Внутренний мир: как не потерять себя

Детство (продолжение)

На тему наказания великий классик из разночинцев однажды сочинил нетленное произведение, которое для современных критиков является актуальным источником неоднозначного и активного обсуждения и в наши дни. Я же познакомился с этим видом воздействия за проступок в раннем возрасте. Вспоминаются несколько довольно эмоциональных эпизодов, произошедших в детстве, которые подтверждают догадку об исключительности или о прививании этой мысли. Вообще, первый пример наказания, очень яркий пример, который отложился в моей памяти, приходится на очень раннее детство. Сейчас вспоминаются эпизоды, в которых я был свидетелем исполнения этого своеобразного, но очень эмоционального обряда. Забавно, что, глядя на своих детей – это два мальчика, я могу четко провести параллели с тем, что было у меня в детстве, и тем, что происходит с ними – точнее, между ними, и какое мы, как родители, принимаем участие в становлении их отношений друг к другу. И я уже могу с определенной долей вероятности определить, как будет складываться их будущее. Может, я и ошибаюсь, но, возможно, мои предположения помогут мне дать своим сыновьям здоровые цели для их дальнейшей жизни, без страхов и искусственно созданных комплексов. Но, я опять отвлекся. Итак.

Как-то раз Володя, мой средний брат, задержался после школы. Он учился в первом классе, я же тогда посещал детский сад. Я был вечером дома и, очевидно, играл в какую-нибудь игру, однако в какой-то момент почувствовал мамино беспокойство. Она постоянно подходила то к одному окну, то к другому и вглядывалась на удаленную часть дороги. Это было тем более странно, что окна у нас выходили не во двор, где располагалась школа, а в диаметрально противоположную сторону. Вглядываясь в окно, мама вдруг вздрогнула, я посмотрел туда же и увидел своего брата, который весело и беззаботно общался с какими-то девочками, вероятно одноклассницами, на дальней стороне дороги. Я точно помнил категорический запрет переходить улицу в той части: участок не регулировался пешеходным переходом, да и по всей логике, противоположный двор никоим образом не включался в маршрут школа – дом. Однако в глазах мамы я увидел не гнев, что ее сын нарушил запрет, а облегчение. Глядя на нее, и у меня улучшилось настроение. Она сообщила отцу (он еще жил с нами), что сын нашелся, и беспокоиться собственно не о чем. В комнату зашел отец, в глазах которого я почему-то заметил не разделения маминой радости, а наоборот, какую-то странную озабоченность или, точнее, угрозу. Причина была для меня непонятна, но я остро почувствовал страх, страх за своего брата. Но вот Володя, счастливый и довольный, забежал домой. Однако увидев отца, счастье сменилось даже не испугом, а растерянностью. А когда отец позвал его в дальнюю комнату, в глазах появилась еще и какая-то обреченность. Те минуты, которые брат провел в закрытой комнате наедине с отцом, показались мне вечностью. Я не помню картины, которые всплывали в моем детском сознании, но то, что я очень остро переживал – это помню очень отчетливо. Мама все это время сидела рядом, она гладила меня по голове и что-то говорила, слов не помню, но одно слово все-таки запечатлелось – «наказание».

К следующему эпизоду я готовлюсь уже второй день и никак не могу взяться за описательный процесс. К описанию самого события очень трудно приступить еще и по причине того, что мама – самый мой близкий человек, и мне невероятно сложно начать.

Даже сейчас, когда начинаю писать, чувствую дрожь в пальцах и усиленное сердцебиение. Я словно снова тот самый маленький мальчик, который никак не может изменить ситуацию и способен только наблюдать за событиями со стороны. Это гораздо хуже самого страшного кошмара, потому как из него невозможно с криками выскочить. Вот уже два дня пытаясь проанализировать весь эпизод от начала до конца, с каждой минутой извлекая из глубин своей памяти мельчайшие подробности, я задаю себе снова и снова несколько вопросов. Что это – отчаяние или необъяснимое проявление жестокости? Или второе как следствие первого? У нас уже есть дети, и порой мы очень сильно устаем от их огромной неутомимой энергии, следствием проявления которой являются различные выходки, начиная, от хороших и заканчивая не очень хорошими. Таким образом, «цветы жизни» периодически вызывают у нас, родителей, неоднозначные эмоции, которые мы в состоянии аффекта выплескиваем на них с особой жестокостью.

В текущую минуту мои мысли как будто нарочно уводят меня в длинные, пространные размышления. Я понимаю, что это защитный механизм. Однако без этого эпизода моего детства картина будет неполной, поэтому очень медленно, тщательно подбирая слова, я, пожалуй, начну, сделав последнее уточнение: отец к тому времени уже покинул нас, и мама – наш единственный родитель.

Итак, это был прекрасный, чудесный летний день. Мы с братом Володей отправились на улицу гулять. Мне семь лет, детский сад позади, впереди первый класс. Я не упоминал еще, что разница в возрасте у нас с ним чуть больше года, а точнее один год, один месяц и один день. Магия цифр! В любом случае, он старший, я младший, и, естественно, когда мамы рядом нет, то Володя полностью несет за меня ответственность. Это правило, и мой брат его отлично знает. Помимо этого правила, есть еще набор наставлений, в котором присутствуют строгое ограничение на время прогулки и строжайший запрет по географическому местоположению, то есть не дальше собственного близлежащего двора (об этом было написано в предыдущем эпизоде). К нам во двор пришли ребята с соседнего двора, у них был велосипед! Об этой мечте я обязательно расскажу, но не сейчас, скажу лишь одно, что это была мечта всего моего детства. Как же было интересно нам на нем прокатиться, ребята были абсолютно не жадные, поэтому мы по очереди садились на это чудо и катались. Учитывая, что в нем было три колеса, проблем с этим не возникало. Мы настолько увлеклись, что не заметили ни времени, ни тем более места, где мы находимся, а между тем – это уже был не наш двор. В какой-то момент я услышал, что нас с Володей зовет очень знакомый голос. Когда мы повернули головы в сторону звука, то вдалеке увидели маму. Взгляд ее был не то что строгий, в нем присутствовало что-то очень пугающее. В тот момент я почувствовал не то что страх, а какой-то ужас. Но рядом был брат, от него исходила какая-то невероятная сила и спокойствие, поэтому неожиданное чувство быстро растворилось, оставив небольшой осадок – осадок неопределенности и легкого беспокойства. Мы медленно выдвинулись в сторону мамы, она молча развернулась и пошла в сторону дома. Зашла в квартиру, мы также молча прошли следом. Ввиду отсутствия, по понятным причинам, ремня, мама взяла этот страшный предмет – стиральная машина у нас всегда стояла в коридоре, а сливной шланг был единственным подходящим средством для воздействия за проступок, – развернулась к Володе, и тут начался кошмар…

В студенческие годы я познакомился с легендарной рок-оперой Тима Райса и Эндрю Вебера «Иисус Христос – суперзвезда». В одном из последних эпизодов прокуратор Иудеи от великой Римской Империи Понтий Пилат велел ограничиться наказанием в адрес Иисуса не смертью, как того требует толпа, а «всего лишь» тридцатью девятью плетями. В видеопостановке под очень яркий симфонический аккомпанемент, глядя на исполнение приговора, а особенно когда взмахивается плеть для нанесения первого удара, я постоянно вздрагиваю, и слезы сами начинают скатываться у меня по щекам. Я словно вновь сижу в углу коридора нашей квартиры и сквозь пелену смотрю на экзекуцию. Чувств настолько много, и все они очень яркие. Я не знаю, что делать, я просто плачу, я задыхаюсь от слез…

Спустя годы я сделал несколько выводов из этого эпизода. Нет, не те, что за проступки надо платить или что любое «условно запрещенное» действие несет за собой наказание. Это все слишком просто, и в книжках об этом написано огромное количество слов. Я понял следующее – непонимание близких людей, отсутствие удовлетворения от собственной жизни и, как следствие, преждевременная усталость от нее на каком-то этапе вызывает отчаяние. Последствия отчаяния могут вызывать очень сильные всплески негативной энергии, которая обрушивается в виде агрессии в сторону близких людей. Естественно, когда всплеск проходит, то наше сознание возвращает нас в реальный мир, и мы, как правило, очень сожалеем о содеянном, пытаясь по горячим стопам все исправить.

В дополнение, на днях, прокручивая в голове этот эпизод снова и снова, я сделал для себя еще одно печальное открытие. Осуществив переход к циничному эгоизму, я потерял прекрасную способность – чувство сострадания за боль близких людей. Точнее, не совсем потерял – остатки еще где-то теплятся, раз мне до сих пор тяжело вспоминать события того дня, а скорее трансформировал эти чувства во внешнюю холодность. Вероятно, потрясения того времени были настолько сильны, что мое сознание осуществило необходимые изменения. Раз эти чувства приносят боль, то нужно выжечь их каленым железом.

Тут в памяти неожиданно всплыл интересный случай из недавнего прошлого. Два или три года назад пригласили нас друзья поиграть в квест. Штука для нас была достаточно новая, хотя в городе уже давно пользовалась популярностью. Ролевая игра была рассчитана на две пары или просто на четырех человек. Не помню, да, собственно, это и не важно. Сюжет тоже вспоминается с трудом – что-то из разряда мистики и ужасов, то, что, очевидно, пользуется огромным спросом у любителей подобного вида отдыха. Времени организаторы действия на решение всех задач дали один час. Насколько я понял, в любом квесте имеется свой сюжет. Задача же игроков, решая задачи-головоломки, постепенно приближаться к финалу – то есть, если рассматривать всю игру целиком, то это словно какое-то произведение, участником которого являются живые люди. А любое произведение должно иметь какое-то окончание, логическое завершение. И так же как и в живой литературе либо в спектакле, либо в фильме, финал может быть разнообразным – говоря попросту, хороший либо плохой. Так вот, мы, не без помощи организаторов конечно, решили все задачи, и, как показалось мне и моим братьям по оружию, очень успешно, ведь основным параметром все считали время. Однако в конце игры все, оказывается, погибли, потому как призвали какие-то темные силы, которые в итоге уничтожили нас, как и наших предшественников, следы которых мы и искали весь отведенный час.

Почему же сейчас я вдруг вспомнил об этом случае? Как выяснилось после игры, в сюжете был задуман другой финал, и он хороший. То есть все, включая и пропавший персонаж, остаются в живых и пребывают в этом состоянии долго, насколько это возможно. Яркое подтверждение шаблонного восприятия, – это же хоррор, значит все должно быть в финале жутко и плохо. Однако мне показалось, что мы, в том числе и я, в какой-то момент сами сознательно начинаем программировать себя на несчастья, а получая их, говорим, многозначительно вздыхая, – это жизнь. Так вот – это снова полный бред и вымысел. У человека в его глубинной сущности эти программы не заложены, это мы сами с помощью логических умозаключений загоняем себя в эту пропасть. А если не получается глубже загнать, то выдумываем ложные теории. Почему так происходит? Да потому что проще плыть по пути наименьшего сопротивления, ведь разрушать всегда проще, чем созидать. На созидание нужна сила, стойкость и терпимость, а на разрушение только предмет потяжелее.

В итоге к чему я пришел, анализируя итог квеста. Сознание торжествует, ведь одержало очередную победу над чувствами. Оно укротило их, посеяв ложные ощущения внутри нас, тем самым отдалив внешнюю природу и тот мир, коей неделимой частью мы являемся, от нашей внутренней сущности. Но насколько хватит этих псевдочувств – большой вопрос.

Детство (продолжение)

Возникает естественный вопрос – а подвергался ли я сам физическому воздействию за совершенный проступок? Могу ответить – да, но всего лишь один раз, и этот один раз я сам спровоцировал. Точнее, даже захотел, чтобы это событие произошло, и оно свершилось по моему острому желанию. Я, наверное, забегаю вперед с этим случаем, потому что его предпосылки на данный момент повествования будут не вполне ясны. Однако стоит попробовать хотя бы поразмышлять на эту тему. Позже я, возможно, еще вернусь к ней, и не раз. Сейчас могу заявить очень громко и уверенно – в детстве я был очень послушным ребенком, даже слишком. И слово «проступок» очень сложно было применить, глядя на меня, этакого пупсика с добродушным и нежным взглядом.

Зимой, когда мама меня приводила из детского садика домой, Володя с радостным криком «медвежонок пришел!» падал на меня прямо в коридоре и от души мял и катал по полу прямо в коридоре. Мама за этой веселой процедурой наблюдала очень долгое время и не вмешивалась до тех пор, пока мне от проявления великой братской любви не становилось тяжело дышать. Я был счастлив в те мгновения, и даже от братских чувств во мне возникала мысль о моей исключительной особенности. Мама уникальнейшим образом, через свою огромную любовь, создала вокруг меня такую сильную ауру, что я, наверное, сам светился изнутри так ярко, что подавляющее большинство окружающих меня людей проникались неземным умилением и добротой. Я сейчас вдруг подумал, что мой взгляд – это же зеркальное отражение ее взгляда, чистого, хоть и с небольшой тенью грусти, однако очень доброго и дающего надежду на светлое будущее. Я не знаю, освоил ли я метод передачи таких чувств, но в своем младшем сыне я вижу тот же взгляд. Тут скорее произошел более сложный метод передачи – через мою жену, его маму. Она до сих пор пылинки с него сдувает. Впрочем, и мое участие в этой процедуре ничуть не меньше. Однако я опять увлекся.

Что же нужно сделать милому и обаятельному существу, чтобы заслужить хоть мизерное, но наказание? Все очень просто – перестать быть милым. Хотя, вспоминая, как я этого добился, можно сделать предположение, что физическая мера была вызвана совокупностью действий или, если быть более точным, суммированием всех маленьких незначительных проступков за все детство, начиная с рождения и до двенадцати лет – когда собственно это и произошло.

И все-таки не зря я именно сейчас начал описывать этот эпизод. Все как всегда очень логично в повествовании – еще одно доказательство, что книга живет собственной жизнью. В процессе рассуждения я прихожу к мысли, что именно с этого события я начал двигаться к той пропасти, на краю которой оказался сейчас. Поэтому здесь проведу более тщательный анализ. Думаю, что результат поможет не только добавить ясности в своей голове, но и понять причины поведения собственных детей.

Лирическое отступление

Только собрался начать и понял, что не готов я сегодня устраивать психологическую экзекуцию двенадцатилетнему мальчишке. Накануне очень хотелось, но решил поднакопить сил для сокрушительного удара (с кем воюю?). Однако утром почувствовал, что состояние после сна не очень боевое, а даже наоборот, и решил поплавать пока в сторонке на волне вольных рассуждений на неожиданную тему.

Что же произошло сегодня? День сурка – он закончился, и наступило завтра. С чего все началось? Ночью была гроза. Она была далеко, но вспышки молнии разливались по всему небу от одного края к другому, освещая комнату каким-то неземным, волшебным светом. И вдруг я почувствовал присутствие волшебства внутри себя: оно разливалось тонкими струйками по всему телу, вызывая при этом непередаваемые ощущения блаженства и покоя. Утром ощущения остались, я ехал на работу и вглядывался в мир, новый теперь мир. Люди, вокруг меня были живые люди. Дорога от метро тоже была новая, не такая, как вчера. И тут до меня стала вдруг доходить интересная мысль. Трансформация сознания! Процессы, которые я, сам того не понимая, запустил, вероятно верные процессы, стали приносить первые плоды. Внутренняя сущность отозвалась, и запустила всю необходимую химию в организм. Я пока не знаю, что это, мои познания в этом предмете очень скудны, но, осмелюсь предположить, что это и есть гормоны счастья.

Оказывается, это так здорово. В данную секунду мой мозг как будто пытается привычными для него методами переработать изменившееся мировосприятие, но у него ничего не получается. Он не двинулся рассудком, просто разуму очень трудно во взрослом возрасте адаптироваться к новым условиям. Однако я уверен, что он справится с появившимися изменениями, тем более физически организм не передает никаких симптомов болезни. При этом нет никакого возбуждения, количество адреналина в крови не увеличивается. Все, напротив, как-то слишком буднично и на редкость спокойно.

Отметил еще одну интересную деталь – цинизм, я его больше не чувствую в себе. Мысленно представляю, но абсолютно не ощущаю его зловонное присутствие. Изо дня в день, когда ходишь в течение более двадцати лет на одну и ту же работу, где тебя окружают одни и те же люди, постепенно теряешь интерес ко всему. И уже кажется, что сегодняшний день, по сути, ничем не отличается от предыдущего, и ядовитые объятия цинизма естественным образом оплетают мозг. Но теперь им пришел конец, и мой уже ставший за много лет привычным мир стал насыщаться живыми красками. Может, это и временное душевное состояние, однако надеюсь, что оно станет посещать меня в дальнейшем все чаще и чаще, а со временем просто станет естественным, то есть обычным состоянием.

И еще осмелюсь предположить, что процесс трансформации длительный, но я уже вижу в себе изменения, и, мне они нравятся. Они дают надежду. Уверен, что к финалу книги я обязательно найду ответы на свои вопросы, и моя жизнь наконец-то станет настоящей, и все будет хорошо

Лирическое отступление

«О-о-о, это славное слово – Камчатка»

Из песни Виктора Цоя «Камчатка», альбом «Начальник Камчатки»

Наступил следующий день, и вновь – это завтра, то есть абсолютно новый день, а чудеса продолжаются. Однако сегодня уже закрадывается легкое беспокойство – это мой разум, используя аналитические способности, пытается усиленно разобраться в изменениях и по привычке посредством психосоматического воздействия повлиять на организм, вызывая негативные ощущения. Но в целом картина не меняется, краски в мир продолжают поступать. Вот уж никогда бы не подумал, что такое возможно. Значит, необязательно ехать на Камчатку, чтобы найти третий глаз, – мир, весь такой прекрасный и удивительный вокруг, здесь, до него можно легко дотянуться, его можно почувствовать, этот мир – я сам. И у меня есть крылья, я их чувствую – они сплетены из всего моего рода: это мои родители – мама, папа, бабушки, дедушки и еще много родственников, которые существовали задолго до моего рождения и частью которых являюсь я сам. Мозг подсказывает мне, что, разбирая свои воспоминания, я, по всей вероятности, добрался до истоков своей природы, и подсознание выдало первую порцию ощущений. До ответов еще, конечно, далеко, но то, что я сейчас чувствую, это добрый знак. Это, наверное, как наркотик, который раз попробовал и невозможно остановиться, но в отличие от психотропного вещества, этот наркотик имеет естественное происхождение, потому что это моя сущность, моя основа. Я чувствую себя, как Нэо, который увидел всю матрицу целиком, как будто мое зрение включило в передачу информации новую единицу измерения. Хотя, возможно, я ошибаюсь, и в трансляцию информации включилось что-то более глубокое, по всей вероятности подлинно истинное – подсознание, и через него теперь поступает информация в мозг. Но то, что сознание теперь не участвует, я четко ощущаю. И поэтому, наверное, присутствует легкая растерянность. Мне уже 44 года, а я, как маленький ребенок, с каждым днем открываю новый мир. И как в детстве возникает легкий восторг от ожидания нового дня, что он мне приготовит, день грядущий? Хотя и этот уже наставший день прекрасен.

Неожиданно в памяти всплыл эпизод из детства. Во время игры в баскетбол в седьмом классе, мы тогда защищали честь всей школы, в одном из эпизодов под кольцом я получил сильнейшее повреждение левого века. Удар локтем, яркая вспышка в мозгу, кратковременная потеря сознания, кровь, крупными каплями капающая на паркет, – все это вспоминается как одно мгновение. Затем меня отвели в кабинет директора, который вызвал скорую помощь, а в ожидании врачей сам попытался остановить кровотечение, при этом не повредив глаз. Чтобы я не отключился, Петр Фадеевич рассказывал разные истории из своей жизни, из которых я узнал, что он служил в морской пехоте. Это к сути не имеет отношение, просто вспомнилось. В итоге, когда приехала скорая, кровь была уже остановлена. Врачи отвезли в больницу. Там мне сделали операцию по зашиванию века (оказалось, что оно было разорвано) и отпустили домой, закрыв глаз повязкой. В этой повязке я проходил месяц, а может быть и больше. Уже гораздо позже на уроке физики я узнал, для чего человеку нужны два глаза (для определения расстояния, глубины между разно удаленными объектами, одним глазом мир воспринимается плоским), а в то время мне довелось испытать это на себе.

К чему мне вдруг вспомнился эпизод? Первые ощущения при снятии повязки я не забуду никогда. Это нереально волшебные ощущения. Это из разряда того – насколько мы порой не ценим то, что имеем. В данном случае – это зрение. Про слух могу рассказать то же самое (проблемы и в этой области у меня имеются и до сих пор). Так вот, один глаз, проработавший за второй, который больше месяца отдыхал, устал и воспроизводил вроде бы цветные, но, как потом выяснилось, очень тусклые картины. Но когда сняли повязку и я открыл оба глаза – мир вокруг был настолько ярким и насыщенным, что первое время у меня кружилась голова, и мне даже казалось, что я попал в сказочный мир. Это было так здорово: все вокруг просто переливалось и пело. Мне даже казалось, что я слышу песни, которые отдавались внутри таким неземным наслаждением, вызывая ничем не объяснимый восторг! И сегодня, прогуливаясь до рабочего места, эти ощущения вновь вернулись ко мне, накрыв райским блаженством.

Можно, наверное, подумать, что у меня помутнение рассудка или я на грани приступа шизофрении. Ничего подобного, я счастлив, счастлив от того, что я живу, просто живу, и мир вокруг меня живет. В чем же еще выражаются изменения в мировосприятии, которые я второй день отмечаю?

Накануне вечером недалеко от дома меня атаковала большая (порядка пятидесяти особей) стая голубей. Атаковала – это громко сказано: они, как в сказке, возникли из ниоткуда, приземлились к моим ногам и стали прогуливаться вокруг. Я даже сделал несколько шагов, но они не улетали, только отходили в сторону, пропуская меня. Первые мгновения я, естественно, подумал, что вокруг рассыпаны зерна или какие-то добрые люди оставили хлебные крошки на асфальте. Но когда, присмотревшись внимательно, я ничего не обнаружил, то счастье накрыло меня с еще большей силой. Это же самое настоящее волшебство! Мы едины с этим миром, мы часть его, а он – часть нас. Это, вероятно, и есть гармония.

Еще один эпизод, подтверждающий изменения в восприятии, произошел уже сегодня утром. В вагон зашла женщина пожилого возраста, я это скорее не увидел, а почувствовал. Я уступил ей место. Не скажу, что я такой весь вежливый и отзывчивый и постоянно так делаю– дело не в этом. Мне почему-то захотелось к ней прикоснуться, и я это сделал, помогая разместиться на сиденье метро. Мало того, то же самое действие я произвел и при выходе (мы выходили на одной станции). Как будто это мой очень близкий человек, и я хочу его оберегать. Есть психологический термин – произвести поглаживания, но он касается обмена звуковыми репликами при беседе людей. Здесь же речь о физическом контакте, который для меня абсолютно неприемлем в случае отсутствия каких-то чувств. Имеется, конечно, мужское приветствие в виде рукопожатия, но это скорее некая церемония, поэтому с детства воспринимается как совершенно естественное действие, ничего ровным счетом за собой не скрывающее, по крайней мере для меня. В целом я очень строго воспринимаю физические контакты, расценивая их как попытку вторгнуться в мое личное пространство, и даже вздрагиваю при случайном касании «чужих» мне людей. Но сегодня мне захотелось поделиться своим теплом посредством мягкого касания (поглаживания) с абсолютно незнакомым мне человеком. Это настолько удивительно. Настоящий фейерверк волшебства!

Я не хочу сказать, что я избранный, как Нэо. Мы все избранные, потому что у нас есть этот удивительный мир, и нам посчастливилось в нем оказаться. Так пусть вселенская любовь поможет нам радоваться каждому «новому» дню, и пусть каждый день будет подарком для совершения новых открытий.

На этой мажорной ноте можно было бы поставить точку в повествовании, но ответы на вопросы, которые я себе задал, так и не получены, а ведь цель именно в этом – найти себя и больше не терять. И эта цель пока не достигнута, поэтому надо продолжить свое исследование собственной природы. Буду считать предыдущие две главы некоторым достижением или успехом в исследовании, а сейчас пора вернуться к проступку двенадцатилетнего мальчишки, чтобы разобраться в истинных мотивах его поведения. Итак.