Прощай!

– Ништяк! – гордо произнес, наконец, Сема.

·      – Короче, – Юрец не дал им окончательно насладиться результатом работы, – сейчас забираем все и валим к Чуме. Надо форму примерить, подогнать, если потребуется. В общем, чтобы завтра все выглядели как настоящие мусора, – Юрец еще раз полюбовался на их творение и, забрав из машины сверток и поручив Чуме сумки с формой, пошел к выходу. Остальные потянулись следом.

По коридору офиса фирмы «Стелла» шел мужичок в хорошем сером костюме, чернявый, с залысинами. Обычный мужик, таких сотни. Но что-то в его походке и манерах показалось Федору несоответствующим внешнему облику. Сам в прошлом офицер, он почти сразу почувствовал военную выправку, будто не часто приходилось этому типу ходить вот так, свободно, в штатском, что привык он маршировать во фрунт, вытягиваться по стойке "смирно", отдавать честь. Впрочем, какое ему, Федору, до этого дело? Может быть, тоже мужик недавно получил отставку – везде же повальное сокращение, и решил податься в деловую сферу. Федор прошел мимо и не видел, как тот обернулся на него на несколько секунд и после скрылся за углом.

Федор между тем вошел в приемную и сказал секретарше:

– Я хотел бы увидеть Егора Петровича. Мы договаривались о встрече.

– Федор Алексеевич? – уточнила секретарша, заинтересованно взглянув на посетителя. – Он вас ждет.

И Федор прошел в кабинет ее шефа. Тот, седовласый и грузный мужчина лет пятидесяти, развалясь в кресле и нацепив очки, читал какие-то бумаги. Увидев Федора и узнав, откуда и почему он здесь, Егор Петрович расплылся в улыбке:

– Проходите-проходите, пожалуйста. Признаться, заждались уже вас наши бухгалтеры. Ведомости надо закрывать, а доплаты все нет и нет.

– Деньги мы привезли. Хотелось бы оформить все как можно скорее, – Федор сразу перешел к делу. – Понимаете ли, Егор Петрович, мы ограничены во времени.

– Да, конечно. А наши правоохранительные органы не торопятся. Не ценят чужого времени. Непонятны им законы бизнеса «время – деньги». Техосмотр уже третий день не могут провести, транзиты на машины нормально оформить. Да и наши тоже хороши: по невнимательности своей написали все путевые листы с ошибкой в названии фирмы. У вас ведь холдинг "Омега"? Ну вот, а они написали "Амега", и по всем документам так провели. Идиоты, конечно. У нас в России ведь две беды, как вы сами знаете.

– Да, знаю, – кивнул Федор. – Но я надеюсь, что сегодня мы закончим исправлять все ошибки, и завтра можно будет спокойно уезжать?

– Конечно, – заверил Егор Петрович. – Вы – один из самых крупных наших клиентов, ваше время мы особенно ценим. Настолько ценим, что даже сами начали набирать водителей для транзита к месту назначения. Не хватает еще двух человек, но и эту неприятность мы сегодня разрешим. Кстати, не хотите ли коньячку за встречу? Отличный коньяк!

Когда Федор отделался от прилипчивого директора, два часа ходившего вокруг да около и предлагавшего то баньку, то ресторашку, то еще что-нибудь, начинался обеденный перерыв. Все бумажные дела Егор Петрович пообещался уладить к концу рабочего дня, и чтобы как-то заполнить время, Федор отправился на стоянку, где пребывали предназначавшиеся для его фирмы машины.

Стоянка была крутая: рядом автосервис, автомагазин, кафе, пара киосков, охрана, конечно, – все для клиентов. Подъехав к автосервису, он вышел из джипа и обратился к одному из механиков, гревшемуся на солнышке возле входа:

– Привет трудовому народу! Масло не посмотрите?

– Конечно, – с готовностью откликнулся мужик, предчувствуя хорошие бабки: джип был по виду совсем нулевый.

Открыв капот, он стал копаться в двигателе, а Федор тем временем с равнодушным видом взирал на машины на стоянке и как бы для общего интереса спросил:

– У вас тут, наверное, и техосмотр можно пройти?

– Бывает, приходит к нам из автоинспекции Василий, – согласился механик, про себя чертыхаясь: джип действительно был нулевый, чинить в нем было абсолютно нечего, даже масло менять не требовалось. – Он и проводит. А что вам-то беспокоиться? Вы в этом году уже прошли.

– Да так, интересно просто, – пожал плечами Федор. – Смотрю, стоянка сделана хорошо, с удобствами. Тут ставишь, тут ешь, тут и техосмотр, и ремонт. Надо будет запомнить место, может, пригодится. Работы у вас, наверное, полно. Вон, полстоянки старьем заставлено. Наверное, трясутся над каждым винтиком. С новыми-то и работы никакой.

– Это точно, – механик, захлопнув капот и вытирая руки тряпкой, подошел к Федору и тоже поглядел в сторону стоянки. – Хотя раз на раз не приходится. Иногда и новые тачки работы задают на все сто двадцать процентов.

– Как это? – удивился Федор. – Заводской брак, что ли?

– Да хрен его знает, – выругался механик и сплюнул с досадой. – Тут на днях такой шухер стоял! Тачек нулевых нагнали, а потом потребовали им все колеса заменить на другие, типа того более крутые, еще всякой туфты назаказывали. Делать что ли нечего? Колеса были нормальные, необкатанные даже толком, я сам смотрел.

– А зачем меняли? – не понял Федор.

– Говорят, брак в них нашли, да не знаю, это их дела. Хотят деньги потратить – нам-то что? Наше дело маленькое.

– А те колеса куда дели? Выбросили что ли? Это ж сколько резины! Или на завод отправили?

– Не знаю, погрузили на самосвал и увезли куда-то. Да какая разница? Дурью люди маются, вот и все. И вы вместе с ними. У вас вот тоже машинка новая, а вы масло просите проверить. Тоже деньги девать некуда.

– Да это я по привычке, – улыбнулся Федор. – У меня раньше "шоха" была, у нее постоянно то фильтры, то свечи, то клапана. Вот и решил подстраховаться.

– Оно и видно. Только зря беспокоитесь. Такая ласточка вам хлопот не доставит в ближайший десяток лет, а если беречь будете, то и больше протянет, – пообещал механик.

Федор заплатил ему за беспокойство и отъехал восвояси, пропустив въезжавшую на стоянку патрульную машину. К своему изумлению, за рулем этой машины он увидел того самого мужика, которого заметил в коридоре у Егора Петровича. Только теперь мужик этот был в форме.

«Странное что-то творится», – подумал Федор. Интуиция подсказывала ему приближающуюся опасность, но он не мог понять, откуда и почему могла она возникнуть. Сначала этот мужик (скорее всего он и есть Василий) что-то делал у Егора Петровича. Интересно, что? Потом эта история с колесами. Да еще нелепые отговорки по бумагам. Не могут быть сотрудники солидной фирмы настолько тупы, чтобы сотню раз сделать одну и ту же ошибку. Санек бы, например, за такое уволил сразу. Значит, было указание эту ошибку сделать. Но зачем? Чтобы был предлог для задержки машин? Для чего? Чтобы успеть заменить колеса. Но кому и зачем это могло понадобиться? И вообще, не слишком ли много непонятных поступков для одной банальной поставки машин? Многие ответы мог бы дать осмотр машин. Надо будет заняться этим чуть попозже. А пока навестим Егора Петровича в его офисе. Может быть, бумаги уже готовы?

По дороге «дубли» прикалывались, как прикольно было бы проехаться на типа того гаишной патрульке, а Чума представлял, как клево должен он смотреться в спецформе. Юрец молчал, но видно было, что и он не прочь покрасоваться в фуражке и с дубинкой.

3авалившись в комнату к Чуме, вся четверка с гоготом стала распаковывать вещи. В сумках оказалась форма с сержантскими нашивками, а одна с лейтенантскими, ботинки, фуражки, дубинки и ремни с кобурой.

– Жаль, пистолетов нет, было бы еще круче, – мечтательно произнес Сема, оглядывая свое милицейское отражение в зеркале.

Юрец без лишних разговоров разрезал перочинным ножиком бечеву на свертке, который дал ему Карась, и развернул его на диване. Пацаны замолкли и сгрудились возле него. Посреди бумаги лежали четыре пистолета ТТ. Черные, масляные. И еще пара упаковок боевых патронов. Взяв бережно в руки одну из "тэтэшек", Юрец повертел ее в руках. До него, наконец, дошло, что назад дороги не будет, поэтому так важно, чтобы все получилось. Если они облажаются, их сдадут и даже не подумают вытаскивать. Но если все получится … Это прямой путь наверх. На самый верх.

Пацаны разобрали оружие и снова стали дурачиться: прицеливаться в свое отражение в зеркале, ржать над тем, как сидит у Чумы на его шестиугольной голове фуражка, пробовать проводить приемы с резиновыми дубинками. Юрец понаблюдал за ними какое-то время и велел:

– Ну, все, хватит. Поиграли – и будет. Теперь объясняю, зачем весь этот цирк. Повторять не буду. Проболтаетесь – первыми в землю ляжете. Мне из-за вас подставляться не охота. У нас только один шанс: не сделаем – сдадут всех, сделаем – бабок будет немерено.

– Не тяни, Юрец, все давно понятно, – поторопил его Чума. – Боюсь, как бы Юлька явиться не надумала.

Его почему-то сейчас больше волновало, как бы кто не узнал об их плане, чем само дело. Хотелось, конечно, выставиться перед Юлькой в солидном виде – форма ему, как оказалось, очень даже шла – вот бы где ее огромные серые глаза наверняка вывалились из орбит, но язык у нее был что помело. Поэтому, слушая Юрца, он потихоньку стал убирать все сумки и сверток с пистолетами в самый дальний угол шкафа, да еще для верности прикрыл все это каким-то тряпьем.

Прошел еще как минимум час прежде, чем в дверь позвонили, и Чума пошел открывать. Бояться уже было нечего: Юрец давно закончил свой рассказ. Юлька, ворвавшись в комнату, весело защебетала, поминутно хихикая. Юрец взглянул на нее равнодушно и заметил:

– Ну, все, пацаны, расходимся. Завтра общий сбор в семь утра здесь же. Опоздаете – ждать не будем.

«Дубли» попрощались и ушли, за ними отчалил Юрец, оставляя голубков ворковать.

Едва за ним захлопнулась дверь. Чума, тиская Юльку, заставил отступить ее к самому дивану и повалил на него. Девушка чуть-чуть посопротивлялась для приличия и стянула с Витьки штаны и рубаху. Чума, не оставшись в долгу, уже тянулся к ее бюстгальтеру. Она все-таки была чертовски хороша. Особенно, когда на ней ничего не было. Присосавшись к Юлькиной груди, Чума рукой залез ей в трусики и ощутил влагу. Это возбудило его еще больше. А Юлька, переменив позицию, уже ласкала язычком его налившийся кровью член, а затем и вовсе взяла его в рот. От этого Витька вообще всегда взлетал на седьмое небо. Равных Юльке в искусстве минета он не знал. Подождав, когда Чума дойдет до предпоследней точки, девушка неожиданно оторвалась от него, откинулась назад и раздвинула ноги. Чума легко вошел в нее и быстро кончил, а потом отвалился на спину. Юлька тут же положила голову ему на грудь и прошептала:

– Все было классно!

Чума, довольный, притянул ее к себе покрепче и пробубнил смущенно:

– Ты тоже здорово все сделала.

– Когда мы с тобой поженимся, я тебе еще не то сделаю, – пообещала Юлька. – Ты у меня самый лучший. Самый-самый.

Витьку так и подмывало похвастаться ей про форму и пистолеты. Очень уж хотелось увидеть, как она обалдеет. Но он вовремя прикусил язык, вспомнив предостережения Юрца. Зато завтра у него будут деньги, и тогда они с Юлькой закатят пир на весь мир. И он наплетет ей красивую историю о происхождении этих бабок, а она восхищенно откроет рот и прошепчет, что кроме него, ей никто в мире не нужен, даже раскрасавец Юрец.

Заехав в гостиницу, Федор оставил кейс с оставшимися деньгами и бумагами, пообещал Павлу вернуться как можно быстрее и снова уехал по делам. Павел, понаблюдав за другом всего лишь десять минут, понял, что что-то изменилось. Слишком уж озадаченный вид был у него. В конце концов, списав все на какие-нибудь бумажные дела типа отчетов, в которых при всем желании ничего невозможно понять, Павел отбросил все дурные мысли и заказал в номер еще ящик пива.

Город этот ему сразу не понравился. Какой-то уж он был муторный, серый, однообразный: деревья хиленькие, клумбы чахленькие, дома похожи друг на друга как близнецы. Ни тебе фонтанов, ни торговых центров современных на въезде в город, по дороге даже ни одного ночного клуба не попалось. Может быть, конечно, они где-то здесь и были – и фонтаны, и центры – но выяснять этого не появилось ни малейшего желания. И, еще не доехав до гостиницы, Павел решил, что никуда из номера не пойдет. Из принципа. Поэтому уже сутки, с тех пор как они приехали вчера вечером, сидел у телевизора и пил. В одиночестве, конечно, было скучновато. Ну да ничего, он еще наверстает свое, когда вернется домой.

В дверь постучали. Павел нетвердой походкой добрел до двери и открыл ее, приглашая пришедших войти. Служащий гостиницы поставил возле стола заказанный ящик пива и, получив щедрые чаевые, ушел. Павел закрыл дверь и посмотрел на себя в зеркало.

– Да-а, рожа, конечно, не самая приятная, – пробормотал он, почесав задумчиво подбородок. – Побриться что ли? – но тут же передумал: – Да ну его на фиг!

И Павел побрел к столу, на котором его с распростертыми объятьями ждала начатая бутылка водки и тарелка остывших пельменей из гостиничного ресторана.

Уже темнело, когда Федор снова подъехал к стоянке, возле которой был днем. Заплатив по таксе за одно место, он въехал на территорию и стал искать свободное место, желательно рядом с машинами для его фирмы. И такое место он нашел. Замки защелкнулись, пискнула сигнализация, возвещая о готовности к работе. Федор обошел вокруг джипа. Делая вид, что проверяет колеса и дверцы (чтобы у случайного наблюдателя не возникло подозрений), он сделал вид, что уронил ключи, и быстро присел возле одного из колес соседней новенькой «десятки» с транзитным номером на лобовом стекле.

Колесо как колесо. Ничего необычного. В чем же загвоздка? Ведь зачем-то же их поменяли! Столько брака сразу? На все четыре колеса каждой машины? Как бы они вообще тогда доехали до стоянки? Да и механик сказал, что колеса были нормальные. Но если не тронули остальное, значит дело все-таки в колесах. Посмотрим.

Федор отвинтил осторожно ниппель, но тихого шипения, какое бывает при сдутии шины, не услышал. «Очень странно», – подумал он. Шина, видимо, была чем-то наполнена. Но чем? А главное, зачем? Если бы было требование фирмы-заказчика о быстрозатвердевающем наполнителе для защиты от случайного прокола, Федор бы об этом знал. Сами поставщики позволить себе такую роскошь не могли даже при всем уважении к клиенту. Федор достал перочинный нож и проткнул шину рядом с клапаном. Если это наполнитель, дыра мгновенно должна склеиться обратно. Но, вынув нож из колеса, он с удивлением увидел, что лезвие испачкано 6елой пылью.

«Вот так-так! – сказал Фeдop сам себе. – Это уже становится интересно, Федор Алексеевич». Понюхав нож, он узнал слегка дурманящий аромат. Когда-то на Кавказе ему уже встречался этот порошок.

Завинтив ниппель, он уже собрался вставать, как услышал у себя за спиной суровый голос:

– Что это вы, гражданин хороший, делаете?

Обернувшись, Федор прикрыл глаза от слепящего света фонарика и ответил:

– Да вот ключи уронил. Пока найдешь в темноте, с ума сойдешь. Я уже ухожу, – он выпрямился, показывая охраннику ключи, пнул еще раз заднее колесо джипа и пошел к выходу, попутно интересуясь у бдительного сторожа, насколько надежно оставлять дорогую машину на стоянке.

По пути в гостиницу он купил десяток пирожков с мясом, вспомнив, что почти весь день ничего не ел. Пивом он надеялся разжиться у Павла, который, судя по тому, сколько бутылок валялось у него в номере под столом днем, собирался пить долго и много.

Дома на улицах украсились уже разноцветными ожерельями окон, гирлянды тусклых фонарей опутывали улицы пыльной паутиной света, в отдельных закоулках гремела музыка и гулял в кабачках народ. Федор, оглядывая мельком витрины встречных магазинов, думал.

Во что же они встряли? Это, наверняка, была подстава. Наркотики … Там их на миллионы долларов. Бешеные деньги. Если кто-то пронюхает, век не отмоешься. Значит, пока надо молчать. Даже Павел пока не должен ничего знать: в номере может стоять прослушка. С такими деньжищами это плевое дело. И бизнес, и милиция, и бандиты повязаны. А люди, которые это все подстроили, вероятно, имеют здесь немалые связи. Им ничего не будет стоить закопать их с Пашей где-нибудь в ближайшем лесочке. В отношении Павла это вообще отдельный случай: он ведь даже не узнает, за что пострадает. Если никто не догадается, что Федору все известно, то есть шанс вырваться. И надо его использовать. Умно, конечно, придумано. Если бы механик не проболтался, вряд ли кто-то о чем-то догадался бы. Вот уж правду говорят: меньше знаешь – лучше спишь. Ох, Паша-Паша … Не зря ты пьешь, ох, не зря! Словно чувствовал заранее …

«Однако кто-то из наших должен был знать об этом», – вдруг подумал Федор. Кто-то должен был знать. На чужие машины ставить рискованно, от случайностей никто не застрахован. А если есть в фирме свой человек, он может при необходимости прикрытие создать, по ложному следу пустить. Да и не совсем ясно, почему все-таки послали их с Пашей. На вопрос об этом Силаев не слишком убедительно ответил. Да, ему велели Пашку взять под контроль, чтоб не спился окончательно, но ведь это не повод посылать начальника службы безопасности оформлять рядовую сделку о поставке. Может быть, есть еще какая-то причина? Неужели Санек лично в этом участвует? Нет-нет, только не Санек. Кто угодно, только не он. Ему слишком дорого досталось нынешнее состояние фирмы, чтобы так ее подставлять. Впрочем, это лучше выяснить на месте. Главное сейчас – уехать домой живыми и невредимыми. Сынулька, наверное, соскучился уже по отцу. Только-только научился голову держать, игрушки тягает туда-сюда. Озорной мальчуган растет, бойкий.

Федор улыбнулся своим мыслям, вспомнив о сыне. И Светланка, солнышко его ненаглядное, ждет – не дождется. Наверняка опять у окна целыми днями стоит, хотя он запретил ей – тогда еще невесте – это делать, еще когда на Кавказ уезжал. Ее молитвами и жив до сих пор.

Наконец, показалась гостиница, и ностальгию пока нужно было отложить. Быстро преодолев вестибюль и поднявшись на лифте на четвертый этаж, Федор прошел по коридору и открыл дверь в номер.

То, что предстало его глазам, иначе как свинарником, назвать было трудно. От идеального гостиничного порядка не осталось и следа. Бессчетное количество пустых и полупустых бутылок, грязных тарелок, еще какого-то неизвестно откуда взявшегося мусора покрывало пол. Кое-как скомканное белье и одежда валялись на кроватях. А среди всего этого бардака дрых по пояс раздетый и как минимум двое суток небритый Павел.

Решив, что разбираться сейчас бесполезно, Федор оставил его отсыпаться до утра, а сам наскоро убрал одежду, бутылки и прочий мусор, затем съел несколько пирожков, которые купил, запил их остатками пива, которые не влезли в Павла, и отправился спать.

суббота, 3 августа,

тот же город

Кто-то тормошил Витьку за плечи, но Чума все никак не мог проснуться, а точнее, не хотел. Он отмахивался, переворачивался на другой бок, но человек настойчиво продолжал его будить, и открыть глаза пришлось.

Рядом стоял Юрец.

– Привет, – сказал он, усмехаясь.

– А, это ты, – Чума с трудом поднялся, стряхивая остатки сна, и сел на диване. – Привет.

– Вставай. Время поджимает. Пацаны внизу стоят. Тебя ждем.

– Тебя мать что ли впустила? – зевая, Чума стал натягивать на себя футболку, а потом штаны.

– Да, – нехотя ответил Юрец.– Она еще долго здесь пробудет?

– До обеда, наверное, – предположил Чума.

– Ладно, даже лучше, что не здесь переоденемся, – кивнул Юрец. – Нам сейчас лишние вопросы ни к чему. Шевели давай отростками, нам к восьми надо в гараж успеть.

Быстро вытащив из шкафа спрятанные вчера сумки и сверток с пистолетами, Витька обулся и обернулся к другу:

– Я готов.

– Пошли! – Юрец подхватил одну из сумок и сверток и вышел из квартиры.

– Мам, мы ушли, – крикнул Чума матери, гремевшей спозаранку кастрюлями на кухне, и последовал за Юрцом со второй сумкой.

У подъезда толпились «дубли», исплевавшие в ожидании приятелей все окрестности вокруг лавочки. Вчетвером они отправились в гараж.

Уже в боксе, переодевшись и получив от Юрца «тэтэшки», они уселись в машину и затихли, чтобы выслушать последние инструкции.

– Короче, пацаны, – обратился к ним Юрец. – Сейчас мы едем на место и начинаем ждать. Должен поступить сигнал: если сначала проедет красная «шоха», тормозим джип и начинаем учить быков жизни. Если никто не проедет перед пришлыми, мы пропускаем их спокойно и уезжаем по домам. Бабки будут в любом случае.

– Че-то я забыл рожу второго, дай фотку глянуть, – попросил Сема.

– На, – Юрец передал ему из бардачка фотографии: пришлые – черный и белый – выходят из джипа. Фоток было несколько в разных ракурсах. «Дубли» и Чума еще раз рассмотрели их внимательно и отдали обратно.

– Поехали, – решил Юрец, глянув на часы. – Пора.

Белая патрульная «десятка» тронулась с места и неторопливо выехала из бокса. Чума вылез из нее, когда дверь осталась позади, закрыл двери гаража и, вернувшись в машину, отдал ключи Юрцу. Охота началась.

Когда Павел открыл глаза, в комнате был более-менее сносный порядок, а из ванной доносились тихие всплески воды. Покряхтев немного, Павел сел. Потом подумал, что для его больной головы это слишком большая нагрузка, и снова упал на подушку. Видимо, услышав что-то, из ванной выглянул Федор. Одна щека его была в пене: он брился. На обнаженном плече висело полотенце.

– А-а, Паша, с добрым утром. Хорошо, что проснулся. Вставай скорее, у меня к тебе кое-какие дела.

– Какие дела, Федя? – почти простонал Павел. – Ты что, издеваешься?

Федор зашел в ванную, пять минут не показывался, потом вернулся – уже выбритый и посвежевший. Не говоря ни слова, он отбросил одеяло, взял Павла за шкирку и потащил в ванную. Павел такого поворота не ожидал и не успел поэтому ничего предпринять. Да и не в том он состоянии был, чтобы напрягаться. Федор же, подтащив его к раковине, включил холодную воду и сунул голову друга под струю.

Хватая ртом воздух и не в силах даже вскрикнуть, Павел мог лишь махать руками. Но хватка Федора тут же ослабла, и Павел выпрямился:

– Ты че, в натуре, делаешь-то?! – заорал он.

Федор даже ухом не повел.

– Вот тебе станок, вот тебе пена для бритья и мыло, – он спокойно передал ему все перечисленные предметы. – Приведи себя в порядок. Тебе на люди надо сходить, да еще ехать сегодня. Я тебя в таком виде Саньку привезти не могу. Так что не позорь мои седины, – и вышел из ванной.

Когда через полчаса Павел показался в комнате, Федор сидел с бумагами на заправленной кровати Павла полностью одетым и готовым к выходу.

– Вот тебе адреса, – он протянул Павлу лист бумаги. – 3а6ерешь со стоянки джип. Оттуда поедешь взять талоны техосмотра и отвезешь их Егору Петровичу в офис. Потом возвращайся и начинай собираться. А я к водилам схожу, объясню, как и что, аванс им надо будет заплатить. Встречаемся здесь. Все, я пошел, – и Федор вышел из номера.

Павел остался сидеть с бумагой в руках. Помедлив еще минут пять, он стал одеваться.

Мент Павлу сразу не понравился. Уж очень игривое у него было настроение. Собрав талоны в аккуратную стопочку и не слушая больше пошлых шуток этого типа, Павел молча направился к выходу из помещения. В дверях он столкнулся с невысоким коренастым и чернявым мужиком в сером костюме.

– Дядь Вась, классно выглядишь! – похвалил мент.

– А это кто? – поинтересовался деловито дядя Вася, кивая в сторону уже выходившего Павла.

– Да вы техосмотр проводили для их машин. Я сейчас как раз им талоны выписал, – ответил его собеседник, и за Павлом закрылась дверь.

Вот значит, Паша, какая петрушка выходит, подумал Павел, спускаясь с крыльца и отпирая дверцу джипа. Что ж, теперь можно и к этому Петру Егорычу или Егору Петровичу, не припомнить уже, как его правильно. И все-таки есть здесь какая-то гадость.

С этими мыслями Павел включил зажигание и покатил в офис фирмы «Стелла».

Несмотря на субботний день, Егор Петрович был на месте, о чем с удовольствием сообщила Павлу его аппетитная секретарша. Но у него пятиминутное совещание по телефону, поэтому нужно подождать. Пока Павел топтался в приемной, его скучающий взгляд блуждал по глубокому вырезу блузки девушки, и мужское естество постепенно стало напоминать ему о своем присутствии. Поймав на себе проникновенное выражение глаз Павла, секретарша явно стала кокетничать, то ненароком выставив из-под стола изящную ножку, то прикоснувшись тонким пальчиком к полураскрытым губам. И Павел уже представил, как схватит ее сейчас за руку, потащит в туалет и сделает по полной программе. Великолепное тело манило, обещая все прелести жизни и любви. Павлу стало жарко. От мук его спас голос директора по селектору, сообщивший, что Павел может войти.

Разговор был недолгим и неприятным. Во всяком случае, для Павла. Поэтому с окончательно испортившимся настроением выйдя из кабинета, он вообще не заметил секретаршу и сразу ушел.