Город теней

Марк согласился, и администратор принёс ему тёплый плед. Дом, что станет его приютом на ночь, располагался в нескольких кварталах от здания, где устроили больницу для раненых. Укромным уголком оказалась двухэтажная лачуга с большой дырой в кровле, внушительными трещинами и отверстиями от пуль в стенах. Здесь некогда жила семья с детьми. На первом этаже по полу разбросаны игрушки: куклы с оторванными головами, потрёпанные плюшевые медвежата. Из мебели в доме остались лишь поломанные стулья. Марк шёл осторожно, опасаясь наступить на растяжку, которую могли установить повстанцы. Оглядываясь и прислушиваясь к шорохам, он поднялся на второй этаж. Сквозь огромную щель в крыше было видно тёмно-синее небо и яркие точки звёзд, тьму в пустынной комнате разгоняла луна. Нарушала романтичность момента, далёкая стрельба, которую вели мятежники с побережья.

В старом железном ведре Марк развёл костёр и подбрасывал в него обломки стульев и газеты, найденные в коробке. Весело разгорелось пламя, стало теплее. Закутавшись в плед, пропахший сигаретным дымом, Ланской устроился в углу.

В кафе отеля Марк купил ужин – спагетти. Столовых приборов ему не досталось. С шальной улыбкой и руками обработанными джином, он приступил к трапезе. А после смотрел на далёкий небосклон, что виднелся в пробитой крыше, запивал тоску остатками бифитера и ощущал себя незначительной песчинкой.

В больнице кормили не лучше, но Вадим ел с большим аппетитом – ему нужны были силы, чтобы выбраться из пылавшей Ливии. После обеда он наблюдал за медсестрой со скорбным, но очень красивым лицом. Она была мусульманкой и носила платок, скрывавший её волосы и шею. Иностранцу не следовало общаться с местными девушками или пристально разглядывать их, однако Вадим не удержался и украдкой кидал взгляды на юную особу. Кроме него в маленькой душной палате с облупившимися стенами расположили двух раненых черноглазых подростков, которые с любопытством следили за каждым его жестом. Иногда они смеялись и говорили по-арабски между собой, должно быть, обсуждали чужака.

– Как дела в больнице? – спросил Вадим у медицинской сестры, чтобы растопить лёд молчания.

Он не знал, понимает ли она английский, но ему отчаянно хотелось побеседовать с кем-нибудь. Медсестра обрабатывала его раны йодом, и услышав вопрос, замерла на мгновение.

– Много пациентов, врачи едва справляются. Не хватает крови, – зардевшись, произнесла девушка на плохом английском языке.

– А кто сдал кровь для меня?

– Тот, кто привёз вас, кажется, ваш друг, – сказала она и, закончив процедуры, вышла из палаты.

Спустя неделю Вадима выписали из больницы. Он пропустил самые интересные события – Баб – аль – Азизия пала, Каддафи скрылся. Вадим корил себя, что не вернулся за фотоаппаратом, где на карте памяти остались все фотографии, сделанные им в этой командировке. Если бы он собрал волю в кулак, то смог бы забрать кофр с техникой. О продолжении работы в Ливии не могло быть и речи. Вадима постигла неудача, но жизнь, полная блестящих возможностей и ошеломительных разочарований осталась при нём, а это значит, что "золотой" кадр ждёт впереди. Его история продолжается.

Глава 2. Последняя встреча

Палило солнце, его мощные лучи пронзали, как тысячи раскалённых острых мечей. Марк прислонился к тёплой стене и спрятал руки в карманах. Он выглядел напряжённым, будто обдумывал что-то, но когда увидел друга, улыбнулся, и от былого напряжения не осталось и следа.

Вадим без особого желания покидал больницу. Ему предстоял долгий и полный опасностей путь в Египет, откуда он улетит в Россию.

– Брылёв ждёт моего бесславного возвращения, – угрюмо произнёс Вадим, вспомнив о потерянном фотоаппарате и отсутствии снимков.

– Ты вернёшься – это главное. Всё впереди. Возможно, не за горами "Серебряная камера", – Марк ободряюще похлопал его по плечу.

– Я завалил съёмку, со мной такого не бывало, – с сожалением признался Вадим. – Брылёв меня выкинет.

– Порой и ангелы падают. Есть вещи, неподвластные нам.

– Надолго остаёшься? – спросил Вадим.

– Даже солнце не знает, когда закончится дождь. Как получится, – Марк пожал плечами. – Сделаю золотое фото и примчусь в Москву.

Марк не боялся, что его настигнет смерть от меткой пули. Он провёл несколько месяцев в зоне военных действий и его инстинкт самосохранения работал с перебоями. За гениальным кадром он был готов лезть в самое пекло. И вот, лучшая фотография, снятая им, украшает передовицу "Утренней звезды".

– Ты сегодня странный, – нахмурился Платонов, – что-то задумал?

– Странный, – повторил Марк, – нет, вовсе нет. У тебя никогда не бывало такого чувства, что сегодня произойдет то, что изменит твою жизнь навсегда?

– Обычный бессмысленный день, – ответил Вадим.

Разговор показался ему неловким.

– Каждый день имеет значение.

– Я вернусь домой несолоно хлебавши – вот значение слова "сегодня" для меня.

– У тебя ещё будет шанс реабилитироваться.

Вадим усмехнулся. Как Марк мог понять его, ведь он всегда доводил работу до конца и получал восторженные отзывы.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Вадим.

– За что?

– Ты стал для меня донором, можно сказать, кровным братом. Не каждый готов отдать кровь своему конкуренту.

– Своему другу, – тихо поправил его Марк.

Раздался громкий сигнал. Абдалла хотел тронуться в путь до темноты, пока на дорогах относительно безопасно.

– Встретимся в мирной Москве, – улыбнувшись, предложил Марк.

– Удачи тебе, – Вадим пожал руку коллеги.

Затем, держась за больной бок, сел в старенький "Форд", и фиксер Абдалла резко вывернул руль. Вадим смотрел в зеркало заднего вида на Марка, который очень скоро превратился в маленькую точку на горизонте.

***

Редакция "Утренней звезды" располагалась на Цветном бульваре. Большое здание, построенное в тридцатых годах двадцатого века – типичный образец конструктивистского стиля. Серая глыба возвышалась над прохожими, подавляя своими грандиозными размерами и торжественной монументальностью. Посетителей встречала выцветшая металлическая вывеска. Платонов иногда сотрудничал с этим изданием – продавал фотографии из командировок, писал статьи.

Он прошёлся по редакции, занимавшей два этажа, поздоровался со знакомыми журналистами, спросил у них о Марке, затем пошёл дальше по коридору. Остановился у двери, на которой висела латунная табличка, сообщавшая всем, что это кабинет главного редактора. Вадим тактично постучал и, услышав приглашение, вошёл.

– Здравствуй! Как здоровье? Поправился? – осведомился главред.

Главным редактором "Утренней звезды" был Сергей Иванович Маленков. Все черты его внешности говорили о крайней скупости: тонкие губы, близко посаженные глаза и плотное телосложение, намекавшее о любви к застольям. В одежде он отдавал предпочтение деловому стилю. Изворотливый предприниматель, Маленков с успехом ковал себе карьеру не только в журналистике, но и на политическом поприще. Они познакомились давно, когда Вадим подрабатывал стрингером – снимал митинги, чрезвычайные происшествия и предлагал их разным изданиям.

– Спасибо, сегодня я полностью здоров, – улыбнувшись, ответил Вадим. – Добрый день, Олеся Михайловна.

В кабинете у окна сидела Олеся Михайловна, работавшая фоторедактором в "Утренней звезде". Сдержанная, неулыбчивая девушка, всецело преданная работе. Она кивнула в ответ на приветствие Вадима. Он был коротко знаком с ней – Олеся принимала фоторепортажи у внештатных сотрудников. Вадим помнил её, как умную и элегантную даму. Такой она предстала и сегодня – строгий брючный костюм со стрелками, идеально отутюженная белая рубашка и очки в прозрачной пластиковой оправе, сквозь которые она оценивающе окинула взглядом Платонова.

– Наслышан о твоих приключениях – Марк рассказывал, – проговорил Сергей, делая приглашающий жест. – С чем пожаловал?

Как и любой предприимчивый человек, Маленков не любил терять времени даром. Он сел в своё любимое кресло, обитое натуральной кожей, Вадим устроился напротив. Вообще Маленков отличался любовью к роскоши и показному изобилию, порой чрезмерному – сказались голодные студенческие годы, проведённые в общежитии МГУ. Его кабинет был обставлен дорогой мебелью из древесины элитных сортов. Особым украшением интерьера служил массивный шкаф, заставленный от верха и до низа старинными книгами и подшивками газет, которые стоили баснословных денег.

– Я ищу Марка Ланского. На звонки он не отвечает, хотя телефон несколько дней был включен. Электронные письма, тоже остаются без ответа, – сказал Платонов.

– Марк поехал на съёмки по заданию редакции, хотя я предлагал ему взять отпуск, подождать, прийти в себя. Всё же после горячей точки не так легко адаптироваться, но он как будто не мог находиться в Москве. Нашлась интересная тема. Ланской снимал эвакуацию Берегового, где целый квартал провалился в огромную карстовую воронку.

– И в чём подвох? – насторожился Вадим.

– Прошло уже две недели, а от него нет ни одного сообщения, – подала голос Олеся Михайловна, тенью застывшая у окна.

– Это похоже на него. Марк всегда был одиночкой. Он может надолго пропасть, потом объявиться и предоставить снимки, достойные Пулитцеровской премии. Я не удивлюсь, если он придёт завтра, как ни в чём не бывало, – предположил Вадим.

– Нет, обычно, он каждый день отправляет несколько кадров в редакцию, а сейчас тишина длится две недели. Что-то неладное происходит, – сказала Олеся Михайловна, посмотрев вдаль, – а на звонки, вы правы, никто не отвечал, но телефон некоторое время был включен.

– Вы думаете, он может находиться в Береговом?

– Это исключено! Людей оттуда спешно эвакуировали – пребывание в городе просто опасно. Экстренные службы оперативно сработали, удалось избежать больших жертв, – ответил главный редактор.

– Опасность никогда не останавливала Марка, – задумчиво произнёс Платонов.

Напротив, Марк Ланской, словно стремился туда, где его жизнь подвергалась риску.

– Он всегда слишком упрям, – заметила Олеся.

– А что родственники? Его девушка или жена? – спросил Вадим.

– Мать живёт в Тобольске. Он изредка с ней созванивается. Жена? Разве он женат? – вдруг задал вопрос главный редактор.

Маленков взял папку с личным делом Марка.

– Да, он обручён со своей работой, – тихо проговорил Платонов.

Вадим ничего толком не знал о жизни коллеги. Марк редко рассказывал о себе, словно боялся, что кто-то выведает у него сокровенную тайну, но был прекрасным слушателем. Порой он и вовсе предпочитал молчание, люди, любившие откровенность сочли бы его замкнутым.

– Не может быть, чтобы человек просто растворился, – упорствовал Вадим. – Что говорят в полиции?

– Никакой информации, кроме того, что телефон Марка запеленговали в Береговом, в доме, который располагается на улице Нагорной. Видишь ли, там очень страшное местечко. Не ровен час и карстовая воронка проглотит всё. К тому же уровень грунтовых вод повысился до критической отметки.

– Что же привело к такой катастрофе? – заинтересовался Вадим. В нём проснулось профессиональное чутьё журналиста.

– Эксперты разбираются. Очевидцы рассказывают, что посреди ночи обвалилась земля под домами. Погибло много жителей. Они спали, когда это произошло. И вот ещё странность – мост, что пролегал над рекой Белой, обрушился, и теперь всяческое сообщение с городом потеряно. Марк лишь раз звонил, доложил о своём прибытии.

– Он не высылал фотографий?

– Было несколько снимков. Марк всегда предоставляет только отменные материалы, – ответила Олеся Михайловна. Она включила, стоявший на столе ноутбук, и развернула его к Вадиму.

Фотографии, снятые Марком в Береговом, Вадим нашёл лучшими из всех, которые когда-либо видел. Боль, отчаяние и вместе с тем сплочённость запечатлены на них. При взгляде на фотоснимки, в уме рождались ассоциации с картиной Карла Брюллова "Последний день Помпеи". Несомненно, только очень талантливый фотограф мог снять такие кадры.

– Что за место? – спросил Вадим, листая снимки.

– До происшествия здесь добывалась большая часть калия в мире. Береговой – респектабельный, можно сказать, богатый город, и, к сожалению, там не спокойно. Не удивлюсь, если у жителей найдутся свои секреты.

– Поиски не дали никаких зацепок?

– Полицейские наспех провели расследование, сам понимаешь, зона опасная и долго находиться там нет возможности.

– Почти уверен, что Марк всё ещё в Береговом, – предположил Вадим.

– Разве это имеет смысл? – усомнился Маленков.

– Я успел изучить Марка. Для него каждый день наполнен смыслом, а уж в таком месте он непременно найдет оригинальный сюжет для фоторепортажа. Чтобы поймать удачный кадр иногда необходимо затаиться. Марку это всегда удавалось.

Возникла долгая пауза. Олеся Михайловна рассматривала фотографии, а главный редактор постукивал по столу ногтями с идеальным маникюром, казалось, исчезновение Ланского мало волновало его.

– Что ж, вполне разумная гипотеза, – согласился Маленков, тоном, выдававшим в нём равнодушие.

– Пробовали связаться с матерью? – Вадим продолжил свой допрос.

– Она прилетела в Москву вчера, говорит, что Марк давно не звонил ей.

– Галина Сергеевна опечалена и разбита, вряд ли она сможет чем-то вам помочь, – сказала Олеся Михайловна, поправляя очки.

– Я хочу встретиться с ней.

– Она остановилась в гостинице "Академическая". Может быть, тебе улыбнётся удача, а то жаль, материал пропадает, – он осёкся и спустя мгновение добавил: – Найди одного из моих лучших фотокорреспондентов.

Олеся открыла блокнот и написала номер телефона Галины Сергеевны Ланской, затем вырвала листок и протянула его Вадиму.

– Прежде договоритесь с Галиной Сергеевной о встрече, – сказала она.

Сергей Иванович встал, тем самым заканчивая разговор. Достав из кармана брюк тонкую пачку сигарет, Олеся Михайловна флегматично закурила и внимательно смотрела на фотографии.

– Дай знать, если что-то нароешь, – попросил Сергей Иванович, широко распахивая дверь.

Они коротко простились, и Вадим отправился в гостиницу "Академическая".

***

Поймав такси, Платонов устроился в салоне автомобиля и позвонил Галине Сергеевне. Они условились о встрече в кафе гостиницы, располагавшейся в центре Москвы.

Вадим впервые виделся с матерью друга, но сразу узнал её – те же голубые глаза, похожие на чистый лёд, светились добротой. Галина Сергеевна оказалась аккуратной, не лишенной шарма женщиной. Она была одета в изысканный кардиган и брюки, блестящие рыжие с проседью волосы уложены в пучок. Среди прочих госпожа Ланская выделялась величественной осанкой, гордо поднятой головой и немой мукой, застывшей во взгляде. Она переживала за сына, но в то же время, не теряла надежды на его возвращение. Рядом с ней сидела девушка в скромном сером платье. Они о чём-то тихо беседовали. Девушка накрыла своей рукой ладонь Галины Сергеевны и шепнула ей несколько слов, женщина отвернулась, вытирая слёзы. Кажется, окружающий мир перестал существовать для Ланской, когда единственный сын, бесследно исчез. Она вложила в его воспитание многие годы и почти все свои силы.

– Добрый день, я – Вадим Платонов, коллега Марка, – представился он и сел на стул.

Они попросили кофе и в молчании ожидали, пока нерасторопная официантка принесёт заказ. Никто из них не спешил завести беседу.

В полупустом кафе, обставленном старой мебелью, чувствовалась заботливая рука хозяйки. В светлом просторном зале царили уют и чистота. Столовые приборы, отполированные до идеального блеска, лежали на белоснежных льняных салфетках.

– Позвольте представить вам невесту Марка – Веронику, – прервав неловкую паузу, начала Галина Сергеевна и улыбнулась уголками губ.

– Приятно познакомиться, – почти в унисон произнесли Вадим и Вероника.

– Вы что-то слышали о моём сыне? – встрепенулась Ланская.

У голубых глаз, потускневших от слёз и бессонных ночей, прорезались глубокие морщины. Видно изнутри её точила неизвестность, хотя Галина Сергеевна храбрилась, как могла. Это был её персональный ад.

– К сожалению, я давно не видел его. Приехал спросить, может вам известно что-то?

Всеми силами, что остались в её израненной душе, Галина Сергеевна сдерживала рвавшиеся из груди рыдания. Официантка принесла три чашки кофе и тихо поставила их на стол.

– Марк вернётся скоро, я знаю, – уверяла Галина Сергеевна.

– Я думаю, что он затаился где-нибудь. Удачный кадр выжидает, – проговорил Вадим, – он часто пропадал, но всегда находился – довольный, с большим архивом ярких фотографий. Марк непременно объявится.

– Да, а телефон просто потерял, – почти не веря своим словам, произнесла Галина Сергеевна. – Понимаете, мне кажется, мой сын только начал жить. Он всегда был серьёзным, даже в детстве. Марк рос застенчивым мальчиком, никогда ничего не просил, не жаловался. Я почти ничего не знала о его личной жизни. Перед поездкой в Ливию Марк сказал, что хочет познакомить меня со своей невестой. В последний его визит, я заметила, что он изменился. Стал открытым, много улыбался, и его глаза лучились счастьем, – вспоминала Галина Сергеевна, – а вообще Маркуша редко что-то рассказывал. В детстве одноклассники называли его молчуном. Я не звонила ему так часто, как хотела, боялась отвлечь. Он всегда много работал, чтобы помочь нам с отцом. Папа Марка тяжело заболел – врачи обнаружили у него рак желудка. Год назад он умер, а теперь вот и Марк пропал…

В разговоре возникали долгие паузы. Ника нервно глотала кофе, а Галина Сергеевна не притронулась к кружке, лишь с отчаянием вглядывалась в кофейную гущу, будто там надеялась увидеть, где находится её сын. Вадим, конечно, мог бы, сказать слова утешения матери друга, а потом уйти, но это было не в его характере. Он превыше всего ценил дружбу, закалённую в горячих точках. Однажды друг помог ему выбраться из мясорубки, пришёл момент вернуть долг.

– Марк очень переживал эту потерю, – сказала девушка, до сих пор остававшаяся безмолвной.

Вероника коснулась узкой ладонью хитрого, как у маленькой лисицы, лица, обрамлённого длинными шелковистыми волосами, которые оттеняли серые глаза. Изящно сложенная, Ника походила на хрупкую француженку. Ей недавно исполнилось двадцать восемь лет. Вадим не мог назвать её красивой, но она притягивала к себе внимание утонченностью манер и обаянием. Ника оказалась лёгкой на подъём и часто отсутствовала в Москве. Она выбрала романтичную профессию, связанную с небом – работала стюардессой. Знакомство с ней казалось солнечным бликом в этой мрачной истории. Однако при всех очевидных достоинствах у Вероники имелся один недостаток – она была возлюбленной друга.

Долгое молчание Марка во время последней командировки не стало для Ники сюрпризом. Ланской порой не звонил несколько дней подряд, но после разлуки он всегда приходил к ней. Вдвоём они молчали подолгу, но это не тяготило их, то был союз двух одиночеств. Они находили, чем заняться – любили гулять, изучали многочисленные московские улочки; ходили в кинотеатры на дневные сеансы, которые почти никто не посещал.

Но безмолвие длилось уже две недели и в душе у Вероники поселилась печаль. Она с особенным трепетом вспоминала их последнюю встречу в Царицыно и не верила, что Марк расстался с ней. Внезапное исчезновение жениха разбило её сердце. Она терпеливо ждала возвращения Марка, но не только из ожидания складывались её будни. Вероника пыталась найти пропавшего фотокорреспондента. Прежде, чем решиться на поездку, Ника звонила жениху и не получала ответа. После тревожного разговора с матерью Ланского, Вероника, побросав вещи в чемодан, отправилась в неизвестность. Единственное, что она знала – Марк уехал по редакционному заданию в Береговой и после этого пропал. Аэропорта в маленьком городке не построили, и Веронике пришлось добираться до пункта назначения на машине.

– Береговой заблокирован, туда не въехать просто так, – говорила она. – Я нашла попутчиков. Но, к сожалению, нас развернули ещё на подступах к городу.

– Нет таких дверей, которые невозможно открыть, – ответил Вадим.

– Может быть, вам удастся попасть в Береговой. Постовой сказал, что ведутся ремонтные работы, – произнесла Вероника.

В потёртых джинсах и стильном пиджаке, скрывавшем подтянутое тело, Вадим показался Нике очень привлекательным. Тонкие шрамы на загорелой коже, оставшиеся после поездки в Ливию, делали его лицо мужественным. Хотелось дотронуться до небритой щеки, накрыть его сильную ладонь своей рукой. Казалось, он заметил, с каким интересом она рассматривала его. Вероника стыдливо отвела глаза и с тех пор избегала его взгляда. Она прониклась к Вадиму симпатией, но упорно скрывала зарождавшееся чувство. Её сердце принадлежало Марку, и питать привязанность к кому-то другому было бы предательством.

Платонов решил, что поедет в Береговой и будь что будет. Либо он найдёт Марка, либо нет.

– Я отправлюсь в Береговой и выясню, что произошло, – пообещал Вадим.

Галина Сергеевна скептически улыбнулась. От природы она не была доверчивой, передав ту же черту характера и своему сыну.

– Можно я поеду с вами? – попросила она.

Во взгляде женщины застыли слёзы. Слёзы боли и надежды. Вадим на минуту смутился, он не мог взять её с собой. В этой ситуации она была бы обузой.

– Я доберусь туда даже ползком. Как вы не понимаете, это ведь мой сын, мой единственный мальчик, – быстро проговорила Галина Сергеевна, уже не сдерживая слёз.

Вадим растерялся, он не терпел, когда кто-то плакал рядом с ним. Вероника взяла за руку Галину Сергеевну и посмотрела в её глаза.

– Иногда лучше отступить, – тихо, но решительно промолвила она, – вы должны доверять ему ради Марка, пожалуйста.

– Я не могу бросить сыночка, – рыдая, вымолвила Ланская. – Я обязана поехать.

– Нет, что вы, это может быть опасно. Ведь там произошла катастрофа. Всех жителей спешно вывезли оттуда, – произнёс Вадим. – Оставайтесь здесь, ждите вестей. Я обязательно буду держать вас в курсе событий. Доверьтесь мне.

– Ждать – самое тяжёлое из всех испытаний.

– Но сейчас, полагаю, это лучший выход из положения, – резюмировал Вадим.

Галина Сергеевна согласилась с его доводами, но попросила ничего от неё не скрывать. Она вытерла слёзы салфеткой, и судорожно всхлипнув, окончательно овладела собой. Воцарилось напряженное молчание. Вадим посмотрел на часы.

– Что ж, мне пора. Необходимо собрать как можно больше информации о Береговом, – сказал Платонов и допил остывший кофе.

– Спасибо вам. Пожалуйста, сообщите мне, как только что-то узнаете.

– Хорошо, обещаю, вы обо всём будете знать первой.

– Позвольте, я провожу вас, – предложила Ника.

Вадим не возражал. Расплатившись, они простились с Галиной Сергеевной, и вышли на парковку, где ждало такси.

– Вы знали, что Марк стал для вас донором крови. Так, что вы, можно сказать, братья в какой-то степени, – произнесла Ника.

– Да, Марк – хороший друг. И я сделаю всё, что в моих силах, клянусь вам.

– Вам предстоит поездка не из лёгких, – предупредила Вероника. – То место навевает странное чувство опустошенности, будто всё потеряно, и ничего уже не вернуть. Возможно, это ощущение как-то связано с исчезновением Марка. А что, если его уже нет среди живых? Я слышала, там много людей пропало без вести.

Пряча взгляд, она переминалась с ноги на ногу, пыталась успокоить расшалившиеся нервы. Вадим подавил в себе желание обнять её, коснуться шёлка волос и утешить. Он тихо пообещал:

– Я отыщу его, чего бы мне это не стоило.

– Для вас он бы сделал то же самое, – промолвила Вероника дрогнувшим голосом.

В этом Вадим не сомневался. Марк уже помог ему, а он не привык быть должником.

– Найдите его, прошу вас, – сказала Вероника и сделала шаг к нему.

Она оказалась так близко, что Вадим ощутил запах её кожи, смешанный с духами. Волнующее сочетание.

– Буду откровенен – я не знаю, чем закончится это предприятие.

Вероника, усилием воли, заставила себя успокоиться, хотя в её глазах мелькнули слёзы. Она старалась быть сильной, ради Марка.

– До скорой встречи, я буду надеяться, что ваша поездка завершится удачно. Как говорится, мягкой посадки, – сказала Вероника и улыбнулась, но улыбка получилась с оттенком грусти.

***

Вадим жил в районе метро "Беговая". В арендованной после развода с женой квартире его ждала пустота, звенящая тишина пугала. Простая, почти спартанская обстановка холостяцкой берлоги навевала уныние. Единственным украшением служил большой стеллаж из добротного дуба, тянувшийся от одной стороны комнаты к другой. Заставленный редкими книгами по истории, фотоискусству, он являлся гордостью Вадима Платонова. Напротив окна стоял продавленный диван, который жена вернула ему. К дивану сиротливо жался столик со сломанной ножкой, кою заменила стопка книг. На столе громоздился старенький телевизор, ноутбук и кофр с новым фотоаппаратом. По полу в беспорядке разбросаны маленькие подушки – своеобразные стулья для гостей. В комнатах чувствовался дух свободы и отсутствие женской руки.