Проклятье Центральной Африки. Шесть лет среди людоедов

Я провел в Леопольдвиле около трех недель из-за того, что на тот момент не было парохода, который мог бы отвезти меня к месту моей службы в Басоко. Во время моего пребывания здесь у меня была прекрасная возможность увидеть жителей селения в работе и на досуге, и наблюдать за белыми и туземными жителями в их отношениях друг с другом.

Басоко на современной карте

В Леопольдвилле есть два класса белых мужчин – это единственная станция, кроме Бомы, которая может похвастаться такими социальными различиями. Обычно белых людей на станциях так мало, что они достаточно довольны обществом друг друга, какие бы различия в званиях не разделяли их. В Леопольдвиле у них две касты. Первая – это должностные лица государства, руководители торговых компаний, главные инженеры и т. д. Вторая – это инженеры и монтажники железной дороги, механики, работающие в цехах, некоторые белые военные в отставке, занимающиеся обучением туземных солдат и организацией военной службы, и другие лица аналогичного положения или ранга.

Напротив Леопольдвиля, на другом берегу реки, находится французская станция Браззавиль, столица Французского Конго, которая процветает, и ее успех частично объясняется тем, что она предоставляет больше возможностей для торговцев, чем бельгийцы со стороны «Свободного государства». * Голландская торговая компания Nieuwe Afrikaansche Handels Vernootschaap, хотела получить в Леопольдвиле участок земли для своего представительства. Бельгийцы предложили небольшой участок, достаточный для постройки всего лишь жилого дома с небольшим задним двором. Директор компании подал заявку французам, и там ему было предоставлено сорок пять акров (18 гектаров). Само собой разумеется, голландское торговое общество перенесло свою штаб-квартиру на французскую сторону, а бельгийцы потеряли еще один источник дохода.

* «Свободное государство Конго» – государство, существовавшее с 1885 по 1908 год на территории современного Заира, являвшееся личным владением короля Бельгии Леопольда II. Эта колония была основана Генри Мортоном Стэнли по поручению бельгийского короля и была формально независима от правительства Бельгии (примечание переводчика).

Эта тенденция довольно распространена выше по течению реки и распространяется даже на туземцев, которые в большом количестве перебираются на французскую сторону, потому что там они не переживают за сохранность и справедливую реализацию добытых ими каучука и слоновой кости.

У «Свободного государства» есть несколько способов делать препятствия для своих работников, навязывая им нормы, которые просто унижают и предназначены для ограничения их свободы в ненужном направлении. Одним из них является запрет абсента. Я надеюсь, меня не поймут неправильно, когда я скажу, что считаю, что человеку в тропиках, как и в Конго, необходимо определенное количество алкоголя. Здесь распространена гематурическая лихорадка, и я обнаружил, что мужчины, которые никогда не потребляли алкоголь и которые не были курильщиками, обычно были подвержены атакам болезни чаще. Я уже делал те же наблюдения в Индии, и мой опыт в Конго подтверждает это. Государство позволяет каждому сотруднику покупать три литра алкогольного напитка в месяц. Эффект от этого правила вряд ли тот, на который правительство рассчитывало. Во-первых, само ограничение практически вызывает стремление к нарушению нормы.

Такие ограничения, как правило, имеют противоположный результат тому, к чему стремятся их создатели. Обычное следствие – юноша, который приезжает в Конго, регулярно дополняет свои законные три литра несколькими литрами менее полезного напитка – туземного самогона. Так что в хорошем продукте, который не мог бы причинить человеку вред, ему отказывают, и в отместку он берет нездоровый суррогат, считая, что трех литров недостаточно. У французов на противоположном берегу таких ограничений нет, но насколько я знаю, они не страдают от алкоголизма.

Глава II. Туземцы на военной службе в Конго

Меня задержали в Леопольдвиле значительно дольше, чем я планировал, в связи с тем обстоятельством, что не было парохода, который мог бы отвезти меня в Басоко. Здесь я увидел все, что можно было увидеть, и решил, что если когда-нибудь стану начальником этой станции, то это приведет к значительным улучшениям.

Сейчас я перейду к Киншасе, станции, которую я проехал в поезде, который не остановился достаточно надолго, чтобы позволить мне выйти и побродить вокруг. Я особенно хотел увидеть Киншасу, потому что это один из образцовых лагерей обучения для туземцев, которые зачислены в вооруженные силы страны. Мне не терпелось увидеть, как работает их система, и сравнить ее с той, которую я видел во время моего первого срока службы на реке Верхняя Уэле.

Я поехал в Киншасу поездом из Леопольдвиля. Станция находится недалеко, в самой западной части речного разлива, именуемого Стэнли-Пул, примерно в трех милях вверх по течению от города. Здесь есть мыс, который носит название Каллина в честь офицера с таким именем, который раньше был на государственной службе. Каллина была австрийцем и ходил в полном обмундировании – высокие ботинки, патронташ, просторный плащ, винтовка на ремне через плечо, кавалерийский палаш, револьвер и т. д.

Карта разлива реки Конго (Стэнли-Пула) к востоку от Леопольдвиля. Леопольдвиль, Киншаса и мыс Каллина – в левой части.

Однажды он отправился вверх по реке в каноэ, чтобы осмотреть окрестности. В своем каноэ он поместил большой ящик с собственными вещами, на котором он сидел, выпрямившись, как на параде. Его команда состояла из не очень опытных лодочников, которые, совершенно не знали особенностей плавания по этой реке. Конечно, лодка была очень тяжелой, как и все местные каноэ, она была просто выдолбленной из ствола дерева и совершенно лишенной киля, так что малейшее движение грозило ее перевернуть. Когда лодка приблизилась данному мысу, поток подхватил ее с такой силой, что гребцы полностью потерял контроль над ней, и через несколько секунд она опрокинулась. Туземцы, будучи необремененными тяжелой одеждой, доплыли до берега, но Каллина, обвязанный тяжелым патронташем и всеми видами оружия, утонул, и, конечно же, его тело так и не было найдено.

Киншаса* – это прекрасное место, окруженное плантациями, спускающимися прямо к берегу Стэнли-Пула. Его дома хорошо построены, а некоторые из садов, принадлежащих чиновникам станции, поддерживаются в прекрасном состоянии. С веранд этих домов и из окон открывается великолепный вид на бассейн и белые скалы на другом берегу, названные Стэнли «Дуврские скалы» (на карте – Dover Cliffs), а также на французскую станцию Браззавиль. Здесь находится лагерь, который мне очень хотелось посетить, а рядом с ним туземная деревня, жители которой, на примере чистоты лагеря, содержат ее в гораздо лучшем порядке, чем большинство местных деревень.

* Впоследствии наименованием этого маленького селения заменят название столицы – «Леопольдвиль».

Когда я приехал в лагерь, новобранцев там обучали приемам стрельбы. В основном, это были мужчины из дальней восточной провинции Стэнли-Фолс. На стволе дерева была закреплена мишень, а туземцам до этого объяснили кое-что о механизме винтовки системы Альбини – Паттерна, которая ранее использовалась в бельгийской армии, но затем от нее отказались, а вышедшие из употребления винтовки были отправлены в Конго. Чернокожие впервые в жизни стреляли из боевого оружия. Учитывая это обстоятельство, надо сказать, что они действовали хорошо. Расстояние был невелико – около ста метров, и мишень довольно большая – но они отлично справились с задачей для новичков. Большинство из них, конечно, раньше обращались со старыми дульнозарядными ружьями, так как они стали предметом бартера, и туземцы всех частей государства довольно хорошо ознакомились с огнестрельным оружием. Поэтому, когда они начинают использовать винтовку, им не нужно преодолевать страх от грохота при выстреле.

Стэнли-Пул на современной карте

Однако в случае с винтовкой Альбини есть один неприятный момент – это оружие имеет сильную отдачу, и большинство из тех, кто стрелял в первый раз, очень недоброжелательно отнеслись к этому неудобству: офицеру, который обучал негров, было очень трудно заставить их понять необходимость прижимать приклад к плечу.

Солдаты колониальных войск «Свободного государства Конго»

Я обнаружил, что солдаты в Киншасе довольно неплохо размещены и хорошо кормятся, и, следовательно, они довольны своей судьбой: государство платит своим солдатам и создает им хорошие условия, по причинам, о которых мне позже будет что сказать.

Каждый год количество новобранцев устанавливается бельгийским королем, являющимся сувереном «свободного государства» Конго. Его решения зависят от информации, полученной от генерал-губернатора, который получает отчеты от своих подчиненных и определяет количество мужчин, представляемых каждым округом. С целью обеспечить набор, страна делится на районы, и каждый вождь в каждом округе призван предоставить определенную квоту мужчин пропорционально количеству людей в его деревне или его племени.

Мужчины, отобранные вождем, направляются к комиссару округа, который вызывает комиссию для надлежащей проверки новобранцев, которая обычно состоит из него самого, медицинского работника, транспортного чиновника округа, а иногда и другого чиновника в качестве секретаря. Эта комиссия обычно собирается в штаб-квартире округа, и, как правило, заседает на веранде дома комиссара. Иногда проверка новобранцев приводит к юмористическим инцидентам. Например, однажды, когда я осматривал мужчин на предмет годности к службе, старый негр лет семидесяти представлялся для зачисления. Он был очень расстроен, когда мы отвергли его, и по нему было видно, что он понятия не имел о том, что такое военная служба, но думал, что это какая-то невероятно выгодная привилегия.

Подразделение «Форс Публик»

Другой оказался обладателем только одной руки. Вероятно, он потерял другую в качестве наказания за какой-то серьезный проступок во времена его молодости, но он, конечно, думал, что это не помешает его зачислению на военную службу. Как и многие другие, пришедшие на комиссию, он представлял, что служба в рядах «Force Publiqite»* состоит лишь в том, чтобы носить униформу и оружие, обе такие привилегии он рассматривал как ценный актив, а оружие, как средство, с которым он мог бы охотиться на своих соотечественников.

* «Форс Публик» – жандармские и военные формирования в Свободном государстве Конго

Воины племени занде

Лучшим материалом для военных формирований Конго были бы негры-занде (одна из ветвей народа ньям-ньям), племена которых распространены по всему району верховьев реки Уэле. Но они живут в недоступных лесах и просто не пожелают вступить в армию, будучи слишком независимыми, чтобы служить кому-либо, кроме своих собственных вождей. А их вожди не в достаточной степени подчиняются государству, чтобы согласиться на принуждение. Этот народ, на самом деле, настолько могущественный, что государство не может позволить себе ссориться с их вождями, и в результате этого занде освобождены от военной службы. Они действительно являются государством в государстве, и к счастью, они обладают гораздо более высоким уровнем интеллекта, чем окружающие их племена, и, таким образом, являются народом с упорядоченной структурой самоуправления.

Племя бататела также является хорошим материалом, но оно перестало быть лояльным к государству. Некоторые из батателов все еще находятся в армии Конго, но власти позаботились о том, чтобы отправить большинство из них на запад, подальше от мест постоянных боев между бельгийцами и мятежными соплеменниками служащих батателов.

Племя маньема, живущее в самой восточной части государства около озер Альберт и Танганьика, дает хороших солдат, если государство соблюдает все условия договора с ними, но когда оно этого не делает, они ни минуты не испытывают сомнений против того, чтобы восстать, как свидетельствуют мятеж в форте Шинкакасса и бомбардировка Бомы, о которой я уже рассказывал. Бакуссу, тоже выходцы с востока, – это племя, которое бельгийцы привлекают для поставки новобранцев с заметным успехом. Мобанги, племя, которое находилось под моим контролем, когда я занимал пост капитана-коменданта на Верхней Уэле, также дают хороших солдат. Последние были призваны для особой цели. Когда-то они были независимым племенем, но затем долгое время находились под властью племени занде, которому они платили дань. В надежде, что однажды они смогут вернуть свою независимость и избавиться от могущественных чернокожих угнетателей, мобанги посылают, как можно больше своих молодых людей в надежде, что те обучатся военному делу в армии государства и станут защитниками для своего племени. Это вполне понятная цель, но мне кажется, что, прежде чем мобанги смогут ее осуществить, прогресс цивилизации им воспрепятствует, и они, и занде не будут знать над собой никаких господ, кроме белого человека.

Отряд воинов занде

Бататела – большая потеря для бельгийцев. Они слышали кое-что о европейских методах внедрения цивилизации на востоке, и, будучи хорошо обучены военному делу бельгийцами, сумели дать последним достойный отпор. Тема изгнания арабов из Конго хорошо известна большинству студентов, изучающих недавнюю африканскую историю. Мой друг, господин С. Л. Хинд, ранее служивший в качестве медицинского работника в этой части страны, изложил верную и наиболее живописную историю их поражения в своей книге «Падение арабов в Конго». Именно в связи с подавлением набегов арабских охотников за рабами с востока бельгийцы потеряли приверженность племени бататела, которое в свое время было одним из их самых верных союзников. К этому привела жестокая и бездумная политика бельгийских администраторов. После того, как арабы были изгнаны совместными усилиями государственных войск и племени бататела, глупый и жестокий бельгийский офицер, барон Данис, изо всех сил пытался повесить Лютету, вождя батателов, без всякой причины, кроме бессмысленного желания вселить среди чернокожих союзников страх перед белыми. Лютете оказал огромную услугу барону Данису против арабов. Он снабдил бельгийского командира тысячами воинов, и без него арабы никогда бы не были подавлены – они бы управляли своими рабовладельческими караванами по сей день. Батателы никогда не прощали это предательство, они восстали против государства, стоили ему огромных денег и жизней, а бельгийцы потеряли, кроме того, верность племени, союз с которым был бы большим козырем в сохранении порядка в их отдаленной стране. Теперь мы время от времени слышим, что батателы были окончательно подавлены, что они были уничтожены, разбиты, рассеяны и все остальное, что случается с упрямым врагом. И, тем не менее, батателы – это болезненная заноза для государственной администрации, и в этом случае, как и во многих других, варварство бельгийцев неоднократно оборачивалось против них самих.

Некоторые из племен французского Сенегала поставляют хороших новобранцев, но государство не нанимает многих из них. Они хотят более выгодных условий и лучшей оплаты, чем правительство Конго склонно предоставлять чернокожим из своих собственных территорий. То же самое было и с гауссами, большинство из них были выходцами из британских колоний на западном побережье.

Барон Фрэнсис Данис (1861 – 1909)

В прежние времена бельгийцы довольно интенсивно привлекали туземцев из британских колоний. Люди были завербованы по трудовому соглашению, в котором ничего не было сказано о военной службе, и было много заманчивых обещаний, которые никто не намеревался выполнять. Но у простого африканца очень острое чувство справедливости, которое можно сравнить только с подобным чувством у обманутого ребенка. В результате, такой новобранец доставлял гораздо больше хлопот, чем приносил пользы; кроме того, британское правительство, когда обнаружило, что происходит, быстро положило конец этой форме вербовки.

В своем стремлении получить хороших солдат государство сделало ставку на сомалийцев, использовались те же лукавые уговоры, и сомалийцы покинули свое восточное побережье с надеждой, что будут получать хорошую зарплату, мясные рационы и сигареты. Но когда пришло время ощутить реальные условия службы, сомалийцы в непривычном влажном климате поумирали, как стадо овец во время эпидемии. Затем была предпринята попытка набрать рекрутов на Занзибаре, и они выдержали местные тяготы довольно хорошо. Но они были бесполезны, как солдаты – по какой-то причине я не мог понять, почему они, стреляя, никогда не могли попасть с ближнего расстояния даже в большую цель. Все, что они могли делать, – это бродить в униформе и запугивать мирных жителей деревень, в которых они оказались.

Комиссару округа разрешается выплачивать вождю племени награду – около пятидесяти франков за каждого новобранца, но такие выплаты чаще всего не производятся, и щедрость белого начальника к тому времени, когда он получает желаемое, уменьшается до куска ткани произвольной длины, качества и яркости и, возможно, какого-нибудь дополнительного подарка. Нет закона, который бы предусматривал какую-либо форму призыва на военную службу. Если вождь не посылает требуемое количество людей, то его ждут неприятности, о чем он знает, а потому всегда стремится выполнить план поставок.

Вождь определенно отказался бы, если бы посмел, и те племена, которые достаточно сильны, чтобы отказаться, делают это. Набор на военную службу – безжалостный механизм для сокращения населения туземных деревень, поскольку все чернокожие хорошо знают, что большинство молодых людей, которые идут в армию, домой никогда не возвращаются. Восемьсот лучших представителей молодежи пропадали, таким образом, для своих племен в моем районе каждый год. Кроме того, государство предъявляет чрезвычайные требования к вождям в отношении людей, посылаемых на сбор каучука и для добычи слоновой кости, а это требует привлечения многих мужчин, поэтому в деревнях вынужденный отток населения очень заметен.

Во время зачисления в армию новобранцам сообщают, каков будет срок их службы и каковы условия их контракта с правительством, а после инцидента в Шинкакассе, когда обманутые уроженцы Маньемы бомбили Бому, правительство стало немного более осторожным в том, чтобы не обманывать туземцев.

Солдаты, зачисленные таким образом, являются постоянными служащими вооруженных сил «Свободного государства Конго». Срок их службы составляет семь лет, по истечении которых правительство обязуется вернуть их на родину. Каждому человеку дается учетная книжка, в которую записываются все его платежи и авансы. Конечно, в основном они производятся в натуральной форме: деньги на отдаленной от их родины станции бесполезны для черного солдата. В основном он решает получать свою зарплату тканью из магазина. Местным жителям платили в деньгах, но это привело к очень большим злоупотреблениям со стороны белых военных чиновников. Солдату платили несколько монет, которые для него не имели никакого значения или ценности для его собственного народа, и когда он пытался обменять их на ткань, то совершенно не представлял, сколько ее он может купить на эти монеты. Некоторые офицеры пользовались невежеством черных солдат и выдавали им ткани значительно меньше, чем можно было купить на принесенные негром деньги, а полученный обманом излишек монет отправляли в свой карман.

Есть черные солдаты, называемые «милицией», в отличие от волонтеров, чьи условия службы я опишу позже. Они получают двадцать один сантим в день, но не могут получить все деньги во время службы. Определенная сумма хранится в резерве до тех пор, пока они не закончат свои семь лет, но по разным причинам очень немногие из них выдерживают этот срок. Они также получают свой рацион.

Когда новобранцы зачислены, их отправляют в учебные лагеря, такие как лагерь в Киншасе, который я посетил во время моего пребывания в Леопольдвиле. В общем, власти заботятся о том, чтобы солдат отправлялся в лагерь как можно подальше от его родной деревни, так как было обнаружено, что черный не понимает истинного духа воинской службы. Когда его оставляют по соседству с его собственным народом, он склонен смотреть на свою форму и ружье как на инструменты, переданные ему в руки милосердным провидением для того, чтобы он мог тиранизировать своих несчастных соплеменников и соседей. А соплеменники, не осознавая скромного положения, которое солдат занимает в военной иерархии, и видя только огромную пропасть, отделяющую их от этого «государственного человека», вполне готовы к тому, чтобы безропотно подчиниться произволу своего односельчанина, а нередко и родственника. Таким образом, государство перемещает новобранцев с запада на восток и с юга на север. В то же время следует проявлять определенную осторожность при выборе районов, в которые направляются эти люди. В этом отношении государство провело некоторые дорогостоящие эксперименты, которых можно было бы избежать с помощью некоторой предусмотрительности.

Например, несколько человек из района реки Уэле были переведены для обучения в лагерь на экваторе – Иребу. Но питание было совершенно неподходящим; люди из Уэле привыкли к бананам, как основной пище, и когда их перевели на маниок, они просто умирали, как мухи. Некоторые из них пользовались удобным моментом и дезертировали на французский берег, но, как правило, таких было мало, и большинство туземцев терпели эти лишения.

Кроме того, дезертирство предлагает мало возможностей. Все эти люди находятся далеко от своих домов, а в тропической Африке буш или джунгли – отнюдь не гостеприимное место для чужака. Любой побег из воинской части, как правило, заканчивается тем, что дезертир рано или поздно бывает убит жителями какой-нибудь деревни, после чего деревенские могут устроить великий праздник в предвкушении отведать «вкусного чужеземца».

Когда офицеры хорошо обращаются с чернокожими солдатами, нет повода опасаться, что последние сбегут, и только тогда, когда жизнь в военном лагере для чернокожего невыносима, они решаются на побег, который практически всегда означает верную смерть – и это, я рад отметить, происходит сейчас гораздо реже, чем несколько лет назад. Но в любом случае немногие из этих людей прослужат свои семь лет. Потери в личном составе бывают довольно ощутимы во время карательных экспедиций, войн с целью подчинить непокорных вождей или в ходе наказаний тех туземных правителей, которые не смогли удовлетворить хищнические запросы государства в отношении поставок каучука и слоновой кости. Кроме того, солдаты призваны выполнять длительные и тяжелые работы, такие как постройка деревянных укреплений, рытье рвов вокруг них и поддержание в исправном состоянии дорожных постов, что в жарком и влажном климате весьма не способствует сохранению здоровья. Более того, когда малые воинские отряды находятся в труднодоступных лесах, два-три солдата, неразумно отошедшие в джунгли от своего поста, считаются местными племенами не более, как объектами для охоты и весьма желанной дичью.

С другой стороны, нередко солдат вступает в ссору с деревенским населением, пытаясь отнять собственность туземцев, и в результате оказывается убитым. Конечно, следует карательная экспедиция, и многие местные чернокожие гибнут.

Работа по сбору древесины является одной из основных на реке Конго. В стране нет угля. Напрасно глава научной экспедиции, лейтенант Лемэр, хвастался тем, что нашел уголь, а на самом деле его так и не обнаружил. Речные пароходы обязаны использовать древесное топливо. Дрова собирают из различных деревень по соседству со станциями, причем вождь обязан предоставить определенное количество древесины под страхом заключения в тюрьму. Два или три солдата находится в деревне и, как правило, вместо организации заготовки дров, преуспевают в том, чтобы поиздеваться над вождем и населением. Некоторые из вождей поставляют дрова регулярно и без задержек, а солдаты, расквартированные в их деревнях, без причин запугивают жителей и издеваются над их женщинами. Некий вождь деревни возле моей станции в Басоко имел такой горький опыт и однажды пришел ко мне с просьбой чтобы я убрал из селения обнаглевшего солдата. В то же время вождь обязался регулярно снабжать станцию установленным количеством древесины. Поэтому я отозвал солдата и никогда не имел никаких проблем с этим конкретным вождем.