Большие и маленькие

День.

Встретил несколько брошенных машин у какого-то поселка. Бензин почти на нуле. К двум часам остановился у перекрестка, перекусил. Указатель показывал в сторону деревни «Луговое 4 километра». Бросил машину и пошел пешком. Может вирус пока не добрался туда.

Вечер.

В деревне две короткие улицы. Людей не видно. Слышен непрерывный собачий лай. На одной улице в двух домах горел свет, похоже свечи или керосинки. На другой только в одном доме. Пошел к нему. Открыл калитку – собака даже не показалась из будки, только рычала. Но меня этим сегодня не напугаешь. Открыл дверь. В сенях тепло и темно. Открыл вторую дверь и громко окликнул жильцов дома. В дальней комнате горел свет и в проеме показался человек. Лица не видно, походка шаркающая. Я приготовился и достал кухонный нож. Либо это пожилой человек, либо…

Этот чертов дом. Я теперь в подвале, на собачьей цепи. Старик совсем сумасшедший и эпидемия тут не при чем. Сколько я уже здесь? Пять дней? Шесть? Сука. Маленькое разбитое окно, как напоминание моей неудачной попытки спасения. Крик помощи в пустоту, а я без ботинка.

Береженого, мозг бережет.

Казалось, прошла целая вечность с последней проверки. И вот опять – чердак, окна, двери, подвал. Подвал, окна, двери, чердак. Бережёного, как известно, мозг бережет. В коридоре остановился напротив зеркала, сначала чуть не замахнулся куском трубы. Я похудел, зарос бородой и при своем росте в метр восемьдесят стал походить на коршуна. Такого очень недовольного жизнью, с глазами навыкат. Нет, всё-таки не коршун, богомол. Только бородатый. Похоже, нужно поесть, опять всякая чушь в голову лезет. Стоп. Ещё раз проверить подвал, а потом еду.

В подвале всё было по-прежнему, окно накрепко заколочено, подкопов под дом не нашел, тело старика привязано цепями. Ткнул его трубой – не двигается, хитрая скотина. Поправил картину, она мне нравилась – глубокое и безмятежное море. Я её сам нарисовал, на куске простыни. Сначала на кухне висело, но потом почему-то решил оставить в подвале. Так надежнее что ли. Ха! Старик и море. Кто тут кого поймал? А? Ткнул ещё раз старика. Всё так же, не двигается.

Утренняя проверка закончена. Подбросил ещё поленьев в печку, вскипятил воду. В последнее время постоянно ставлю, галочки в голове: проверяй дом ежедневно – галочка, старика ткни трубой – галочка, воду сырую не пей – галочка. Не могу успокоиться пока стая галочек не будет кружиться вокруг. Я чувствую себя лучше в их окружении, безопасней. Нужно ещё дров, но за ними только днём, и ни в коем случае ночью. Раз, ещё галочка.

Заварил чай, сел в кресло, трубу на колени. Стук. Стук в дверь.

– Тут кто-нибудь есть? Впустите! Я видел дым!

Огромная такая галка! Невероятных размеров уселась на плечо – «не впускать никого в дом». Я медленно встал и прокрался к двери.

– Пожалуйста, впустите! – голос мужской, скрипящий, как у старика.

Нет, нет, нет. Никаких людей, никаких стариков, никакой заразы в дом. Ещё один стук, уже слабее. И нежданный гость, судя по шагам, решил обойти дом. Ага, нашелся проверяющий. Ни дыр, ни лазеек он не найдет. Аккуратно поставил кресло в центр гостиной, прислушиваясь. В доме настолько тихо, что я бы даже услышал если б этот старик пернул на улице. Вот он прошел окна спальни, кухни, туалета, гостиной, бесконечно постукивая по окнам. Вернулся к двери.

– Пожалуйста, я бедный путник, бежал из города, помогите… – жалобно завыл проверяющий.

Знаем мы таких, плачут под дверью, скребутся, а стоит только впустить – то ножиком трясти начнут, а то ещё хуже – человек пять там их будет, а не одна маленькая девочка. Галочки довольно закружились вокруг головы, встретив новую подружку – «никому нельзя доверять».

Тем временем за дверью стало тихо, гость выругался и стал удаляться от дома.

Вот и славненько. Перед ужином нужно ещё раз всё проверить.

«Чердак, окна, двери, подвал, чердак, окна, двери, подвал» – словно священную мантру, повторял я снова и снова. Ещё один день склонил свою голову передо мной…

Жизнь

Интересно, а человек замечает момент, когда он сходит с ума? Нет, я серьезно. Я знаю, кто я такой, помню своё имя и чем занимался в прошлом. Я помню всех, кто был мне дорог, и кому был дорог я. Моих родителей, мою маленькую сестренку. Но всё это где-то там в прошлом, и чем больше наступает новых дней, тем это «прошлое» всё дальше и дальше от меня. Было ли оно вообще? Я начал записывать, чтобы не забыть. Что от меня останется, если я позволю себе забыть? Я как-то нашел старый фотоальбом старика, черно-белая летопись чужой жизни. По буквам. Ж. И. З. Н. Ь. Мне чертовски не хватает нормальной жизни. А ещё я нашел семь капканов. Видимо старик был охотником, но я даже рад что не нашел ружьё, так как я бы рано или поздно им воспользовался и навряд ли в качестве самообороны.

Во время очередного похода за дровами я заметил, что один из капканов поймал свою добычу. Девочку лет шести. Белокурая, в одной ночнушке. Она сейчас рычала, вертелась в снегу. И я хотел уже снести ей голову ударом топора, пока не увидел её лицо. Один в один моя маленькая сестренка. Так у старика появилась внучка.

Я мало что знал об этой заразе, радио в начале ещё шуршало чью-то морзянку, а после и вовсе затихло. Батарейки сели, новых я не нашел. Поэтому все мои знания – только от моих наблюдений. Девочку прицепил рядом со стариком и через пару дней во время очередного обхода дома ткнул трубой в старика, и тот ответил недовольным уханьем. Начал дергаться и открыл глаза. Думаю, этот подлый ублюдок воскрес благодаря моей тупости. Девочка принесла вирус. Как это работает? А если я сдохну в этом подвале – я тоже стану с ними тусоваться?

Старик даже будучи человеком был куском дерьма. Держал меня на цепи, как он любил повторять, на «черный день». Собаку и кошку он к тому времени уже съел, ещё чуть-чуть и я бы отправился вместе с ними на переработку. А теперь опять таращится на меня с таким же взглядом. На сестренку даже не смотрит. Я что назвал её сестренкой?

Выбрался из подвала. Разбавил остатки спирта, которые хранил когда-то дед, выпил залпом и провалился в глубокий сон.

– Давно я тебя в гости ждал, вон варенья достал. – беззубым ртом прошамкал дед. А посреди стола кровавое месиво, я даже чувствую его запах.

Девочка улыбается, глаза затянуты белой пеленой. Ручонками загребает из кучи и ест, причмокивая.

Проснулся от крика. Даже не понял, что это кричу я. Вскочил, схватив топор, и в подвал. У стены, обнявшись, лежали старик и девочка. Услышав меня, оба подняли головы, уставившись пустыми глазами. Блядь… Почему они тянуться друг к другу? Неужели что-то там внутри осталось человеческого? Любовь? Опустил руку с топором и, прислонившись к стене напротив, сел.

Я плакал. Слезы – соль и вода… на моей картине с морем – соль и вода. Только море сейчас бушевало, пытаясь откусить волнами кусочек берега. И этот новый мир с удовольствием откусывал и пережевывал последнее и светлое, что было во мне....

Сказки

Укусил комар – плюнул, растер и забыл. Почти так всегда и происходит. Но…

Как-то раз злой комар решил всех зверей лесу покусать да крови их попить. Начал в четверг.

К медведю слетал, искал, искал место как бы сквозь шерсть густую пробиться, и не нашел. Полетел, не попивши кровушки, дальше. Сова днем спала и была очень хорошей жертвой. Но через перья так и не пробился комар. Расстроился да дальше полетел к лисе. Лиса хитрой оказалась, только комара увидела да в нору спряталась. В норе темно, не найти лису. К ежу хотел комар слетать, да вспомнил про иглы острые и оставил эту затею. И тут охотника встретил комар. Хоть охотник тот и лесной житель, но ни шерсти, ни иголок, ни хитрости звериной нет. Сел на руку, укусил и напился вдоволь комар. Заметил укус охотник и давай думу думать, как укус залечить, а то вдруг комар заразу какую принес. Пошел к врачевателю, а тот руками разводит, само, говорит, пройдет. Охотник чует как плохеет ему. Пошел к бабке-ведунье. Так, говорит, болотной жижей надо смазать и залечиться укус. Смазал охотник, но не помогло и жар поднялся в теле во всем. И тут подумал, подумал охотник, что надо заразу остановить, пока по крови ко всему телу не добралась. Сходил к дровосеку, попросил самый острый топор и рубанул себе по самое плечо. И как рукой сняло. Рукой с топором…

А всё потому что иногда самый страшный способ избавления и есть самый правильный. И бояться не нужно, коли выжить хочется. Ведь главное сейчас – выживание.

– И как тебе, сестренка? Нравится?

Сестренка замычала, протягивая свои руки ко мне. Теперь-то, без зубов она укусить меня ещё раз не сможет. Старик тоже потянулся ко мне. Пнул его ногой в голову, чтобы успокоился. Плечо горело огнем, но уже было лучше. Два дня в забытье. То отключался, то снова приходил в себя. А если не помер и не превратился еще в тварь, значит правильный способ выбрал. Главное теперь заражение не подхватить. Очень смешно! Заражение!

Я смеялся. И думается мне, мой смех из подвала даже на улице был слышен. Заражение!

Слова

– Пава. Па. Ва. Па. Па. Рыыы. Ма. Ма. Рыыы.

– Дом. Доооооом. Домммм. Рыыы. Лююююю.

– Люююдиии. Лююди рыыы. Убегааааююю.

– Дым…

– Дым…

– Дым…

– Сне…

– Ггггыыыы.

– Кап.

– Кап.

– Капкан. Рыыыы…

– Кап.

– Кап.

– Ма. Ма. Па. Па. Дом. Дом. Домойййй.

Сестренка забилась в угол подвала. И тихо застонала. Это что-то нереальное. Я ни разу не слышал от тварей больше двух слов. Вирус что-то оставляет им, крупицы эмоций или часть истории. Мне стало дурно. Поднявшись наверх, я зачерпнул холодной воды из ведра и вылил себе на макушку… потом ещё и ещё… Вода стекала по голове, лицу, неприятно через ворот залезла на спину. Я схватил плед, укутался в кресле. Я тоже буду таким? Как скоро? Кап. Кап. Капкан.

Cоседи

На прошлой неделе у меня появились соседи. Дом в двухсот метрах и, как мне кажется, оттуда и пришла девочка. Я видел двоих – мужчина и женщина, скорее всего пара. Они мне помахали, но подходить не стали. Похоже городские. Оба в камуфляжных костюмах, выглядят спокойными. Видимо они вычистили дом, так как я заметил большой костер на второй день. Я уже имел опыт общения с выжившими, все заканчивались плохо либо никак. Да и в нынешнем положении, с культей вместо левой руки, я был легкой добычей. У меня был запас дедовских солений и картошки. Просто так им не сдамся! С гвоздодером в ближнем бою я ещё мог дать хороший отпор.

В субботу или может в воскресенье, а может это вообще был понедельник (посмотрел бы я на вас в такой ситуации, считали бы вы дни), я обнаружил на пороге записку. Капканы мои новые соседи обошли умело, хоть я их и хорошо спрятал. Какое-то нехорошее предчувствие. А когда у меня его не было? Ха! Да я с ним постоянно. В записке:

«Уважаемый друг! Хоть мы и не знакомы, но мы чтим старые традиции, ведь как можно оставаться человеком, если не помнить кто мы такие. Поэтому мы приглашаем Вас на званый ужин, для знакомства и приятного времяпрепровождения».

А ещё ниже подпись: «Евгения и Евгений Корниловы».

Значит семейная парочка зовет меня на ужин… Это мило настолько, что охренеть можно. Ужин при свечах. Я проигнорировал письмо. На следующий день под дверью нашел контейнер с мясным рагу и записку:

«Очень жаль, что вы не смогли прийти на ужин, надеемся увидеться в следующий раз». С контейнером прилагался сверток с шоколадом. Шоколад я не ел уже кажется тысячу лет. Я даже сестренке со стариком пытался дать кусочек, запах они явно узнали.

Записки с приглашением и ужин с контейнером регулярно стали поступать к моему порогу. А когда у меня накопилась уже добрая дюжина контейнеров, я кое-как побрился, помылся в тазике и всё-таки решил принять приглашение на ужин. На всякий случай засунул кухонный нож за пояс и взял любимый гвоздодер и контейнеры.

У соседского дома увидел остатки от костровища – пепел и кости. Похоже родственники сестренки. Точнее твари сестренки. Постучался в дверь, мне открыла Евгения:

– Здравствуйте! Рады вас видеть! Женя, к нам наконец-то пришли гости. – затараторила девушка невысокого роста и лицом, чем-то напоминающая сурка.

На пороге показался высокий парень в куртке цвета хаки:

– Женя – протянул руку парень, – а это моя жена тоже Женя! Шутка жизни. – доброжелательно засмеялся тот.

– Я Виктор. Когда-то друзья называли меня Вик.

– Надеюсь и мы сможем стать друзьями, Вик. Проходите. – пригласила Женя.

Меня проводили на кухню. Соседи то и дело поглядывали на мою культю и на мой гвоздодер, попытались усадить к окну, но я предпочел сесть спиной к выходу.

– Производственная травма. – попытался пошутить я. – А вот ваши контейнеры и… спасибо за еду, я давно не ел мяса. Откуда у вас оно, кстати?

Парочка переглянулась. Муж ответил:

– Вик, мы бежали из города. И по пути немного незаконно наведались в супермаркет. Но какие законы сейчас действуют? Наверное, только Божьи, да и то Господь послал всех людей куда подальше.

– Не осуждаю. Время обязывает быть сильным.

Тем временем Женя накрыла на стол, в центр выставив блюдо с розовыми стейками.

– Вам это штука – показывая на гвоздодер сказала девушка – мешать будет. Давайте я её уберу?

– Конечно, сейчас. Я могу где-то руки… руку помыть?

– В конце коридора ванна, мы поставили туда рукомойник. Вода и мыло там же.

Я вышел из кухни, пошел в сумраке по коридору. Парочка о чем-то начала шептаться. На полу темно-бардовые разводы, ведущие в комнату направо. Я аккуратно поддел запертую дверь своим гвоздодером… Слабый уличный свет освещал зал. В центре на столе куски мяса, кости, тарелка с нарезанными под стейк частями. В углу связанный мужчина… Без ноги. Он был весь мокрый, тяжело дышал, рот перемотан скотчем.

Сука. Сукаааааааа… Вот тебе и супермаркет. Мужик был ещё человеком, и, похоже, скоро умрет… Если, конечно, тут кто-то умирает по-настоящему. Надо выбираться. Сука! Каким мясом они меня кормили? Я вышел из зала, прикрыв дверь. Меня тошнило. Я попался уже во второй раз! Одним чудом освободился от старика и вот опять.

В кухонном проеме стояла девушка.

– Мы вас уже потеряли. – заулыбалась во весь рот она.

Точным ударом гвоздодера, я убрал улыбку с её лица да так, что он застрял у неё в районе челюсти. Она рухнула на пол.

Я выхватил нож из-за пояса.

– Ах ты пидор! – заорал муж и побежал в мою сторону.

Я побежал. Спрятался за косяк у входной двери. Отсчитал: раз, два и резко, выставив нож на уровень груди, вышел к проходу. Физика сделала все остальное – мужик напоролся на нож. Мы оба упали. Его удивленные глаза пялились на меня ещё несколько секунд, потом он затих.

Выбравшись, я добежал домой, закрылся. Меня вырвало. Потом ещё раз и ещё. Когда сил совсем не осталось, я залез в кресло и отключился.

Во сне ко мне приходили мои соседи по квартире и предлагали мясо, которое им привезли из деревни. По 250 рублей за килограмм…

Мир рухнул и продолжал падать и падать. Когда он остановится? Когда все станет по-другому? Когда…

Я живу полной жизнью!

У меня есть личный психолог. Сестренке в подвале очень приятно выговариваться, она любит слушать, иногда одобрительно рычит в ответ.

У меня есть личный охранник. Нашел горластую тварь в окрестностях и привязал к дереву возле дома. Теперь я в курсе, когда ко мне приходят неожиданные гости.

У меня есть личный помощник по хозяйству. К старику я привязываю мешок с дровами или канистры с водой, он их тащит и идет за мной до самого дома. Приятно же? Да?

Я бы ещё хотел завести собаку или кошку, но они куда-то все пропали. Вот от этого немного обидно.

Но в остальном я живу полной жизнью!

День за днем. Прошлое ужасно, но будущее светлое и внушает оптимизм. Да так, что я иногда сижу перед зеркалом и смеюсь. От счастья, наверное…

Финал

Утром пришли два космонавта. Всё как полагается: в белоснежных сверкающих скафандрах. Я их впустил. Они рассказали, что прилетели с засекреченной космической станции и забирают сейчас всех выживших к себе. Я собрал вещи, попрощался с дедом и сестренкой. И через час я уже был на корабле, который быстро удалялся от Земли.

Нет… Концовка совсем ни к черту.

У меня пока еще есть время придумать. Нужно выбрать самое идеальное окончание и запомнить его. Так.

Утром, когда я собирал дрова, к дому подъехал лимузин. Из него вышел полуживой в смокинге, и, немного поправляя отпадавшую челюсть, он пригласил меня поехать на вручение Нобелевской премии. Я спросил его: в какой области, а он весело прошамкал – в Нижегородской. Черт, а теперь сюр какой-то выходит.

Заново.

Утром… а почему опять утром? Может вечером? Не, лучше утром. Не факт, что дотяну до вечера. Хотя кровь вроде бы уже не так сильно идет…

Так.

Утром я увижу, как в погреб спускается бригада скорой помощи. Врачиха с такими добрыми и заботливыми глазами говорит, мол, чего же вы, голубчик – все хорошо будет! Вон, если этих всех вылечили, то и вас поправим. Вытаскивают сначала меня, потом деревяху из живота, пшикают заживляющим гелем и всё срастается. Сестренка бежит навстречу обниматься. И дед, вроде уже не такой злой, с легким укором смотрит, мол, как тебя угораздило в погреб-то открытый упасть, да на кусок лестницы напороться? И зовет меня на рыбалку.

И вот мы идем втроем на речку. Сестренка бежит впереди, за кузнечиком угнаться пытается. А трава такая высокая, руку подставляешь, будто здоровается с тобой. А как к речке пришли, так решили искупаться. Я прыгаю в воду, плыву, борюсь с течением и побеждаю даже. А после наоборот: отдаюсь течению и несет оно меня. Свободно так. Только холодно немного. Холодно… А потом…

…а потом выхожу из речки, ложусь на берегу… солнце пригревает и ничего не хочется. Только слушать воду, ветер, как дед ругается на удочку, а сестренка по щеке тебе травинкой водит и смеётся…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.