе точно зеленые готические раковиныс хрупкими жемчужинами.***после дождя весеннее небопахнет квашенной капустой, свежестью.и птицы, как фигуристы при пустых трибунах.отрабатывают номера, движения, снова и снова,до вальсирующего автоматизма.а весна, как девица, давит прыщикиперед зеркалом талой воды,***кусок пенопласта напоминает запах розы,и запах плотно облепленкрошечными ноздрями, как тлей.***ветер глодал облака,глодал кости с шелковым отливом.а в это время мальчик играл на балконе,играл на скрипке семилетний мальчик,подложив под подбородок толстый платок.и веснушки бегали по смычкус лица на скрипку и обратно,и маленький снайпер стрелял из Паганинив самое сердце Вселенной.***раннее утро на даче.она ощущает холодный линолеум под босыми ногами,словно между пальцев ее ногкто-то засунул живыхпрохладных рыбок.***как в фильме ужасов.на протяжении всей жизни рядом с намибродят безмолвные, глубокиеи еще не ожившие существа.иногда ты случайно касаешься их,и думаешь – это лишь ветер.иногда они дотрагиваются до тебя и думают —это только человек.***когда опаздываешь,на стыках мгновений выступаетсукровица времени.ты ее слизываешь и на вкус она —березовый сок.***ночная природа.любовники на лугус завязанными темным шелком глазами,на ощупь ласкают друг друга.в то время, как хищная птица раздираетмощным клювом полевку,а кузнечика зализывает до смертижелтая лунная жаба.***сумрак в летнем паркеподобен маленькой голубой акуле.она заблудилась, потерялась в мятных затоках вечера,и ищет выход в открытое море.она шныряет по аллеям, рыщет под скамейками.опрокидывает урны в поисках остатков хот-догов,и царапает плавниками ногиойкающих парочек.***близорукость Бога.мир, как большой цыпленок с завязанными глазами,клюет наугад.***жизнь интересно устроена:бесконечно сложная вещь одновременнои бесконечнопроста.аромат кофе похож на негритенка с рогаткой в руках:целится тебе в сердце,кривит толстые губы в ухмылке.***ущипни мир.может быть, ты ему снишься…***ветер свиститв серебряный свисток заснеженного поля.пугает нас, топчет необъятной слоновьей ногой.так ревет стеклянный мамонт.а мы идем не спеша, обнявшись,будто два белых улья.и безумные снежинки вместо пчелкружатся вокруг нас.и любовь – лепесток неприкосновенности —спасает насот вьюги.***скучающие вороныгуляли по поляне зимнего парка.это гуляли души проклятых почтальонов,что посмели вскрыть и прочитатьчужиелюбовные письма.а вниз спускались гаражи —мрачная череда пронумерованных мышеловок.***начался прилив сновидений,пришла мерцающая легкость.словно дождь в невесомости,когда капли утрачивают идею дождяи образы о тебе дрейфуют лепестками розпо широкой реке,и их уносит течение.***сомнения похожина пустые танцплощадки под утро в осеннем Крыму.и ветер, как порванные четки, перебирает листья —(а сколько их набилось в пах скамейки?),скамейки расставлены по периметру буквой «п»,и сереющее небо-наждакзатирает зернистый свет фонарей.***стройка длится уже год.и выглядит она, точно лоботомия пейзажа.цивилизация покрывает мир технологической жутью,как неоновой плесенью.***старенький сквер со столом и парой скамеек:состарившийся сявка, пошатываясь, присел на корточкии солидно сплевывает стук доминосквозь летний вечер.***после нее остались две вещицы:крем для загараи зачитанная книжица в мягком переплете.книжица с раздвинутыми страницами,точно шлюха-многоножка***вот простой пригородный пейзаж:комбайн массажирует пшеничное поле,а вдоль дороги проезжает велосипедист —сгорбленный муравей(усики торчат сквозь сетку в бейсболке).и два катящихся погнутых кружка лимона,высохшего до стеклянистой прозрачности.на солнце этот образ особеннокислит.***«послезавтра» – туман временина другом берегу.завтра мы возьмем лодкуи переправимся на другой берег.а сегодня будем смотреть,как камыши тушуют небо,осеннее рагу.***есть жестокая сладость – жечь черновики.ты на время избавленот тяжкой муторной ноши несовершенства.ты снял королевские гири с плеч.а недоношенный стих огненной ящеркойкорчится в пустоте.***вижу тебя – ты идешь сквозь сентябрь,сквозь живые сквозные картины…паришь над огненной лавой кленовых листьев.ты элегантно и бесшумно сходишь с потолкапо надувной лестнице тишины.ты останешься во мне,как живая букашка в живом янтаре.навсегда-навсегда.***вот и осень ворваласьв пустой дворец: никого.а на детской площадке болтаются качелисами по себе,как сорванный ошейник ветра.***я держу золотые соты памяти —генетической и лирической,с капельками меда и ртути внутри.и каждая капля – это чья-то жизнь,***я спускаюсь в метрополитен времён.схема метро напоминает позвоночник города.судя по схеме, город – трехголовая ящерица,или спора сибирской язвы.что – без разницы.***прямо по курсу – незнакомая планетав летнем голубом платье.тонированная статуя в бумаге,ее серые глаза.она впустила мой взгляд – в серые пещеры,а я, сам не ожидая, ворвался в нихтрепещущей стаей нетопырей.этот миг вобрал в себя невозможное.я выиграл в лотерею разводных мостов.летящая пуля зависла над головойи спросила меня:«можно?»***срез бескрайнего океана…а там, а там —мертвые небоскребы клубятся в бездне под нами,косяки сонных рыб замерли над проспектом,как подростки с листовками.и церковь, точно космический корабль, покрытый илом.и грациозно проплывают лица-медузы.люди, которых мы когда-то любили…***целовались под летним ливнем.две влюбленных амфибии решили взобратьсяпо крутящимся сверлам водына самое небо.***из перламутровой пеленыидут сны мне навстречу,как американские пехотинцы в пустыне.***а женщина с лейкой в окне поливает цветы,безмятежно и медленно, будто на светене было войн никогда.***мысли о смерти – черные жучкив гречневой крупе.***нет вдохновения.и только голая ветка болтается за окном:рука старика,за жизнь не написавшая ни слова.***я сохранил к тебе самые нежные чувства,как красивые хвостики ящериц,что сбежали.***и мы по музыке идем, обнявшись, не спеша.как босиком по вялым клавишам прибоякогда-то выдуманного моря.смотри на чаек – это блохи неба.они кусают море, облака.и не кончается строка,пока мы вместе…***слоненок у водопоя весь в грязи блестит.так блестит кувшин из свежей глины,капризными кругамирождающийся в пальцах гончара.***сплетение судеб.судьбы, как разноцветные проводки,ведут к одной бомбе.***двадцатое столетие вздрагивает и икает,будто гигантский парализованный удав.от жадности он проглотил сто миллионов кроликов,и страдает от несварения.отрыгивает хунтой.***самоубийство – фальшивая дверь.пасть монстра в форме выхода из проблемы,где вместо дверной ручки – желтый клык.***дети греются на зимнем солнце, поеживаются.для них прошлое и будущее —это две стороны одной и той же монеты.им неважно, что выпадет – «орел» или «решка»?они играются и ждут,когда мы возьмем их за руки.***проспект им. Маньякапосле ливня пахнет массовыми расстреламии квашеной капустой.***мертвые осы лежат под столиком в кафе,словно жертвоприношения арбузу.ты куришь, весело болтаешь.а я цежу винои весело внимаю легчайшей чепухена крылышках помады,как жрец, принесший в жертву летний вечер.***она выскочила из-под одеялався обнаженная,вся какая-то сияющая, точно вертикальный сон.она тащила его за собой,набросив лассо из плоти и глаз.***пьяная муха плавала в бокале винаи думала:«я такая, такая меланхоличная».