Социальная работа с пожилыми людьми

• увеличится продолжительность срока начального и среднего образования, т. е. произойдут изменения в соотношении незанятого в производстве молодого населения и активного взрослого населения;

• обострится социальный характер проблемы безработицы и потребуются новые подходы к ее решению;

• повысятся возрастные границы выхода на пенсию.

В-четвертых, изменения коснутся функциональных способностей и состояния здоровья пожилых людей, что повлечет за собой серьезные последствия для социальных служб. Так, например, можно предположить, что:

• расширятся возможности пожилых людей функционально удерживать приобретенные знания, навыки и умения, а также возможности овладевать новыми областями фундаментальных и прикладных наук, новыми профессиональными знаниями;

• пожилые люди станут необходимым ресурсом для рынка труда и жизнедеятельности общества как на макро-, так и на микроуровне;

• изменятся потребности в уходе за пожилыми людьми и в потреблении социальных услуг;

• произойдут серьезные перемены, связанные с интенсивностью, эффективностью и результативностью медицинского и социального обслуживания пожилых людей.

Очевидно, что вышеперечисленные факторы представляют лишь вершину айсберга объективных перемен в жизни общества. К ним следует добавить и широкую гамму субъективных факторов, которые, безусловно, изменят и внутренний мир человека, представителя любого поколения, населяющего “общество пожилых”.

Итак, старение является неизбежным элементом развития как отдельных людей, так и всего населения. В развитии человека, общества можно выделить периоды молодости, зрелости, старости, а также глубокой старости. Границы между двумя последними периодами условны, ибо нет каких-либо оснований утверждать, что старость начинается всегда и у всех людей в момент достижения определенного возраста, например 60 или 65 лет. Скорее наоборот. В одних случаях проявления старости нарастают значительно раньше, в других, несмотря на достижение условного порога, такие проявления ничтожны.

Именно поэтому ученые различают понятия календарного возраста (хронологического, астрономического), определяемого на основании даты рождения, и биологического (функционального), который зависит от личных качеств и условий, в которых проходила жизнь данного человека. Однако в связи с тем, что в определении биологического возраста мы продолжаем наталкиваться на серьезные трудности, в демографических трудах (как, впрочем, и в области социальной медицины) по-прежнему используется критерий хронологического возраста.

Среди многих классификационных схем, применяемых для оценки возраста отдельных людей и общества в целом, наиболее пригодной представляется следующая:

1) допроизводительный возраст (0–17 лет);

2) производительный возраст (мужчины: 18–64 года, женщины: 18–59 лет);

3) послепроизводительный возраст (мужчины: старше 65 лет, женщины: старше 60 лет):

а) старость (мужчины: 65–79 лет, женщины: 60–79 лет);

б) глубокая старость (старше 80 лет).

Эта схема, подобно всем другим, не лишена недостатков, но отвечает основным требованиям, необходимым для исследования развития людей. Однако ее нельзя без критических оговорок использовать в научных работах. Тут необходимы другие классификационные критерии.

Наиболее частым показателем старения общества является участие людей старшего возраста в его структуре, причем этот показатель выражается в процентах, а людьми старшего возраста считаются все лица, которые достигли 60–65 лет. Глубокими стариками, как и в предыдущей схеме, считаются люди в возрасте 80 лет и старше, а их доля в структуре общества рассчитывается по отношению к общей численности, а также (что значительно правильнее) по отношению к количеству людей в возрасте 60 лет и старше.

В исследованиях из области общественно-экономических наук определяется доля лиц пенсионного возраста в общей структуре общества. Иногда применяют другие методы определения демографической старости (например, высчитывают отношение числа людей старшего возраста к числу детей и молодежи).

По Россету, в процессе старения населения в зависимости от доли в его структуре людей в возрасте 60 лет и старше различают четыре фазы:

1) отсутствие признаков демографической старости – менее 8 %;

2) ранняя переходная фаза между состоянием демографической молодости и старости – 8–10 %;

3) поздняя переходная фаза между состоянием демографической молодости и старости – 10–12 %;

4) состояние демографической старости – 12 % и более от общего числа людей в обществе.

Статистические данные, полученные из развитых стран, заставляют с общественно-хозяйственной точки зрения выделить еще одну фазу этого процесса. Этой фазой является глубокая демографическая старость, которая проявляется тогда, когда доля людей в возрасте 60 лет и старше превышает 15 % всего населения.

В разработках ООН, где началом старости считается возраст 65 лет, в зависимости от доли людей старшего возраста в общей структуре населения различают три фазы. “Молодым” считается общество, насчитывающее менее 4 % людей в возрасте 65 лет и старше, “зрелым” – от 4 до 7 % людей в этом возрасте и “старым” – свыше 7 %. Порогом демографической “глубокой старости” следовало бы признать долю старых людей в общей структуре населения, равную 10 %. Отмечая в каждой из этих классификаций преимущества и недостатки, в настоящей работе мы будем использовать шкалу ООН.

Распространено мнение, что главным фактором процесса старения населения является снижение смертности и увеличение продолжительности жизни. Однако это убеждение, хотя и представляется весьма логичным, не соответствует действительности. Речь идет о том, что смертность снижается главным образом в самых младших возрастных группах и увеличение средней продолжительности жизни было бы фактором более предопределяющим, чем в случае снижения смертности в средних и старших возрастных группах. Если бы одновременно не проявлялось действие другого фактора, в результате таких изменений смертности в структуре населения увеличилась бы доля детей, молодежи, людей производительного возраста, а доля людей старшего возраста уменьшилась бы, и снизилось бы значение фактора демографической старости.

Увеличение вероятности доживания до пожилого возраста способствовало бы, конечно, росту абсолютного числа людей в этом возрасте. Однако в случае стабилизации уровня рождаемости или повышения ее уровня это не сопровождалось бы увеличением доли людей старшего возраста в структуре населения, а ведь именно эта доля является мерой демографической старости. Таким образом, в современной истории развития человечества снижение смертности и даже рост вероятности доживания до старости и увеличение абсолютного числа людей старшего возраста не могли сыграть роли главных факторов демографического старения.

Такую роль играло снижение уровня рождаемости. Ибо чем меньше рождалось детей, тем впоследствии меньшей была их доля в общей структуре населения, где увеличивалась доля людей старшего возраста. Это, конечно, не означает, что движущие силы процесса демографического старения никогда не претерпят изменений. Скорее наоборот. В дальнейшей, уже предвидимой, перспективе, если стабилизируется рождаемость и в то же время не будут исчерпаны возможности снижения смертности людей средних и старших возрастных групп, основным показателем демографического старения станет уменьшение смертности и увеличение средней продолжительности жизни.

Кроме того, следует обратить внимание на то, что описанный механизм старения действует в условиях, не отягченных чрезвычайными внешними обстоятельствами. Радикальные социально-хозяйственные перемены, которым сопутствуют интенсивные миграции людей, равно как и такие катаклизмы, как войны, эпидемии и голод, нарушают классический ход процессов и приводят в действие дополнительные механизмы процесса демографического старения. Особую роль играют с этой точки зрения войны, во время которых наибольшее число потерь приходится на мужчин в возрасте, пригодном для военной службы.

В послевоенный период, когда это обескровленное и немногочисленное поколение сверстников постепенно перемещается к верхним этажам возрастной пирамиды, темп процесса демографического старения притормаживается. Однако в более поздний период, после преодоления последствий войны, снова проявляется действие общих закономерностей развития, и процесс демографического старения снова ускоряется (единственным фактором, уравновешивающим эту тенденцию, могло бы быть существенное повышение рождаемости, чего пока не происходит).

В связи с этим рассмотрим проблемы продолжительности жизни. Средняя продолжительность предстоящей жизни является величиной, рассчитываемой по специальным таблицам, которые составляются на основе актуальных данных о смертности по возрастным группам. Полученная величина выражает среднее количество лет, которое в данных условиях смертности может прожить человек, происходящий из исследуемой популяции, находящийся в возрасте “х” лет. Чаще всего используется величина средней продолжительности жизни новорожденного (или человека в возрасте 0 лет).

В течение тысячелетий средняя продолжительность жизни человека колебалась в узких границах от 18 до 30 лет. В периоды войн, частых эпидемий и голода она была еще меньше. Первый перелом обозначился только в XVI–XVII вв., когда в некоторых странах средняя продолжительность жизни под влиянием улучшения бытовых условий начала решительно превышать уровень 30 лет и показала устойчивую тенденцию к росту.

Радикальные общественно-экономические изменения, способствовавшие подъему жизненного уровня всего человечества, великие научные достижения (в том числе в области медицины), проводимые в широком масштабе санитарно-гигиенические мероприятия, совершенствование системы охраны здоровья общества, а также подъем общей культуры и культуры здоровья привели к тому, что на рубеже XIX и XX вв. в большинстве европейских стран существенно понизилась смертность новорожденных и детей. Благоприятные изменения смертности произошли также в средних и старших возрастных группах, но они были меньшими, чем в младших группах. В период, начавшийся после Второй мировой войны, все названные изменения смертности произошли также в развивающихся странах, причем их темп был значительно выше, чем в промышленно развитых странах.

Под влиянием этих изменений значительно увеличилась средняя продолжительность жизни, которая в середине XIX в. даже в наиболее развитых европейских странах не намного превышала 40 лет, а в Индии, например, колебалась в границах 23–25 лет. В 1880–1970 гг. средняя продолжительность жизни мужчин в наиболее продвинувшихся в этом отношении европейских странах увеличилась почти на 25 лет (с 43,9 года до 68,1 года, т. е. на 54 % по отношению к исходной), а в Индии – на 16 лет (с 23,7 до 39,5, т. е. на 67 %). Еще большими были изменения средней продолжительности жизни у женщин: в развитых европейских странах она увеличилась почти на 30 лет (с 46,5 года до 74,7 года, или на 61 %), а в Индии – на 15 лет (с 25,6 года до 40,3, или на 57 %).

Согласно статистическим данным из 140 стран мира средняя продолжительность жизни в 39 странах превышает 70 лет (средняя для обоих полов), зато в 35 других составляет меньше 45 лет. К первой группе принадлежат европейские страны (кроме Албании, Финляндии, Югославии и Португалии), США, Канада, Япония, Израиль. Австралия, Новая Зеландия, а также несколько небольших азиатских стран (Гонконг, Сингапур и Кипр) и южноамериканских (Барбадос, Гваделупа, Ямайка, Мартиника и Пуэрто-Рико), а также Фиджи. Самый высокий уровень средней продолжительности жизни отмечается в Швеции (75,3 года), Нидерландах (74,7), Исландии (74,6), а также Норвегии и Франции (по 73,5), в то же время самая низкая – в странах, которые совсем недавно вступили на путь самостоятельного общественно-хозяйственного развития. К этой группе, среди прочих, принадлежат Ангола и Гвинея-Бисау (по 36 лет), Верхняя Вольта (современное название – Буркина-Фасо) (37,3 года), Мали (39,7 года), а также Афганистан (40,5 года).

Иногда высказывается мнение, что увеличение средней продолжительности жизни, вызванное существенным снижением смертности новорожденных и детей младшего возраста, не оказало никакого влияния на лиц среднего, а тем более старшего возраста. Прежде всего следует обратить внимание на тот факт, что благоприятные условия стали причиной увеличения числа людей, доживающих до старости. Например, в Швеции шансы на достижение порога старости в конце XIX в. имели едва 52 % мужчин и 56 % женщин, а в Индии это составляло соответственно 11 и 12 %. В середине прошлого ХХ столетия эти показатели достигли в Швеции 76 и 80 %, а в Индии – 30 и 35 %.

В России процесс старения населения начался в послевоенный период, и по международным критериям население России считается “старым” уже с 60-х гг., когда доля россиян в возрасте 65 лет и старше превысила 7 %.

Особенностью России является превышение численности женщин над численностью мужчин, причем такая диспропорциональность наиболее показательна для более старших возрастных когорт.

Проанализируем, как менялось население России.

Период до 2006 г. характеризуется вступлением в пенсионный возраст относительно малочисленных поколений людей, родившихся в годы Второй мировой войны и первые послевоенные годы. Процесс старения населения временно стабилизируется, доля лиц пожилого возраста относительно стабильна, на уровне 20,6 % общей численности населения.

Согласно социально-демографическому прогнозу к 2016 г. возрастная структура населения претерпит существенные изменения, низкая рождаемость и рост ожидаемой продолжительности жизни приведут к увеличению доли лиц старших возрастов в структуре населения до 24,8 % (рис. 1.1).

На фоне снижения с 2008 г. численности населения в рабочих возрастах будет значительным преобладание среди неработающих лиц старше трудоспособного возраста, что отразится на показателе демографической нагрузки (рис. 1.2, 1.3).

Предполагается, что к 2016 г. средняя продолжительность жизни, уровень здоровья пожилых россиян будут ниже средней продолжительности жизни и уровня здоровья жителей экономически развитых стран[4].

Рис. 1.1. Прогноз численности населения по основным возрастным группам (на начало года, в % к общей численности населения)

Рис. 1.2. Демографическая нагрузка, прогноз (на 1000 лиц трудоспособного возраста приходится лиц старше трудоспособного возраста, на начало года)

Рис. 1.3. Демографическая нагрузка, прогноз (на 1000 лиц трудоспособного возраста приходится нетрудоспособных, на начало года)

Вписываясь в общемировые демографические тенденции и даже опережая их по темпам развития процесса старения, Россия только сейчас начинает осознавать необходимость углубленного анализа проблемы, связанной с реформированием социальной политики в отношении пожилой части своего населения.

Глава 2. Генезис отношения к пожилым людям в обществе

Социальные проблемы старения возникли вместе с развитием общества. Они выражались в том, какую позицию занимало общество по отношению к стареющим и старым людям и какое фактическое место занимали старые люди среди других возрастных групп, какие функции в обществе они выполняли.

Картина положения старого человека в обществе, как свидетельствует история человечества, резко менялась: она была полна блеска в одни периоды и наполнена мраком в другие. Было бы утешительно, если бы эволюция положения старых людей шла в одном направлении – к улучшению. Однако это не так.

После периодов очень неблагоприятных приходят периоды весьма благоприятные, чтобы, в свою очередь, снова уступить место периодам более или менее неблагоприятным.

В давние времена старые люди не умирали естественной смертью, так как в тогдашних, с трудом себя содержащих сообществах людей не оставалось места для тех, кто по причине физической немощи переставал быть полноценным участником добычи пропитания.

Зрелый человек как знаток окрестностей и обладатель долголетнего жизненного опыта был предметом уважения в первобытной среде. Он знал, когда и где поспевают плоды, как наловить рыбы, каким способом охотиться на зверей и т. п., и благодаря этим знаниям являлся одним из первых социально связующих звеньев. Но с наступлением старости, когда силы и память отказывались ему служить, запас этого опыта и знаний становился неиспользуемым. Тогда дряхлого старца бросали на произвол судьбы. У кочевников стариков, которые не могли следовать за кочующим племенем, лишали жизни. Дикие племена, существовавшие за счет охоты, умерщвляли соплеменников, которые не могли участвовать в охоте. Византийский писатель-историк Прокопий Кесарийский отмечает, что еще в его время (VI в.) в одном из германских племен убивали старых людей.

На вопрос, когда перестали умерщвлять стариков, нельзя ответить даже приблизительно: угасание этого жестокого обычая связано с хозяйственным прогрессом и, стало быть, у разных народов наступало в различные времена. В таких случаях место дат должны занять периоды (эпохи). Современник К. Маркса и Ф. Энгельса, высоко ими ценимый американский антрополог и этнограф, исследователь жизни индейцев Л. Г. Морган (1818–1881) разделял всю деятельность людей на три основные эпохи: дикости, варварства и цивилизации.

Л. Г. Морган утверждает, что две первые эпохи – дикости и варварства – можно разделить на три подпериода, отличающихся уровнем развития. Он различал в каждом из них низший, средний и высший. Уничтожение стариков прекратилось, с его точки зрения, на среднем уровне эпохи дикости. Это тот период, который, по словам Энгельса, связывается с употреблением в пищу рыбы и пользованием огнем. В то же время совершенно правильным является мнение различных исследователей о том, что у одних народов уничтожение стариков могло прекратиться раньше, у других – позже.

Многочисленные этнографические работы западноевропейских и американских ученых, повествующие о том, как поступали со стариками первобытные якуты, эскимосы, японцы, австралийские туземцы, индейцы навахо, конголезские племена, позволяют сделать вывод, что условия жизни стариков всегда прочно зависели от социального контекста.

Физическое истощение организма неминуемо влечет за собой экономические последствия. Тогда важную роль способны сыграть имущественное положение индивида и его общественная значимость, а также система социальных ценностей. Ориентация на сиюминутные ценности ведет общество к закату, тогда как мистическая связь с предками, стремление к воспроизводству и духовному возрождению обусловливают ее развитие. “В зависимости от того, как то или иное общество поступает со стариками, оно недвусмысленно обнажает свои принципы и цели”[5].

К факторам, детерминирующим условия жизни стариков и отношение к ним общества, и в частности родственников, этнологи относят социальную организацию, уровень экономического развития и фиксированность на определенной территории. В оседлых обществах с развитой структурой старики символизируют непрерывность их истории и стабильность социокультурных особенностей. Поддержка и уважение со стороны молодых могут рассматриваться и как превентивная мера, стремление последних гарантировать себе аналогичное положение в будущем.

В примитивных обществах старик воспринимается как “иной” со всей двусмысленностью, которую содержит это понятие: он одновременно и недочеловек, и сверхчеловек, и идол, и ненужная изношенная вещь.

Многие традиции примитивных обществ могут показаться жестокими и безнравственными, однако при их анализе необходимо основываться на культурных особенностях и ценностных системах данных обществ. Этнологи считают, что в обществах, где практиковалось умерщвление стариков, те соглашались на такую смерть под влиянием культурных традиций, собственного опыта умерщвления старших, в том числе родителей, желания почувствовать себя в центре празднества, организуемого по этому поводу.

Следует подчеркнуть, что в эпоху умерщвления стариков средняя продолжительность жизни была очень низкой. Согласно исследованиям, проведенным Дж. Л. Эйнджелом, средняя продолжительность жизни составляла в раннюю эпоху железа и эпоху бронзы на территории современной Греции не более 18 лет.

Явления долголетия в сегодняшнем понимании этого слова первобытные люди не знали. Не было его в эпоху палеолита, немногочисленны были старики – как можно судить по раскопкам – среди неандертальцев. Первобытные общества были обществами без пожилых людей. Доживание до возраста, с которым мы сегодня связываем начало старости, является более поздним феноменом.

Российский геронтолог В. В. Фролькис отмечает, что в каменный и бронзовый века, судя по исследованиям частей найденных человеческих скелетов, люди в возрасте 50 лет были исключением. Предполагается, что возраста 50, а потом 60 лет люди стали достигать (причем в небольшом количестве) только с наступлением эпохи цивилизации.

Со временем, по мере улучшения бытовых условий, формируется новая, более гуманная, мораль. Стариков не только перестают уничтожать, но они становятся предметом почитания и уважения со стороны младших поколений.

Многие исследователи считают, что для ранних периодов цивилизации был характерен высокий престиж старых людей.

Английский психолог Д. Б. Бромли утверждает, что в первобытном обществе старость составляла тот период в жизни человека, в котором он получал выгоду от багажа прожитых лет: старый человек пользовался уважением как наиболее богатый личным опытом, историк рода, хранитель давних традиций, толкователь мистерий, воспитатель людей, посредник между живыми и умершими и мастер церемоний (Л. Симмонс), как живой свидетель прошлого, которое со всех точек зрения было выше настоящего.

В. Менгес и Д. Херинг упоминают, что у некоторых племен старые люди выполняли функции большого общественного значения, и в качестве примера приводят олигархию старцев в Центральной Австралии и геронтократию в некоторых частях Полинезии.

Подобные факты, отмеченные историками цивилизации, заставляют с полным доверием признать тезис Л. Симмонса, что в жизни многих примитивных сообществ старики играли главные роли в области политики, магии и религии.

Наибольшим вниманием старые люди пользуются в эпоху так называемой классической древности (триумф старости – в древней Элладе и античном Риме). Здесь на долгие времена устанавливается геронтократия, выражением чего является возрастной ценз, необходимый для занятия должностей в руководящих органах государства: в Афинах и Спарте членом ареопага мог стать гражданин, достигший по меньшей мере 60 лет. Как пример геронтократии называют также Венецианскую республику: на высшие должности там назначали только старых людей.

Среди привилегий старости решающим был уже другой фактор – присущая этому возрасту мудрость. Сократ ценил беседы со старыми людьми: из них (бесед) можно было узнать о пройденном стариками жизненном пути, который молодым предстояло еще пройти. Как Платон, так и Аристотель, говорили, что править должны старые люди. Российский физиолог И. Р. Тарханов обращает внимание на то, что авторитет, которым пользовались старые люди в Греции, имел давнюю традицию: еще легендарный греческий законодатель Солон заполнял высшие судебные инстанции старыми людьми.

В эскимосских легендах старики предстают обладателями магической власти, наделенными богоподобной способностью творения и исцеления. Но реальные условия существования – суровый климат, недостаток ресурсов, бедность, тираническая патриархальная семья – определили маргинальное положение стариков, превращенных в рабов или обреченных на голодную смерть.

В обществах, испытавших влияние западной культуры и переживающих переходный период от традиционных обычаев к христианской этике, признается декларативная власть стариков, формирующих политические советы. Но в условиях миграционного образа жизни и бесконечных войн реальную власть приобретают молодые, возглавляющие переселения и военные действия. В небогатых племенах (например, сибирские чукчи) старики до самой смерти могут оставаться собственниками всего семейного имущества и владений. Они обладают правом их распределения между членами семьи, что обусловливает престиж стариков и социальную стабильность.

В обществах с более развитой экономикой, обеспечивающей достаточный уровень жизни, значительное место занимают религиозные и мистические верования, и соответственно усиливается роль стариков, наделенных достаточной властью и авторитетом, которые самореализуются в религиозных функциях.

Исторический анализ показывает, что старики могли играть заметную роль в стабильных, организованных обществах с институализированной собственностью, тогда как в обществах, раздираемых противоречиями, верх брали молодые.