АДМИРАЛ УШАКОВ В ИСТОРИИ РОССИИ: новый взгляд и новый формат

Ещё по выходу из Балтийского моря на кораблях началась цинга. На корабле Ф.Ф. Ушакова она уносила жизни матросов практически ежедневно. 29 июля при проходе Гибралтара умер корабельный лекарь К. Миленберн. Всего на переходе в Ливорно на корабле умерло 47 человек (Овчинников, 2014).

Два с половиной месяца занял переход, который, как и другие, стал возможен благодаря мужественному исполнению долга тысячами офицеров и матросов. Морякам той поры приходилось преодолевать неимоверные трудности, терпеть многие лишения. Достаточно оценить рацион питания в море, чтобы хотя бы в первом приближении сегодня понять чувства матросов, понять – почему они сотнями болели, а многие и умирали в походе. Полкилограмма сухарей, примерно 210 граммов солонины (солёное говяжье мясо), около 400 граммов гороху и круп в день – вот и все. Никакого «первого», никаких закусок. И это при значительных физических нагрузках во время работы с парусами, особенно в шторм. Работы круглосуточной и в жару, и в холод, и в дождь, и в туман. Работы при высокой влажности, при невозможности просушить одежду – открытый огонь на парусном судне недопустим. Отдыхать приходилось во влажных, затхлых помещениях, поскольку парусный корабль того времени был деревянным. Дерево же в воде быстро гнило, выделяя неприятные запахи. Помещения внутри корабля не проветривались, порастали плесенью, в них поселялись бактерии. В настоящее время можно только в мыслях представить себе каково было находиться в помещениях судна при температуре за бортом около нуля градусов. В северных широтах такая температура ночью не редкость даже в июне. Или – при плюсовой температуре около сорока градусов, которая не редкость в южных широтах.

Яков Филиппович Сухотин (позже вице-адмирал)

Включенное в рацион спиртное (чарка горячего вина, очевидно, по нынешним понятиям – водки, и две кружки пива в день) позволяло заменить питьевую воду, которую в отличие от пива трудно было хранить на кораблях и мобилизовать внутренние силы организма на преодоление трудностей. Большое количество уксуса в рационе объясняется необходимостью использования этого продукта в качестве дезинфицирующего средства. Два с половиной месяца перехода в таких условиях – уже подвиг!

В Ливорно пришлось ремонтировать оба фрегата и лечить большое количество больных (на эскадре осенью – 800 человек, умерших – 28). Поэтому зазимовали тут, предписание императрицы выполнить не удалось. В зимнее время плавать в Атлантике и в Балтийском море не рисковали, тем более, что в Англию, в Португалию и Испанию заходить было нельзя. До начала мая стояли на ливорнском рейде. Здесь эскадру посетил, путешествующий инкогнито по Италии («граф Северный»), генерал-адмирал и президент Адмиралтейств-коллегии с 1762 года (высшее звание и должность на флоте, по нынешним понятиям главнокомандующий ВМФ) и будущий император Павел I.

2 мая вышли в обратном направлении. Особое напряжение на обратном пути испытали при проходе Гибралтара, который в тот период уже длительное время осаждали французы и испанцы. Англичане стойко оборонялись в крепости. Враждующие стороны не посмели тронуть русскую эскадру и пропустили через зону военных действий беспрепятственно. Не заходя ни в какие атлантические порты, 12 июня прибыли в Копенгаген. В Копенгаген заходить можно было, поскольку Дания участвовала в вооруженном нейтралитете. Наконец-то удалось пополнить запасы продовольствия и пресной воды.

Через десять дней отправились в Кронштадт, а на смену уже спешила новая русская эскадра под командованием вице-адмирала В.Я. Чичагова. С ней разошлись 27 июня и через пять дней благополучно прибыли в свою родную базу. Ушаков мог быть доволен собой. Его корабль благополучно преодолел все трудности перехода через Атлантику и обратно. Пребывание в Средиземном море также было удачным. Сам Фёдор Фёдорович во время похода был повышен в воинском звании и стал в тридцать пять лет капитаном 2 ранга (указ от 1 января 1782 года). Тринадцать месяцев длился этот поход и потребовал напряжения всех физических и духовных сил и от командования, и от матросов. Несколько десятков умерших человек пришлось предать морю и итальянской земле. Однако все страны видели андреевский флаг в Средиземном море, видели решимость России защитить собственные интересы и интересы своих союзников. Эскадры были эффективным инструментом мирной внешней политики Екатерины II. Россия уверенно стояла в Балтийском море и, опираясь на это, уверенно вышла в Атлантику и в Средиземное море.

Несомненно, в ходе плаваний в Средиземном море Фёдор Фёдорович хорошо изучил театр, познал и практически освоил управление кораблём в специфических условиях средиземноморья. Он несколько раз пересёк море с севера на юг и с запада на восток, в летнее и зимнее время. Приобретенный опыт многого стоил. Несомненно и то, что Ушаков изучил национальные традиции местного населения в Италии, Греции, Турции. Всё это будет востребовано, когда ему придется командовать российско-турецким флотом.

Чтобы оценить труды Ф.Ф. Ушакова в период с 1776 по 1782 год, достаточно подчеркнуть, что за эти шесть лет он провел в море четыре года и один месяц. Моряки знают насколько это много, насколько высоко было напряжение физическое и моральное, при столь долгом пребывании вдали от родных берегов. Трудно просто так провести в море четыре года из шести, но во сто крат труднее быть при этом командиром парусного судна, отвечающим за выполнение поставленных задач, за безопасность плавания, за здоровье и жизнь команды, за честь и достоинство своей страны.

Так, на этом этапе жизненного пути, оттачивались командные и человеческие качества будущего флотоводца и святого.

В следующий раз Ф.Ф. Ушаков прибудет в Средиземное море в 1798 году и проведёт здесь две победоносные военные компании.

Подвиги Ф.Ф. Ушакова в Чёрном море

Сразу по прибытии из Средиземного моря Ф.Ф. Ушаков был назначен командиром нового фрегата «Проворный». В августе и сентябре 1782 года в Балтийском море проводил ходовые испытания этого фрегата и фрегата «Св. Мария». Руководил испытаниями капитан 1 ранга П.И. Ханыков, в будущем известный флотоводец, адмирал. На следующий год капитан 2 ранга Ушаков получает новое назначение – на Черноморский флот на должность командира строившегося в Херсоне корабля № 4. Здесь он будет служить около двадцати лет.

В результате напряжённой дипломатической деятельности, подкреплённой решительными передвижениями войск, 8 апреля 1783 года Екатерина II издала Манифест о присоеденинеии Крыма к Российской империи. 28 декабря 1783 года на конференции, состоявшейся в Аинали-Каваке (вблизи Константинополя), Порта подписала акт о присоединении Крыма, Тамани и Кубани к России. После размена ратификационными грамотами, состоявшимся 30 марта 1784 года, Екатерина II написала: «Присоединение к империи Нашей Крыма, тамани и Кубани, совершившееся без извлечения меча, следовательно же, и без пролития крови человеческой, составит, конечно, в роды родов Эпоху, примечая, достойную» (цитата по В.Д. Овчинников, 2014).

Но ещё до присоединения Крыма Россия приступила к созданию Черноморского флота. Указом императрицы от 31 марта 1778 года строительство флота на Чёрном море было отдано на попечение новороссийскому генерал-губернатору генерал-аншефу князю Г.А. Потёмкину. В том же году в 30 км от устья Днепра, вблизи Александровской крепости, основывается город и порт Херсон, ставший первой базой русского кораблестроения на юге. В мае 1779 года на Херсонской верфи был заложен и в сентябре 1783 года спущен на воду первый 66-пушечный корабль «Слава Екатерины». Правительство назначило «для командования заводимым флотом… на Черном и Азовском морях» вице-адмирала Ф.А. Клокачева – одного из героев Чесменского сражения. Он же стал первым начальником Херсонской верфи. Для управления флотом было создано Черноморское адмиралтейство. Длительное время шли поиски удобных мест для базирования главных сил флота. Одной из таких бухт оказалась Ахтиарская, расположенная на юго-западном берегу Крымского полуострова, у развалин древнего Херсонеса. 17 ноября 1782 года в бухту прибыли фрегаты «Храбрый» и «Осторожный» под общим командованием капитана 1 ранга И.М. Одинцова. Они остались здесь на зимовку. До весны моряки произвели промеры и описание бухты, составили карты. 2 мая 1783 года в Ахтиарскую бухту прибыла эскадра из пяти фрегатов и восьми других судов Азовской флотилии под командованием вице-адмирала Ф.А. Клокачева. 7 мая в бухту вошли 11 судов Днепровской флотилии. С этого времени морские силы на юге России стали именоваться Черноморским флотом. В честь его основания в том же году была отлита медаль «Слава России» (Краснознаменный Черноморский флот).

Поначалу строительство кораблей в Херсоне шло медленно из-за больших трудностей с доставкой леса, нехватки мастеровых и плохих условий труда. Положение значительно поправилось, когда в Херсон в августе 1783 года прибыли 700 матросов и 3 тыс. мастеровых, в их числе и капитан 2 ранга Ф.Ф. Ушаков. Начиная с 1787 года Херсонская верфь стала ежегодно спускать на воду по два крупнотоннажных корабля. Интенсивно строились фрегаты и более мелкие военные и коммерческие суда.

Строительство парусных кораблей

На первых порах, как широко известно, Ф.Ф. Ушаков проявил себя в борьбе с свирепствовавшей в Херсоне и его окрестностях чумой. В результате самостоятельной инициативной деятельности в его команде чума исчезла на 4 месяца раньше, чем в других. «Здесь проявились, конечно, его исключительные способности решать самые трудные и неожиданные задачи; но главным образом, здесь сказалась великая любовь Феодора Ушакова к ближним своим… подсказывавшая ему наиболее верные решения.» (Житие Святого Праведного Феодора Ушакова). За успешную борьбу с чумой Фёдор Фёдорович был 1 января 1784 года произведён в капитаны 1-го ранга, а чуть позже по ходатайству Адмиралтейств-коллегии представлен к награждению учреждённым незадолго перед тем орденом Владимира IV-й степени. 3 мая он был назначен командиром строящегося 66-пушечного корабля «Св. Павел» (типа «Слава Екатерины»), достроенного под его наблюдением и введённого в строй в 1785 году. Корабли данного типа имели такие же главные размерения, как и корабли, строившиеся в Архангельске: 48,8×13,5×5,8 м. Вооружались 30-, 12-, 8- или 6-фунтовыми пушками (всего от 66 до 72 орудий) и четырьмя «единорогами»). В мирное время экипаж составлял 476 человек, в случае войны мог увеличиваться до 688 человек.

Корабль «Слава Екатерины»

К концу 1786 года Черноморский флот представлял собой внушительную силу: 4 корабля, бомбардирский корабль, 19 фрегатов, 3 шхуны, 7 ботов, 11 транспортов, 24 малых судна.

Во время посещения Екатериной II Новороссии и Крыма, 11 мая 1787 года ею был произведён смотр молодого Черноморского флота.

После смотра последовали высочайшие пожалования: Г.А. Потёмкин получил титул светлейшего князя Таврического, капитан 1-го ранга М.И. Войнович, непосредственный командующий корабельным флотом, был произведён в контр-адмиралы, а Ф.Ф. Ушаков 16 мая 1787 года был произведён в капитаны бригадирского ранга. Этот чин считался ниже контр-адмирала, но выше капитана корабля (с 1713 г. выше капитана первого ранга). В обязанности капитана бригадирского ранга входило командование небольшими отрядами кораблей, а также временное замещение контр-адмирала. Именно командиром корабля «Св. Павел» и командующим авангардом Черноморского корабельного флота Ф.Ф. Ушаков встретил войну с Турцией 1787–1791 гг.

Русско-турецкая война 1787–1791

Территориальная экспансия России в начале 80-х годов XVIII века и появление в Чёрном море русского военного флота обострили русско-турецкие отношения и Турция начала готовиться к войне, имея в союзниках Швецию. Союзником России была Австрия. В 1787 году турецкий султан Абдул Хамид I, пользуясь поддержкой Великобритании, Франции и Пруссии, выдвинул ультиматум Российской империи с требованием восстановления вассалитета Крымского ханства и Грузии, а также потребовал от России разрешения на досмотр кораблей, проходящих через проливы Босфор и Дарданеллы (были и другие требования). 13 августа 1787 года Османская империя, получив отказ, объявила войну России.

Турецкий султан Абдул-Хамид I

Турецкие планы войны предполагали активные действия на двух направлениях – Очаковском и Крымском. Удерживая Очаков, турки собирались захватить принадлежавший русским и расположенный против Очакова Кинбурн, и тем самым заблокировать выход из Днепровского лимана и не дать противнику выводить новые корабли из Херсона. Не исключалось уничтожение и самого Херсонского адмиралтейства. После этого, опираясь на господство турецкого флота в Черном море, предполагалось высадить в Крым крупный десант для овладения полуостровом и передачи его под власть подобранного для этой цели нового крымского хана.

Российские планы также имели наступательный характер. Для войны Россия выставила две армии: Екатеринославскую и Украинскую, а также Черноморский флот и Кавказский корпус. Украинская армия под командованием генерал-фельдмаршала П.А. Румянцева (37 тысяч чел.) наступала на вспомогательном направлении – в Подолии на среднее течение Днестра – для отвлечения турецкой армии и поддержания связи с союзниками (В январе 1788 года войну Турции объявила Австрия).

Генерал-фельдмаршал П.А. Румянцев-Здунайский

Главные силы – Екатеринославская армия под командованием генерал-фельдмаршала Г.А. Потемкина-Таврического (82 тысячи чел.) должна была наступать от Днестра через Буг к Очакову, овладеть этой крепостью, а потом двинуться через Днестр к Дунаю и захватить Бендеры.

Черноморскому флоту ставились задачи содействовать армии у Очакова, предотвращения десанта в Крым и борьбы с турецким флотом в открытой части Черного моря. На Балтике и в Архангельске началась подготовка сильной эскадры из пятнадцати кораблей для похода в Средиземное море и нападения на Турцию с юга – со стороны Дарданелл. В дальнейшем, по мере успешного выполнения первых операций, не исключались активные действия против Константинополя, где роль флота приобретала исключительное значение. Однако эти планы были нарушены неожиданным военным выступлением Швеции, объявившей в 1788 году войну России. Посылка балтийской эскадры, естественно, не состоялась. Кроме этого, крайне необходимые на юге войска пришлось оттягивать к Санкт-Петербургу.

В результате молодому, только что основанному, малочисленному Черноморскому флоту пришлось рассчитывать лишь на свои силы, которых к началу войны было явно недостаточно. Так, из двенадцати кораблей, предусмотренных штатом 1785 года, к лету 1787 года успели построить только шесть. Но из них 66-пушечный «Александр» потерпел крушение и погиб вскоре после окончания постройки (1786 год), а два корабля, включая первый 80-пушечный корабль «Иосиф II» не были ещё выведены из Херсона. В дополнение к кораблям имелось три больших и одиннадцать малых фрегатов, три из последних – уже весьма ненадежные к плаванию. В Днепровском лимане готовилась также гребная флотилия из галер и дубель-шлюпок. Кроме того с началом войны приступили к формированию нескольких каперских флотилий из греков-добровольцев: одной в составе Черноморского флота и двух для действий в Средиземном море. Общий ход войны и морские сражения представлены на схеме.

Однако в начале войны наступательные задачи были поставлены лишь Черноморскому флоту. В 1787 году Черноморский корабельный флот был подразделен на две эскадры – Севастопольскую (иначе – Севастопольский корабельный флот) и Лиманскую, которая базировалась у Глубокой пристани – ниже Херсона. Там же, в Лимане, сосредотачивался и будущий гребной флот. Севастополь фактически являлся главной и наиболее удобной операционной базой корабельного флота, но в то время был ещё слабо укреплен и не имел многих необходимых сооружений, в том числе, сухого дока для ремонта кораблей. Херсон и Таганрог имели значение тыловых баз, неудобных для базирования активных сил флота.

Вот как оценивал весной 1787 года состояние Севастополя и флота француз де Людольф (опубликованы в Русском обозрении в 1992 году, цитата по В.Д. Овчинников, 2014): «В 1783 году контр-адмирал Меккензи начал строить порт. Близ берега заложил дом, превращённый во дворец императрицы (накануне приезда её в Крым – прим. авт.), рядом – каменную пристань, рядом был дом капитана 1 ранга Тизделя.

Карта военных действий в русско-турецкой войне 1787–1791 гг.

Церковь Св. Николая была маленькая. Против церкви были угловые дома подрядчика черноморского департамента купца Экзаменовского и корабельного мастера Юхарина, за ним дом капитана Севастопольского порта Доможирова, а за ним – Ушакова. За домом Ушакова несколько греческих и русских лавочек, а против них пекарни. Всё это составляло нынечную большую улицу, и в том заключался весь город». Де Людольф отмечал, что каждый корабль имел пристань и сооружения на берегу для хранения вооружения и такелажа. На берегу также были построены домики для морских офицеров и две казармы – для корабля «Слава Екатерины» и фрегата «Нестор». Остальные жили либо на кораблях, либо в палатках. Оцения флот, этот путешественник-разведчик писал: «Все эти суда плохо вооружены, комплект экипажа далеко не полон. Каждый корабль должен иметь 550 человек экипажа и 120 человек солдат, но количество матросов и флотских солдат не полно; в настоящую минуту общее количество доводят до 6000 человек. Всё это крестьяне, которых набирают в различных частях империи: кое-как стараются обучить и военным упражнениям…Русские матросы получают в год 12 рублей жалованья и две полные пары платья; когда они находятся на службе, они получают 1,5 фунта сухарей в день; две чарки водки, суп с солониной утром и вечером и фунт масла и муки на неделю. Но их нисколько не берегут; их заставляют без устали работать, исполнять все общественные работы… Все пушки большею частью льются в Москве, сперва они перевозятся в Херсон, а оттуда сюда. Кроме того, каждый корабль имеет свои бронзовые пушки; из них бросают в неприятеля большие чугунные ядра, наполненные горючим веществом, которое зажигает всё куда оно попадает, и даже не гаснет в воде. Вещество это горит очень жарко и распространяет одно из самых ужаснейших зловоний. Русские претендуют на то, что только им одним и известен секрет этого состава; я полагаю, что это нечто вроде греческого огня. Невозможно удержаться от содрагания при мысли, что не перестают постоянно умножать средства разрушения. Человечество должно было бы издать закон для сокращения уже существующих средств разрушения. Но это желание, которое честолюбие царей будет всегда обращать в ничто!» (знал бы он какие средства разрушения придумает человечество в XX веке – прим. авт.)

С началом военных действий Г.А. Потёмкин отдал следующий приказ М.И. Войновичу: «…подтверждаю вам собрать все корабли и фрегаты и стараться произвести дело, ожидаемого от храбрости и мужества вашего и подчинённых ваших. Хотя б всем погибнуть, но должно показать свою неустрашимость к нападению и истреблению неприятеля… Где завидите флот турецкий, атакуйте его во что бы ни стало, хотя бы всем пропасть» (Морской атлас, т.3). 31 августа корабельный флот (эскадра) в составе 3-х кораблей и 7 фрегатов вышел в крейсерство для поиска турецкого флота. Турецкий флот не обнаружили, однако вблизи Варны русская эскадра попала в небывало жестокий и продолжительный шторм, последствия которого стали равноценны проигрышу крупного сражения. Почти все корабли лишились мачт и получили сильную течь. 40-пушечный фрегат «Крым» пропал без вести со всем экипажем, а 66-пушечный корабль «Мария Магдалина» (однотипный с кораблём «Св. Павел») без мачт и руля занесло к Босфору, где он был захвачен турками (впоследствии служил в турецком флоте под названием «Худаверды»). К концу сентября уцелевшие 2 корабля и 6 фрегатов вернулись в Севастополь и начали исправление повреждений. Корабль «Св. Павел», потеряв две мачты, также был близок к гибели. Он был отнесён к берегам Абхазии, несколько дней его носило по морю. Ведя неустанную борьбу за спасение корабля, Ф.Ф. Ушаков привёл его в Севастополь.

И.К. Айвазовский. Буря

К этому времени турецкий флот у Очакова получил из Варны подкрепление и достиг 42 боевых единиц, в том числе 9 кораблей и 8 фрегатов. Однако турецкий десант, высаженный 13 сентября на Кинбурнскую косу, несмотря на артеллерийскую поддержку с моря, был разгромлен. Турецкий флот продолжил осаду крепости. 1 октября вновь был высажен крупный десант на Кинбугскую косу и предпринят штурм крепости. Русскими войсками руководил А.В. Суворов. Несмотря на то, что бой шёл с переменным успехом, к концу дня турки и «неверные запорожцы» были сброшены в воду. Их потери составили ок. 5000 человек, у русских 138 человек убитыми и 300 ранеными. Сам А.В. Суворов был ранен дважды – в левый бок и в руку. Лиманская эскадра прибыла в район боя только 3 октября. Корабль, 4 фрегата, 5 галер, 2 брандера и 2 плавучие батареи к вечеру встали на якорь на расстоянии трёх с половиной вёрст от Очакова. Н.С. Мордвинов предпринял две попытки нападения на турецкий флот, однако успеха не достиг, потеряв плавучую батарею. До конца кампании контр-адмиралу Н.С. Мордвинову так и не удалось оттеснить корабельные силы противника от Очакова. В середине октября турецкий флот сам ушел в Константинополь, ввиду наступления зимней непогоды.

Таким образом, в 1787 году Черноморский флот не выполнил поставленную задачу, не атаковал турецкий флот, понеся существенные потери от стихии.

Последовали организационные выводы. Г.А. Потёмкин приказал 17 октября Н.С. Мордвинову возвратиться в Херсон для исправления флота, одновременно, приказав Войновичу направить на его место П. Алексиано. Но ввиду болезни последнего Войнович отправил туда Ф.Ф. Ушакова, а может быть и «с глаз долой». Однако уже через три месяца командования Лиманской эскадрой Ушакова вернут обратно в Севастополь на прежнюю должность, надо было освобождать должность для иностранца. Одновременно кабинет Екатерины II к поиску «бойцов-командиров» за границей.

Военные действия возобновились весной 1788 года. Ещё 29 января 1788 года Австрия объявила войну Оттаманской Порте, выполняя свои союзнические обязательства с Россией. Активно действовать против турок должна была лишь армия принца Саксен-Кобурга. Её ближайшей целью было взятие крепости Хотин, то есть вступление Австрии в войну не оказало практически никакого влияния на основной – Черноморский – театр военных действий. Сама Австрия в 1788 году страдала от эпидемий, многие солдаты лежали в лазаретах.

Австрийский император Иосиф II

21 июня 1788 года отряд шведских войск перешел границу, ворвался в предместье Нейшлота и начал бомбардировать эту крепость. Началась русско-шведская война.

Главная задача этой кампании для русских на юге состояла во взятии Очаковской крепости армией Г.А. Потёмкина, назначенного главнокомандующего всей армией и Черноморским флотом. Недовольный действиями флота он назначил для непосредственного командования гребной флотилией контр-адмирала К. Нассау-Зигена (прибыл в Россию в 1786 году), который был подчинен командующему войсками в районе лимана генерал-аншефу А.В. Суворову. Парусная Лиманская эскадра была поручена капитану бригадирского ранга П. Алексиано (см. «Материалы для истории русского флота», ч. XV, СПб, 1895 год, с 104-105), сохранившему номинальное подчинение Н.С. Мордвинову, оставшемуся старшим морским начальником в Херсоне. 29 мая в командование корабельной эскадрой в лимане вступил контр-адмирал Пол Джонс (прибыл в Россию из парижа в апреле 1788 года).

Принц Нассау-Зиген. Неизв. худ.

Пол Джонс. Худ. Ч.У. Пил

Цель Черноморского флота и гребной флотилии состояла в том, чтобы не допускать турецкий флот содействовать обороняющейся крепости Очаков. Последний, насчитывавший 18 кораблей, 14 фрегатов и более полусотни других судов, прибыл к Очакову в конце мая. Попытки турок уничтожить русский флот в Лимане закончились поражением их флота 7 июня и 17 июня. Мелководный Очаковский лиман позволял взаимодействовать русскому флоту с огнём береговых батарей, спасаясь от которого 17 июня 2 турецких корабля попали на мель и были сожжены. Особенно тяжёлыми были потери турецкого флота 18 (29) июня, когда он попал под внезапный огонь замаскированной 50-пушечной батареи, устроенной А.В. Суворовым, и, обратившись в бегство, преследуемый гребной флотилией Нассау-Зигена, сел на мель. Турки потеряли два корабля, четыре 40–50 пушечных корабля и 7 других судов и свыше 6 тыс. человек убитыми, утонувшими и пленными. Таким образом, в прибрежных сражениях силы турецкого флота были значительно ослаблены, несмотря на то, что Севастопольский корабельный флот оставался в своей базе. Однако общее многократное численное превосходство сохранялось за турками, что казалось им решающим в достижении победы в условиях открытого моря. Их флот в составе 17 кораблей, 8 фрегатов, 3 бомбардирских кораблей и 21 шебеки оставался у Очакова.