Черное закулисье. Сборник рассказов

В скором времени оба отряда действительно объединились и голос начал мне говорить только об одной вооруженной группе из девяти человек. С самого начала этой стычки прошло не больше десяти, может максимум пятнадцати минут, но по моим собственным ощущениям, кажется, будто я тут воюю вторые сутки. Тело сильно утомлено и находится на пределе, у меня все никак не выходило перевести дыхание и хоть немного успокоиться. Преодолев наиболее опасный участок леса без потерь, спецназ ускорился. Собачий лай постоянно доносился у меня за спиной, от чего мне казалось, что вот-вот и они меня настигнут. Но я наконец-то добрался до своей землянки.

И ежу понятно, что после трюка с летающей избой никто за мной в землянку не полезет. Визуально она не представляла абсолютно никакой опасности, и походила на убежище, в котором мне предстояло пересидеть осаду. Я специально достоверно ее замаскировал и точно знал, что благодаря оставшейся собаке они без каких-то проблем меня найдут. Землянка не очень хорошо видна издалека, хоть песок и глину что я выкопал, нарочно высыпал прямо на крышу в одну большую горку. А вот в нее я поместил целую кучу железной утвари, начиная со столовых приборов и заканчивая гвоздями самой разной величины. Все эти вещи я позаимствовал в ближайших нежилых домах. Из халабуды было два выхода, один центральный, через который я непродолжительное время вел неприцельный огонь из пистолета, даже не высовываясь, только чтобы привлечь внимание и акцентировать врагов на себе. И у меня все получилось, они открыли огонь в ответ. Вся задумка заключаюсь в том, чтобы подпустить группу как можно ближе и активировать бомбу, что при взрыве накроет сразу и всех импровизированной шрапнелью. Когда я в свою очередь планировал находиться досрочно глубоко ниже уровня земли во втором более узком и тайном проходе. Но и тут все пошло не по плану, что чуть не стоило мне жизни.

– Заходите по одному! Суки! Живым не дамся! – максимально громко и отчаянно я закричал из укрытия, провоцируя соперника.

Мне нужно было дать им понять дать им понять, что я нахожусь в западне и мне некуда бежать, а сам тем временем уже активировал таймер и пополз через проход, предварительно завалив его за собой. Как я и предполагал никто ко мне не полез, более того, они решили расправиться со мной на месте, набросав в землянку осколочных гранат. Как результат, баллоны детонировали намного раньше, а я успел преодолеть только две трети всего пути. Взрыв оказался настолько мощным, что я пятой точкой ощутил остатки взрывной волны, поглощенной землей, а проход практически обвалился, уменьшившись вдвое, чуть было не похоронив меня живьем. Повезло, что до поверхности было чуть меньше чем полметра и мне все же удалось вырыть самого себя с горем пополам. Жадно глотая воздух, я пытался прийти в себя. Сил уже не было, но проклятый голос снова дал о себе знать:

– Четверо вооруженных солдат приближается на шесть часов.

Я не растерялся, тут же обыскав изувеченные трупы солдат, я подобрал трофейную снайперскую винтовку, и благодаря нечестным и практически жульническим сведениям демона, который точно знал, где кто прячется, мне не составило большого труда перестрелять оставшихся по одному.

До сих пор не вериться, что я все еще жив. Но вопрос касательно генерала не давал мне покоя. Кто-то должен был курировать этот отряд. Неужели он ушел? Демон молчал. С заходом солнца, лес погрузился во тьму, и я, визуально походивший на ком ходячей грязи, заметно расслабился и поплелся в обратном направлении на юг, в сторону соседней деревни. Тогжан, наверно, обрадуется, что я остался жив. Но у самого края лесной опушки, голос снова проснулся:

– Позади, вооруженный человек!

Я обернулся, и даже не успел поднять достаточно увесистую снайперскую винтовку, как пуля прилетела мне в живот. Тело тут же переломило пополам, заставив, присесть на землю.

– Я так и думал, – раздался рваный и звонкий, но все еще знакомый командный голос. Черный силуэт включил фонарик и направил неприятный и режущий луч света прямо мне в лицо. – Дон, собственной персоной. Я долго не мог в это поверить, пока лично не убедился, что это все только твоих рук дело. Молва о неком «Добряке», дошла даже до меня, и я очень сильно удивился, что знаю, кем именно является эта личность. Поверить не могу девятнадцать отборных бойцов и это только за последний час. Я обучил тебя слишком хорошо.

– Кто здесь? – естественно я догадывался кто это, но из-за адской боли я не мог сосредоточиться и продумать хоть какие-то дальнейшие действия. Генерал на мгновение осветил свое лицо фонариком. Передо мной стоял «СССР» собственной персоной, на вид он был все такой же сухой и пронырливый, вот только в этот раз его лицо украшала черная повязка на глазу.

– Узнал? Хорошо, – Сорока убрал фонарик и нажал несколько клавиш на каком-то электронном приборе, закрепленном на запястье. – А я все думал, каким это мистическим образом тебе постоянно удается узнавать обо всех опасностях? Как ты узнал о том, что на складах вас всех ждет засада? – он сделал паузу, но не получив ответа, продолжил. – Когда стало ясно, что ты все еще жив, я потерял интерес даже ко сну, не мог найти себе места. Все мои мысли были заняты местью, а ведь ты мне должен, Дон. И пока сам не провел несколько суток, изучая хронику ваших вылазок, не мог попросту в это поверить. Ты ведь гребанный экстрасенс! Верится, конечно, с трудом, но других объяснений у меня нет. До твоего случая, я считал это все чистой воды шарлатанством. Даже мне, будь я моложе на пару десятков лет и во всеоружии не справиться с двумя десятками подготовленных спецназовцев. А ты смог.

– Я тебя поздравляю, – во рту уже по всю ощущался металлический привкус, что, разумеется, ничем хорошим, мне не сулило. А кровотечение не останавливалась, как бы сильно я не давил на рану.

– Я все понял, – генерал приложил указательный палец к виску. – Если у меня не будет в руках оружия и ярко выраженных намерений тебя убить, находись ты со мной в хоть одной комнате без света, то ты даже не узнаешь о моем присутствии. – Должен признать, что частично он оказался прав. – Именно по этой причине ты узнал про бабу в спальном шкафу не сразу, а только тогда когда она решилась вылезти и перестрелять вас. Знал бы ты, сколько раз я пересматривал это видео и ему подобные случаи. Ты ведь даже развернулся на секунду раньше, прежде чем она издала хот какой-то шум. – Я не видел выражения его лица, но могу поспорить, что в данный момент его физиономию украшает торжественная улыбка. Молодец, садись пять. Генерал подошел ко мне забрал винтовку, что лежала от меня в метре и заговорчески шепнул. – Послушай, как тебе это удается? В любом случае, тебе еще нельзя умирать. Слишком дорого ты мне обошелся.

Глядя на его самодовольную физиономию, я не удержался, чтобы не уколоть генерала острым словцом:

– А где ты глаз потерял, Пью?

– Все шутишь? Не твоего ума дело, – это сработало, он заметно переменился в лице и со всего размаху врезал мне по груди тяжелым ботинком. Видимо это для него была больная тема.

Удар был такой силы, что чуть не потерял сознания, сильно закашлялся и даже успел пожалеть о сказанном, но виду старался не подавать. Но заведенный генерал и не думал останавливаться, никогда не видел Сороку таким бешенным. Не удивлюсь, если вдруг окажется, что глаза его лишили покровители за провинность на складах, но это только моя догадка.

– Все вы скот, мясо! – он не сдерживаясь, демонстративно харкнул в мою сторону. – Не забывай свое место. Это я тебя создал! До встречи со мной ты был ничем! Когда тебе приказывают сдохнуть, ты дохнешь! В любом случае, теперь тебя ждет участь похуже. Если выживешь, я узнаю, как работают твой дар, даже если пройдется вскрыть тебе черепушку.

– К земле! – приказал голос, и я просто упал на спину, держась рукой за живот.

Из темноты позади генерала посыпалась хаотичная очередь огнестрельных выстрелов. Пули летели не кучно, и я даже подумал, что сейчас накроет и меня, но после десятка одиноких выстрелов во тьме, огонь прекратился, а генерал уже лежал на земле. Одна из шальных пуль угодила ему прямо в шею, перебив трахею. Сорока лежал в паре метров от меня на земле стараясь вздохнуть легкими воздух, и даже не понимая, кто и почему в него стрелял.

Я с трудом привстал и увидел знакомый щуплый и невысокий силуэт. Это была Тогжан, она подошла, и ничего не говоря мне, крепко обняла. Своим лицом, я ощутил теплоту ее мокрой от слез щеки.

– Дура, ты чего приперлась? И где пистолет взяла? – я был очень сильно рад ее видеть, но даже в этой ситуации был не способен сказать что-то дельное. А ведь она меня спасла.

– Сам дурак! – шмыгая носом, ответила девушка. – Украла у участкового. Накануне залезла к нему в кабинет, прямо, как и ты.

– Отлипни уже, пора уходить, на такой шум, скоро сюда сбегутся все кому не лень, – Тогжан неохотно отпрянула от меня. И я забрал у нее пустой пистолет.

– Ты в порядке? – побеспокоилась Тогжан, помогая мне встать на ноги. – Вот видишь, и без тебя стрелять научилась.

Если не остановить кровь, то мне осталось не больше часа и это в лучшем случае. Голова уже кружится, главное не терять сознание.

– Да уж, так себе. – я не знал что ответить. Не хотелось утверждать, но ей просто повезло попасть в генерала и не убить при этом меня. Наверно, действительно стоит научить ее стрелять из пистолета.

– Вооруженный человек, на три часа, – снова голос.

Да сколько можно? Когда это уже закончится?

Я развернулся и к нам на встречу вышел участковый с большим мощным фонарем и охотничьим ружьем наперерез. Увидев труп генерала, лежащий возле нас, он тут направил на нас оружие. Его лицо было напуганным, а ружье заметно плясало в руках. Судя по всему, Сапрыкин еще никогда не стрелял в людей.

– Стоять! Не двигаться!

Тогжан спряталась за мной.

– Э! Успокойся, мы безоружные! – я незаметно выбросил пустой пистолет под ноги.

– Да?! А этот человек сам себя убил? – участковый указал кивком головы на труп.

– Посмотри на меня мы пострадавшие, а я ранен. Дом разрушили, а меня чуть не убили.

– Ну конечно! Я прекрасно знаю, кто ты такой! Ты Дмитрий Дон, хладнокровный убийца. Шевельнешься, мамой клянусь, шмальну!

– Это не правда! – защищая меня, закричала девочка.

– Правда или не правда, приедут городские и во всем разберутся! – упрямый Сапрыкин стоял на своем.

– Послушай дуралей, все, что тут произошло, должно остаться в тайне, иначе и тебя, и меня, и эту девушку, всех убьют. Ты хочешь, чтобы ее тоже убили? Она ни в чем не виновата, – я пытался достучаться до ума этого упрямого осла.

– Не хочу. Это все уловка, ты меня обманываешь! Пытаешься одурачить!

– Послушай, – стоять было тяжело, тело пошатнуло, и я сделал маленький и хромой шажок, в его сторону.

– Стой на месте! – его голос перешел на истерический фальцет. – Завалю!

Рука участкового дрогнула, а округу заполонило эхо от оглушительного одинокого выстрела. Я так и не понял, что именно произошло, последнее, что донеслось до моих ушей так это тонкий девичий крик:

– Добряк! Нет!

А потом кромешная тьма, что наконец-то поглотила меня целиков. Возникло ни с чем несравнимое чувство чистоты ума и рассудка. Несколько последних мгновений жизни, мои мысли принадлежали одному мне, а голос навсегда покинул мою голову.

Спустя полчаса, Тогжан все так же сидела над бездыханным телом Добряка, а Сапрыкин, уставившись в одну точку, сидел на траве и нервозно покачивался из стороны в сторону, параллельно громко бубня что-то себе под нос:

– Я этого не хотел. Я этого не хотел, это несчастный случай. Ты же мне веришь? – он обернулся к девочке.

Тогжан даже не подняла головы, ее руки и щеки были полностью вымазаны запекшейся кровью Добряка. На грязном заплаканном лице были изображены ручейки, нарисованные слезами. Где-то вдалеке показались две пары фар, приближающихся автомобилей.

– А вот и городские, – обрадованным тоном, объявил участковый. В надежде на то, что теперь-то все наладиться.

– В автомобилях восемь вооруженных боевиков, – подумала Тогжан.

Цветы.

Меня зовут Нечай Наталья и мне пятнадцать полных лет. Эта история началась ровно в тот момент, когда мой отец в самый обычный будничный день вернулся домой и объявил о том, что получил долгожданное повышение по службе. Он работает в крупнейшей почтовой фирме «Новая линия», что занимается доставками по всем уголкам нашей необъятной страны. Эйфория семейной радости подошла к концу ровно в тот момент, когда я узнала, что повышение несет за собой неожиданный и обязательный переезд. Отцу дают отличную трехкомнатную квартиру, гибкий график работы и высокую заработную плату. И, естественно, я очень рада за него, и все понимаю. Но моя жизнь на этом кардинально и неизбежно меняется. Все мои друзья и увлечения остаются здесь, и вы, конечно, скажете, что настоящая дружба переживет расстояния, и будете правы. Но я, как человек, который чересчур застенчивый и не решительный, очень сильно переживала по поводу переезда в чужой и совершенно незнакомый для меня город. А в моей голове то и дело возникали навязчивые вопросы по типу «А что вдруг?».

«Новая линия» открывала очередной новый филиал, а мой отец должен был его возглавить. Небольшой городок с трехсоттысячным населением. Нет ни одного строения превышающего высоту пятнадцати этажного дома. Когда высоченные столичные постройки за всю мою жизнь успели приесться и стали неотъемлемой частью пейзажа за окном. Весь город напоминал мне один большой и зеленый жилой район, с прилегающими по окраине частными участками, где люди жили неспешно и чересчур пассивно. Никто никуда не спешил, не было этой столичной суматохи, когда все постоянно куда-то бегут и торопятся. Весь этот городок с одного конца до другого можно проехать на общественном транспорте всего-навсего за один час, а о существовании пробок местные знают только с экранов телевизора. Но, не смотря на все, я должна заметить, что воздух тут очень чистый, нет тяжелой запыленности мегаполисов или неприятных токсичных дорожных запахов. А когда выходишь на улицу, кажется, что ты живешь прямо в парковой зоне.

Моим особенным и любимым увлечением всегда было рисование. А все свое свободное время я любила проводить за мольбертом. Сам вид чистого холста вызывает у меня желание творить, а запах красок, давно стал для меня самым любимым ароматом, наравне с духами или цветами. Я с большим удовольствием посещала дополнительные уроки, а мои работы не редко занимали первые места на выставках или конкурсах.

– Здравствуйте дети. Это Нечай Наталья, – классный руководитель Подольская Галина Иванова, представляла меня своему 9-А. Два десятка учеников пристально и оценивающе смотрели в мою сторону. Не люблю столько внимания, меня не покидало чувство и желание поскорее сесть на свое место. – Теперь она будет учиться с вами, прошу любить и жаловать. Наташа, присаживайся на любое свободное место. У вас еще будет время познакомиться поближе на перемене.

Все места на передних партах были заняты, поэтому мне пришлось сесть почти в самом конце, рядом с белобрысым парнем. Урок начался, но я не переставала ловить на себе любопытные взгляды одноклассников, что время от времени прилипали ко мне, как репяхи, стоит мне только отвернуться к доске.

– Меня зовут Николай. Не переживай, у нас очень дружный класс, – заметив мою нервозность, парень решил меня подбодрить. – Это они так, только первое время себя будут вести, свежая кровь, понимаешь? – он казался очень уверенным в себе. Это уже позже я узнала, что он был негласным лидером класса. Человеком, к мнению которого, прислушиваются абсолютно все ученики.

Выразительные скулы, ямочки на щеках и зеленые глаза, этот парень сразу же пришелся мне по душе.

– Ага, – сильно смутившись, это все, что я смогла из себя выдавить.

Услышав, о чем мы говорим, к нам развернулся парень, что сидел впереди и принялся ехидно подтрунивать над товарищем:

– Что Колян, это твоя новая девушка?

– Толик, не смущай одноклассницу, – смазливый блондин по дружески дал, впереди сидящему, щелбан.

– Ой! А что я? Девушка привлекательная, все как ты любишь.

В этот момент преподаватель заметил шум на задних партах:

– Кузнецов, ты хочешь вместо меня рассказать новый материал?

– Нет, Галина Ивановна, просто прошу своего друга, что бы пригласил меня к себе на свадьбу.

После этой шутки весь класс залился хохотом и веселыми возгласами.

– Тимохин, еще одна такая выходка и дальше урок для тебя будет вести директор.

Подобное предупреждение красного руководителя положительно повлияло на поведение ученика, и он сел смирно.

– Извини за него, – уже шепотом ко мне обратился Николай. – Он у нас что-то вроде шута.

Когда прозвенел звонок с урока, меня окружили ученики и начали засыпать самыми разными вопросами. Начиная от моей старой школы, города проживания и заканчивая моими увлечениями и предпочтениями в музыке. После разговоров и своих личных наблюдений, класс мне показался действительно дружным, все держались друг за друга. Но все-таки существовали невидимые барьеры, разделяющие детей на некие подклассы. Мальчишки делились на две группы, это спортсмены, ребята, которые предпочитали проводить много времени на турниках, играя в футбол или посещая боевые секции. Туда входил Николай и его приближенные. И вторая группа, это те, кого я нередко могла наблюдать с сигаретой за школой, или в кругах ребят постарше далеко не доброжелательной наружности. Когда девушки делились на три лагеря. Принцессы, местные модницы, что уже со всем размахом используют косметику и носят очень откровенные одежды, что не редко попадает под критику учителей. Предпочитают проводить время за сплетнями и гоняться за трендами или лайками в социальных сетях. Второй группой были отщепенки, три полных подружки, что всегда ходили вместе и вели себя отстраненно и равнодушно. Учатся они посредственно, но когда я их вижу, у меня всегда возникает впечатление, якобы у них свой особенный элитный клуб, со своими порядками и правилами, и если кому-то удается туда попасть, то это прямо таки удача всей вашей жизни. Третьей группой были отличницы и хорошистки, девочки, что вели себя исключительно хорошо, не гуляли допоздна и не нарушали дисциплину.

Если на чистоту, я не находила себя, ни в одной из этих групп. Я выписала себе на листик фамилии и имена всех одноклассников, чтобы быстрее всех запомнить, и совершенно неосознанно сделала небольшие пометки напротив каждой фамилии, обозначающую их принадлежность.

Именно в этой школе не было кружков по рисованию, а чтобы дополнительно заниматься и расти, приходилось обучаться при помощи интернет лекций. Но первый день, мне показался достаточно неплохим, я, конечно, не обзавелась новыми подругами, но зато успела со всеми пообщаться и наладить какой-никакой контакт. А для меня, это уже отличный результат.

Уже дома, я обнажила анонимную записку у себя в куртке с очень противоречивым посланием: «Руки прочь от Коленьки». Буквы были печатными, поэтому разузнать, кто именно ревнивый автор послания, не было никакой возможности. Я была немного обескуражена, так как не сделала ничего, что могло вызвать такую острую реакцию незнакомки. Поэтому, на следующий день, я решила просто сесть в другом месте. Я не конфликтный человек, да и не к чему настраивать против себя людей с самого начала. Не знаю почему, может из-за переизбытка впечатлений или переживаний по поводу этой странной записки, мне долгое время не удавалось уснуть. И как результат, выспаться так и не получилось.

На следующий день я села в противоположной стороне класса от места, где сидел Николай. Можете меня называть трусихой, и скорее всего вы окажетесь правы. Я не из тех людей, что идет по головам и предпочитаю мирные пути решения конфликтов, даже порой без особой выгоды для себя. Оставалось пять минут до начала уроков, как в класс забежал Николай, и, найдя меня взглядом, без каких-то объяснений просто плюхнулся рядом со мной. Тяжело дыша и снимая с себя тяжелый рюкзак, он обратился ко мне:

– Привет Наташ, математику сделала?

– Привет, да, – полностью растерявшись, я не знала, как мне нужно сейчас себя вести.

– Дай списать, пожалуйста. Вчера с братом до поздней ночи смотрели бокс по телевизору, мало того что не выспался, так и ничего сделать не успел.

– Так до начала урока осталось пять минут?

– Ничего, успеем, – задиристо ответил Николай, якобы «Это вы наших еще не знаете!».

И я просто дала ему переписать математику. Он справился даже быстрее, чем я ожидала, вдобавок, похвалил мой почерк. Удача не покидала его, он был первым кого вызвали к доске для проверки домашнего задания, и как оказалось, Николай не слепо все переписал, и даже успел во всем разобраться и получить отличную отметку. Я его не просила, но Коля сам всегда подсаживался ко мне на уроках. И я буду лгуньей, если скажу, что не рада его вниманию. И именно поэтому меня постоянно переполнял страх, что в ближайшее время что-то нехорошее может произойти.

Так и могло случиться, но на этот раз удача была на моей стороне. После уроков за углом школы меня ждали отщепенки. Должна признаться, что мое первое мнение о них было весьма поверхностным и крайне не точным.

– Э, Натаха! А ну подойди, нужно поговорить, – в голосе Тани, так звали самую крупную по габаритам и дерзкую девушку с этой троицы, чувствовалось явное презрение и необъяснимая агрессия.

– Да? – я не могла не подойти. Вернее могла, но струсила и подчинилась.

– Слушай подруга. Лично я против тебя ничего не имею, но тут до меня дошли слухи, что ты мужиков вздумала отбивать. А это не по-людски как-то.

– Да, не по пацански, – хором добавили ее подружки Лариса и Галя. Что уже стояли по обе стороны возле меня, что не могло не давить на меня психологически.

– О чем это вы? – я дала заднюю.

– Не включай дуру, ты прекрасно знаешь, о чем мы, – от Тани прямо таки веяло суровой и прямолинейной провинциальностью.

В этот же момент за угол зашел Николай и тут же подошел к нам:

– Привет девчонки. Наташ, я тебя всюду искал.

Три богатыря тут же расступились, судя по всему, Николай не понял, что только что происходил своеобразный акт запугивания.

– Да? – я была очень сильно рада, что здесь появился именно он. Атмосфера сразу стала мягче, и я понемногу начала приходить в себя.

– Да, ты меня сегодня выручила, и я хотел бы угостить тебя мороженным, в качестве благодарности, – Николай, немного смутившись, начал чесать свой затылок.

Отщепенки моментально принялись пилить меня взглядами, и теперь абсолютно все присутствующие ждали именно моего ответа.

– Что ты, спасибо, но ненужно. Я сделала это просто так.

Таня одобрительно прищурилась, когда Николай не собирался сдаваться:

– Давай, я хоть проведу тебя до дома, я настаиваю. Нам все равно по пути. Пойдем. Все пока девчонки! – он попрощался с отщепенками и поволок меня под руку за собой.

– Пока, Колян. Натах, и ты не болей! – крикнула уже в спину Татьяна, а ее спутницы противно захихикали себе под нос.

Меня пронесло, но я не стала ничего ему рассказывать. Наверно снова струсила, оправдывая свой поступок тем, что не стоит настраивать против себя остальной класс. Николай все же купил нам мороженное, и мы съели его прямо у моего подъезда. И наверно, именно в этот момент, я влюбилась в него по уши. Он вел себя очень внимательно и деликатно. Нам было очень весело, мы просидели на лавочке около двух часов, пока Николаю не пришлось отправляться на тренировку. А уже дома, я не знала к какому углу мне кидаться, к счастливой влюбленности или страху от возможных последствий.

Находясь как на иголках, я боязливо переступала порог школы, ожидая расплаты. Но дни шли, ничего особенного не происходило. Николай каждый день провожал меня к подъезду моего дома. И пребывая в легкой эйфории из-за влюбленности, я уже начала предполагать, что все обошлось, а неизвестная ревнивица, все же решила оставить меня в покое. Но как оказалось, это было только затишье перед бурей.

Все перевернулось с ног на голову в пятницу, на классном часе, после уроков. Вокруг царила давящая атмосфера чего-то нехорошего. Все постоянно настороженно перешептывалась, что не сулило ничего хорошего. А в классе явно не хватало некоторых парней, что по моей личной классификации, проходили ко второй группе молодых людей с плохими привычками.

– Здравствуйте, ученики, – лицо Галины Ивановны казалось очень уставшим и вымотанным, а голос подавленным и расстроенным. В руках она держала какой-то листик бумаги. – Мне очень жаль, что приходится собрать всех для объявления очень прискорбных новостей. Может уже кто-то знает, но некоторых учеников нашего класса, таких как Степанов, Шестаков и Литвиненко, собираются исключить из нашей школы. Их, и еще нескольких учеников поймали за хранение и распространением легких наркотических препаратов в пределах нашей школы.