Колыбель боли

Предисловие

Смерть – явление, которое мы боимся в пору нашего детства. Мы боимся, что умрут наши близкие, погибнем мы или весь мир. А по истечении пяти – десяти лет наш мозг блокирует мысли о смерти, после чего мы не возвращаемся к ним до тех пор, пока она не настигнет нас или наших близких.

Чудесное свойство мозга забывать (уберегать) плохую информацию, ту, что приносит нам боль. Это делается для того, чтобы мы не терзали свою душу, свой разум постоянно. Возможно, это лишь смирение с тем, что неизбежно ждёт в конце пути каждого из нас.

Но разумно ли это смирение? Мы забываем драгоценность каждого прожитого дня, времени, которое мы проводим с близкими людьми, не осознавая, что наша жизнь не бескрайна, что она никогда не прервётся. И чем же мы заняты в эти дни, часы, минуты, которых у нас не так уж и много? Лежа на диване, просматривая очередное телешоу, чтобы хоть как-то отдохнуть после рабочего дня. А завтра мы отправляемся в очередной день сурка: на нежеланную работу и нежеланную жизнь, чтобы проводить её с людьми, которые нам неприятны. И так до самой смерти, изредка что-то меняя в своей жизни, что незначительно повернёт её под другим углом. Просто отдавшись течению…

Колыбель боли

Глава I

Ранее детство

– Милая, просыпайся, тебе пора завтракать!

– Ну па-а-ап, можно ещё хоть немножечко, хотя бы одну минуточку… – сонным голосом, слегка приоткрыв один глаз, ответила Алиса.

Раннее осеннее утро между шестью и семью часами, когда первые лучи освещают комнату, а за окном начинает бурлить жизнь. Бесконечные пробки, удваивающие ваш путь куда-либо; заспанные недовольные люди, что-то ворчащие себе под нос, которые суетятся как муравьи после того, как какой-то мальчишка разнёс в хлам их муравейник, на свою драгоценную работу. Именно в эти ранние часы наша маленькая героиня просыпается, чтобы позавтракать со своей немногочисленной семьёй, и отправиться вместе с папой в садик.

На небольшой кухне, где вмещалась в основном кухонная утварь, мама – прекрасная женщина в расцвете сил – её лицо ещё не покоробили морщины, а фигура давно пришла в порядок после родов, что случается не так часто, – суетливо готовила незамысловатую еду. В классическом варианте это была овсяная каша с сухофруктами либо с дешёвыми сезонными фруктами, оладьи и вкусный чай. В этой семье большое значение выпадало на долю чая. Зелёный – по утрам, для более лёгкого пробуждения; белый чай – если у кого-то заболела голова, и чёрный – чаще всего это был пуэр двадцатипятилетней выдержки – по вечерам.

– Ну что, она проснулась? – поинтересовалась Мая у своего горячо любимого мужа.

Когда она услышала положительный ответ, то нежно поцеловала его в щёку, оторвавшись от готовки и уделив несколько секунд своему мужу, что превращались для него в длительное блаженство. Пожалуй, в таких мелочах чувствуется красота жизни, когда перед завтраком с семьёй тебе дарят кусочек любви. Их семья обрела бесконечное счастье, когда у них родилась маленькая девочка, с учётом, что им не удавалось завести детей около шести лет. Тяжело знать, что ты не можешь иметь детей: в минуты отчаяния они хотели взять малыша из приюта, ведь какая разница, чей ребёнок. Главная задача – подарить ему счастье и любовь.

– Па-а-ап, а что у нас сегодня на завтрак?

– Папа в ванной, принимает душ. Садись за стол и начинай завтракать, он сейчас придёт.

Буквально через пару минут Мая – старшая женщина в этой квартире, – увидела перед собой тридцатидвухлетнего мужчину с подкаченным оголённым торсом и густой бородой. Она часто задавалась вопросом насчёт его растительности на лице, ведь он не сбривал её с момента зачатия его ребёнка. Ей становилось обидно, что, скорее всего, малышка не узнает его в тот момент, когда он сбреет бороду. А ведь он настоящий без бороды. Нет, конечно, он и с бородой настоящий, но она повстречала его молодым, когда на лице были редкие волосинки, которые и бородой назвать было нельзя, и запомнила его таким на всю оставшуюся жизнь. Эти мысли не давали покоя лишь тогда, когда она оставалась наедине с собой.

– Ну что, красавицы, вы ещё не успели съесть без меня завтрак? Я уже соскучился по вам, пока был в ванной, – с широкой улыбкой на лице сказал Марк, а затем подошёл и обнял по очереди сначала свою супругу, а затем дочь.

Участковый врач-терапевт в России 2020 годов с заработной платой не более тридцати тысяч вряд ли мог рассчитывать на более-менее приличный автомобиль. Естественно, если забыть про возможность получить кредит, хотя в это время большая часть людей и жила за счёт кредитов с беспощадными процентами. Во всех государствах стараются нажиться на людях с маленьким доходом, тем более, если они хотят казаться средним классом. Но у Марка, как и у других людей, были на этот счёт свои принципы. Один из них – ни при каких обстоятельствах не брать деньги в кредит, если на то нет крайней необходимости. Один раз за свою жизнь ему пришлось нарушить данное себе обещание.

Это случилось на седьмом году отношений, когда они перепробовали все возможные варианты лечения в России для успешного зачатия ребёнка. Именно тогда ему пришлось занять деньги у всех своих знакомых друзей, хотя их было не очень много, и у одногруппников, и, в конце концов, в банке под приличный процент. Собрав нужную сумму, они отправились в клинику, которая находилась в Германии, где Майе было произведено несколько успешных операций, после которых им таки удалось зачать младенца. Удивительно, что в наше время, даже имея деньги в России, в большинстве случаев невозможно решить проблемы, связанные со здоровьем, а в странах Европы или Америки для этого потребуется пара операций, и ты снова здоровый и полноценный человек. Конечно, стоить отметить, что это не стопроцентное утверждение, но шанс предоставляется гораздо больше. А это куда лучше, чем ни одного.

– Извините, вы не уступите место моей дочке? – поинтересовался Марк у женщины, сидящей на одном из сидений в трамвайном вагоне.

На это он услышал отрицательный ответ и парочку нелицеприятных фраз: «Желаете ездить сидя, покупайте своё авто или вызывайте такси» и «Я женщина, мне тоже тяжело ездить стоя».

– Что ж, вы могли просто ответить «нет» – я ведь не настаивал.

– Молодой человек! Вы что, будете теперь мне хамить? Почему я просто не могу спокойно доехать до своей остановки? Для чего создавать конфликт на ровном месте, да ещё и в утреннее время, когда мозги не отошли от сна?

Марку было понятно, для чего форсировался этот конфликт немолодой леди. Когда вам уже за сорок лет, дети выросли и съехали в свои гнезда, муж постоянно выпивает и не приносит зарплату, работа превращается в место, куда хочется ехать в самый крайний случай. Эмоций, которые так нужны человеку, уже неоткуда черпать, а такие мимолётные моменты, как сейчас – это шанс выплеснуть гнев (то есть выдать эмоции наружу), и за этот шанс они хватаются сию же секунду двумя руками и оставшимися зубами. Именно поэтому он выбрал лучший вариант в сложившейся ситуации: взять свою дочь на руки и отправиться в другой конец трамвая.

Удивительно было лишь одно: каждый раз, когда он отвозил дочку в садик, все места в общественном транспорте были заняты вот такими женщинами от сорока до бесконечности лет. Но иногда в качестве исключения ему удавалось проехать сидя со своей дочуркой. В том, чтобы ездить стоя, он тоже не видел ничего плохого, ведь не так уж много времени пройдёт, когда он не сможет носить свою малышку на руках, и на то будут разные причины.

Всю поездку, занимавшую около часа, до него доносилось ворчание пассажирки, находившейся в начале вагона. Но это стало уже больше фоном, потому что Марк был сосредоточен на своём плече, где спала маленькая Алиса. Такая кроха: маленькие нежные ручки, носик, ещё ничем не обременённый разум. Но настало время подъёма, и ему пришлось разорвать идиллию, возникшую в этот момент.

– Лисичка моя, просыпайся, мы уже почти возле садика.

– Па-а-ап, а можно я сегодня останусь с тобой?

– Ты ведь знаешь, что так нельзя. Тебе надо в садик к твоим друзьям, мне – на работу к моим, чтобы заработать денег, и вы с мамой ни в чем не нуждались.

– Но ты и так почти каждый день на работе! Мы нуждаемся в тебе, – с грустью ответила девочка и опустила глаза. На одном глазу начала появляться слезинка, а на лице образовалась гримаса несчастья.

– Скоро я возьму отпуск, и мы поедем все вместе к бабушке с дедушкой, просто нужно немного подождать. Хорошо? Договорились? – он уже знал все приёмы своей дочурки, и эта слеза была одним из них. Интересно, откуда она этому научилась?

– Хорошо, – не без уныния ответила Алиса. – Может ты заберёшь меня из садика?

– Из садика тебя забирает мама, и ты это прекрасно знаешь, я ведь на работе. Давай, малышка, увидимся после садика, – они уже дошли почти до центральной двери.

– Я люблю тебя.

Марк обнял свою дочку и поцеловал в щёку. В такие моменты, а они случались нередко, у него пробивалось небольшое количество слёз, а на душе повисала тоска. Конечно, он понимал, что вечером они снова увидятся, но тем не менее ему не хотелось расставаться с дочерью ни на секунду.

– Что ж, у меня осталось около сорока минут, чтобы добраться до работы. В принципе, этого вполне достаточно, чтобы успеть вовремя, – cказал Марк сам себе.

Такое случалось довольно часто. Он погружался в свои мысли и витал в них с превеликим удовольствием, будто в невесомости. Полностью расслабленным он мечтал о том, что должно случится. Сколько поездок со своей семьёй ещё предстоит совершить. «Сколько нового должна узнать и увидеть его дочь», «чему её предстоит ещё научить» – одна из черт, которая характеризовала его как истинного интроверта. Когда ты вынужден находиться среди широкого круга людей, нет варианта отдохнуть от них, кроме как погрузиться в себя.

Восемь часов и сорок пять минут на часах. Открывается дверь кабинета в одной из Краснодарских поликлиник, заходит наш главный герой и готовится принимать первых пациентов. Через главный вход входит женщина лет сорока пяти и направляется по длинным коридорам с облезшей штукатуркой и неприкрытыми трубами к лестнице, дабы подняться на второй этаж по ступенькам, которые делали ещё при советском союзе и вряд ли их можно назвать красивыми и пристойными. На втором этаже она рефлекторно поворачивает направо и движется к шестому кабинету, к тому самому, в котором она проработала более семнадцати лет и за это немалое время повидала примерно столько же сменившихся врачей. Подходя к двери кабинета, она здоровается с уже занявшими очередь пациентами. Почти всех она знает по имени и фамилии – это, если можно так выразиться, постоянные клиенты. Те самые клиенты, которые едут в автобусах пораньше с больной душой, у которых вечно что-то болит, а даже если ничего не болит, им просто требуется выпить какое-нибудь лекарство, ведь тогда-то им станет гораздо лучше.

– Доброе утро, Наталья Андреевна! Как ваши дела?

– Доброе утро, Марк! Ой, даже не знаю с чего начать-то. Дочку мою хахаль бросил! А я ведь ей говорила, что нехрен с ним возиться – он тот ещё мудозвон!

Каждый рабочий день начинается с того, что медсестра шестого кабинета рассказывала о своих горестях в жизни: насколько у неё все плохо и разве может быть ещё хуже.

Плавно открылась дверь, в которой виднеется половина туловища пожилой женщины, интересуясь, можно ли войти, на что Марк с удовольствием отвечает, что не просто можно, а даже нужно.

– Ты только представь себе, он напился вчера просто вдрызг и начал бить мою милочку. Ты можешь себе представить, что она не хочет идти подавать на него заявление?! Говорит, любит его и всё! Каких только козлов не подкидывает судьба нашим детям.

– Давайте обсудим это после, а пока что у нас больные.

– Валентина Петровна, – поздоровался Марк, держа в руках медицинскую карту пациентки. – На что жалуемся сегодня?

Валентина, одна из таких любительниц посещать больницы чуть ли не каждый день. Иной раз из-за болей, а иногда и просто по привычке.

Так и продолжался весь день: заходили пациенты с однообразными симптомами и диагнозами. Наталья Андреевна при любом возможном моменте пыталась рассказать свою душещипательную историю – как её святую дочь избивает тиран, а из-за большой любви к нему она это терпит. А наш герой мечтал о том, чтобы уйти с работы пораньше, чтобы лично забрать свою дочь, что случалось довольно редко.

– Натали! Вы не будете против, если я сегодня уйду на один час пораньше? Хотелось бы забрать дочку, конечно, если вам будет не трудно.

– Марик, тут такое дело, я сама хотела у тебя отпроситься сегодня пораньше. Я хочу сегодня сходить к этому охламону и надавать люлей, может он хотя бы меня послушает. А? Ты не против? Завтра можешь хоть на два часа раньше уйти.

– Ладно, раз уж у вас такое дело, конечно идите.

– Ой, благослови тебя бог, золотой ты мой! Что б я без тебя делала?

– Перестаньте меня смущать.

Рабочий день заканчивался. Он остался в кабинете один, принимая оставшихся пациентов. Конечно, ему было грустно, что сегодня не получилось уйти пораньше, но не стоит расстраиваться, ведь он сделает это завтра. Тем временем пора бы уже собираться. Нужно ещё зайти в булочную и купить любимый вишнёвый пирог для его семейства.

– Мам, а мы можем купить что-нибудь сладкое?

– Алис, ты ведь знаешь, что мы сейчас не можем позволить себе много сладкого, тем более что дома лежат конфеты.

– Ма-а-а, ну мне хотелось кушать что-нибудь вкусненькое, пока мы идём домой.

– Я тебе ещё раз говорю, зайка моя, не сегодня. У мамы сейчас нет денег.

Они шли по дороге, по которой шагали каждый день. Уже началась середина осени: в этот момент спадает летняя жара, и воздух становится более влажным и приятным для дыхания. Деревья начинают окрашивать свою листву в прекрасную палитру красок, а уже через несколько недель они сбросят их на землю, образуя мягкий ковёр. Этим и прекрасна осень – когда ты идёшь в слегка прохладную погоду, а под ногами шуршит листва. На небе сгущаются облака, и приближается сезон дождей. Пора, когда можно укрыться от осенней погоды в доме, с кружкой чая, в компании своей семьи или в одиночестве, с каким-нибудь романом в руках.

– Почему ты вышла из садика грустной?

– Меня сегодня Кирилл ударил палкой в живот, – ответила несчастная девочка, оставшаяся без сладкого на прогулке.

– А ты что сделала?

– Я заплакала и убежала.

– Господи, какой ужас. Давай когда придёт папа, всё ему и расскажем. Он придумает что делать.

– Хорошо.

Уставшая от работы Мая понимала, что нужно решить этот образовавшийся конфликт, но у неё не было сил на это, так как дома предстояло приготовить ужин, и она знала, что по части разрешения ссор – это к Марку.

Придя домой, он осторожно открыл дверь ключом и незаметно пробрался на кухню, где его ожидали любящие дамы.

– Ну что, миледи, не заскучали без меня? – с улыбкой на лице произнёс Марк.

– Па-а-а-па пришёл! – Алиса рванула с места и прыжком заскочила на руки отца, крепко обняв его обеими руками.

– Моя ты хорошая.

– Ты скучал по мне, па?

– Конечно скучал, как могло быть иначе? Я всегда буду скучать по тебе, когда ты будешь не рядом со мною.

– Я всегда буду с тобой, – улыбаясь и прижимаясь ещё крепче, проскандировала Алиса.

– Я тут кое-что прикупил. Надеюсь, ты не разлюбила вишнёвые пироги?

– Ура-а-а! Конечно нет, папочка.

Следующие полдня не запомнились ничем интересным. Обычная рутина, поход в детский сад, а затем на работу, где все старые лица, ожидающие новой дозы внимания от доктора.

– Наташ, вы ведь помните, что мне нужно уйти пораньше, не так ли?

– Конечно, мой хороший. Иди с богом хоть сейчас.

– Сейчас я не могу, вы ведь прекрасно это знаете. У нас ещё куча пациентов.

– Я тебе хотела сказать, что когда пожелаешь, тогда и иди.

– А как там ухажёр вашей дочери, вы сделали, что хотели?

– Та-а-ак… нужно позвонить Майе и предупредить, что я зайду в садик, а затем мы немного погуляем.

Марк хотел ребёнка, когда ему не было ещё и двадцати лет; он представлял, как он будет играть, любить, заботиться о своём ребёнке. Но также он осознавал, что сам ещё ребёнок и не сможет обеспечить свою семью всем необходимым. Шли годы, он учился на хорошие оценки, с планами стать отличным хирургом. Шестой курс – заключительный этап обучения, он встречает чудесную девушку по имени Мая. Верите ли вы в любовь с первого взгляда? Нет или да – это неважно, потому что произошло это с двумя людьми, и они были до бесконечности счастливы находиться друг с другом. И все было идеально, пока дело не зашло к тому, чтобы завести ребёнка. Бесконечные попытки зачатия, многократное и долгое лечение практически заставило их опустить руки – семь лет безуспешной борьбы. За эти долгие семь лет Марк отказался от всех вредных привычек и неправильной пищи, переосмыслил своё мышление и поведение, даже начал ходить в церковь и молить Бога о помощи. И в конце концов всё оказалось не просто так: у них выпал шанс собрать деньги и отправиться в другую страну за помощью. Спустя ещё пять лет, уже счастливых, невзирая на то, что у него осталось ещё куча долгов, он довольный идёт забирать свою дочь из садика.

Тем не менее он понимал, что совершает небольшую ошибку в воспитании, так как сказал, что не сможет забрать её из-за работы, а получилось совсем наоборот. Но в правилах бывают исключения, главное, объяснить это дочери, чтобы в дальнейшем у неё не создавалось пустых ожиданий.

– Алиса! – прокричал Марк, увидев, как дочь общается со своими друзьями в детском саду.

Он сделал это не сразу, а спустя несколько минут, понаблюдав, как его девочка быстро растёт. Казалось, что буквально вчера она помещалась на его руках, а уже сегодня стоит и ведёт о чем-то беседу. Не так уж много времени пройдёт, когда он увидит первого парня своего чада. Какие чувства посетят его голову в этот момент? Пожалуй, сейчас это не важно. Некоторые проблемы стоит решать по мере их поступления.

– Па-а-а-ап! – не попрощавшись со своими друзьями, девочка побежала к отцу с широкой улыбкой на лице. Её длинные каштановые волосы поблескивали от лучей заходящего солнца, а голубые глазки сверкали от радости.

– Но ты ведь сказал, что меня заберёт мама?!

– Меня отпустили пораньше, и я решил прогуляться с тобой, пока мама немножечко отдохнёт от нас двоих. Слушай, а тебе что, не нравится, когда тебя забирает мама? – Марк вопросительно приподнял бровь и прищурил глаз.

– Нравится, но просто я очень люблю, когда ты приходишь за мной. Мы ведь идём гулять и ты покупаешь что-нибудь вкусное. А ещё я люблю тебя сильно-сильно.

– Ладно, пошли потихоньку. Ты все вещи забрала?

– Да.

Они возвращались домой по центральной улице, где располагалось значительное количество магазинов, торговых центров, ресторанчиков и, как следствие, большое скопление людей; а называлась эта улица, судя по табличкам, KRASNAYA STREET.

– Ну что, красавица, мороженное или сладкая вата?

– ВАТА!

– Хорошо, только не отходи от меня далеко.

      Алиса отходит от отца буквально на десять метров, и в это время Марк наблюдает, как к ней подходит мужчина, улыбающийся во все тридцать два белоснежных зуба. Будто немного посмеиваясь, он пытается скрыть это своей ладонью. Круглые глаза с огромными зрачками, а в них блеск, словно падающая звезда отразилась в них. Улыбка напомнила ему лицо безумца. Лицо парня вроде бы знакомо – он точно видел его где-то раньше, но никак не мог припомнить, где именно.

Время вдруг останавливается, и он видит, как этот улыбающийся мужчина с вожделением смотрит на его дочь и заносит руки за спину, что-то доставая из рюкзака. И вот через несколько секунд в его руках появляется бита, в которой вогнаны гвозди. Спустя ещё пару секунд – замах – и бита со всей силы впивается в голову девочки, а из уст мужчины с битой слышится восторженный клич с безудержным смехом.

– О ДА! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Ещё одна. Мам, пап, это все вам!

Тут же улица заполняется криками женщин, прибывающих в шоке от увиденного. Машины останавливаются, кто-то вызывает полицию и скорую помощь, а некоторые просто снимают происходящее на смартфоны. И ни один не решается помочь девочке, кроме её отца. Марк рванул к безумцу, чтобы… чтобы он ещё не знал, что сделает, – в такие моменты в ход идут первобытные инстинкты.

Безумный парень, увидя, что к нему несётся какой-то мужчина, стал истерично вырывать застрявшую в голове девочки биту и в последний миг освободил её. Следующим взмахом он уложил Марка точным ударом в челюсть, да таким, что хруст раздался по всей улице. Тело девочки обмякло и упало замертво одновременно с телом отца, из её головы бурно начала вытекать кровь и что-то серое. Глаза вылетели из орбит, свисая, словно на пружинках, а рот открылся, будто пытаясь что-то сказать.

Безумец, что устроил это побоище, снова начал смеяться истерическим голосом, пугая всех окружающих. Затем, резко успокоившись и на чем-то сконцентрировавшись, побежал куда глаза глядели. Два тела остались обездвижено лежать на главной улице города. Большинство женщин плакали от увиденного, а их кавалеры пытались увести их подальше, чтобы как можно быстрее забыть этот инцидент. Звуки сирены скорой помощи нарастали с каждой секундой, и спустя несколько минут медики уже осматривали тела. Мужчина был жив, хотя у него были заметны травмы и он лежал без сознания, а вот маленькая девочка уже скончалась…

Марк очнулся спустя двое суток и обнаружил в палате свою супругу – она ещё спала. Он не совсем понимал, что делает в больничной палате в роли пациента, хотя уже почувствовал боль в челюсти, а также отметил то, что не способен пошевелить ею, будто она зашита, чтобы он никогда больше не заговорил. Увидев напротив себя зеркало, он слегка приподнялся на локтях и обомлел от своего отражения: сразу стало ясно, что у него сломана челюсть. Но один факт оставался абсолютно неясным: его тёмные волосы, которые были на его голове совсем недавно, стали абсолютно седыми, будто на его голову надели парик из серебряных волокон.

Мия проснулась, почувствовав движения на кровати, и обнажила свои опухшие и заспанные глаза, взглянув на мужа с бесконечной болью – это сразу заметно – такой взгляд невозможно описать, его лишь можно увидеть и всё сразу стаёт ясно. Она в очередной раз заплакала, когда рассмотрела мужа и бросилось к нему в объятия. Интересно, что объятия помогают не только в радости, либо при встрече, но и также в горе, когда человек ощущает тепло другого и вжимается ещё сильнее, ради того, чтобы ему стало хоть капельку легче.

– Наша девочка, – прошептала Мая и зарыдала ещё сильнее.

Оказавшись в такой сцене, Марк мигом вспомнил произошедшее и, не сдерживая эмоции, заплакал.

Возможно их слёзы не остановились бы до тех пор, пока в их теле не осталось бы и маленькой капли воды, но, к счастью, их прервала медсестра.

– Здравствуйте. Ой, божечки, давайте я вам сейчас принесу успокоительное.

Пара, что находилась в палате, даже не отреагировала на эти слова. Буквально через пару минут к ним вернулась больничная сестра.

– Вот. Примите, пожалуйста, вам должно стать чуточку полегче.

– Спасибо, ответила Мия за двоих.

– Я сейчас оставлю вас буквально на полчаса. К этому времени вы уже успокоитесь и к вам придёт главврач, а затем навестят сотрудники полиции.

Слушая эту женщину, они не проронили ни одного слова, а только лишь кивнули по завершению её монолога, после чего она покинула палату. Марк жестом попросил свою жену дать листик и ручку, чтобы он мог ей написать. Покопавшись в своей небольшой сумочке, Мая нашла блокнот и ручку. Немного прикрыв лист бумаги, он начал писать, затем остановился на несколько мгновений и посмотрел на свою супругу. На его глаза накатили слёзы, а скулы начали будто что-то пережёвывать. Затем он снова наклонил голову и чуть поддёргиваясь продолжил написание.

Первый лист, что был уже полностью исписан, он вырвал и смял в комок, отбросив его в мусорное вёдро, а затем, уже не прикрываясь, написал лишь несколько слов.

«Прости меня. Я не знаю, что будет дальше»

Таблетки ещё не начали основательно действовать, Мая в очередной раз заплакала.

В палате послышался стук – они увидели, как в дверь заходит однокурсник Марка.

– Здравствуйте, ребят, – и на этих словах он на несколько секунд замялся, так как часто рассуждал, что говорить в такие моменты. Зачастую он приходил к одному правильному решению: лучше промолчать – словами здесь не поможешь. Но когда дело доходит до твоих родственников, друзей, молчание скорее выглядит как оскорбление, именно поэтому ему пришлось добавить – Соболезную вашей утрате. Я даже не знаю, что и сказать, вы, главное, держитесь.