Дневник Пепина Короткого

Мы засели в кустах напротив крыльца, чтобы иметь максимально полный обзор всего происходящего на участке. Первым вышел человек невысокого роста: у него были полосатые ноги и странный пончик на голове. Через некоторое время вышла мужская рослая особь, а следом женская, более мелкая. Все они рассредоточились по участку, что немного затрудняло процесс слежки. Мы сели с Василием попа к попе, чтобы случайно не оказаться спиной к снующим туда-сюда незнакомцам. Интерес к ним у меня возрастал по мере того, как увеличивалось чувство голода. Не скрою, я с нетерпением ждал блюдце! Но, чтобы оно появилось, появиться следовало мне. Я привстал и несмело высунул нос, но я был столь мал и неприметен, что, конечно, меня никто не увидел. Тогда Василий пошел на крайнюю меру: он дал мне пинка! Я кубарем выкатился из засады – это был незапланированный, но крайне показательный номер. Одна из человеских особей, та, что с пончиком на голове, ринулась ко мне семимильными шагами. Я наэлектризовал на всю мощность шерсть и был готов к контратаке. Человек остановился буквально в метре от меня и присел. Снова ко мне потянулись щупальца, но сильного страха они у меня уже не вызывали. Я тут же вспомнил, как они заботливо несли мне блюдечко. Я твердо уперся лапами в землю. Тревога мешалась с любопытством, а последнее довольно сильно перевешивало.

Мы сидели с человеком друг против друга, он восторженно улыбался, я лупился во все глаза. Не зная, что делать в следующие минуты, я посмотрел на куст, в котором затаился Василий. И почему маленьких всегда используют? Он сидел, не дыша, я сам не мог его видеть в двух шагах, чего говорить о человеке, который и не подозревал о существовании второго кота на участке.

Просидев так с несколько минут, человек встал и стремительно направился в дом. Не знаю, от чего, но у меня завибрировали усы. Я сидел, чуть покачиваясь вперед-назад, закрыв глаза и подставляя нос майскому солнцу. До чего хорошо припекало! Я постепенно расслаблялся, и великан, что сидел напротив меня, казался мне уже не таким страшным, каким я себе представил его во время нашей первой внезапной встречи. Дверь в доме хлопнула, и тут я увидел его – блюдце! Оно шло прямо на меня, как легкая добыча. Оно остановилось прямо перед моим носом, и я набросился как хищник на свою жертву. Я ел с большим аппетитом и жадностью, забыв обо всем и вся.

Вылизав все дочиста, я не стал задерживаться на месте, а ретировался в кусты к своему другу. Мда, неблагодарный… Это было полное бесстыдство сидеть рядом и дышать мясом на старшего, но старший лишь улыбался и качал головой:

– Наелся? – спросил Василий.

– А ты чего не захотел выйти? Тебе тоже великан принес бы блюдце!

– Ты наелся, малый? Чего вопросом на вопрос отвечаешь?

– Да! Очень! Когда придем сюда в следующий раз?

– Мы еще не ушли!

– Но здесь же хорошо, правда?

Вопрос мой повис в воздухе, потому что внезапно Василий зашипел. Сверху на нас надвигалась гигантская тень. Это был человек-блюдце. Решив продолжить знакомство со мной, он полез в кусты, где я скрылся. Вдруг он закричал: «Тут еще мама! Их двое!». Недолго думая, мы сорвались с места и дали дёру. Как же красиво мы это делали!

Статус изменен

С этого дня мы с «мамой» стали частыми гостями на участке у людей. Каждый раз нас приветствовали восторженными криками типа «Они пришли!», «Котики вернулись!», «Мама с малышом!», «Несите тарелку!». Надо признаться, нам это нравилось, и поэтому наши визиты сюда начали входить у нас в привычку. Со временем мы так расслабились, что перестали ходить на охоту и даже ночевать приходили к нашим великанам. В руки мы, конечно же, не давались. Я не приступал к еде до тех пор, пока человек не отойдёт минимум на два метра. Вася предпочитал на три с половиной, а то и на все пять.

После еды, если люди вели себя тихо, нам удавалось вздремнуть либо под кустом, либо на выделенной нам позже скамейке, покрытой мягким одеяльцем. Мы всегда ложились попа к попе, следуя нашей заведённой тактике. Вечерами мы иногда отлучались по своим делам, но поздно ночью или под утро снова возвращались к дому людей. Иногда утром нас обнаруживали на коврике у входной двери. Как только дверь открывалась, мы бежали врассыпную, но потом стягивались на завтрак. Нам ставили блюдца у самого крыльца, но подходили мы только тогда, когда человек отходил.