Холод, согрей

Цветок взрыва выплюнул Хафала, тот пролетел по дуге бурым пластинчатым валуном, упал уже в развернутом виде, камни под лапами треснули.

– Вот урод! – вырвалось у Тимориса. – Его на куски должно было порвать, а на нем ни царапины!

Хафал смотрит туда, откуда недавно валила ползуче-летучая армия, сейчас там роятся оранжевые звездочки пепла.

– В царстве демонов я бы вас всех одной пяткой, клопы!

Пользуясь передышкой, Эгорд наложил на Тимориса новый щит.

Но вскоре злая фауна атаковала снова, кажется, тварей больше, чем до взрыва!

Тиморис матерится, держит сабли перед собой, капли живого ливня сгорают в щите.

– Ну и что делать железками против этой пакости?

Хафалу ничего не остается, кроме как бороться в прежнем стиле, ему не могут причинить серьезного вреда, но и он не может сделать этой орде ничего.

– Будто в желудке Ямора! – орет Тиморис. – Спорю, у него в брюхе толпа демонов разрывает пищу на равное себе число кусочков!

Леарит на миг ослабила щит, яростный крик рассек пространство вместе с двуручным мечом, клинок послал острую волну энергии, та разрубила живую тучу, но копошащийся рубец затягивается пугающе быстро.

Бывшая богиня едва успела закрыть щит, армада врезалась в пленку света, пузырь с девушкой внутри сдвинулся.

Пыл разномастной саранчи слегка остудила метель, рой ледяных колючек от Эгорда расстреливает настырных созданий.

Воин-маг отступил за спины спутников.

– Сомкнитесь вокруг меня!

Тиморис и Леарит тут же переместились, получился треугольник с Эгордом в центре.

– Ямор тебя! – ругается Тиморис, глядя, как щит под натиском тварей истончается. – Ты не очень вовремя устроил обеденный перерыв!

– Совсем обнаглела, вша ледяная! – прорычал демон.

– Эгорд, поспеши! – взмолилась Леарит.

Ее щит тоже дал слабину, она вскрикнула, опустилась на колено. Клинок уперся острием в землю, лицо и веки опущены, косы трепещут от шквала сгорающих существ.

Эгорд тоже присел, роется в сумке.

– Сейчас, милая…

Извлек продолговатый кристалл.

Наядит.

В гранях отражается хаос битвы, внутри пляшут синие молнии, кристалл красуется живыми бликами при малейшем повороте. Такие камни перемалывает мельница Клессы, питая ледяную ауру острова.

Кристалл взлетел над ладонями в розовом облачке энергии, воин-маг встал с колен, ладони слева и справа от камня, тот медленно вращается вокруг своей оси.

Эгорд держит кристалл взглядом, губы шепчут под пляску молний внутри волшебного стекла, она вводит в магический раж, шепот превращается в рычание.

Сияние щитов погасло, Леарит и Тиморис беззащитны как котята.

– Чтоб вы отравились моим мясом, твари! – прокричал Тиморис.

Леарит закрылась руками.

– Эгорд, скорее!

Заклинание утягивает воина-мага на дно транса, последнее, что видит в реальном мире, – как Хафал мелькает вокруг троицы в бешеном танце, клешни и хвост размахивают, заменяя всем щит, а глаза пылают зеленым огнем.

Крик последнего слова.

Тело Эгорда взорвалось простором и свежестью, будто плоть стала призраком.

И тут же накрыла белая слепота, слабость, показалось, что упал на колени. Хотя могут ли быть колени у призрачной субстанции?..

– Любимый, я здесь, – женский голос.

– Давай, кудесник, подъем, – говорит устало, но с радостью голос мужчины. – Нечего с такими талантами делать на небе, еще на этой грешной земле нужен.

Белизна отступает, линии размытые, обзор качается как на палубе в непогоду.

Эгорд слабо озирается.

Рожа Тимориса в царапинах, в них застряли крючки лапок и жвал, однако сияет не только кровь, но и улыбка.

Лицо Леарит. У нее царапин меньше, на коже работают чары исцеления, красные борозды растворяются, в глазах переливы желтого, розового, зеленого, голубого, серебристого…

Щеку обжег поцелуй, по телу бодрящие мурашки.

– Все хорошо, любимый. Ты справился.

Тиморис и Леарит держат Эгорда с обеих сторон, его руки перекинуты через их плечи, ноги волочатся где-то сзади.

Вся пещера с тварями числом Ямор знает превратилась в лед. Из прозрачных синеватых статуэток насыпаны холмы до колен, до пояса, а то и выше головы. Силы кристалла было столько, что не только обратила в лед, но и сделала его прочным, Эгорд не замечает ни одной битой фигурки.

Между хребтами морозный туман, в воздухе парят снежинки…

Тишина.

Тиморис съежился, его зубы стучат.

– Да уж, освежил.

Пробует поставить Эгорда на ноги, Леарит помогает.

Хафал на вершине холма, ступня на спине оледеневшего пещерного зверя, хвост извивается спокойно. Ладонь подплыла к морде, жвалы раздвинулись, меж белых челюстей вырвалось облако пара, демон смотрит на кисть, покрывшуюся изморозью.

Перевел взгляд на Эгорда.

– Ледяной червяк! Хлебом не корми, дай чего-нибудь заморозить.

Эгорд под действием зелья приходит в себя, Тиморис и Леарит разбили лагерь прямо на ледяной насыпи.

Вместо костра – Жея. Птица дремлет, укрывшись крыльями, на ледяном щебне насекомых, на ней растут золотые лучи тепла, вокруг этого цветка сидят четверо. Эгорд и Леарит в обнимку, смотрят, как колышется на птице паровой костер, Тиморис и Хафал по другую сторону, каждый обособленно. Воин держит концом сабли мясной кусок, разогревает на пару.

Демон подбирает ледяных насекомых, они хрустят в кулаке как орехи, сквозь пальцы сыплется ледяное пшено.

– Почему в последний момент ты нас защищал? – спросил Эгорд.

– Я не защищал! – оскалился демон. – Просто боевое безумие....

– Мы были беспомощны, – говорит Эгорд. – Мог с нами расправиться.

– Гр-р-р…

Демон стиснул кулак до дрожи, льдинка внутри раскрошилась. Глаза глядят куда-то в глубину, сузились, вокруг них черные веера морщин.

– Не сообразил. Пьяный был от битвы. Мы, демоны, не шибко умные… В следующий раз обязательно прикончу.

Хвост резко скользнул по ледяному ковру в сторону Эгорда и Леарит, их окатила волна ледышек, Эгорд прикрыл руками Леарит, несколько попало в него, остальным приказал упасть или пролететь мимо.

Уж что-что, а лед слушает его как верный пес.

Хафал снова ломает ледяных насекомых, Тиморис грызет разогревшееся мясо, а Эгорд и Леарит вернулись к созерцанию спящей Жеи.

Стрекозы-шпионки сообщили Эгорду, что на поверхности уже ночь.

Группа решила устроиться на ночлег здесь же, в оледеневшей пещере. Леарит возвела вокруг костра световой шатер, под ним Эгорд, Леарит и Тиморис и заночевали. Демон остаться не пожелал, под тайным надзором стрекоз ушел в пещеру, где много живности, и там развлекается как может – крушит рельеф, охотится, делает невероятные прыжки…

Но ему, похоже, все равно скучно.

Утром трое отправились по следу похитителей Велиры, и хотя искать темных магов гораздо сложнее, чем обычных людей или даже демонов, магия оставляет следы, и если следопыт владеет магией поиска искусно, как Леарит, то поиск не зайдет в тупик.

Агрессивные и опасные животные встречаются редко. Тиморис счастлив, что рядом нет Хафала, на ходу играет с Жеей. Леарит через «окольцо» беседует с Халлигом. А Эгорд наблюдает глазами стрекоз за Хафалом – тот идет следом, но пока не догнал – и за островом, который, пусть из снега и льда, все равно греет душу.

Стрекозы показывают Эгорду ледяную мельницу, ее крылья вращаются неспешно, на них кривые гребни сосулек.

Внутри урчит и шипит механизм, детали закованы в лед, движутся сложно и слаженно, вокруг механизма вьются ленты синей энергии, жернова со звоном перемалывают.

На верхнем ярусе мельницы – Клесса в ледяном кресле, крылья покоятся в ложах у стены, а щупальца танцуют вокруг наядита, камень плавает в воздухе, молнии внутри рождают снаружи кристалла синий ореол.

У окна, рядом с лабораторным столом, призрак Камалии, ее руки вытянуты вперед, между ладонями вращается крошечный наядит. Призрак шепчет заклинание, кристалл в зыбкой оранжевой сфере – смесь расщепляющих чар и светового щита.

Камалия с Клессой нашли способ расщеплять наядиты так, что те дают вдвое больше энергии, но способ опасен, при неточном исполнении кристалл взрывается. Поэтому крупные камни Клесса расщепляет по старинке.

Внутри оранжевой сферы вспыхнуло, но за ее пределы энергия не выходит, сфера становится ровной, плотной, сила рвется наружу, но порвать пленку щита не может. Камалия легонько толкнула сферу к посоху, тот парит рядом, шар уменьшается до горошины, втягивается в октаэдр набалдашника.

Телекинезом Камалия вытянула из ледяного кубка на столе следующий кристалл, он занял место меж ладоней, его окружает апельсиновая дымка чар, Камалия шепчет…

Клесса закончил расщеплять свой кристалл, отправил в горловину механизма, тот начал перемалывать, а Клесса взял из мешка другой камень.

Камалия расщепляет камень за камнем, энергия утекает в посох, а тот, объевшись, ныряет в жернова, после чего рядом с Камалией вспыхивает новый посох, пустой и голодный.

Зрелище медитативное, Эгорд едва удержался от зевка, веки отяжелели…

Глаза Камалии стали шире. Молнии внутри мелкого наядита вырвались за грани камня, заплясали, трещат, похожи на клубок спятивших белых ниток.

Кристалл взорвался.

Камалия закричала, ее призрак расщепляется на искры, те стремительно гаснут, взрыв смел со стола вещи, со стен и потолка осыпался иней и пластинки льда.

Клесса приостановил заклинание, танец щупалец замедлился.

Рядом со столом вспышка света, Камалия возродилась. Невредимая, но вид виноватый.

– Напутала малость…

– Ты в порядке?

– Конечно, я ведь не могу умереть, будучи в тебе.

– Осторожнее, милая.

Камалия кивнула.

Затем расщепила череду камней.

Инцидент взбодрил Эгорда, ждет взрыва, но Камалия все делает безупречно, еще один кристалл обратился в прах, Камалия приступает к следующему, а Клесса занят ослаблением большого наядита.

Молнии из камня Камалии опять выбросились, как взбешенные змеи, Камалия отпрянула.

Капризный кристалл накрыла широкая, покрытая инеем кисть, пальцы скрючились в клетку, когти сомкнулись.

БАХ!

Под клекот, полный боли, молнии раскидали фаланги пальцев и кинжалы когтей, сквозь Камалию прошли брызги синей крови, из запястья Клессы торчит развороченный сустав, льется синяя кровь. Клесса засопел чаще и громче, на мускулах проступает пот, который тут же леденеет, осыпается звонкими бусинами.

К нему подлетела Камалия.

– Клесса!

Ее ноги подкосились, была бы настоящей – рухнула бы на колени, ладони легли на предплечье демона-полукровки.

Клесса дыхнул на запястье, из клюва вылетело облако мороза, сустав с треском покрылся синей корочкой. На ней замерцали снежинки, свисают кровавые ледяные сосульки.

Призрак жрицы дотрагивается так, будто от неосторожного касания великан может развалиться.

– Зачем? Я все равно бы воскресла!

– Но прежде умерла бы. С болью.

– Я привыкла.

– Мне больно от твоей боли.

Губы Камалии поджались, пытается быть холодной, но в глазах дрожит блеск.

– Думаешь, от твоей боли не больно мне?

Обняла могучее запястье всем телом, веки опустились.

Клесса накрыл ее спину ладонью, а сверху – крылом, как одеялом. Старается не дышать, не задеть морозным дыханием. Щупальца-ноги извиваются как водоросли под водой, рядом валяется брошенный наядит.

Из «обезглавленного» запястья вылезают призрачные контуры кисти, скоро чары восстановят утраченную конечность.

Эгорд отвлекся, их наконец-то догнал Хафал, что, конечно, не привело в восторг Тимориса. Демон тоже мрачен, но скука сильнее, поэтому решил все-таки продолжить путь с людишками, над ними хоть можно издеваться.

Заклинания Леарит, ищущие следы темных магов, ведут через систему небольших пещер-куполов, связанных нисходящими лазами. Отряд спускается, Леарит то и дело сообщает, что поисковые фантомы взяли след, еще немного – и след рассеялся бы.

Эгорд хвалит ее мастерство, однако видит эти пещеры гораздо дальше, чем она, – каждый уголок в деталях, знает на часы, а то и дни вперед, куда они придут…

Но тайна стрекоз должна остаться тайной.

Глава 9

Тиморис и демон опять на грани мордобоя, поэтому Эгорд начал развлекать Леарит историями. Говорит громко – пусть другие слышат, отвлекаются.

Однажды Светлый Орден послал Эгорда и Витора в деревню, откуда загадочным образом пропадали жители. Когда добрались, пропало уже больше половины населения, каждый день исчезали два-три человека, хотя в лес, откуда пропажи начались, жители ходить перестали.

Выяснилось, что до появления Витора и Эгорда в лес отправился послушник Светлого Ордена. Витор и Эгорд пошли по следу, но в дебрях напала стая людей-пауков, и друзья сами попали в плен. Очнулись в подземелье, приклеенные к стене паутиной, пытались освободиться, и вдруг пришел на помощь тот самый послушник. Ему только что удалось сбежать, но долг повел вызволять других пленников.

Он рассказал, что под лесом устроили логово темные маги во главе с архимагом. Темные похищали людей, превращали в монстров-рабов.

Витор, Эгорд и послушник попытались найти еще кого-нибудь, но оказалось, лишь их троих не успели еще превратить в пауков. Тогда втроем пробрались в сердце лагеря, дали бой хозяевам и с величайшим трудом и божьей помощью победили.

В той битве Витор и Эгорд потеряли много сил и ресурсов, что позволило послушнику захлопнуть капкан.

Как только он попал в плен к темным, сразу перешел на их сторону. Быстро освоил азы Темной Книги. Уж если разбойникам она по силам, то послушнику Светлого Ордена, который привык преодолевать трудности, легче легкого. Юнец осознал могущество темной магии, ее простоту, соблазнился перспективами, которые та открывает. Вместе с другими темными похищал и превращал людей в покорных монстров, но сам уже превзошел учителей в амбициях. Едва вошел в их круг, а уже мечтал уничтожить их и править паучьим подземельем единолично.

Но один бы не справился, а вот с помощью Эгорда и Витора удалось.

Теперь люди-пауки из числа бывших сельчан подчинялись ему. Оставалось превратить Витора и Эгорда. Те были ослаблены, без шансов на победу, но не осталось выбора, кроме как дать бой.

И победить удалось!

Именно тогда Эгорд, пока могучий Витор принял на себя тяжесть битвы с послушником и паучьей толпой, первый и единственный раз в жизни открыл Темную Книгу убитого архимага. Могло спасти лишь мощное заклинание, которое не требует сил. Которое легко усвоить и исполнить при первом прочтении.

Тогда Эгорд и узнал руну, что позволяет вычерпать силу из любого существа, мертвого или живого. И впрямь – невероятно легкое могущество! Этот символ Эгорд много раз применял во время похода на Зараха и даже научил этому заклинанию Тимориса. А когда война закончилась, Эгорду стоило немалых волевых затрат, чтобы его не использовать. Он и Тиморису запрещает применять руну. Помнит, как легко поддался искушению послушник Светлого Ордена.

– Сила, доставшаяся даром, развращает, – сказала Леарит.

– Темная магия легка и проста как азбука, потому опасна. Особенно в руках юнцов. Они изначально зло. Только взрослея, либо осознают свою гнусную суть и, прилагая усилия, со временем искореняют, либо, наоборот, укореняют глубже, как темные маги. Знаю, сам был юнцом.

– А что в них злого?

– Опыта и достижений ноль, но амбиции выше крыши, а прилагать усилия не привыкли, все на блюдечке подносят родители. Конечно же, хотят всего, сразу и даром. Темная Книга как раз об этом. Потакает тайным желаниям мальчишки, а тот не сложнее насекомого, желания просты как дважды два. Чтобы женщины раздвигали ноги, мужчины боялись, все кланялись, целовали сапоги, а он либо беспощадно казнит целые народы, либо щадит свысока, мол, так и быть, живите, я ведь такой добрый и вообще самый-самый. Так мальчишка представляет себе власть. Смешно, правда?

– Да уж, хорошо, что ты давно не мальчишка, а я давно не девочка.

Тесный туннель привел в пещерку размером с королевскую спальню. Стрекозы показали Эгорду, что над островом сгустились плотные синие сумерки. Хафал с недовольной рожей опять куда-то уполз. Воин-маг развел костер. Леарит накрыла Тимориса и Жею куполом света.

Эгорд и Леарит устроились через пару пещер от Тимориса, здесь симпатичная мирная растительность. Воин-маг изолировал ледяными барьерами норы нескольких опасных насекомых и ящериц, дав себе обещание, что, проснувшись, барьеры снимет. Вход в пещеру тоже закрыт льдом.

Спать легли на ковер зеленого мха, его наколдовала Леарит. Уснула быстро, Эгорд обнимает сзади, дышит ее волосами, те пахнут летним лугом, на Эгорде только расстегнутая рубаха и штаны. Доспехи и шлем на валуне, сапоги у его подножия.

Шорох…

Будто камушки катятся, даже не камушки, а песчинки.

Игнорировать?

Бдительность еще не вредила.

Эгорд наладил связь со стрекозами, те патрулируют пещеру, нарезают вокруг создателя круги разной ширины, как планеты вокруг звезды…

Хафал?!

Самая дальняя стрекоза видит, как из темного проема между валунами выползает демон-скорпион с зелеными глазами. Вот тварь! Наверное, пробрался еще до того, как Эгорд запечатал вход. И теперь, как паук, крадется на четырех лапах, колыша хвостом, к «спящему» со спины.

Незаметно для демона Эгорд кладет ладонь на рукоять меча, тот лежит между ним и Леарит. Воинская привычка. Неудобно, особенно когда спишь не один, зато жизнь спасает. Хотя сейчас больше заботит, как не разбудить Леарит.

Хвост атаковал, и Эгорд, перекатившись на другой бок, отбил жало мечом.

– Неплохая попытка. Но без магии…

Эгорда окружают золотые пульсирующие контуры, сплетаются в сферу, эскиз светового щита. Если демон прыгнет, пространство между контурами тут же зальется светлой энергией.

Хафал оскалился, крадется вокруг жертвы. Эгорд, следя за демоном, косится на Леарит. Девушка перевернула туловище на спину, ноги остались лежать боком, волосы раскинулись золотым веером, закрыли половину лица, губы шевелятся, похоже, ей что-то снится.

Эгорд вернул внимание туда, где Хафала…уже нет!

Озирается.

Демон на потолке, вниз головой, рядом с большим сталактитом прямо над Леарит.

В основание каменного копья вонзилось жало, хвост надавил как рычаг, сталактит просел с треском.

Отломился.

Эгорд выбросил руку к падающему колу, его замедляют розовые облачка энергии.

Острие замерло на высоте человеческого роста от спящей, но каменюга тяжелая, магические мускулы воина-мага напряжены, лицо и грудь вспотели.

Стрекозы показывают, как Хафал, спрыгнувший Эгорду за спину, мчится на него.

Эгорд крутанулся, рука бросилась навстречу, и сталактит клювом сорвался на демона.

Каменное бревно боднуло его в грудь, мышцатую тушу откинуло как куклу, демон пробил ледяную стену на входе в пещеру, брешь повторяет силуэт.

Эгорд переворачивает зависшую перед ним глыбу острием вверх, громадный конус опускается плавно…

Бух!

Хлопья телекинеза разлетелись с волной пыли.

Воин-маг запечатывает брешь льдом. Леарит перевернулась на другой бок, лицо запуталось в волосах, губы в узел, он виляет туда-сюда, носик посапывает, тихий недовольный стон.

Эгорд бесшумно подбежал, быстренько опустился напротив нее, меч на прежнее место, во вмятину на мхе, висок коснулся травяной подушки. Пальцы, на которых еще иней заклинания, отводят волосы от лица любимой.

Ее ресницы дрожат, веки приподнимаются, Леарит моргает сонно.

– Не спишь?..

– Тобой любуюсь.

Леарит зажмурилась, улыбается по-детски.

– Надеюсь, мое лицо хорошее снотво…о-о-о…

Конец слова утонул в зевке, Леарит подложила под голову ладонь Эгорда, облизывает губы, по мере засыпания улыбка растягивается.

Перед тем как позволить себе уснуть, Эгорд решил понаблюдать за Хафалом.

Демон убежал куда-то злой, покушение провалилось, главного и привычного развлечения – Велиры – нет, с остальными на ножах. Ну, разве что с Леарит говорить еще может, она к нему терпелива, но общаться с женщиной ледяного червяка оскорбительно.

Стрекозы нашли демона быстро, преследуют.

Тот скачет с камня на камень, по верхушкам сталагмитов, по выпирающим из стен выступам и веткам, иногда кажется, летит. Ему, похоже, нравится передвигаться там, где не пройдут люди.

Запрыгнул на огромную ветку пещерного дерева, тому, наверное, лет пятьсот. Изломистая черная коряга без листьев со скрипом прогнулась, метнула демона на ветку выше, он запрыгнул, хвост сбил торчащий неподалеку грибной нарост, на хитин брызнул грибной сок.

Демон прыгает с ветки на ветку, казнит грибы, гнезда насекомых, ловит и ест их жильцов, жало рубит ветки, кулаки молотят ствол дерева, но Хафалу все равно скучно.

– Хоть бы какая кровожадная тварь попалась, – ворчит демон. – Подрался бы вдоволь, так нет же… все как назло мирные и трусливые!

Демон оплел ветку хвостом, повис как обезьяна, качается маятником. Руки и жвалы развелись в могучем зевке, он закончился сердитым рыком, демон тряхнул башкой, но спустя миг веки начали слипаться, руки повисли тряпками, туша качается словно мертвая.

Наконец, Хафал спрыгнул, перевернулся в воздухе, у подножия дерева приземлился с грохотом, зад рухнул на выпирающий из земли корень, коготь начал теребить Око Асимиры, когда-то оно принадлежало Велире, а теперь стесняет его мизинец, тот от близости светлой магии почернел.

«Окольцо» под напором домогательств мерцает, Хафал продолжает царапать.

– Эй, слышит меня хоть какая-нибудь задница, а?

По кольцу долбанул кулак, золотой слиточек в оправе выбросил бутон лучей, кулак отдернулся, морда в сторону, торец кулака почернел, на роже появились темные пятна. Лучи бьют из кольца, Хафал повернул светящий кулак от себя.

Лучи малость порябели, собрались в картинку.

Лаборатория. Книги, свитки, колбы, руны, всюду летают кристаллы-лампы, одни плывут, виляя хвостами энергии, другие спокойно парят на месте.

Картинка на миг размылась на цветные полосы, и появилось лицо Халлига, седые волосы, такие же седые усы и бородка, в глазах удивление, но следом проступили морщины улыбки.

– О, ничего себе! Со мной изволил поговорить сам великий Хафал, Пожиратель Душ, сын Зараха! Какая честь… Приветствую тебя, демон!

– Так и знал, что застану тебя за дурацкими магическими проделками. Нет бы винца с мясом отведать, бабу какую полапать или подраться с кем-то, а он книжки да стеклышки щупает, р-р-р!

– Каждый развлекается в меру своего ума. Куда уж мне до тебя, великого Хафала, вино да бабы это сложно, к бутылке и юбке не знаешь, как подступиться, а мне бы что попроще – заклинание или зелье какое-нибудь.

– Вы, людишки, создания никчемные, ха-ха!

– Да, создали же боги такими… убогими, ничего не поделаешь, ни с чем без божьей помощи справиться не можем. На вас, демонов, одна надежда… А кстати, почему ты без вина и женщин?

– Да в этих гребаных пещерах ни того, ни другого. Была девка, и та потерялась, теперь ищем всей толпой. А вино у ее папаши, но его просить – себя не уважать. Убил бы да взял так, но обещал этой дуре, что не трону, сама хочет его прирезать. Дожил, Ямор меня! Я, демон, даю какие-то сраные обещания! А еще треплюсь со всяким светлым дерьмом вроде тебя!

– Так чего же треплешься?

– Не с кем больше, скука смертная… Чего лыбишься?! Может, хоть на твою приторную рожу насмотрюсь, и меня вырвет от омерзения! Все развлечение, ха-ха!

Жрец смеется.

– Мой долг помогать нуждающимся. Если тебе поможет, что ж, поговорю с тобой так долго, что тебя от моего голоса будет тошнить.

– Во-во, валяй… Эй, чего там суетишься, будто в поход собрался?

– В самом деле собрался, почти собрал сумку, осталось еще пару артефактов, свитков и зелий, на всякий случай.

– И куда собрался? За нами?

– Нет, но тоже вниз. На третий этаж под крепостью. Недалеко, зато, быть может, надолго. На сколько хватит духу.

– Это что за место?

– Да вот, нашли с Эгордом на наши головы, теперь приходится эти самые головы ломать, но мы это любим.

И жрец начал рассказывать про комнату в подземелье. Эгорд нахмурился. Опрометчиво сообщать такое Хафалу, он только и жаждет разжиться источником силы, отомстить Эгорду, а эта комната может дать силу такую, какой позавидуют боги.

– Комната без времени? – произнес Хафал в сердитой задумчивости. – И что, в той комнатушке ничего, только голые стены? Эх, лучше бы голые бабы… И какого Ямора там торчать?

– Ну, если торчать, то никакого. А если заниматься делом, то можно, не теряя времени в реальном мире, набрать могущество, обогнать других.

– Каким еще делом?

– Читать, например.

Демон фыркнул презрительно.

– Тоже мне, занятие…

– Ну, или, на худой конец, отрабатывать боевые приемы.

– С кем? Долбить по стенам? Знаю, было дело, когда этот ледяной прыщ держал меня в тюрьме. Лучше, чем ничего, но далеко на такой тренировке не ускачешь, нужны живые противники. Эх, запереться бы там с девкой, которую сейчас ищем, там-то ей от меня бежать некуда, ха-ха!